Зловещая тень скользнула к зданию Девятого канала. Завёрнутый в сырую сонную осеннюю ночь Город её будто не заметил. А тени только то и надо. Она остановилась напротив входа и уставилась на огромные часы над дверью — гордость и канала, и директора, который лично заказал лучший металл для циферблата и лучших часовщиков, чтобы сделать моднейшие и точнейшие часы во всём городе. 

— Недолго вам куковать осталось, — хихикнула тень, сверкнула зелёными линзами и полезла на крышу. 

* * *

Чёрный Котёл едва успевает прикрыть глаза рукой, и тут вся крыша озаряется ядовито-зелёными всполохами нового взрыва. Искры вцепляются в рукав плаща, шипят, пытаются прожечь плотную ткань. "Хрен тебе", — мстительно ухмыляется Котёл: плащ из дедушкиных запасов, из особой ткани, для спецзаданий разрабатывался. Но терять бдительность нельзя. Всполохи ещё не отгорели, а скрипучий хохот уже разносится вокруг. Профессор Штоллен не умеет быть тихим, но это и хорошо — по голосу его легко найти в любом дыму. Прыжок правее, разворот, выпад — и Котёл тростью бьёт врага точно в грудь. 

— Нашёл меня, герой! — ржёт тот, как ни в чём не бывало. — Теперь я вожу, я! — профессор мечется по крыше как угорелый, разгоняя весь дым. На бегу достаёт из кармана халата громадный пистолет, тоже ядовито-зелёный. Похож скорее на детские водяные пушки, чем на серьёзное оружие. Но палец Штоллена жмёт на крючок, сомневаться некогда, и Котёл отскакивает в сторону. Вовремя: вылетевшая струя с хищным бульканьем проедает стену, что секунду назад была позади Котла. Штоллен стреляет снова, не целясь — и почти попадает: несколько капель падают на плечо, и дырка расползается-таки по плащу. "Паршиво", — сжимает зубы Котёл. 

— Я покажу тебе, как срывать мои гениальные планы! — шипит и стреляет снова. 

Котёл опять отскакивает за миг до. 

— Ты не гений, ты псих! — Котёл тянет за навершие трости и достаёт длинный острый клинок, наставляет на профессора. 

— Я гений! — орёт Штоллен истерично. Стреляет опять, и струя за пару секунд оставляет от клинка лишь обугленную рукоять. Штоллен наступает, Котёл невольно шагает назад. — Такому тупому костолому, как ты, никогда меня не понять! И не остановить! 

Струя летит прямо в глаза и!..

И Чёрный Котёл проснулся у себя дома.

Тишина.

Темнота.

Пошарил рукой по лицу, по плечам и вокруг себя, убедился, что всё цело, что он и впрямь в спальне. Что-то прошумело рядом. Котёл щёлкнул светильником над головой и увидел, что на одеяло рядом с ним сели две его канарейки и встревоженно рассматривали, вертя крохотными головами. 

— Разбудил я вас... — виновато сказал он и осторожно почесал птиц по перьям. — Приснился бред, ничего нового. 

Сказал и тут же задумался. Почему бред? Зелёный взрыв, кислота, дурацкое "я вожу!" — в их последнюю встречу всё так и происходило. Только кислотой Штоллен начинил серые компактные шарики, а не вырвиглазное подобие детской игрушки. "Хотя такое Штоллену бы больше пошло", — хмыкнул Котёл. И никакого клинка в трости у него нет, вот где и впрямь бред. Это же неудобно. 

"Или удобно?.." 

Почему ему вообще приснилась та драка, уже месяц с неё прошёл? Он опустил ноги в тапочки и попытался вспомнить последние часы перед сном. Ночь. Вокзал. Вагоны с десятками ящиков водяники — её хотели контрабандой увезти из города. 

"Всё блто обврвли", — булькающее ворчание из лужи. "Порешаю", — пообещал Котёл. И решил, да. Остановил отправку поезда, добился его перестановки на тупиковую ветку, чтоб точно не увели, и несколько часов ловил контрабандистов по вагонам и вокзалу. Прыткие оказались, сволочи. Поймал, кинул всех в ту самую лужу — пусть перед сторожем краденного отвечают — и только после пошёл домой. Часы показывали полчетвёртого ночи. Макс, конечно, делал вид, что давно спит, но Котёл знал, что сын опять ждал его с патруля. Ждал, вопреки всем запретам. 

"И при чём тут Штоллен?" — так и не понял Котёл. Впрочем, мысли о сне уже меркли, уступая место беспокойству о Максе. Которую ночь он уже не спит, ожидая отца? И никакими запретами его не переубедишь. Когда Мишка и Вовка были дома, он хоть иногда соглашался поспать, зная, что они сами дождутся отца и помогут, если что. А теперь они уже неделю, как по делам уехали. Тяжело без них. 

"Плевать, — одёрнул себя Котёл и поднялся с постели. — Он должен делать, что я велю, в любом случае. Поговорю с ним как следует перед школой".

Он взялся за край одеяла, собрался заправить, но вдруг замер. Посмотрел на закрытое плотными шторами окно. 

— А который час?