На следующее утро Эрен отвёз Зика на работу.

Это, очевидно, было вполне обычным делом, которому последний не должен был удивляться, чтобы не выдать себя. Впрочем, с этим проблем не возникло, поскольку для удивления быстро нашёлся совсем другой повод, а именно — обнажённые руки Эрена. Всё то время, которое они общались друг с другом, он был так или иначе прикрыт — одеялом, курткой, чем угодно — а этим утром наконец решил облачиться в рубашку с короткими рукавами. Зик был изумлён обилием затейливых узоров татуировок на руках брата. Его предплечье огибали плавные линии, уходившие куда-то под ткань на правом плече. Были заметны и фразы, написанные столь изящным и мелким почерком, что разобрать его Зик не смог. Стараясь лишний раз не разглядывать брата, он заставлял себя смотреть в окно автомобиля.

Зик понятия не имел, в чём заключается его работа, отчего ему было вдвойне любопытно, пока он скользил взглядом по бесконечно длинной очереди из машин в образовавшейся пробке. Эрен помалкивал, тёмные очки скрывали его глаза, а откуда-то из приборной панели играла негромкая классическая музыка. Зик не знал, каким образом создавался звук, но уже привык к поразительным новшествам, подстерегающим его на каждом шагу.

Автомобиль въехал на стоянку рядом с трёхэтажным зданием серого цвета и остановился перед двойной застеклённой дверью. Зик окинул здание внимательным взглядом, однако не обнаружил никаких табличек или указателей, по которым можно было бы догадаться о предназначении постройки. Исключение составляли лишь цифры на стекле.

— Дай мне знать, если тебя нужно будет отвезти домой.

Зик кивнул и вышел из машины, закрыв за собой дверь. Ещё раз осмотрел здание, когда остался в одиночестве, искренне желая отыскать хоть какую-нибудь зацепку. Не обязательно род деятельности, достаточно будет и места, в котором работает его версия из этой эпохи. Через несколько секунд он зашёл внутрь и тут же оказался в скромного размера вестибюле. Здесь располагалась пара диванов и журнальный столик, а справа — стойка, видимо, принадлежавшая одному из работников, которого сейчас нет на месте. Позади стойки находилась очередная стеклянная дверь, а в противоположном конце комнаты — ещё одна. Последнюю и выбрал Зик, уверенно направившись к ней.

Он попал в коридор со стенами серого цвета и кафельным полом. Ксавьер упоминал офис, и хотя Зик не до конца понимал значение этого слова, он шагнул в первую открывшуюся дверь. Комната, в которую он вошёл, была довольно просторной, с несколькими дверьми справа — скорее всего, ведущими в личные кабинеты, — остальная же площадь была заставлена столами, разделёнными невысокими стенками. За ними виднелись макушки немногочисленных работников. Никто не обращал внимания на Зика, пока он осматривался, проходя мимо столов.

— Кольт опередил тебя, — слева раздался знакомый голос. Обернувшись, Зик увидел Порко, одетого в серые брюки и белую рубашку. И смотрел тот как-то недружелюбно.

— Что? — он вопросительно приподнял бровь. Вряд ли Порко стал бы общаться с ним таким тоном в их реальности — ну, возможно и стал бы, узнав о предательстве. Вот только после этого они так ни разу и не встретились.

— Зик, документы у меня, всё в порядке! — и вновь он был вынужден повернуться на голос. Кольт приближался к нему с коробкой, внутри которой лежали бумаги. Волосы его были растрёпаны, глаза чуть ли не сверкали, а на щеках проступал румянец. Он кивнул в сторону двери, откуда пришёл Зик, и устало улыбнулся. — Пришёл пораньше, чтобы всё уладить.

Зик кивнул, пропуская его вперёд, после чего последовал за ним, в последний раз взглянув на Порко, который вернулся к работе.

— Кстати, мистер Ксавьер хотел поговорить с тобой, — произнёс Кольт, свернув в направлении коридора, по которому Зик уже проходил. Продолжая следовать за коллегой, Зик смотрел ему в спину — внизу на светлой ткани расплывалось пятно пота.

— Много дел? — сделав очевидные выводы, спросил он, и Кольт хрипло рассмеялся.

— Мы всё ещё дорабатываем проект, связанный с би́тами, — Кольт скрылся за ближайшей дверью. Поспешив за ним, Зик попал в очередную офисную зону с личными кабинетами вдоль стены и лабиринтом из столов посередине. — Мистер Ксавьер искренне интересуется твоим мнением, ведь вы оба по бейсбольной тематике с ума сходите.

Кольт разместил коробку между столами. Зик задержался у входа, его взгляд блуждал между именными табличками сотрудников и вещами на их столах. Ближайший стол слева явно принадлежал Кольту, если судить по фотографии в рамке: на ней был изображён он сам, его родители и Фалько. Последний улыбался так широко и счастливо, что в глубине души Зика шевельнулось чувство вины. Этот мальчишка всё ещё находится в заключении на Парадизе.

Устроившись за столом, Кольт щёлкнул по выпуклому круглому предмету на тёмно-синем прямоугольнике. Зик повернулся к другому столу, не в силах более смотреть на беззаботного Фалько, и заметил несколько фотографий. Всего их было три, и все прикреплены к стене.

На первой они с Леви сидят перед палаткой. Изображение пестрит цветами, зелень травы и деревьев контрастирует с металлическими ножками низких стульев. Они держатся за руки, глаза Аккермана спрятаны за тёмными стёклами очков. Губы Зика растянуты в искренней улыбке, в то время как Леви чем-то недоволен и смотрит в сторону. Интересен и сам факт того, что они разбили лагерь в лесу.

Второй снимок более яркий, на фоне жёлтой стены стоит диван, на котором они сидят с Петрой. Зик посередине, приобнимает Леви — тот смущён, однако едва заметно улыбается. Петра с хитрой ухмылкой обвивает шею Зика руками — она сидит немного боком, собственнически закинув ноги на колени обоих. На лице самого Зика тоже сияет улыбка.

Третья фотография расположена снизу, и на ней… просто изображён Леви. Он стоит, прислонившись к деревянным перилам, на заднем плане виден роскошный пляж. Взгляд Аккермана направлен за пределы камеры, скорее всего на того, кто сделал снимок. Его глаза блестят, а уголки губ приподняты в лёгкой улыбке; несколько прядей будто бы развеваются на ветру. Почему-то именно от этой фотографии в груди Зика что-то сжалось. Торопливо отведя взгляд, он посмотрел на Кольта и с трудом проглотил ком в горле. Сейчас не самое подходящее время и место для этого.

— Мистер Ксавьер у себя? — с небольшой хрипотцой прозвучал голос Зика, но Кольт не обратил внимания на это и, развернувшись на стуле, указал пальцем на одинокую дверь с правой стороны.

— Пришёл даже раньше меня, — коротко улыбнувшись, Кольт вернулся к своим делам. Зик направился к двери, и та оказалась приоткрытой, позволяя увидеть табличку с выгравированным «Том Ксавьер».

— Мистер Ксавьер? — на всякий случай он решил постучаться, затем выждал несколько секунд и шагнул в дверной проём. Краем глаза заметил беспорядок в кабинете, разбросанные по столу бумаги и до отказа забитые полки в шкафу. Посреди всего этого офисного хаоса находился Ксавьер. Выглядевший старше, с седыми волосами и россыпью морщинок в уголках губ — видимо, из-за привычки улыбаться. Увидев Зика, Ксавьер усмехнулся и указал на один из стульев.

— Заходи, Зик! — тот не двигался, пребывая в состоянии, напоминающем смесь шока и растерянности. Через мгновение на лице Ксавьера мелькнуло беспокойство. — Зик?

Шаг вперёд, несколько глубоких вдохов — только после этого Зик, повернувшись, закрыл дверь в кабинет Ксавьера. Почувствовал дрожь в собственных руках, но заставил себя собраться.

— Зик? — сейчас Ксавьер казался ему ниже своего роста. Впрочем, скорее всего это он сам вырос с момента их последней встречи. Хорошо, что в этой реальности Ксавьер продолжал жить и старел так же, как все.

— Мистер Ксавьер, — произнёс Зик, изо всех сил пытаясь перебороть панику. Что, если тот не поверит ни одному его слову? Ксавьер всё ещё выглядел взволнованным. Обошёл стол и мягко подтолкнул Зика к ближайшему стулу. — Простите меня, я…

— Это действительно ты? — тревога на лице Ксавьера сменилась любопытством, а потом и вовсе стала чистейшим изумлением. — Это ты. Зик, ты… тоже умер?

— Умер?

— А план? Ты успел его выполнить? — в его вопросах слышалась резкость. Неодобрение, которое когда-то звучало в голосе отца Зика. И от этого становилось лишь хуже. Зик скривился, чувствуя тошнотворный комок в горле.

— Почти. Мне не хватило пары дней… — его голос стал тише. Ксавьер чуть повернул голову, сосредоточив взгляд на собственной ладони, которую опустил на плечо Зика. Выглядел так, будто готов расплакаться, и Зик понял, что разделяет его желание.

— Зик… — Ксавьер буквально выдохнул его имя, после чего отстранился и сел на соседний стул. Потёр глаза, собираясь с мыслями, пока Зик замер в неподвижной позе. А когда встретился с Ксавьером взглядом, заметил в его глазах бесконечную печаль. — Ты отменишь свой план, как только вернёшься. Если вернёшься.

— Что? — с губ Зика сорвался смешок. Ксавьер отмалчивался, даже не пытаясь снизить растущее в атмосфере напряжение. Отменить план, он это серьёзно?

— Я много лет думал об этом. О пути, по которому вёл тебя, — Ксавьер вновь отвернулся. Зик посмотрел на его профиль, мысленно уговаривая себя держаться. — Я оказался тут, когда ты был подростком. Внешне точно таким же, как в нашем времени, но гораздо более счастливым. Здешний ты полюбил бейсбол, представляешь?

Зик никак не отреагировал, поскольку совершенно запутался. Ненадолго между ними повисла пауза, после которой Ксавьер продолжил:

— Было так приятно наблюдать за тобой. Как ты рос, влюблялся, получал шансы и возможности, которых был лишён в нашем мире. Я был счастлив до такой степени, что начал избавляться от чувства вины.

— Вины? — голос Зика звучал слабо, прерываемый частым дыханием. Ксавьер протянул руку, опуская собственную ладонь на его.

— Да. За то, что вынудил тебя идти по этому пути. Ты был ребёнком, а я чересчур погрузился в собственное отчаяние, — он говорит о жене и сыне, подумал Зик, не в силах сделать ничего, кроме как продолжить слушать. — Однако и в той нашей жизни были положительные моменты. Дружба, игры в мяч. Извини, если мои слова заденут тебя, но я бы очень хотел, чтобы ты остался тут навсегда. Потому что именно здесь твоё истинное счастье.

«Счастье», — промелькнуло в мыслях Зика, когда он вспомнил о фотографиях — собственных и тех, что стояли на столе у Кольта. С этим не поспоришь, их версии из этой эпохи были по-настоящему счастливы. Даже Леви улыбался, выглядя совершенно довольным жизнью.

— Можешь не верить мне на слово, Зик, но оглянись вокруг, — с улыбкой заговорил Ксавьер, касаясь его предплечья. — Попробуй увидеть это счастье. Что насчёт Леви? Предположу, что другая твоя версия состояла в отношениях с ним?

Ксавьер выглядел взволнованным, задавая вопросы об этом. Очевидно, он надеялся на ответ, полный комплиментов в адрес Аккермана и рассуждений о том, что подобная неожиданная любовь может быть прекрасной. Однако Зик нахмурился сильнее, понимая, что скорее всего разочарует наставника.

— Он тоже из нашего времени. Мы враги.

Уголки губ Ксавьера дрогнули, выражая сомнения. Зик поспешил отвернуться, не желая наблюдать реакцию, какой бы она ни была.

— Что ж, это довольно-таки иронично, — послышался смех Ксавьера, отчего Зик прикрыл глаза, улавливая звуки за пределами кабинета — гул множества голосов свидетельствовал о том, что офис наполнялся работниками. — Дай ему шанс. Попытайся узнать получше. Ради меня, ладно?

Зик кивнул, неуверенный в собственной готовности когда-нибудь выполнить это молчаливое обещание — ему просто не хотелось расстраивать Ксавьера. Открыв глаза, он посмотрел на свои колени, ощущая острое желание закурить и провести часок-другой в одиночестве, чтобы справиться со всем, что сегодня свалилось на него. Если повезёт, Леви позволит ему такую роскошь, как покой длительностью в несколько часов.

— Давай не забывать, что мы на работе. Обсудим всё в другой раз, — Ксавьер ободряюще похлопал Зика по плечу и поднялся. — А теперь идём, познакомлю тебя с компьютером.

***

Когда он вернулся, Леви уже был дома.

Ксавьер любезно согласился подвезти Зика, они немного пообщались, и в целом весь его день можно было отнести к числу потрясающих — именно в смысле череды потрясений. Желание закурить достигло своего пика, Зик проигнорировал голоса Леви и Эрена, доносившиеся из кухни, и сразу направился вверх по лестнице. Включил свет в спальне, скинул обувь и остановился около прикроватной тумбочки. Задумался, не лучше ли будет выкурить сигарету перед тем, как принять душ, когда дверь в комнату приоткрылась.

— Эй, ты, — не церемонясь обратился к нему Аккерман. Зик оглянулся через плечо, лихорадочно пытаясь придумать хотя бы один способ избавиться от нежелательной компании. Да и получится ли вообще? — Что выяснил сегодня?

— Что существуют вещи, которые находятся далеко за пределами нашего понимания, — пробормотал Зик, и отчасти это была правда, пусть и без важных подробностей. Возможно, на досуге он поделится с Леви своими знаниями о таких штуках как компьютер и принтер. Но не сейчас.

— Тебе под нос насрали?

— Что? — растерянно спросил Зик, чувствуя нарастающую тревогу. Принялся расстёгивать рубашку, пока Леви сверлил пронзительным взглядом его спину.

— Хреново выглядишь.

— Тебе правда интересно?

— Нет, — как-то уж слишком быстро произнёс Леви. Но с места не сдвинулся, явно ожидая ответа. Никогда прежде Зик не желал настолько сильно, чтобы Аккерман начал игнорировать его — даже в тот момент, когда пытался добраться до Эрена, чтобы завершить свой план. При мыслях о плане Зик вспомнил слова Ксавьера, и его замешательство по этому поводу только усилилось.

На секунду прикрыв глаза и попытавшись ни о чём не думать, он снял рубашку. Аккуратно положил её на кровать. Затем обернулся, готовый противостоять колючему взгляду Леви, скрестившего руки на груди. Зик опустился на край кровати и молча уставился в ответ.

И хотя он испытывал определённое удовольствие от насмешек и провокаций, адресованных Аккерману, желания всерьёз связываться с ним у него особо не было. Зику не хотелось делиться с Леви своими переживаниями по поводу того, почему он стал выглядеть так, будто — как выразился Аккерман — ему под нос насрали. Зик запутался в собственных чувствах. Не знал, относиться к Леви как к врагу или научиться доверять, как советовал Ксавьер.

Как должна складываться его жизнь? Все смерти, причиной которых стал Зик, были лишь небольшим ответным плевком в сторону мира, который поступил с ним самим крайне жестоко. И хотя он осознавал неправильность своих методов, осуждение Ксавьера стало для него настоящим ударом.

— Эй, — обратился к нему Аккерман тем же грубоватым тоном, каким разговаривал в лесу. Зик помрачнел ещё сильнее.

— Леви, — его имя отдавало привкусом желчи в горле, — командир, — нарочно добавил Зик, подходя к тумбочке, вытащил из верхнего ящика пачку сигарет и зажигалку. Аккерман не двигался, так и застыв у двери, хотя Зик был готов поспорить, что тот в напряжении стиснул челюсти. Выудив сигарету, он бросил пачку на кровать, после чего использовал зажигалку.

Леви молча наблюдал за первой затяжкой и выдыхаемым колечком дыма, после чего наконец пошевелился. Для коротышки он всегда двигался удивительно быстро, но Зик не позволил ему совершить задуманное, когда перехватил резко поднявшееся запястье. Аккерман замешкался, однако Зик не терял бдительности, помня, что тот в любой момент может атаковать его по ногам или нанести удар в живот, попытка заблокировать который вполне может перерасти в перелом пальцев, держащих сигарету. Зик чуть сильнее стиснул чужое запястье и сделал очередную затяжку, выпустив дым над макушкой Леви.

— В чём дело? — тихо прозвучал голос Аккермана. Когда тот поднял голову, Зик неожиданно для себя отметил пронзительную голубизну его глаз. Было весьма иронично то, что такой опасный человек обладал столь прекрасным цветом глаз. Впрочем, и сам Зик был голубоглазым.

— Просто оставь меня в покое, — он отпустил запястье Леви и в тот же момент вспомнил кое о чём важном: в этом мире их возможности были другими. Может быть, именно поэтому Аккерман не стал сопротивляться. Потому что не знал, к каким последствиям приведёт их противостояние здесь.

— В чём дело? — повторил он, пока Зик присаживался на край кровати. Леви сделал несколько шагов по направлению к нему, намереваясь по привычке вцепиться пальцами в рубашку, которой сейчас на нём не было. И стоило коснуться ключиц, как Зик нанёс хлёсткий удар по руке Леви, после чего попытался вывернуть её. Леви выругался, явно не ожидая подобного. Другой рукой Зик обхватил его талию и, заставив развернуться, грубо притянул к себе. Аккерман попробовал вырваться из захвата, но вскоре замер.

— Тут я сильнее тебя, — с сигаретой во рту Зик звучал немного иначе, — даже без способностей титана.

— Чёртова обезьяна…

— Я достаточно терпел твои нападки, — когда Леви возобновил попытки сопротивления, Зик скрутил его запястье, заставив сдержанно замычать от боли. — Уймись хотя бы на секунду.

Хмыкнув, Леви прижался спиной к его груди, таким образом освобождая себе пару дюймов и снимая напряжение с зажатой руки.

— Или что, мудак?

— У всего есть предел, — пробормотал Зик. — Подержишь сигарету, пока я затянусь?

Леви ничего не ответил, поэтому Зик сразу приступил к осуществлению задуманного. Затянулся довольно-таки глубоко, рискуя обжечь пальцы Аккермана. Затем, удерживая сигарету в зубах, выдохнул дым рядом с ухом Леви. Тот бубнил проклятия и отворачивался, задевая прядями волос обнажённое плечо Зика.

— Так и будешь держать меня? — спросил Леви. Зик со вздохом закрыл глаза и опустил подбородок на плечо Аккермана, не ослабляя хватку.

— Пока не угомонишься, — он почувствовал, как все движения Леви прекратились, за исключением, разве что, сердцебиения, если судить по вздымающейся и опускающейся груди. Тут он вёл себя гораздо покорнее, чем в мотеле, что не могло не радовать.

— Угомониться стоит тебе, — прошипел Леви и хотел добавить что-то ещё, но замолк, когда послышался звук закрывающейся двери. Оба провели в тишине некоторое время: Аккерман смотрел перед собой, Зик же прислушивался к окружающим звукам.

— Если отпущу, обещаешь не душить меня? — Леви ничего не ответил, давая понять, что всерьёз обдумывает варианты дальнейших действий. Зик прикрыл глаза, почти наслаждаясь этой странной близостью. Если бы не его захват, сковывающий конечности Леви, это вполне можно было посчитать объятиями, которых в жизни Зика не случалось уже довольно давно. Впрочем, тут ситуация была другой. Он удерживал Аккермана против его воли, хотя тот не был ему ни другом, ни уж тем более второй половинкой.

— Мы оба знаем, что это — не самый разумный выход, — наконец отозвался Леви. С губ Зика сорвался вздох с оттенками разочарования, когда он был вынужден всё-таки отпустить Аккермана. Последний сделал шаг вперёд, после чего резко повернулся и впился жгучим взглядом в Зика. Вытянул руку, держа сигарету рядом с его лицом. — Забери свою мерзость, обезьяна.

— Благодарю, — проигнорировав взгляд Леви, Зик взял сигарету, затем поднялся и направился к окну, чтобы открыть его. Сделал затяжку и выпустил дым, миниатюрным облачком растворившийся в ночи.