Лили Поттер.
Лили Эванс.
Лили.
Он едва не споткнулся.
Девушка задумчиво смотрела в тёмную гладь воды — а он боялся дышать. Это была Лили в возрасте лет четырнадцати. Она. Точно она. И эта поза — точно в такой же позе Лили когда-то сидела, когда обдумывала прочитанное. Ей всегда требовалось время подумать над тем, что она только что узнала — и она точно так же смотрела перед собой, видя. Она точно так же замирала, смотря в никуда.
Он точно помнил.
Он помнил всё.
Он упал на колени в траву, смотря на Лили — живую Лили с книгой и палочкой в руках.
Она точно не была призраком.
Люмос освещал её лицо так, что тени ложились резко — но она всё равно не была похожа на призрака. Она была живая. Настоящая.
Настоящая живая Лили.
Он боялся шевелиться, смотря на это прекрасное видение.
Девушка обдумала прочитанное и уткнулась в книжку снова — а он всё смотрел.
И он не знал, сколько он простоял так на коленях, не чувствуя усталости, не чувствуя ничего, как будто его тела не существовало. Он понял, что прошло много времени, только когда ему на щёку села ночная бабочка — тогда он протянул руку, чтобы смахнуть её, и вдруг почувствовал и напряжение в спине, и боль в коленях.
Он осторожно поднялся и понял, что за то время, пока он так стоял, Лили не исчезла. Она всё время сидела, переворачивая страницы, и пару раз обновила слабый щит от комаров.
Она не была видением или галлюцинацией его замученного мозга.
И он решился на риск.
Он снял с себя все чары — и медленно, как будто боялся спугнуть дикую птицу, пошёл к этой слишком реальной Лили.
Он подошёл уже достаточно близко, когда Лили заметила его — она замерла, не оборачиваясь, люмос на её палочке погас, и она практически в одно движение оказалась на ногах, отбросив свою книжку.
Настоящая Лили бы повернулась и приветливо улыбнулась — кто бы там к ней ни шёл. Потому что это школа, это Хогвартс, здесь не может быть никого и ничего опасного.
Эта Лили стояла в боевой стойке, направляя на него палочку.
Теперь он не мог видеть её лица, но мог легко представить его — напряжённое, испуганное, но полное решимости.
Решимости на что? Чего она боялась?
— Я не сделаю ничего плохого, — медленно сказал он.
Лили вздрогнула — это было видно даже по тёмному силуэту.
— А что вы сделаете?
Отличие.
Голос был не такой, как он помнил. Он зажёг люмос и посмотрел в её лицо.
И снова — отличие.
Это было не совсем лицо Лили. В её чертах проскальзывало что-то чужое. Что-то другое.
Но это было неважно. Он понимал, он, конечно же, понимал, что это не могла быть Лили — Лили была давно мертва, он сам видел её тело.
Но это было неважно.
— Я хочу просто поговорить, — сказал он так спокойно и ласково, как только был способен.
Девушка только напряглась сильнее. Она его очевидно боялась — но ещё и в чём-то сомневалась.
И, наконец приняла решение.
— Я не хочу с вами говорить.
Лили выглядела так, как будто он был её врагом. Он только впервые её увидел — но уже был её врагом.
Она знала, что он был Пожирателем Смерти? Она знала, что он рассказал Тёмному Лорду о пророчестве?
Что она знала?
Он опять путал эту Лили и настоящую.
Он не должен был думать так.
— Как вас зовут? — спросил он скорее для того, чтобы дать ей у себя в голове имя — другое, не Лили — а не чтобы по-настоящему познакомиться.
— Мэриголд, — почти жёстко ответила девушка.
— Мэриголд, — повторил он. Не Лили, даже не близко. — Я Северус. Хотя вы, наверное, это знаете.
Как ни странно, это успокоило девушку.
— Хорошо, — медленно сказала она, чуть расслабившись. — Значит, вы дадите мне уйти?
Это заставило его вздрогнуть. Он не хотел её отпускать. Это была не Лили, да, и он не должен был связывать её с Лили мысленно, потому что эта связь и уж тем более сравнение были бы оскорбительными для них обеих. Но он не хотел её отпускать. Он хотел побыть с ней подольше. Просто посмотреть на неё. Просто узнать о неё что-нибудь.
Он так давно ни с кем не говорил по-нормальному. Он так давно не знакомился с людьми. Он так давно…
Он не хотел её отпускать.
И он придумал, что нужно ответить.
— Конечно. Но я могу с вами немного поговорить?
Мэриголд не переставала смотреть враждебно.
— Если у вас есть, о чём со мной говорить.
Звучало грубовато. Но было видно, что она удержалась от какого-то куда более грубого ответа. Конечно же, отрицательного. Ему стоило порадоваться уже этому.
— Я хотел узнать… — «что вы тут делаете» отпугнуло бы её получше круциатуса. — Я не видел вас никогда раньше. Вы не одна из учеников школы.
— Допустим, — сказала девушка. Эта тема ей не нравилась.
Он катастрофически не знал, о чём с ней говорить, чтобы не насторожить её ещё больше. Но ему хотелось. Ему безумно хотелось — он и сам не знал, почему.
— Я не видел вас никогда раньше, но вы смотрите на меня как на врага, — честно сказал он то, что думал. — Почему?
Девушка крепче сжала пальцы на палочке.
— А кому вы не враг?
Действительно.
Она была права.
— Я не хочу быть врагом вам, — наконец нашёл слова Северус. — Вы ничего плохого мне не сделали. И я точно не сделал ничего плохого вам — по крайней мере, осознанно.
Девушка не изменилась в лице.
— Я так не думаю, — твёрдо сказала она.
Прозвучало так, что он почти растерялся.
— Я всё-таки что-то вам сделал?
— Я не думаю, что это было неосознанно.
Да. Он ничего не делал неосознанно.
И да, если он её не знал, это не значило, что он ничего ей не сделал.
И, если он спросит, что именно он ей сделал, то растолковывать это ей покажется унизительным, и она не ответит. Даже если он действительно хотел знать.
Ладно.
— Вы не учитесь в Хогвартсе, — напомнил он. — Почему.
Вопрос звучал странно, он и сам это знал.
— Что — почему?
— Вы подросток. Вы колдуете. Вы должны учиться. Если вас нет в Хогвартсе, то это означает, что вы на домашнем обучении. Но я не знаю никого, кто бы имел ребёнка, девочку, на домашнем обучении. Тем более, в Хогсмиде, из которого вы могли прийти сюда ночью.
— Это не ваше дело.
Ожидаемый ответ.
Но он не мог просто так отстать.
— У вас проблемы?
— Это не ваше дело.
И всё же, почему она так напряжена? Он же очевидно дал понять, что не сделает ей ничего плохого. Что бы он ей ни сделал — почему сейчас она выглядит так, как будто ожидает от него минимум круциатуса?
— Если у вас проблемы, я могу помочь их решить. Хотя бы попробовать.
Откуда-то он точно знал, что у неё проблемы.
— Это не ваше дело.
В третий раз. Похоже, надо было действительно отстать.
— Хорошо, я не буду об этом спрашивать. И, поверьте, мне понятно, что вы не хотите со мной разговаривать и меня видеть. Но сидеть здесь просто так может быть опасно.
Девушка прикусила губу, но всё же сказала то, что хотела.
— Да, здесь можно встретить вас.
Хотя, может, она хотела сказать что-то более неприятное.
И, даже если бы он хотел рассердиться или обидеться на грубость, отрицать её правоту было трудно. Он действительно мог быть опасен. Особенно, если она каким-то образом знала, что он — Пожиратель Смерти.
В любом случае.
— Не только. — Да, он сказал это со всей мягкостью, на которую только был способен. — Думаю, вы не знаете — но этим летом возродился Тёмный Лорд Волдеморт. Министерство магии отрицает это, но это так. Тёмный Лорд имеет две цели — он хочет убить Дамблдора и он хочет убить Гарри Поттера. Оби эти цели находятся сейчас в Хогвартсе. Разумеется, школа хорошо защищена, но никто не может исключить вероятность того, что Пожиратели Смерти смогут сюда пробраться. Никто не может исключить вероятность опасности. И если днём во дворе много людей, то ночью нет никого, кто мог бы вас защитить. Никто не придёт к вам на помощь, даже если вы будете громко кричать. Хотя, возможно, закричать вы не успеете.
— Вы угрожаете?
Холодный, враждебный голос.
Да что ж такое.
— Я не причиню вам вреда. Я хотел бы только вас защитить.
Некоторое время девушка молчала.
— Да, я была слишком беспечна, — наконец признала она.
Потому что он подошёл к ней, а не потому, что она могла упустить какую-то другую опасность.
Ох уж эти подростки — хотя эта девушка, очевидно, была умна.
— Вам стоит быть осторожнее. И, я думаю, мне стоит проводить вас в Хогсмид. — Девушка снова вздрогнула и напряглась сильнее, и он счёл нужным уточнить, чтобы не пугать её. — Это очевидно, что вы живёте в Хогсмиде, потому что вы не смогли бы оказаться здесь, если бы вы жили в каком-то другом месте.
— Не надо меня провожать.
Опять же — очевидный ответ.
— Я не прощу себя, если с вами что-нибудь случится. — Он постарался сказать это мягко.
Но это тоже не сделало её добрее.
— Я думаю, не прощать себе вам стоит что-нибудь другое.
Она что-то знала о нём — что-то лишнее.
Ему надо будет поспрашивать о ней в Хогсмиде.
— Я тоже думаю, что у меня есть много чего, чего мне следует себе не прощать, — согласился он. — Но это не значит, что я смогу просто так оставить девушку-подростка ночью в чистом поле. На растерзание всем, кто может тут бродить.
Снова — мягко. Насколько мог.
Он искренне старался.
Но Мэриголд его старания не впечатлили.
— Сможете, — сказала она с той же резкостью. — Я не позволю вам идти со мной куда-либо.
Он хотел язвительно спросить её, что она может ему противопоставить. Как она может заставить его чего-то не сделать. Как она может отказаться идти с ним.
Но если он хотел что-то о ней узнать, если он хотел пообщаться с ней, если он не хотел, чтобы она думала о нём ещё хуже, если он хотел, чтобы она думала о нём лучше, если он хотел, чтобы черты лица Лили — почти Лили — не искажались злобой и презрением по отношению к нему…
— Я могу поклясться магией, что не сделаю по отношению к вам ничего плохого.
Она жёстко усмехнулась.
— Вы думаете, я хотела бы узнать, что вы понимаете под «ничем плохим»?
Она действительно была очень умна.
— Хорошо, я могу поклясться, что я не сделаю по отношению к вам ничего, чего бы вы не хотели.
Усмешка превратилась в ухмылку, совершенно точно не похожую на то, что могло бы выражать лицо настоящей Лили.
— И я просто не соглашусь на то, чтобы вы меня куда-то там провожали. — Оно помолчала. — Да, разумеется, это очень соблазнительно. И я, возможно, позже не раз пожалею об этом — но я ещё не опустилась до того, чтобы брать с людей клятвы на магии. Тем более — такие. Скажите, а если бы я согласилась, вы бы действительно дали подобную клятву?
А он, полностью очарованный, действительно дал бы. Неприятно было это признавать — но да. Он дал бы.
Незнакомой, впервые увиденной девушке.
А она — умна и благородна — и он не мог даже сравнить её с настоящей покойной Лили, потому что он знал, кто выигрывает в этом сравнении, и вся его суть противилась тому, что кто-то мог быть лучше Лили — но он знал, он знал.
Умнее.
Благороднее.
Он знал.
— Хорошо, — медленно сказал он. — Клятва только на эту ночь.
Ухмылка не исчезала.
— А если я не хочу, чтобы вы этой ночью жили?
Да — всё же — что он ей такого сделал?
Но у него было, что на это ответить.
— Вы всё ещё слишком благородны, чтобы воспользоваться этим таким образом.
Она поморщилась, как будто ей было неприятно принимать от него комплименты — даже такие естественные.
— В любом случае — я с вами никуда не пойду.
Аргумент про «как вы можете мне помешать» просился наружу всё сильнее и сильнее.
— Я действительно смогу вас защитить, — снова попытался он, хотя знал, что выглядит глупо. — Я просто доведу вас до дома и сдам родителям. Могу поклясться магией в этом.
Мэриголд скривилась, уже совсем не скрывая эмоций.
— У меня нет дома, — резко сказала она. — И нет родителей. А ваша тяга поклясться о чём-нибудь магией выглядит нездоровой.
И Северус снова признал её правоту и понял, что ему надо будет задуматься о том, чего же его так тянет клясться чем-нибудь о чём-нибудь. А лучше — проверить своё сознание на предмет вмешательства. Он знал, кто мог и что он мог.
Но сейчас его интересовало не это.
— А кто и что у вас есть?
Он не знал в окрестностях сиротских приютов, а девушка выглядела слишком ухоженной, чтобы жить на улице.
Мировая несправедливость его давно не удивляла.
— Это не ваше дело.
Что — правда — он ей сделал?
— Вы знаете, когда я хочу кого-нибудь защитить, то обычно у этого человека нет шансов не быть защищённым, — намекнул он, вспоминая свой многолетний опыт с Поттером.
Хотя это тоже была ложь.
Он так остро чувствовал свою несовершенность.
Девушка тяжело вздохнула. Кивнула.
— Я поняла, — печально сказала она.
Подняла свою книжку, какой-то предмет одежды, которого было не видно в темноте, сложила всё это в сумку. Выпрямилась.
— Идём? — предложил Северус, не веря, что получилось.
— Наверное, — пожала плечами девушка и рыбкой нырнула в озеро.
Вода же холодная!
Северус кинулся к берегу, но быстро понял, что она уже глубоко. И далеко. Озеро становилось глубоким прямо у берега, а в её возрасте и с её умом ничего не стоило наколдовать себе головной пузырь. Озёрная живность не трогала людей без директорского приказа, и она там была в безопасности.
И могла уплыть, куда ей вздумается.
Северус выругался под нос и попытался понять, куда она может поплыть. Он побежал на другой берег, где начиналась дорога на Хогсмид, но ожидаемо никого там не обнаружил.
Она была слишком умна для этого.
И, очевидно, где бы она ни вынырнула, она уже скрылась в ночи — а обходных путей здесь немало. Главное, чтобы в лес не пошла — но она, опять же, не такая дура.
Северус вздохнул и пошёл обратно в Хогвартс, понимая, что вряд ли они ещё когда-нибудь встретятся.