В следующий раз Трэвис спускается к ней, держа в руках какую-то бутылку. Лора слышит, как внутри плещется жидкость при каждом его шаге. Затем он останавливается, до неё доносится шелест ткани и его ворчание. Это что-то новое, и Лора находит в себе силы оглянуться через плечо. Каждая косточка в её теле болезненно ноет, а желудок уже несколько дней как пуст. Она замечает Трэвиса, сидящего на полу. Привалившегося к двери клетки.

Воспоминания о прошлой ночи лентой проносятся в её голове. Неужели он в настроении общаться?

— Знаешь, — начинает Трэвис, подтверждая её подозрения, — насчёт Кейли… — он вздыхает, делает глоток из бутылки и с тоской продолжает, — девушки, которую ты убила. Пару лет назад в её жизни был период… В общем, она вбила себе в голову, что должна поступить в колледж, отправиться в путешествие, обзавестись кучей знакомых… Но в её случае это было невозможно. Мы пытались вразумить её, но не смогли. И тогда нам пришлось её схватить и запереть. Это было… не самым лучшим поступком. Она погрузилась в отчаяние, перестала говорить, есть, спать. Пыталась навредить себе. Вот только в теле оборотня это трудно провернуть, — Трэвис замолк, выдерживая паузу.

Лора поворачивается к нему. Воздух вокруг них кажется таким тяжёлым, способным раздавить в любой момент. Каждый новый удар сердца ожогом разносится по телу. Макс умер. Умер, потому что в него стреляли серебряными пулями. Значит, и у неё не будет шанса выбраться до тех пор, пока она не отнимет у Трэвиса оружие.

— Ты можешь сколько угодно морить себя голодом, как это делала Кейли, но ближайшее полнолуние лишит тебя выбора, — со стороны Трэвиса раздаётся очередной вздох. — В какой-то момент она сломалась. Сдалась. Ради своей семьи она всегда стремилась быть хорошей. Послушной. Я дал обещание… — будто поперхнувшись воздухом, он закашлялся. — Я пообещал ей, что найду Сайласа. И закончу всё это. Ради неё и Калеба. Ради Криса.

Да уж, ты явно себя переоценил, думает Лора. Но помалкивает. Нет смысла говорить Трэвису, что он облажался, поскольку он и сам прекрасно знает об этом. Не менее бессмысленно будет сказать, что теперь ему осталось только всадить серебряную пулю себе в башку, но и этим его не удивишь.

— Он всё ещё жив, — произносит Трэвис. — Сайлас, — он выплёвывает это имя, как проклятие, и Лора вспоминает, как слышала его ранее в лесу, нашёптываемое чужим голосом. По её позвоночнику пробегает дрожь, она сжимает кулаки. Точнее, пытается сжать, но сил не хватает.

Так или иначе, уже слишком поздно. Если бы Трэвис рассказал обо всём раньше, возможно, они могли бы что-то изменить. Но вместо этого он решил запереть её и Макса без всякой причины, украсть два месяца их жизни, вести себя как таинственный жуткий мудак, и она ему этого никогда не простит.

— Я намерен покончить с этим. Навсегда, — говорит он, всё такой же таинственный и жуткий. Всё такой же мудак.

Трэвис выглядит жалко, сидя на полу, прислонив голову к двери клетки — Лора видит торчащие пряди его спутанных волос.

— Расскажи мне о Сайласе, — просит она хриплым от долгого молчания голосом. Что бы он ни ответил, информации будет мало, да и узнавать обо всём следовало раньше, но если ей суждено умереть, то по крайней мере с полностью собранной картиной происходящего в голове. Или любой искажённой версией, которую ей предоставит Трэвис. Потихоньку она соберёт все фрагменты воедино. Кроме того, Трэвис не способен даже врать. Он просто никчёмный.

Он поворачивает голову, касаясь щекой проволочной сетки. Холодный металл наверняка кусает его кожу.

— Сайлас, мальчик-волк, — с осторожностью произносит Трэвис, — выступал с бродячим цирком «Харум Скарум», который приехал сюда шесть лет назад. Одичавший ребёнок-альбинос, запертый в клетке.

Лора кивает, вспоминая листовки и другие вещи, найденные в лесу.

— Случился пожар. Сайлас был одним из немногих, кому удалось выжить. Он сбежал и укусил моего племянника, Калеба. С тех пор я ищу его.

Но это явно не вся история.

— Как начался пожар? — спрашивает Лора.

Трэвис делает очередной глоток. Затем шумно выдыхает.

— Неважно, — коротко отвечает он. — Главное, что…

Из уст Лоры вырывается звук — нечто среднее между всхлипом и смешком.

— Боже, поверить не могу. Ты уже показал себя, закрыв меня в клетке! — злость тратит слишком много сил. Лора вынуждена сделать несколько вдохов, чтобы перебороть болезненное ощущение в груди. Всё это так глупо. — И что теперь? Ты серьёзно боишься, что я подумаю о тебе плохо, если ты скажешь мне правду? Что может быть хуже того, что ты уже совершил? Неужели окунул беззащитных котят в бензин и поджёг?

Она слышит, как Трэвис выдыхает сквозь стиснутые зубы.

— Это сделала Кейли, — Лора замечает, как он проводит ладонью по вспотевшему лицу. — Она видела, как мальчика держит взаперти эта… — делая паузу, он сглатывает, после чего продолжает с нескрываемой ненавистью, — чёртова ведьма. Я думал, что она была его матерью, а в итоге оказалась… хозяйкой.

Кому, как не Трэвису, знать о том, что такое ужасная мать. В другой ситуации, возможно, Лора нашла бы в себе силы пожалеть его, но он взрослый человек, который сделал не менее ужасный выбор, приведший к последствиям в виде страданий и смертей.

— Кейли искренне хотела помочь ему. Убедила Калеба разжечь огонь в качестве отвлечения, пока сама пыталась вытащить Сайласа. Они были детьми и понятия не имели, что делают. Сено вспыхнуло в считанные секунды, огонь быстро вышел из-под контроля и перекинулся на лес. Многие тогда погибли, — Трэвис кривится. Ставит бутылку на пол, звякая стеклом. — Кейли была одной из самых добрых и чистых душ, когда-либо существовавших в мире, — мягко произносит он, — она никогда не захотела бы, чтобы это произошло. Она просто пыталась спасти мальчишку. И не знала, что на самом деле освобождает монстра.

— Если твоего племянника укусил Сайлас, то кто кусал его самого?

— Мне неизвестно. Возможно, никто. Не исключено, что он просто родился таким.

Его ответ трудно назвать полезным, однако на этот раз Лоре кажется, что Трэвис говорит правду. Вот только за шесть лет можно было раскопать больше информации. Как ни крути, а он всё-таки полный неудачник и наверняка об этом знает.

— Это всё? — спрашивает она. Короткая нелепая история. И из-за такой ерунды Макс лишился жизни, а их совместное будущее было перечёркнуто.

Дверь клетки дребезжит, когда Трэвис шевелится.

— Да, это всё, — грубо выплёвывает он, оскорблённый её тоном. Лора не понимает, чего он в таком случае ожидал. Сочувствия? После всего, что с ней сделал и продолжает делать?

— Почему ты рассказал мне об этом только сейчас? — а не месяц назад, когда это было по-настоящему важно, хочет добавить она, но сдерживается.

— До сих пор не дошло? Потому что так надо!

— Так?

— Да, так! — резко поворачиваясь, Трэвис вцепляется пальцами в металлическую сетку.

Лора ощущает на себе его обжигающий взгляд, но слишком устала для того, чтобы беспокоиться из-за этого. Пусть ненавидит её сколько угодно. Эти чувства вполне взаимны.

— Он отнял у меня всё! И у тебя! И пока он на свободе, проклятие будет распространяться дальше, ломая судьбы невинных! Будь у тебя шанс покончить с этим, ты бы им воспользовалась?

Смешно. Лора приподнимается на локтях, тратя на это все силы. Голод вытягивает из неё последние капли энергии.

— Я сижу в клетке, если ты не заметил. А ещё мы оба превратимся в ближайшее полнолуние. Соответственно, охотиться на него не сможем.

Трэвис садится поудобнее, не сводя с неё взгляда.

— Должен быть другой выход, — говорит он. — Может быть, мы успеем поймать его до этого и запереть…

Лора опирается о стену, чтобы принять сидячее положение. Смотрит на Трэвиса, на его лицо, полное дурацких надежд. Если она что-то и знает о нём, так это то, что ни разу в жизни он не додумался до хорошего плана. Каждый новый тупее предыдущего.

— Запереть? Как запер меня? Ты, чёрт возьми, сейчас серьёзно, Трэвис?! — едва не рычит она, только сил на это не хватает. — Правда веришь, что я стану тебе помогать? Даже если бы я могла, зачем мне это?

Трэвис окидывает её оценивающим взглядом, после чего ухмыляется.

— Выбраться отсюда хочешь?

Лоре кажется, что она вот-вот сорвётся. Хотела бы она иметь достаточно сил, чтобы напасть на него, вцепиться в его грёбаную физиономию.

— А сам как думаешь? — с горечью в голосе отзывается она.

— Не знаю. Поначалу считал, что ты сдалась, раз уж отказалась от еды.

И говорит он об этом так, будто она разочаровала его. Будто обязана быть чёртовой супергероиней и разгребать устроенное его семейкой дерьмо по щелчку пальцев.

Глаза Лоры застилают слёзы, и она понятия не имеет, откуда её истощённое тело берёт влагу.

— Макс мёртв.

— Как и мои близкие, — Трэвис вздыхает, поднимаясь на ноги. Пьяно пошатывается, хватаясь за клетку. Лора охотно воображает, как переломала бы ему все пальцы один за другим. — Будущее зависит от тебя, Лора. Поможешь мне — окажешься на свободе.

— Так я тебе и поверила, — скептически фыркает она.

— Мне нужно добраться до Сайласа, — медленно произносит Трэвис. — Плевать, что будет потом. Запрёшь ты меня или прикончишь, какая разница? Терять мне уже нечего.

Если уж он дошёл до того, чтобы просить о помощи свою пленницу — значит, положение у него и вправду отчаянное. Лора недоверчиво качает головой. Но его слова не похожи на ложь. У него действительно никого не осталось. За всю жизнь он не обзавёлся друзьями и поддерживал общение лишь с теми, кто был частью его ненормальной семьи. Будет глупо с её стороны упускать такой шанс.

— Каким образом я помогу тебе отсюда? — спрашивает она, обводя взглядом клетку.

Со стороны Трэвиса слышится облегчённый вздох. Он удовлетворительно кивает, словно ждал этого вопроса.

— Ты же умная, — отвечает он, поворачиваясь к ней спиной, чтобы уйти. — Что-нибудь сообразишь.