— Столько поколений… — не скрывая удивления, пробормотал Мальбонте, переводя взгляд с одного портрета королевской семьи на другой. Картины украшали стены сокровищницы, с каждого полотна смотрели чопорные лица взрослых и уставшие после многочасового позирования — детей.

Люция усмехнулась.

— А ты думал, всё началось с моего папаши? Когда ты был маленьким, скорее всего, адом правил мой прадед. Он и придумал эту традицию — запечатлевать правителей с их наследниками.

— Но из всех поколений только мы будем с двумя.

— Браки в правящем роду заключались в основном по расчёту. Одного ребёнка было более чем достаточно. Хотя я когда-то слышала, что у моего отца был младший брат. Но, как видишь, в историю семьи он не попал. Возможно, оно и к лучшему — не хотела бы я соперничать с кем-то из родственничков за трон.

Она остановилась напротив портрета, где, будучи маленькой, стояла рядом с матерью и отстранённо смотрела куда-то в сторону, игнорируя художника. Воспоминания о том дне давным-давно стёрлись. Она не помнила ощущения от материнской ладони, лежавшей у неё на плече. Не помнила, почему мама получилась такой грустной, а отец, напротив, непривычно улыбчивым. Люция потянулась было кончиками пальцев к полотну, однако отдёрнула руку, словно картина могла её обжечь.

— Мы не обязаны продолжать столь незначительную традицию, — задумчиво произнёс Мальбонте, глядя на то, как она прижимает ладонь к груди и пятится подальше от «стены воспоминаний». — О нас и так будут помнить.

— Всё в порядке, — Люция прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Жалела о том, что проявила слабость в присутствии супруга, уважающего силу и выдержку. Повернулась к нему с улыбкой, почти ненатянутой, и добавила:

— Подождём немного, когда подрастёт Данталиан. Чтобы не капризничал. Я хочу, чтобы в истории нашей семьи все были счастливы.