Чем ближе они подъезжали к центру, тем сильнее город захватывал дух. Сейчас, поздним вечером, жизнь его была в самом разгаре: по дорогам, воздушным трасссам и подземным тонеллям носился транспорт, тут и там виднелись широкие витрины и целые стеклянные крыши, дома с которыми напоминали Василю искусственные пластиковые муравейники: через прозрачную крышку можно бесконечно смотреть на передвижение чёрных точек.

   Клубы пульсировали громкой музыкой, и Василь почти интуитивно догадывался, что в каких-то из них включают аудио-наркотики, а в других – бит, который особым образом действовал на андроидов. Он, кстати, так и не пробовал подобное, а стоило бы.

   Разноцветными витражами красовались окна ремесленников: настоящие ювелиры и стоматологи, механики, такие же, как Велир, только ещё дороже, флористы, по балконам которых тянутся цветы даже в такое холодное время года. Можно было заметить различные ателье, фамильные бизнесы, изготовление декоративного оружия, посуды, шампуней и мыла, ломбарды и эко-шопы, зоомагазины и ветаптеки... Среди это великолепия не было точки, на которой задержался бы взгляд.

   — Олег начинал здесь? — негромко спросил Василь про отца Лизард.

   В разноцветных отсветах ночного города её лицо, сейчас свободное от косметики и оттого казавшееся голым, выглядело особенно привлекательно. Волосы, собранные в хвост, открывали шею и ухо, в котором блестела серьга, похожая на кусок разбитого зеркала. Он не был уверен, считают ли её красивой, но если красота это то, что тебе приятно наблюдать, то она попадала под это определение.

   Неужели Велир никогда в неё не влюблялся?

   Она подумала и начала говорить:

   — Он начинал сильно дальше. На стыке промзоны с городом, в районе бывшего аэродрома. «Взлетка», если ты там когда-нибудь был. Небольшая мастерская, изготовление деталей на заказ. К моему рождению это уже была небольшая мануфактура – станки, подмастерья, жар печей. Затем мы перебрались в спальные районы, папа открыл вторую "кузню". Тогда у него уже учился Велир. Ну а дальше папа изготовил точный аналог новой кильгараадской кисти-манипулятора и понеслась...

   — Я думал, это рекламная байка.

   — Да мне самой иногда не верится, что я когда-то была девочкой, что бегала по спальным районам и лазала по крышам промзон.

   — Ну да, по тебе не скажешь, что ты не всегда была красивой леди из высшего света.

   Она фыркнула.

   — Честно? Мне только дай волю с кем-нибудь подраться и угнать чужой глайдер. Но руководителям исследовательских центров это как-то не к лицу.

   Они въехали в «Тихую гавань», миновав андроидов на границе.

   — Скорее уж тихий омут, — пробормотала Лиз.

   Здесь жили "сильные мира сего". Это был самый роскошный квартал города. Даже окрестности Рилиандила выглядели скромнее и проще; даже в периоды, когда в моду снова возвращалась сдержанность и минимализм, невозможно было не почувствовать всю власть и богатство местных обитателей.

   Живые деревья, мрамор, настоящие витражи вместо проекций на окнах, дорогие машины и глайдеры, бассейны и разноцветные фонтаны, офисы огромных контор, и всё это в кружевном золотистом свете, что сочится из витражных окон.

   Василь видел это место на видео и в кино. Но оно создавало совсем иное впечатление, когда между ним и тобой была только автомобильная дверь. В голову било осознание: это всё настоящее. Это не кукольные домики, это не картонные декорации для мыльного сериала – это всё существует одновременно с фавелами и притонами Подвала.

   «Да уж, согласен», — Нико отозвался впервые за весь их путь.

   До этого он молчал, словно задремал, свернувшись клубочком где-то на дне головы Василя.

   «С чем?»

   «Со всем, о чем ты сейчас думаешь».

   «Ты слышишь мои мысли?»

   «Нет, но я знаю тебя достаточно, чтобы представить».

   Дорогие бутики и магазины скользили за окнами, словно странный сон. Единственное, что смущало Василя, привыкшего к строгой и правильной планировке промзоны – то, как хаотично здесь располагались дома и были пронумерованы улицы.

   — Сколько пил архитектор, проектировавший этот район? — Спросил он негромко. — Хуже только в фавелах.

   — Это старый центр, здесь мало что проектировали. Люди просто строили и всё. Некоторые из этих домов даже застали конные повозки.

   — Что?

   — Телега на колесах, которую тянет лошадь.

   Василь хотел было спросить, как это возможно, но чем ближе они были к Рилиандилу, тем сильнее Лиз начинала нервничать.

   — Ты знаешь, здесь ведь есть те, кто хочет менять мир к лучшему. Не всем это нравится. — Выдохнула она нервно и негромко.

   — А остальные? — Спросил Василь так же тихо.

   — А они думают, что на их век хватит.

   — Они правы.

   — Это не повод ограничить свои интересы до власти и похоти. Блядство и чревоугодие, чревоугодие и блядство.

   — А тебе самой это не интересно? — Рискованный вопрос, но он не чувствовал в Лиз врага или хотя бы противника.

   — Нет.

   — Но ты добралась до верхнего этажа Башни, лично к Наталии Фенсалор.

   Она нервно хмыкнула, облизнула губы, чуть крепче сжала руль.

   — Потому и добралась. Видела бы она во мне человека со своими интересами, я бы давно полетела вниз с Башни. А ты... видел, да? Нас в воспоминаниях Константина?

   — Совсем немножко, — он замялся, но не солгал.

   Лизард кивнула и устремила свой взгляд на идеально ровную дорогу.

   На фоне вечернего неба, перепачканного тучами и мокрым снегом, виднелся абрис Рилиандила. Он выглядел грозным, как великан, замерший перед ликом бури. Светящиеся окна тревожно вглядывались в темноту наступавшей ночи – замок напомнил самого себя несколько сотен лет назад. Казалось, на стены вот-вот зайдёт караул, поднимут мост и закроют все двери, погасят последние свечи, и только камины на кухнях и в спальнях будут давать мерклый, неверный свет.

   И тогда туда проберется вор.

   Василь добровольно стал троянским конём.

   «Эй, волнуешься?» — у Василя возникло чувство, будто его потрепали по плечу.

   «Немного».

   Казалось, за сегодняшний день он пережил больше эмоций, чем за всю остальную жизнь. В нем что-то бурлило и кипело, растекалось мурашками от позвоночника по всему телу. Всё обрело смысл: даже осколки света, что сверкают в серьгах Лиз, тяжёлые капли на переднем стекле, тупая боль на месте поврежденного бока и это странное покалывание на кончиках пальцев.

   Казалось, то, что он увидит и переживёт сейчас, снова перевернёт все его представления о жизни с ног на голову.

   «Я тоже. До мурашек стремно, если честно. Впервые собираюсь грабить что-то настолько... масштабное. Не знаю даже, что может быть круче».

   «Грабить?» — насторожился Василь.

   «Да. Боюсь, придётся сражаться за каждый символ».

   «Но ты будешь в порядке?» — У Василя похолодело внизу живота от осознания того, что Нико рискует.

   Это уже не просто игры, очень давно не детские игры.

   «Не бойся, я умею выходить сухим из воды», – он улыбнулся.

   Василю хотелось сказать: "да бог с тобой, делай, что хочешь", но он не смог. Нико был его другом, вероятно, самым близким на свете. Да, он придурок, которому хочется врезать, да, все проблемы на свете из-за него, да, когда-то Василь с ним искренне враждовал, но, черт возьми... Нико оставался с ним. Выбрал его из миллиардов людей и андроидов. Их связывало множество воспоминаний, дурацких шуток, они были связаны так, как только могли быть люди, которые ни разу не видели друг друга лично.

   Черт возьми, Василь переживал. А ещё он хорошо знал Нико, и знал, что бесполезно будет его отговаривать.

   «Будь осторожен».

   «Да ладно тебе, что за траур. Я ещё с тобой».

   Придурок, какой же он придурок. От звука его смеха, как всегда, стало немного легче.

   Рилиандил был одним из самых грандиозных построек в стране. Он состоял из нескольких комплексов: исследование и разработка, статистика и прогнозирование, управление смарт-городом и пресс-центр, и, конечно же, Башни – именно там жила чета Фенсалор, именно там проводили приемы, балы и ужины.

   Рядом с этим великолепием Василь почувствовал себя невероятно крохотным, как бактерия где-то в человеческом теле. Сколько же людей здесь работает, сколько роботов? Сколько усилий требуется для поддержания жизнедеятельности всей страны?

   «Да, у меня в первый раз возникло такое же чувство».

   «Ты уже был здесь?»

   «Очень давно» — казалось, он улыбнулся, и Василю вдруг стало очень важно узнать, что же привело его к подножию замка.

   «Расскажешь?»

   «М-м, хорошо. Но не сейчас».

   «Обещаешь?»

   «Да».

   Лизард выглянула из окна и протянула охранникам пропуск. Андроид его отсканировал, человек внимательно всмотрелся Лиз в лицо, и они проехали внутрь. Наверняка защита здесь была куда масштабнее и надежнее, чем у средневекового замка.

   Он вышел из машины.

   Холодный воздух свежестью льнул к коже, под ногами чавкала слякоть. Он вдруг понял, что по-прежнему одет в одну только футболку и домашние шорты, и, кажется, где-то отошла тириумная трубка, потому как бок снова был влажным.

   Это будоражило. Раньше ему не о чем было беспокоиться – штаны или шорты, шарф или голая шея, в стенах мастерской с ним ничего не случится – Велир починит его, даже если он соорудит гильотину и отрубит себе голову.

   Он был как муха, которую вытащили из янтаря, а она вдруг ожила и затрепетала крылышками в ожидании подходящего порыва ветра.

   Лиз вытащила кокон из машины. К тому времени к ней уже подбежал робот-грузчик и им осталось только отдать кокон ему и пройти к дверям замка.

   — Лиз, — негромко позвал он её. Черт, он звал, возможно, одну из самых важных женщин в стране просто «Лиз». В этом было что-то приятное. — Так откуда ты знала про кровь во рту у Константина?

   — Ну, очевидно, она будет во рту у всех зараженных андроидов.

   — Нет, — он возразил ей с видом отличника, которого вызвали к доске, — далеко не все из них успевали дотянуться до жертв зубами. Я видел много видео. Часто их просто отталкивали, или они падали, или в них стреляли.

   — Я предположила.

   — Ваш отдел изучал этот вирус. Ты не могла такое предположить.

   Она вдруг остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. В темноте не было видно радужки цвета кофейной гущи, зато было видно светлые склеры. Черт, зря он выпендривается. Стоило закосить под дурачка.

   — Ладно. Я видела, как он сошёл с ума. Я ударила его и запихала в первый попавшийся кокон, вот и все. Ты не там ищешь теорию заговора, птенчик. — Последнее она сказала мягко, без намёка на страх или раздражение.

   — А кого он укусил?

   — Макса.

   Кровь Максимилиана Фенсалора была почти что на кончиками пальцев Василя, их отделял только тончайший слой латекса. От этой мысли мурашки бежали по коже, было в ней что-то очень трогательное. Кровь, пот, слезы, слюна – то бесконтрольное, что выдаёт выдаёт человека и делает пронзительно слабым.

   Тёмные пятна на латексе.

   «Вась, фу» – Нико, казалось, чудом не дал ему хлесткое ощущение пощечины.

   — И что с ним теперь будет? С Константином?

   Лизард поправила шарф, провела рукой по ряду пуговиц на пальто. У двери комплекса пикнула карта, потом загорелся экранчик видеодомофона, и только потом дверь начала открываться, и это заняло ещё добрую половину минуты.

   — Починим его. Или переведём в новый корпус. Это... очень хорошо, что ты тихонько его вернул. У него уникальная девиация, даже если вызвать схожую на таком же костяке характера, потребуется время на её развитие. Внешне были бы заметны различия, понимаешь?

   — То есть, его девиация ценнее воспоминаний?

   — Да. Что такого он видел? Меня? Наталию без макияжа? Макса вне образа? Он не выходил из Башни, а все самое интересное происходит в корпусах.

   — А то, как вы не можете остановить ИМПа?

   — Это когда, в мастерской? А что, там прямо звучало "ИМП"?

   — Ну... нет.

   — Значит, это ничего не даёт и не доказывает.

   — А сам факт того, что Константин – не Константин?

   — Ох... лучше бы, чтобы об этом не узнали. В крайнем случае признаем, что король умер и отдадим прессе фото трупа.

   «Фото чего?!» — возмутился Нико, и Василь вздрогнул.

   — В смысле... настоящие?

   — Увы, птенчик. — Она помрачнела. — Я лично видела тело.

   Василю вдруг стало жутко тоскливо и холодно, как если бы его прижали к оконному стеклу в зимний день, и он не знал, чувства ли это Нико или его собственные.

   Оказывается, его, как и Нико, грела полупрозрачная надежда на то, что Константин ещё вернётся. Живой, настоящий. И все станет как раньше, как во времена, о которых тосковал и вспоминал Велир. Чтобы трава обратно позеленела, а небо стало ярче.

   — Вероятно, в таком случае, часть нашего дворянства сойдёт с ума, но тех, кто ни о чем не догадался, осталось не так-то много. А что, ты пытаешься понять, что потерял, вернув его владельцам?

   — Вроде того.

   Они вошли в лифт, Лиз провела пальцами по сенсорной панели и они начали двигаться – мягко и бесшумно. Совсем не так, как в доме Василя, где лифт дергался и шумел.

   — Ты гораздо больше приобрел, я обещаю.

   Только верилось в это слабо.

   Створки плавно разъехались и они вышли в светлый холл. Робот-грузчик послушно семенил следом, перебирая забавными короткими лапками. Они напоминали пауков, но на самом деле их спроектировали с оглядкой на муравьёв. Велир об этом рассказывал...

   Сейчас, при свете ламп, Василь мог нормально рассмотреть Лиз.

   Она была одета в светлый, тускло-сиреневый спортивный костюм, мягкий и тёплый. На ногах у неё были кроссовки охристого цвета, вместо шнурков силиконовые застежки. Она не планировала сегодня важных встреч и сил у неё было немного – так одеваются, когда хотят сохранить ощущение пижамы и одеяла на себе, когда за окном дождь и слякоть, и ты вот-вот разболеешься, но нужно куда-то идти.

   Василь даже не чувствовал аромата её духов.

   С каждым шагом Нико становился напряженнее, как кот, увидивший мошку, был готов к прыжку.

   Лизард посмотрела на кокон и на Василя. Она поджала губы, словно решая, кто из них сейчас может создать больше проблем.

   В конце концов, она куда-то позвонила и через несколько минут в холл вошла девушка с причудливыми дредами. На ней был белый халат, и если бы вместо тканевых кед она была обута в сабо, Василь принял бы её за врача.

   — Присмотри за мальчиком пять минут, ладно? Я отвезу кокон и сразу вернусь.

   Девушка кивнула, и Лиз пошла куда-то дальше, в глубину этого армированного засекреченного лабиринта. Она сейчас будет внушать ему, что всё хорошо, все в порядке, и то, что он видел, просто ерунда, которую он неправильно понял.

   Но сам вид этого здания, которое отдалённо напоминало военную базу, не ассоциировался ни с чем хорошим.

   «Здесь есть что-то подходящее?» — на всякий случай спросил Василь, хотя Нико сказал бы, как только увидел шанс прорваться в самое нутро замка.

   «Нет. Надо к оборудованию».

   «А если я к нему не попаду?»

   «Значит, я буду с тобой какое-то время, а потом, надеюсь, ты выпустишь меня обратно в сеть»

   «Хорошо».

   — Ну так... чем вы тут занимаетесь?

   Девушка странно на него глянула.

   — Меня попросили присмотреть, а не поговорить.

   Вдруг по телу Василя прошла дрожь.

   «Её часы».

   На запястье девушки в красном плетеном ремешке красовался циферблат смарт-часов.

   «Понял».

   — Ну да. Разумеется. А вы работаете с андроидами? Сможете заправить тириумную трубку?

   Она беспокойно поправила очки, потрепала одну из множества косичек.

   — Я даже не знаю, вообще я программист...

   «Идеально».

   — Это не сложно. Просто я сам не смогу, мне не видно будет. Можете помочь?

   — Я даже не знаю. Госпожа Груце не будет против?

   — Это ведь даже не ремонт. Повреждённую трубку потом так же легко вытащить, как заправить. Боюсь, что потеряю слишком много кибер-крови. — Он виновато улыбнулся и, приподняв футболку, показал ей бок, скрепленный армированным скотчем.

   Она беспокойно кивнула и подошла ближе, чуть наклонилась, чтобы осмотреть повреждение.

   — Там тоненькая прозрачная трубка. Точнее, их две.

   — Да, я вижу... их просто скрепить вместе?

   — Да, если вам не трудно.

   Она коснулась руками его "раны", так, что часы прижались к коже.

   «Спасибо, удачи тебе. Ещё увидимся».

   И стало тихо.

   Василь почувствовал себя сосудом, из которого вдруг вытекло все содержимое. Пустой. Одинокий.

   — Вот так, да?

   — Да, спасибо большое.

   Она стёрла кибер-кровь с рук влажными салфетками, и в этот момент как раз вернулась Лизард.

   — Все хорошо? Откуда кровь?

   — Она просто поправила мне тириумную трубку.

   Лизард всмотрелась во влажное, блестящее пятно на футболке Василя. Невооружённым взглядом его трудно было заметить – он специально надел черную футболку.

   — Ты не говорил, что ранен.

   — Ты не спрашивала.

   Она поджала губы.

   — Пойдём. Спасибо, Люси.

   Василь обернулся: это была просто девушка, с простыми дредами, в которые вплетены колечки с дурацкими бусинами и цветные искусственные волосы, у неё очки в огромной черепаховой оправе и блестящий прокол над бровью, и значки на халате, и не очень красивые, большие зубы, но он запомнит её надолго, на всякий случай.

   Красный браслет на её руке был ярче крови, пылал огнем неоновых вывесок. Хотелось сорвать его с запястья.

   Стало страшно, что Нико оттуда никогда не вернётся.

   Лиз прислонила карточку к датчику и перед ней открылась тяжёлая, внушительная дверь. Подумалось, что за такими разрабатывают, по меньшей мере, смертельные вирусы.

   — Идём.

   И они пошли по длинному светлому коридору. По правую руку не было стены, только перила, и открывался вид на этаж ниже. Василь чуть замедлился, чтобы разглядеть, что там.

   Сверху это напоминало улей. Ячейки кабинетиков были отделены друг от друга перегородками – не прозрачными, матовыми, будто бы бумажными. Сейчас, ближе к ночи, там оставалось не так много людей – белые пчелки не сновали, а неспеша ходили туда-сюда, то наклоняясь к мониторам, то стягиваясь в центр, где была лаунж-зона и зона для конференций с экраном, большим столом и интерактивными досками. Но пчелки нуждались не в досках и чертежах, а в глотке воды или кофе.

   — Что там делают?

   — Слишком много вопросов. Это головной офис центра исследований девиантного поведения андроидов.

   Дальше они шли молча.

   По левую руку были "окна" в лаборатории. Василь смотрел осторожно, краем глаза, и с каждой новой "клеткой" ему становилось все хуже. В каждой комнате были андроиды, Василь почему-то был уверен, что это – андроиды. Где-то по одному, а где-то несколько, дети и взрослые, кто-то с головоломками и конструкторами, кто-то с альбомами и краской, у кого-то были животные в клетках. Какие-то комнаты повторяли комнаты нормальные, с отделкой и мебелью, другие – были полностью пустыми и белыми. Изнутри "окно" наверняка выглядит как обычное окно на улицу. Или зеркало.

   Разные условия, изучение хода девиации. Когда андроид сможет создавать, а когда... впервые испытает эмпатию?

   Василю стало их жаль. Сидят там, как крысы в банках, и не могут сделать того, чего от них хотят.

   На краешке поля зрения появилось ярко-лазоревое. Он поднял взгляд: стекло было забрызгано тириумом, а в клетке сидело два андроида. Точнее, один сидел, а второго облокотили об стекло. Видимо, ударами об стекло же ему размозжили голову, и сейчас Василь мог отчётливо видеть детали в чёрной дыре его черепа.

   Лиз выхватила рацию.

   — Какого черта творится в боксе 207-Б? Б, "браво"! Немедленно очистить бокс! Жду отчёт и разбор о случившемся. Нет, второго андроида не устранять. В капсулу и на склад до выяснения обстоятельств. Да. Отбой.

   Она помолчала пару секунд.

   — Идём. Идём, не бойся. — Сказала она хрипло. — Извини, такое бывает. Чем больше мы понимаем в повадках девиантов, тем большую безопасность и эффективность можем обеспечить.

   И он послушно побрел следом.

   — Прости, в центре после волчьей вспышки просто какой-то кошмар. Никто же сначала не понял, что это вирус, все решили, что это такое безумие от девиации. Обвинения, ругань, угрозы от инвесторов, сбежавшие сотрудники...

   — А почему "волчья"?

   — Вирус в файлах подписан как "werewolfs", но через прочерк.

   — Его что, двенадцатилетка придумал?

   Лиз тяжело вздохнула и ничего не ответила.

   Они дошли до её кабинета. Она включила свет, бросила на стол рацию и ключи, выхватила кружку из шкафа.

   — Сейчас я налью себе кофе и мы нормально поговорим, ладно?

   — Да. Конечно.

   Он тяжело опустился в небольшое кресло. Мыслительные процессы замедлились, тело было на грани энергосбережения. Черт, а ведь раньше его хватало на пару суток. Если Лиз сейчас хочет чего-то добиться, ей придётся поставить его на зарядку или заменить аккумулятор.

   Стол был полностью сенсорным. На нем был открыт одинокий файл с какой-то статистикой и отчётом.

   Она села напротив и сделала осторожный глоток кофе.

   — Итак, смотри. У меня мало времени, мне ещё нужно разобраться с Константином. Мы должны зафиксировать твою девиацию, её особенности и течение. Это не страшно, ты просто повыполняешь задания, которые мы попросим.

   — Меня тоже закроют в боксе?

   — Нет, — ещё глоток, губы сжимают край кружки, на ней остаётся влажный след, — я же обещала гуманное обращение. Задания простые, тесты на креативность, проверки реакции и эмпатии.

   — Ага.

   — Давай заполним форму. — Она тапнула по столу стилусом, открывая бланк. — Твоя модель – YK500, возраст приблизительно пять лет, имя – Василь...

   И тут Лиз позвонили.

   — Проникновение в систему...? Нет, погоди, объясни ещё раз. И что, это...? Жди. Жди, я сейчас буду. Вырубай все, что решишь.

   Она встала, сделала ещё один спешный глоток кофе и сказала Василю:

   — Идём за мной. Быстро.

   Неужели это Нико? Не прошло и десяти минут.

   Лиз прошла с ним по коридору и завела в пустой бокс.

   — Побудь здесь, ладно? Это ради твоей безопасности.

   Он не успел ничего сказать, как она выскочила за дверь. Та, конечно же, мгновенно заблокировалась, и открыть её можно было только ключ-картой.

   Светлые стены, светлый пол, небольшая койка и "зеркало". Василь подошёл к "зеркалу", внимательно вгляделся в свое отражение. Казалось, что оттуда должно выглянуть бледное лицо с искусанными губами и уставшими глазами, но нет – он выглядел точно так же, как всегда, только не мешало причесаться и сменить футболку.

   Хорошо быть андроидом. Плохо так и не осознать, что ты – андроид.

   Он сел на пол, прижался спиной к стене. Заряда аккумулятора оставалось минут на двадцать, так что стоило выключиться добровольно.

   Василь закрыл глаза. Он жалел, что впутался во всё это. Нужно было просто дать Велиру время, избавиться от тела Константина, уйти, если Велир будет пытаться его откатить или остаться, если не будет.

   Вот и всё.

   «Зато Велир сейчас точно в безопасности» — подумал Василь. Подумал "вслух", и никто ему не ответил. — «Надеюсь ты знаешь, что делаешь».

   Перед погружением в "сон" ему почему-то подумалось о снежном сером лесе, долгих чёрных деревьях, дыме костра и жидком солнце, что подтекает сквозь тучи. Чьи-то следы, маленькая фигурка в тёмном плаще.

Пульсация чьего-то сердца, капли крови на простыне снега.