«Надеюсь, это хотя бы ненадолго вернёт Вам улыбку», — гласила надпись на открытке, привязанной к жестяной коробочке. Амели отставила презент в сторону. Может быть, посыльный перепутал адресата? Среди её знакомых нет ни одного, кто стал бы заниматься подобным. Кроме… кроме одного. Но от него она почти четыре месяца не получала известий.

После того вечера на Елисейских полях он пригласил её на концерт и потом ещё раз на танцы. И пропал. А для неё начались недели слёз и ожиданий. Но в конце концов она убедила себя, что это был только жест доброй воли, потому что такой состоятельный господин не может иметь ничего общего с ней. И потому о нём нужно забыть, навсегда. Ей даже показалось, что она преуспела в этом… Как вдруг эта коробочка.

Но она всё равно ничего не меняет. Он остаётся недосягаемым, а потому думать о нём глупо. Наверняка он какой-нибудь аристократ, с древней родословной, а о своём титуле не сказал только чтобы не смущать лишний раз. Амели вздохнула и посмотрела на коробочку. Наверняка аристократ… Или просто очень богатый. Всё одно — она ему не пара.

Прошло уже около двух часов с того момента, как посыльный принёс её, и Амели пришлось признать, что этот сюрприз предназначался ей. Она ещё немного поборолась с любопытством, но всё же аккуратно развязала ленточку, открыла коробочку… — и ахнула. Боже, да он с ума сошёл! Она на такую роскошь даже смотреть всегда боялась. А он хочет, чтобы она это съела? Но их и трогать жалко!

Всего девять конфеток, но каждая — как маленькое произведение искусства. Через три дня, несмотря на все попытки убедить себя, что к ним прикасаться нельзя, с конфетами было покончено. Но найти ответ на вопрос, почему она вообще получила этот подарок, найти не получалось. К тому же больше никаких посланий или посылок не приходило.

В конце недели Амели приехала к дому за Пантеоном и, собравшись с духом, поднялась на второй этаж. Фабьен был дома; дворецкий даже не успел войти в гостиную, как он уже вышел в коридор.

— Надеюсь, на этот раз вы не попытаетесь дать мне денег? — улыбнулся он после всех условностей. — Вам стоит знать, что моё мнение не изменилось.

— Именно за этим я и приехала, мсье. И ещё спросить кое о чём…

— О чём же?

Амели опустила глаза, прикусив губу. Конечно нетрудно предположить, что он ответит, но решать за другого — неправильно.

— Это же вы послали мне те конфеты несколько дней назад?

— С чего вы взяли? — Фабьен подавил смешок, но стушевался под её взглядом и продолжил уже серьёзно: — Да, это был я. Вам не понравилось? Я не угадал?

— Они были восхитительны, особенно миндальная. Но вам не стоит так поступать.

— Почему же, если это доставило вам удовольствие? Или это запретили, пока меня не было в городе?

Так вот почему! Какая же она глупая!.. Надумала себе невесть чего…

— Нет, конечно не запретили. Я лишь пытаюсь сказать, что вы впустую тратите на меня время.

— Позвольте мне это решать. Если вам неприятно моё общество — так и скажите. — Амели помотала головой. — В таком случае позвольте пригласить вас на выставку. В следующий вторник.

— Я… О… Да, с удовольствием. — Она приложила руку к щеке, не смея взглянуть на Фабьена. — Простите, я должна идти…

— Что ж, тогда до вторника. Я сообщу вам, где и во сколько она будет. Хорошего дня, — он с той же спокойной улыбкой коснулся её руки.