за романтическую связь с людьми русалкам полагалась смертная казнь.

именно поэтому никому в здравом уме и не хотелось лезть к людям в принципе - ну как можно заранее угадать, полюбишь ты человека или нет? да никак. а уильям... сначала он мельком подслушивал и подсматривал за людьми на кораблях, совсем понемногу, и они всегда пугались его, если замечали - потому он так удивился, когда шерлок не отвернулся от него. это и породило тот самый интерес, который теперь вот-вот погубит его - на теле начала вырисовываться особая метка. её пока не видно, если особо не приглядываться, но очевидно, что пути назад больше нет. сверх того, он в своей погоне за любовью незаметно, потихоньку приблизился к родным местам - его наверняка в скором времени увидят и поймают. может быть, даже сейчас кто-то из великих магов знает, что впервые за много десятилетий у кого-то появляется клеймо.

однако... лиам ведь давно уже решил, что за этого человека и жизнь отдать не жалко. он всё равно будет идти до конца, хоть это и будет безумно больно. это уже неважно.

как уильям и ожидал, незадолго до ещё одной крупной остановки его застукали охранники, патрулировавшие окружение небольшого подводного города. спрятаться было некуда, и он застыл около корабля - его всё равно заметили гораздо раньше, чем он понял, что за ним наблюдают.

— так, ты что рядом с кораблём ошиваешься, а? жить расхотелось?

— ага.

— оно и видно, - вздохнул один из двух служащих, глядя на след на груди уильяма - там только-только проступили смутные очертания, с виду чем-то похожие на незначительное внутреннее кровотечение, какое бывает, когда маленькие капилляры лопаются от давления. для русалок это совершенно обыденное дело, но только не в таком месте. — пока тебя трогать нельзя, метки по факту нет ещё, но лучше тебе оставить это, чес-слово. поверь, оно тебе не надо.

ошибаешься. уильям не глупый, знает обо всей боли, которая скоро обрушится на него, но ему всё равно надо. больше, чем кому-либо другому.

как бы поудобнее объяснить шерлоку всё это?... пора начинать думать - несколько часов осталось.

***

шерлок, как обычно, встал у правого края палубы вместо того, чтобы пойти развлекаться или отдыхать с остальными. чего он там не слышал, у него есть дела поважнее. он забеспокоился - больно долго лиам не появляется, вдруг случилось чего? ещё и волны поднимаются немного - пока они не такие значительные, но всё может стать хуже, надо поторопиться...

они немного опоздали и прибыли не поздно вечером, а под утро, около четырёх часов. одни мысли о том, чтобы встретить рассвет с лиамом, приятно согрели шерлоку душу; он на минутку отвёл взгляд от омута под бортом и осмотрелся - ярдов за сто вперёд была каменная гряда, завершающаяся невысокой скалой - наверное, она служила какой-то границей. было бы славно сесть там - как раз вид на горизонт.

тьфу, опять эта глупая романтика. так бесит иногда.

едва шерлок об этом подумал - из воды вынырнул лиам. из головы холмса тут же улетучились все мысли и плохие предчувствия.

— здравствуй!

— доброй ночи! давай перейдём вон туда, и от людей далеко, и удобно.

— как скажешь.

— а ну-ка, кто из нас быстрее туда доберётся?

шерлок, не дожидаясь ответа, пустился бегом по палубе, спрыгнул на землю с середины трапа и круто завернул в сторону скал. лиам тихо хихикнул; он не сдвинулся с места, пока шерлок не встал на землю - это было бы нечестно. а ещё шерлока немного шатало - корабль ведь качается, хоть и не очень сильно, но ощутимо, зато каменная мостовая спокойно стоит на месте. он такой смешной иногда, просто чудо.

лиам даже на минуту забыл о страшных словах, которые собирался произнести. он не сильно старался перегнать шерлока - пусть он выиграет, так и хочется увидеть его гордую улыбку. главное, чтобы он не скакал так же быстро по камням - ещё оступится, ноги переломает.

всё-таки его счастливое, беззаботное лицо так прекрасно. стоит ли делать это именно сейчас?... трудно думать о плохом, глядя, как шерли несётся, смеясь, вдоль берега и смотрит на тебя, счастливый до головокружения. он невероятный, правда.

впрочем, если ему не сказать, то проблема просто отложится на потом? у смерти руки длинные, длиннее солнечных лучей на закате, она везде достанет тебя. кто-нибудь другой на месте лиама бы, наоборот, старался отложить всё как можно дальше, но мориарти думал под другим углом: чем больше времени они проведут вместе, тем меньше шанс остаться просто маленькой вспышкой света в жизни шерлока, которую он когда-нибудь просто забудет. (а хотелось бы именно так. помнить о мёртвом друге больно, так ведь?)

уильям даже не заметил, как добрался до скалы и коснулся её одновременно с шерлоком. приглядевшись, он понял, что имел в виду шерлок, когда сказал, что здесь удобно: у огромной каменной глыбы был уступ внизу, высотой не больше ярда от уровня воды. холмс осторожно спустился вниз и уселся на краю, свесив ноги к воде; он почти касался носками поверхности, редкие волны иногда задевали его, но он этим явно не парился. он постучал по свободному месту рядом: мол, сядь рядом, я хочу быть ещё ближе.

лиам кивнул, подтянулся на руках и кое-как устроился рядом. ему вдруг страшно захотелось положить голову шерлоку на плечо и молча смотреть на горизонт, уже мало-помалу светлеющий. но сейчас так нельзя, верно?

— послушай, лиам, ты о чём-то волнуешься, я вижу? если что-то случилось, можешь рассказать мне.

чёрт. придётся всё-таки говорить? нельзя увиливать от вопроса и врать ему, ну просто нельзя, сверх того - это бесполезно, но правда хуже всех мифических чудовищ. господи, как только до этого дошло?

лиам немного подумал и тяжко вздохнул.

— да, ты, как всегда, сообразительный до ужаса. у меня сегодня плохие новости, даже целых две.

— ох... а какие?

— ну, во-первых...

уильям опять вздохнул. тяжело, так тяжело, просто невыносимо, но он правда волнуется. оставлять его в неведении нельзя ни в коем случае.

— вероятнее всего, сегодня мы видимся в последний раз.

— как? почему? - у шерлока дрогнул голос; он умоляюще посмотрел лиаму в глаза, готовый кинуться ему на шею.

— видишь ли... я должен был сказать это с самого начала, знаю, но... нам, вообще-то, нельзя связываться с людьми. это запрещено законом, чтобы люди не повторяли ошибки ариэль. я... я зашёл слишком далеко. возможно, меня казнят.

— что за бред... откуда им знать, связался ты с человеком или нет? нас ни одна живая душа не видела, каким, к чёрту, образом-

— чшш... успокойся, пожалуйста. понимаю, это сложно, но дослушай. на всех детей, как только они рождаются, накладывается особое заклятие. наверное, это работает примерно как ваше... крещение, да? в общем, заклятие выжигает клеймо на сердце, если сделать с человеком одно из определённых действий... соответственно, того, на ком есть метка, судят и, в зависимости от того, какое именно действие было сделано, заключают на пару веков или казнят.

— но я не вижу-

— приглядись повнимательнее. вот эти маленькие красные точки видишь? это оно. мне сейчас немного жжёт это место... похоже, она становится яснее, да?

— да... н-но ты ведь ничего такого не делал, мы только говорили!

— это пока. именно в этом состоит вторая плохая новость. наверное, она ещё хуже первой.

шерлок застыл с полуоткрытым ртом и только многозначительно посмотрел на лиама. всё-таки глубинные плохие предчувствия оправдались. что же он сейчас скажет? метка у него, а сердце заболело у шерлока; первый раз в жизни так страшно.

уильям рвано выдохнул и зажмурился. сделав очень глубокий вдох и отключив голову, он начал тараторить на одном дыхании всё, что накопилось в его сердце за эти несколько недель.

— я люблю тебя, безумно и безнадёжно люблю, - он стиснул зубы; уже ровными, чёткими линиями у него на груди начало выступать страшное клеймо - сердце, пронзённое кинжалом. больно, но нужно продолжать, второго шанса так выговориться уже не будет. — я не думал, что это случится, я был уверен, что смогу совладать с собой и вовремя исчезнуть, чтобы ты не запомнил меня, но вот я здесь. я не хочу тебя терять, чёрт бы побрал этот грёбаный закон и грёбаное заклятье, ты лучшее, что случалось со мной за всю жизнь, но я не могу оставаться с тобой, не могу! мне больно, невыносимо больно, я себя ненавижу за то, что не смог устоять и теперь ещё и тебя в это втягиваю, я никогда себя за это не прощу, никогда! я хочу просто исчезнуть, умереть где-нибудь в тишине и одиночестве, будто бы меня и не существовало никогда, даже для тебя! да, верно, ты пойдёшь дальше своим путём, найдёшь новых людей, а я когда-нибудь лягу на дно и не поднимусь больше. я не хочу тебя бросать, ей-богу, не хочу, но у меня нет иного выбора! прости меня, если только сможешь, умоляю, это моя вина, я не должен быть всё это начинать, но я... я... я люблю тебя, шерли, очень люблю. мне жаль.

уильям замолчал и опустил голову. первый раз в жизни ему стало страшно смотреть на шерлока - он зол сейчас? или всё тревожится? напуган, так же, как лиам?

ему на плечи легли тёплые руки шерлока.

— лиам, я-

мориарти закашлялся и схватился за горло. от волнения ему стало слишком тяжело дышать.

— прости... уф-ф. я сейчас, подожди минуту.

он спрыгнул в воду и опустил голову, держась рукой за скалу. шерлок насторожился; вдруг он прямо сейчас возьмёт и убежит? это было, мягко говоря, неожиданно, но холмс сейчас что-нибудь обязательно придумает. всё не может закончиться так, как сказал лиам, ни за что!

лиам повисел так ровно минуту, как и обещал, а потом медленно поднял голову и взглянул на шерлока. всё тело будто налилось свинцом от этого взгляда; он напуган, он беспокоится, он совершенно точно не забудет. как можно было сделать подобное с этим человеком? непростительно. парадокс, но от этого чувства вины и желания исчезнуть только прибавилось.

— прости, я тебя напугал, да? просто... дышать воздухом не так-то просто, это требует усилий. я переволновался и на минуту забыл, как это делается. я в порядке, можем продолжить.

— это у тебя называется "в порядке"? извини, конечно, но... я не столько из-за этого испугался, сколько из-за того, что ты наговорил.

— позволь-ка, - уильям занял прежнее место и осторожно взял шерлока за руку, приложил его ладонь к своей щеке, обняв предплечье. ему стало немного легче, и он печально улыбнулся. — так тепло... если ты хочешь что-то сказать или сделать, вперёд, я весь твой.

— замечательно. а теперь послушай, лиам, - шерлок кое-как совладал с шоком и сделал максимально серьёзное лицо. — так не пойдёт. штука в том, что... н-ну... я, вообще-то, тоже тебя люблю.

как только он сказал последнее слово, ему полегчало. дальше говорить стало гораздо проще. лиам раскрыл глаза и уставился на него, не моргая; даже по одним его глазам было ясно, что у него вот-вот разорвётся сердце. как ни странно, для него так было гораздо хуже, чем если бы его чувства остались односторонними.

— да, ты не ослышался, я тебя люблю больше жизни, больше всего этого поганого мира, понял? я не собираюсь позволить тебе просто так умереть.

— а ты видишь другие варианты? даже если я не сдамся сам, через пару-тройку дней меня найдут.

— может, у тебя и нет выбора, но у меня есть. я могу либо жить дальше, как ты сказал, или умереть вместе с тобой. догадайся с трёх раз, что я выберу?

— только не говори, что второе.

— умница, именно это я и сделаю.

— ты с ума сошёл?! зачем, ты же-

— затем, что мне нахер не сдалась жизнь без тебя, понимаешь? я в любом случае этого не выдержу. ты единственный, кто понимает меня, с кем мне хорошо, я не смогу жить так, будто ничего не произошло.

шерлок осторожно положил вторую ладонь лиаму на щёку. он уже не такой ледяной - дело ли в тёплом воздухе вокруг, к которому он быстро привык, или в том, что у него горят щёки? кто знает. постепенно шок уходит из алых глаз, уступая место томной любви, и от этого даже немного кружится голова - он невыносимо прекрасен.

— ты для меня дороже всего на свете. этот мир без тебя не стоит того, чтобы в нём жить.

лиам тяжело вздохнул и прикрыл глаза. шерлоку опять пришла в голову безумная идея, но в этот раз он не выкинул её - когда ещё сходить с ума, как не сейчас?

и он осторожно поцеловал лиама, легко и поверхностно, будто боясь ранить. мориарти нахмурился: метка снова отозвалась жгучей болью, но это не шло ни в какое сравнение с теплом губ и ладоней шерлока. от такого диссонанса даже немного закружилась голова, и уильям положил трясущиеся руки шерлоку на плечи, как бы опираясь на него.

вот бы время вправду остановилось, и мир прекратил нестись вперёд, позволив им побыть наедине. уильям так хотел бы жить в этом моменте, в этих объятиях, в тепле и, кажется, бесконечной любви. но внешний мир продолжает существовать, усилившиеся волны уже окатывают их; это неприятно, но не настолько, чтобы из-за такой ерунды отрываться друг от друга. где-то далеко медленно поднимается алое солнце, заливая море своей кровью.

но ведь всё когда-то заканчивается, правда?

лиам отстранился и посмотрел на шерлока пустым, пугающим взглядом. холмс понял: это не помогло. теперь лиам просто меньше боится умереть, вот и вся разница.

это... конец?

далеко, на корабле, начали просыпаться люди. как ни странно, они заметили, что шерлок исчез.

— где этот псих опять ошивается?

— наверху, может?

— да хрен там.

— смотрите, вон он!

джон подбежал к краю палубы. он смог разглядеть лицо шерлока только через бинокль. ужасное предчувствие зародилось где-то в глубине его души; ему захотелось даже подойти туда, но он остался стоять на месте, как вкопанный. сейчас ему по силам только наблюдать и молиться, чтобы ничего страшного не случилось.

— лиам... прошу... может, мы даже придумаем, как спасти тебя, только не уходи!

мориарти молча покачал головой. на его губах растянулась улыбка, которая была бы самой мягкой в любых других обстоятельствах, но теперь выглядела зловещей и безнадёжной.

— я должен понести наказание за свою самонадеянность. я это заслужил.

напоследок он погладил шерлока по плечу и коснулся его ладони, будто хотел бы взяться за руки, но не мог себе этого позволить.

— прощай, шерли.

у него за спиной появилась сильная волна; в это мгновение шерлок понял, что если сейчас ничего не сделать - лиама унесёт, и тогда уже ничего не останется.

— лиам, нет!

шерлок чудом успел схватить уильяма за запястье, уже вслепую, и течение унесло их обоих.

на корабле поднялась паника. кто-то принялся ругаться, кто-то застыл на месте, не понимая в полной мере, что случилось, а кое-кто даже сорвался с места и рванул в сторону скалы, надеясь, что ещё успеет вытащить холмса.

— шерлок!

— твою мать!.. а там же кто-то ещё был. я где-то видел эту сволочь...

— я вспомнил! это та поющая тварь, которую мы пару недель назад видели, помнишь?

— точно! бля, говорил я ему, не к добру это... вот, пожалуйста - она его утащила за собой!

— это мужчина, вообще-то...

— какая нахуй разница!

джон застыл, опустив руки. неужели его единственный друг, самый надёжный, самый близкий, теперь умрёт? и даже не из-за чего-то типичного для их профессии, а вот так? в это невозможно поверить.

— чё встал, ватсон? ты доктор или кто? иди за бондом, вы ещё можете его спасти!

джон тяжко вздохнул, кивнул и побежал в ту же сторону. двигался он сравнительно медленно; ноги подкашивались и не слушались его.

он понимал, что не успеет, но надежда умирает последней, так ведь?

мориарти уже под водой почувствовал, что его притянули к себе за талию и крепко взяли за руку, переплетя пальцы; сосредоточив взгляд, он тут же столкнулся с тёмными глазами шерлока, полными любви и благодарности. вот он где - настоящий омут, самое глубокое место на земле - не эта ваша глупая марианская впадина. вот бы сейчас тонуть не в воде, а в глазах друг друга, но судьба решила по-другому.

лиам хотел бы вырваться и толкнуть шерлока обратно к поверхности, но он снова поцеловал его онемевшими от ледяной воды губами. мориарти застыл, не в силах пошевелиться, будто ему тоже свело всё тело; клеймо теперь болело в десятки раз сильнее, нестерпимо, до слёз, будто бы его вырезали кинжалом на коже. очень сильно хочется закричать, да только не получается; вопль отчаяния застрял в горле, не давая дышать.

шерлок постепенно ослабил хватку. лёгкие у него уже горели, сознание начало угасать... он держался, как мог - нельзя отпускать лиама, даже если смерть яростно размахивает косой между ними. однако, как ни крути, он всё-таки человек, неспособный существовать без воздуха, и хоть ты тресни со своей выносливостью и лёгкими в шесть литров - тем более, он даже не успел вдохнуть толком, - долго не продержишься.

технически, шерлок так и не выпустил лиама, но та его рука, что лежала на талии, отошла окончательно, и голова запрокинулась в сторону течения. теперь только мориарти смог хоть как-то собраться; в грохоте волн он расслышал людские голоса и понял, что ещё есть шанс вытянуть шерлока на поверхность и доверить товарищам - он знал, что в какой-то короткий промежуток времени после потери сознания под водой человека ещё можно реанимировать. уильям развернулся к нему спиной, закинул его руки себе на плечи и метнулся к поверхности. однако он не учёл трёх вещей: над водой совсем другая сила тяжести, волны никуда не делись, и их отнесло не так уж и далеко от этой проклятой скалы. он выпрыгнул из воды наполовину, но его тут же потащило обратно вниз со страшной силой. ещё через мгновение уильяма снесла волна, причём снесла в самую худшую сторону; он ударился головой о скалу, причём на приличной высоте, где камень не был отполирован и сглажен водой.

он почувствовал, что откуда-то со лба и под левым глазом пошла кровь. по сравнению с болью от клейма это сущая ерунда, но теперь перед глазами всё плывёт, и тело снова не слушается - последние остатки сил закончились.

это конец. однозначно и бесповоротно.

опустившись на самое дно, лиам отпустил шерлока. в его голове не осталось больше никаких мыслей и чувств, одно только противное ощущение, будто под меткой теперь пустое место, дыра, сквозь которую протекает вода, щекоча края раны.

он осторожно взял шерлока за руку.

ледяная, как и вода. нет больше его тепла, нет счастливой улыбки, нет тёмных глаз, сияющих, как звёздное небо.

ничего больше нет.

глаза начало невыносимо жечь, наверное, от слёз. из самой глубины души, со дна, которого никогда не касалась ни одна живая душа, поднялось отчаяние невиданной силы, какое невозможно представить или понять разумом. уильям глубоко вдохнул и закричал изо всех сил; может быть, этот крик даже можно было услышать извне. он кричал, пока не заболело горло, пока не свело скулы, пока сил не перестало хватать на что-то большее, чем уткнуться шерлоку в грудь и тихо всхлипнуть, дрожа, как осиновый лист.

— что я сделал... как я мог не предусмотреть такой исход? нет... нет, это неважно. я не сдвинусь с этого места больше. если меня найдут, пусть убьют здесь же, без церемоний. теперь я могу быть рядом с тобой вечно, любовь моя.

клеймо опять напомнило о себе, но лиам не обратил на это ни малейшего внимания. он положил голову набок, вслушиваясь в оглушительную тишину, на месте которой должен быть стук сердца.

где-то наверху в воду спрыгнул ещё один человек. глубина на том месте оказалась внушительной, ярдов пять, так что сверху их видно не было, а нырнуть так глубоко без какой бы то ни было подготовки или защиты было невозможно.

— ты совсем рехнулся? туда же отправиться хочешь?

— ага, конечно. там темнотища, нихера не видно, ещё и глубоко, я даже до дна не достал. мы... ничего не можем сделать.

уильям проигнорировал и это всё - он слышал, но не прислушивался, - и закрыл глаза. хотя горло всё ещё немного болело после таких рыданий, он начал тихо напевать мелодию траурного хора, услышанного им когда-то.

— wir setzen uns mit tränen nieder, und rufen dir im grabe zu: ruhe sanfte, ruhe sanfte...**

стало немного спокойнее. совсем чуточку. отчаяние скатилось в скорбь, любовь снова пробилась сквозь хаос из боли и страданий.

и вдруг одно из колец на его пальцах, то, что с ярко-алым камнем, на безымянном пальце правой руки, приглушённо засветилось. лиам этого не заметил поначалу, но потом насторожился, когда свет двумя плавными линиями, похожими на ленты, устремился к клейму на его груди и сердцу шерлока.

свет был тёплый, даже почти горячий; он унял дрожь, согрел лиама и притупил боль. хорошо, конечно, но жизнь же оно не вернёт?

...или вернёт?

конец "ленты" достиг сердца шерлока и исчез, превратившись в ослепительно яркий золотой свет. уильяму даже на мгновение показалось, что он сейчас правда ослепнет; глаза и так заплаканные, левый ещё и повреждён, теперь это. тем не менее, он не стал менять положение, только зажмурился посильнее.

и вдруг лиам почувствовал, что сердце шерлока снова забилось. сначала слабо, медленно, а потом всё чаще, сильнее, и наконец так, как должно.

как?.. это было совершенно невозможно, только что казалось, что всё потеряно! уильям знал, что на кольце может лежать заклятие, но не такое же! он всегда был уверен, что магия, конечно, великая штука, но на такое не способна даже она. так значит, всё-таки есть способ обмануть смерть? и для этого нужна всего-то какая-то маленькая вещица, в которую банально не влезет такое количество жизненной энергии? как-то слабо верится. может, уильям просто потерял сознание, когда упал в воду, или просто сошёл с ума от горя, и ему это мерещится?

нет, это самая настоящая правда. только в одном он ошибается: дело не только в кольце и заклятии. здесь сыграло роль кое-что ещё, куда более сильное, чем всякое колдовство.

тем временем свет медленно продвинулся ниже. лиам немного привстал и увидел, что по мере продвижения пятна света ноги шерлока превращаются в тёмно-синий хвост, точно такой же, как у него самого.

ну это уже совсем нонсенс. ладно, когда русалка превращается в человека; такое бывало, но требовало очень высоким уровнем владения магией и стоило многого тому, кто превращается, но чтобы наоборот - никогда. нет, это точно бред или сон, такого просто не может быть.

с другой стороны, сон бы закончился, когда сердце забилось. сны же всегда кончаются на самых интересных моментах. значит, это правда? кто знает.

есть ещё способ проверить, сон это или нет, но его можно будет провернуть, только когда шерли придёт в себя. остаётся только надеяться, что это случится поскорее.

***

шерлок медленно открыл глаза. зрение не сразу адаптировалось к воде, и видел он пока очень мутно, но достаточно, чтобы рассмотреть очертания знакомой фигуры. солнце уже встало, и лучи его пронизывали кристально чистую воду, окружая образ лиама и делая его удивительно похожим на ангела.

— л... лиам, ты?

— я, шерли, я!

— мы... мы оба уже мертвы, да?

— нет, мы живы! я сам не до конца в это верю, это буквально чудо, но ты жив!

— а... так много вопросов и мало ответов. мы же всё ещё под водой? каким образом...

— осмотрись повнимательнее.

шерлок приподнялся на локтях и увидел, что с ним произошло. от неожиданности он дёрнулся и махнул хвостом; это движение оказалось слишком резким, так что он круто развернулся и повис вверх тормашками. в таком положении он не мог видеть лиама, но услышал его тихое "хи-хи".

— о господи. как ты только справляешься с этой штукой?

— практика, солнце моё, - уильям помог шерлоку занять нормальное положение и взял его за руки, чтобы его не унесло случайно. а то хвост у него, очевидно, такой же сильный, какими были ноги - разочек двинет не туда и так закрутится, что никакими силами не остановишь.

они помолчали немного, только любуясь друг другом, пытаясь убедить себя, что это правда и они оба действительно в безопасности. шерлок заметил раны лиама и перепугался до чёртиков; хоть он и пытался не подавать виду, что так сильно заволновался, это было очевидно.

— а что случилось с тобой за это время?... ты как сейчас себя чувствуешь?

— я... потом расскажу, хорошо? сейчас не время... - лиам смущённо отвернулся. нет, серьёзно, рушить такой момент рассказом о произошедшем ни в коем случае нельзя. — знаешь, мне кажется, важно другое. я хочу проверить кое-что. закрой глаза.

шерлок послушался, и уильям мягко, осторожно поцеловал его.

во-первых, он не проснулся даже после этого. во-вторых, клеймо больше не болело.

— ты проверял, что будет с меткой?

— угу. схватываешь на лету, как всегда. мне не больно, значит, ты правда больше не человек.

— мда, просто прекрасно... кхм. грех жаловаться, я же теперь могу быть с тобой...

шерлок помолчал немного и решил сменить тему.

— знаешь, мне кажется, метка уже не такая чёткая, как была... знаешь, как будто шрам зарастает, вот так выглядит.

— правда? невероятно...

— такого никогда не было, да?

— да. существа тоже никогда прежде не воскресали, знаешь ли... да сегодня одна непостижимая вещь за другой. мне всё это время кажется, что я сплю, но так я бы уже проснулся сто раз...

— ну и бог с ним. по-моему, это неважно. я имею в виду, даже если и сон, мы можем этим воспользоваться и хотя бы так спокойно побыть рядом?

шерлок чуть крепче сжал руки лиама и посмотрел на него всё с той же нескончаемой любовью, так, будто вот-вот заплачет от нежности. мориарти только слегка кивнул и робко обнял его, уткнувшись лицом в плечо.

его обняли в ответ. хотя шерлок должен был стать точно таким же холоднокровным, он всё ещё чуть теплее лиама.

так хорошо и спокойно. хочется надеяться, что теперь уже им точно никто и ничего не помешает.

— знаешь, я... правда так сильно тебя люблю.

в груди лиама разлилось какое-то незнакомое, тёплое чувство, будто вся только что пережитая боль начала растворяться в воде. клеймо затянулось окончательно и пропало, будто его не было никогда; заросла и та "брешь" под ним. на их месте возникло что-то новое, более надёжное - будто роза пробилась сквозь скалу и распустила бесчисленные алые лепестки, особенно прочные, такие, что никогда не завянут.

это новое начало для них обоих. впереди совсем другая жизнь, долгая, полная счастья. шерлоку и вовсе придётся научиться существовать заново - он ступил в совершенно другой мир.

но зато у него есть лиам. рядом с ним ничего не страшно - даже сама смерть.