Было холодно, и исчерченное проводами небо рассыпалось на мелкие снежинки. В виртуальности всё это чувствовалось совсем не так: может, первые несколько лет он ещё помнил, как это, когда ветер дует в лицо, а крупицы снега обжигают лицо, но потом воспоминания этого ощущения истерлись и стали лишь мерклыми отголосками настоящего снега и настоящего ветра.

Беда виртуальности заключалась в том, что она не может дать человеку то, чего он никогда не испытывал. Если ты не пробовал лягушачьих лапок в жизни, то виртуальность может предложить тебе только отдалённо похожий вкус, составленный из того, с чем ты уже знаком. Если ты никогда не плавал в море, не чувствовал его запаха – твой мозг в виртуальности не сможет полноценно достроить картинку.

Раньше Нико не видел в этом проблемы. Ведь эмоции, мысли и физиологические реакции в виртуальности такие же, как в жизни, а то, что лягушачьи лапки на вкус как курица – ерунда. Но сейчас ему уже так не казалось.

В виртуальности всё было как бы не по-настоящему. Не было риска. Не было смерти, а следовательно, потребностей, развития и смысла что-либо делать. В виртуальности ты замирал, как муха в янтаре.

Первые пару лет было даже неплохо. А потом он чуть не сошёл с ума.

Он думал вот о чем: да, в теории можно построить этакое общество сверх-людей, пост-людей, и можно развивать его, но зачем, если в виртуальности они ни в чем не нуждаются? Можно создать новое поколение, но они уже не будут людьми, скорее, андроидами без тел. И тогда смысл задумки потеряется. Можно удовлетворять все свои желания и духовные потребности до перенасыщения, но рано или поздно человек преисполнится и его начнёт воротить от всего этого. И что тогда дальше? Добровольное выключение?

Нико умирал, ему было чертовски страшно и он хотел решить проблему экзистенциального одиночества, но чего он добился?

Его успокаивало только то, что он не втянул в это много народу. Идея виртуальности всё ещё восхищала Нико, и он видел в ней огромный потенциал. Но его нельзя было пытаться реализовать таким образом.

Так что... он чувствовал себя виноватым. И перед Константином, и перед теми, кто сгорел в виртуальности за пару недель, и перед Василем и Велиром...

Он спешил в порт. Не потому, что считал себя плохим или хорошим человеком, и не потому, что верил в концепт прощения грехов. Он хотел поговорить с Василем и помочь Константину с его страной, только и всего.

Вокруг кипела жизнь: из многочисленных ларечков с дешёвой уличной едой валил пар, и Нико почти чувствовал, как свежесваренную лапшу откидывают на дуршлаг, как сладко тянется подплавленный синтезированный сыр, как шкворчит в неизвестного происхождения масле мясо, сделанное без участия животных. Дешёвые роботы-уборщики вертели округлыми головами с мониторчиками, показывающими время, прогноз погоды и выражение лица в виде смайлика. Люди сетовали на снег и на правительство, и в их парадигме это было что-то одинаковое: просто раздражитель, на который никак нельзя повлиять.

Они не догадывались, что их город давно захвачен сумасшедшим ИИ, и даже не думали, что сейчас в порту произойдёт масштабный переполох.

Нико плавно посадил глайдер, оставив его в секторе, подконтрольном Константину – просто на всякий случай, и пересёк границу с портом уже на своих двоих.

Он вдруг почувствовал, что ему остро хочется жить – жить здесь, в этом городе, в этих окраинах, где трущобы переходят в промзону, а та сталкивается с ремесленным. Покупать себе на планшет журналы с новостями из мира видеоигр, выискивать взглядом среди голографических имитаций птиц настоящих голубей и чаек, смотреть на огромные, захватывающие дух корабли в промозглом порту, и жить с кем-нибудь классным в мансарде, сочетающей в себе лофт и индастриал.

Когда-то об этом же, в тех же формулировках рассуждал Василь, и Нико стало ясно, откуда у него взялись силы, чтобы бороться.

А в том, что Василь решил бороться, Нико уже не сомневался – он видел, как фигура в бирюзовом шарфе стоит на крыше одного из контейнеров и координирует тех, кто находится внизу.

Нико и сам забрался повыше, чтобы они были примерно на одном уровне, а потом собрался с мыслями и свистнул – негромко, но вынуждая Василя повернуть на него голову.

— Эй! Давай поговорим!

Василь наклонил голову, приподнятой рукой давая понять, что атаковать Фоссела не нужно, и в пару прыжков оказался рядом, на соседней крыше.

— Это... правда ты? — Казалось, новым, светлым глазом Василь видит, на какие винтики можно разобрать Нико.

— Правда я, тот придурок, который втянул тебя во все это дерьмо. — Он развёл руками.

— Ну и чего ты хочешь?

Нико зачем-то вдохнул холодного, мокрого воздуха, хотя в этом не нуждался:

— Объяснить, что происходит.

— Мы знаем, что происходит, — Василю не очень-то хотелось с ним разговаривать, да это и было понятно – пока Нико тянет время, там, внизу, могут пострадать мятежные андроиды.

— ИМП опасен. Это самая опасная херня, которую Константин только мог создать. И он вышел из под контроля. Защищая его, вы только ухудшаете ситуацию!

— А от кого мы его защищаем?

Нико поджал губы.

— Я не могу сказать. Но пойми, он не встанет на вашу сторону, ему на вас плевать, пока вы не часть "роя". И если сейчас начнётся войнушка, он не будет разбираться, кто здесь оппозиция, а кто анди-мятежники, он будет сносить головы всем, кто представляет угрозу его безопасности.

Василь о чем-то задумался, упер взгляд в крышу контейнера, потом снова посмотрел на Нико:

— А на кого ему будет не плевать? На чью сторону он встанет? Кто победит, если мы сейчас бросим оружие?

Он был на взводе, не нервный и не злой, скорее напряжённый – так, как бывает напряжена кошка, готовящаяся к прыжку; как напрягается акробат, делая шаг на канат.

— Я не знаю. Но я правда хочу тебе лучшего!

Василь замер, не отводя от него взгляда, и пронзительный, нездорово-желтый неон разбил синеватое стекло глаз Нико.

— Я больше тебе не верю. — Он развернулся, чтобы уйти, и Нико почти что выкрикнул:

— Стой!

Василь замер, не поворачиваясь, и Нико сказал то, с чего стоило начать:

— Я говорил с Велиром. Он просил передать, что никогда не желал тебе зла и не хотел обманывать, и что если ты вернёшься, он не будет тебя трогать, а оставит, как есть. И он очень переживает.

Ещё секунда промедления, и Василь спрыгнул ниже, возвращаясь обратно к крыше, на которой его ждал андроид в угловатой кожаной куртке и массивных ботинках.

Не выгорело. Не то, чтобы Нико на это рассчитывал, но когда он увидел Василя, ему на секунду показалось, что всё получится. Они же были друзьями.

Он спрыгнул вниз, туда, где начинали сражаться люди, андроиды и роботы. Нужно было найти зазор, чтобы выломать ИМПа изнутри.

***

От системников в комнате было невыносимо жарко, несмотря на зиму за окном и отсутствие отопления. Неудивительно, что от такой нагрузки компьютеры буквально кипели; у лавки этажом ниже будут космические счета за электричества, но к тому моменту Константин уже переедет.

Даже Велир, что обычно зарывался в несколько слоев одежды, сейчас остался только в шортах и чёрной майке с открытыми плечами, и подобрал волосы в высокий хвост.

Взгляд Константина зацепился за татуировку: тёмные линии, похожие на линии микросхем, и веточки полыни рядом.

— Красивая татуировка.

— Мгм.

— Не думал вживить светодиоды? Ну, по линиям татуировки.

— Нет. — Велир не шел на контакт, но от его тревоги за Василя сейчас не было никакого толку, и Константин хотел его отвлечь.

— Почему? Ты же людям такое делаешь.

— Потому и не хочу, что знаю, как это делается. Чернилами не первую тысячу лет татуировки бьют, а вот тому, что какие-то идиоты позавчера придумали, я не особо доверяю. — Он чуть оживился, видимо, тема была животрепещущей.

— А дай посмотреть? — Константин потянул край его майки, но Велир замер на секунду и резко откинул его руку в сторону.

— Куда вы, блять...! — Он возмущённо покраснел, а потом отвернулся и вышел из комнаты.

Константин тихо рассмеялся. На экране пока ничего такого не происходило, но он мысленно просил Фоссела поспешить, потому что андроиды явно затевали что-то недоброе.

Велир вернулся с высоким стаканом холодного чая и сел рядом, чтобы видеть происходящее на экране.

— Хорошо, что Фоссел ушёл, а то он бы здесь перегрелся к чёртовой матери. — Подметил Велир, смахивая капли пота со лба.

— Я бы ему лично вентилятор прямо в голову вмонтировал, перегрелся бы он... — Недовольно ответил Константин, — В его случае, вон, даже смерть оправданием не стала.

Василь стоял на крыше контейнера с ещё одим андроидом. Внизу порой мелькали люди, но ещё ничего не началось, хотя Константин чувствовал: начнётся, так же, как порой чувствовал, что сегодня будет дождь и гроза.

— Можно? — Спросил он у Велира, указывая на стакан с чаем.

Велир задумался на секунду, потом кивнул, и Константин с удовольствием сделал глоток из чужого стакана.

Вот что интересно: с появлением здесь Велира, импровизированная кухня как-то неожиданно пополнилась чайными концентратами и контейнерами с сухим чаем, хотя Константин не помнил, чтобы Велир вообще выходил на улицу.

Долго ждать не пришлось – Василь о чем-то поговорил с Нико, судя по всему, безуспешно, и андроиды начали более активно останавливать людей и роботов. Черт. Может, если бы Фоссел молча начал ломать ИМПа, они бы так себя не повели.

— Не очень-то он хочет возвращаться... — Пробормотал Велир давно известную ему информацию.

Константин схватился за клавиатуру, чтобы их координировать. Велир смотрел на него какое-то время, а потом, не выдержав, сказал:

— Дай управление. Ты не успеваешь думать и вводить команды.

— А ты умеешь?

— Нет, просто так прошу, — цапнул его Велир, — давай клавиатуру и говори, что делать.

***

Нико спешил. Роботы вокруг группировались, кто в поисках датчиков, кто чтобы сражаться с андроидами; андроиды, в свою очередь, вооружились оружием, собранным из хлама, на который был невероятно щедр порт. Малыши-роботы то и дело отлетали в стороны, разбиваясь о стены или улетая в море. В весь этот переполох вмешивались местные, охранные роботы. Людей Нико почти не видел.

ИМП злился. То и дело визжали сирены, порт был перекрыт. Сюда не сбежались андроиды со всех окрестных секторов только благодаря Константину, который дал им команду не реагировать.

Обычно все это делалось гораздо тише. Нико боялся, что сюда пригонят армию из живых людей, и тогда им всем придётся несладко.

За спиной что-то грохнулось с характерным металлическим звуком.

Нико прикладывался к камерам и датчикам движения, но от них не было толку. Ему бы какой-нибудь терминал управления или информ-будочку...

Он почувствовал, как его пытаются схватить за спину, развернулся и врезал напавшему ногой в живот. Андроид – дешёвый, с подплавленным, едва ли не резиновым лицом, упал на землю. Нико заскочил на один из контейнеров и побежал дальше.

Он сильно утратил в ловкости и пластичности, за пятнадцать лет отвык от материального тела и сейчас даже все эти нехитрые телодвижения давались ему с трудом. Он с тоской вспоминал акробатические трюки, что когда-то выполнял.

За ним погнались ещё андроиды. Он побежал быстрее. Он не уставал, и ему не нужно было дышать – но им ведь тоже.

Он спрыгнул вниз и затаился за углом. Вот почему он вечно где-то носится, пока все остальные вальяжненько раздают команды?

Андроиды спрыгнули за ними, но на них тут же накинулись роботы Константина.

«Спасибо», – мысленно выдохнул Нико и понял, какой же он придурок, что решил поговорить с Василем. И тут же понял, что едва ли поступил бы иначе.

Ему позвонили, и он, обнаружив в кармане пуховика Константина наушники, ответил.

«Фоссел, давай прямо. Там будет терминал управления, попробуй проломиться через него. Я стопорнул охранных андроидов в соседних секторах, выдаю за системную ошибку, но это могут заметить. Поспеши. ИМП скоро съедет с катушек».

И Нико рванул вперёд. На него тут же спрыгнул ещё кто-то, и Нико отскочил в сторону. Андроид разбился о землю. Точнее, это не был андроид, это был один из роботов-таможенников. ИМП начал привлекать "мирную" технику.

Нико прикинул и понял, что здесь и сейчас столкнулись уже три силы, и к ним может подключиться четвёртая в лице правительства.

Он сделал ещё несколько шагов, как вдруг всё загрохотало – это зашевелились огромные роботы-погрузчики. Тяжеловесные, страшные, они напоминали проснувшихся зверей.

ИМП не понимал, кого ему атаковать – андроидов-мятежников, защищавших его, или тех, кто сейчас впивается в него, подобно блохам. Для него они все были одинаковыми.

Роботы огляделись. Один из них рванул в сторону Нико, и он чудом успел упасть и откатиться в сторону. Всё. Накрылся штурм, накрылся Нико Фоссел.

Но тут часть порта словно ожила: вздрогнула, поднялась, начала двигаться. Огромный, монструозный робот двигался к погрузчикам. Он состоял из кранов, колёс, деталей кораблей, обломков контейнеров и местной техники – локаторы, фонари, сирены.

Нико вдруг вспомнил ту странную игрушку, которую Василь соорудил едва ли не из жвачки и влажных салфеток.

Здоровенный кран откинул робота-погрузчика в сторону; у Нико внутри всё замерло.

— Ты атакуешь ИМПа! — Услышал он крик откуда-то сверху.

— Я защищаю нас! — Ответил... Василь?

Нико поднял голову.

Роботом управлял именно Василь. В руках у него были внушительные пульты, которые реагировали на движение. Василь вёл кистью – робот двигался.

Это было потрясающе.

Ещё несколько массивных роботов принялись бить монструозное сооружение, будто бы самозародившееся в портовом хламе, и Нико понял – здесь нельзя оставаться. Ему всё ещё нужно было к терминалу. Только теперь туда было не пройти.

И он вскочил на огромного робота. Взобрался по туловищу на спину. Замер на секунду от осознания того, на какой высоте находится, и ринулся вперёд. Некогда было думать. Робот шевелился, отбиваясь от роботов ИМПа, и Нико казалось, что земля под ним дрожит.

Он глянул вниз и увидел, что на роботов ИМПа начали нападать не только андроиды из АНА, но и роботы Константина. Разумно. Сейчас у них общий противник.

Он подобрался к краю, надеясь спрыгнуть вниз, как вдруг робот на секунду замер и чуть подогнул одну из "ног", наклоняя бок, на котором стоял Нико. Это позволило ему спокойно спуститься, и он благодарно обернулся туда, где стоял Василь.

А потом кинулся к терминалу.

Нико юркнул в него безликой тенью, притворился глюком в коде, и, пока ИМП был занят, подобрался к системе защиты. И ведь это всё он наворотил... А ИМП запутал ещё сильнее.

Ладно, к счастью, Нико почти не нужно было в этом разбираться. Он не будет взламывать сейф, он взорвёт его дверь.

И всё начало глючить. Страшно стало представлять, что происходит снаружи. У Нико вдруг разболелась голова, хотя у него не было головы, и он не мог испытывать боли.

Если бы Нико оказался в "Алисе в стране чудес", то, выходит, стал бы чеширским котом. У него тоже не было головы, и он тоже то появлялся, то исчезал вникуда...

Мысли немного поплыли, но он продолжал расстраивать защиту, ждал, пока случится что-то, что даст ему понять – всё, хватит, сектор у Константина.

Он терялся в этой пустоте. Успеть бы вернуться в корпус, а не то быть беде...

Защита искажалась на глазах. Всё, всё, хватит – а не то они потом не разберутся. Он заставил это всё замереть, зависнуть – и вывалился обратно в тело.

Было холодно и темно, и мерклым светом горели огоньки где-то высоко. Нико сфокусировал взгляд – это был тот самый огромный робот, спасший ему жизнь. Сейчас, в темноте, с мерцающими огоньками по корпусу, он выглядел не столько жутким, сколько дружелюбным диковинным зверем, который настороженно скрипел несмазанными деталями.

Нико поднялся, оперевшись на терминал, и снова упал на землю.

— Тише. Ты как? — Василь подошёл и сел на корточки, чтобы быть примерно на одном с ним уровне.

— Я... что с ИМПом? — С трудом выдохнул Нико.

— Вы отвоевали сектор. Всё закончилось.

Нико улыбнулся.

— Вы теперь возьмёте меня в плен, да?

Василь задумчиво хмыкнул, заглядывая Нико в глаза. Волосы его спутались и были чуть влажными от снега, а глаза меркло блестели, совсем как у человека. О том, что Василь андроид, напоминал только новый ярко-желтый глаз, но даже в нём виднелась искра жизни.

Не верится, что не так давно они вместе смеялись над новостями и играли в дурацкие игры. Тогда Нико воспринимал Василя... интересным, классным подростком, с которым здорово общаться, но от которого едва ли ожидаешь таких поступков и решений.

Сейчас Василь повзрослел, хотя в его внешности, конечно, ничего не изменилось, и он всё ещё выглядел вчерашним школьником. Нико это восхищало: то, с какой уверенностью он сегодня, судя по всему, пошёл против своих ради них же; жесты, которыми он управлял роботом – мягкие, плавные, без тени сомнения; сам этот робот.

Всё это казалось таким важным и ярким, как блики, что расползались по лицу Василя, высветляя половину его лица, а вторую пряча в глубокую, ночную тень. Нико одновременно был испуган и восхищён.

Василь чуть прищурился.

— Это было бы разумно, но... я не стану. Ты сам хочешь к нам?

— Я даже не знаю, чего вы добиваетесь.

— Ну... я хочу, чтобы нас признали личностями. Относились, как к людям. Они хотят ещё и робо-государство с ИМПом во главе.

— О, это плохая идея, — Нико негромко рассмеялся.

— Да, я теперь тоже сомневаюсь. — Он задумчиво покусал губу. — Но это не отменяет всего остального. Так ты... ты пойдёшь со мной?

И Нико задумался. На мгновение ему захотелось согласиться, ринуться в ночную мглу, полную неоновых диких вспышек и живых роботов, чтобы пить жизнь – холодную, вкусную, как родниковую воду, жадными глотками, чтобы побороться за справедливость, чтобы этих андроидов признали живыми.

Но...

— Я не знаю.

Василь улыбнулся – сдержанно, но будто бы искренне.

— Ник, ты человек или андроид?

На секунду он закрыл глаза. Здесь нечего было думать: он вспомнил улыбки и голоса родителей, живых лисиц, голограмму циркового купола и светящиеся краски на лице; шум поездов на залитом солнцем вокзале, вся жизнь – путешествие; он вспомнил смех Авы и первые взломанные конторы, молодого Константина и всё, что было дальше. Столько эмоций, столько радости, восторга и печали, столько сложных решений за его спиной...

— Я человек. — Сказал он, глядя на Василя.

— Хорошо. Тогда можешь идти.

— Мне кажется, мы ещё увидимся.

— Точно.

Василь поднялся и забрался на робота, и тот неспешно пошёл в ту сторону, где его прятали. Нико глубоко вздохнул и набрал Константина – нужно выбраться так, чтобы его не отследили.