Стоило босмерке коснуться подушки, как сон навалился на ее плечи, окутывая сладкой негой. В тишине комнаты больше не слышно было ворчливого и хриплого от усталости голоса травницы. Даже ее дыхание тонуло в мягком мехе шкуры, которой укрылась с головой вечно мерзнущая девушка. Казалось, больше ничто не могло потревожить ее сон. Отдаленно громыхали телеги по тракту, мычали коровы на ферме да доносился голос прохожих стражников. Убаюкивающий шум сменился пьянящей тишиной вечера, и потянуло холодом. Туман легко окутал низенький домик. Тонкие нити струились меж прикрытых на зиму кустов, свиваясь от ветерка серебристыми барашками. Казалось, весь мир застыл в этом приятном тумане, утонув до рассвета.
Даже шаги и шорох одежд скрылись в этих нитях, лишь расступаясь перед темной фигурой, как лед перед кораблем. Фигура склонилась перед дверью, несмело касаясь ручки двери, толкая ту на пробу. Заперто. Верно, даже усталость была не способна заставить травницу позабыть о своей безопасности. Но темная фигура странно изогнулась, уходя в сторону вьющегося виноградника, и вновь застыла, устремляя укрытое тенью лицо к округлому окошку, за которым просматривалась освещенная луной комната. Спящая хозяйка дома лежала на кровати, сжимая тонкими пальцами шкуру, а ее серебристые как туман локоны раскинулись по подушке светлым ореолом. Ее лицо с острыми скулами и раскрытыми губами казалось умиротворенным, практически идеальным, как застывшая статуя из светлого камня.
Но вот травница вздрогнула, поджимая пухлые губы. Тонкие брови изломились, расчерчивая кожу трещинами морщин. А фигура все так же стояла за окном, наблюдая за беспокойным сном остроухой. Если прислушаться, то кажется можно уловить хриплое дыхание смотрящего, что наслаждался приятным зрелищем. Совсем немного. Совсем чуть-чуть.
Дыхание девушки стало тяжелым, словно незримые руки смыкались на ее груди, сдавливая тонкие ребра смертельной хваткой. Ресницы затрепетали, пытаясь открыться, но сон упорно не отпускал, удерживая в своих кошмарных лапах уставший разум. Она была словно олень, загнанный охотником прямо к обрыву, и нужно было или рвануть вниз, или дать охотнику рассечь свое горло кошмаром воспоминаний.
— А-а-а! — босмерка подскочила на постели, хватаясь руками за узкий ворот рубахи и разрывая жалобно трещащую нитку на перевязи.
Воздуха совсем не хватало, и даже распахнутая на груди рубаха не позволяла вздохнуть полноценно, сбрасывая тонкие пальцы кошмара. А тень за окном довольно оскалилась, исчезая за стенами дома. Сегодня было достаточно. Сегодня можно оставить трясущуюся в страхе деву в покое.
Лишь красивый пышный колокольчик на пороге дома напоминал о позднем госте.
Лордас, 20 число Начала морозов
Утро красными всплесками разогнало остатки тумана, освещая темные сырые камни на дорожке, выхватывая яркий фиолетовый цветок на скользком пороге. Дверь домика широко распахнулась, впуская косые лучи света и греясь последним теплом. Хозяйка дома довольно жмурилась, по-кошачьи разминая спину, и даже слегка улыбаясь пришедшему дню и хорошему отдыху. Даже ночные кошмары на миг забывались, оставляя приятное тепло светила.
— А? — девушка опустила взгляд, стоило босым ступням коснуться прохладного цветка на пороге. — Не помню, чтобы вчера тащила домой травы.
С легкой усмешкой перебирая острые плотные лепестки, эльфийка опустилась на маленький ящик у входа, изучая взглядом ядовитый подарок, словно тот должен был тут же рассказать о том, кто его притащил. Но цветок упорно молчал, покачивая своей тяжелой головой.
— Ладно уж, храни свой секрет, — Аккуш прокрутила в пальцах несчастное растение, занося его в дом и ставя в стакан с водой. Не хотелось, чтобы он увял, словно был чем-то необычным, не как другие цветы в ее доме. — И все же стоит подумать не о коте, а о собаке. Тоже мне, колокольчик.
Погладив на прощание красивый бутон, босмерка удалилась в глубину дома, собирая сумку. Сегодня стоило пойти в храм, забрать наконец свои вещи и узнать как там больные, потому что иногда вредно спать целый день. Начинаешь выпадать из реальности, потом не можешь собрать мысли в кучу от странного ощущения эфемерности происходящего. Но дела ждать не станут, как, впрочем, и всегда.
Переодевшись в брюки и тунику, эльфийка собрала ученическую рясу, уложив ту в сумку вместе с еще парочкой укрепляющих составов и мазями от ожогов.
— Вроде все взяла, на месте уже разберусь, что дальше, — нервно хихикнув, девушка пригладила гребнем серые локоны, и спешно выскочила из дома, направляясь в город.
Аккуш
В Вайтране стало ожидаемо меньше стражи, парочка так вообще работала по всей видимости вторые сутки. Стояли, понурив острые головы и привалившись к распахнутым воротам. Туда-сюда сновали дети, повозки, дамы с площади в компании пухлых корзинок. Точно, сегодня лордас, рынок явно будет кишеть всяким сбродом и далеко не любимыми мною торгашами на пару с ворами. Если сегодня в городе лишь горстка стражи, то поставлю свечку за золотишко людское.
Хотя вон мелькнула рыжая головка Эйлы, значит, Соратников тоже решили напрячь работой. Давно пора, могут лишь пить и буянить. Даром что наемники.
Но площадь меня не интересовала. Быстренько перекинувшись парой слов и мазью от мозолей с Адрианной, я спешно взлетела по ступенькам в Облачный город. Златолист все такой же жухлый, словно сами боги давно уже грустят о страдающем мире. Позавчерашнее происшествие словно насмешка над этим всем действием.
От резной колонны отделилась тень, плавно приближаясь ко мне со стороны дерева. Угх, не хватало еще мне проблем. Но тень видимо не разделяла моего негодования, постепенно нагоняя меня на узком мостике через ручей. Я остановилась на его вершине, оборачиваясь и хмуро упираясь взглядом в грудь Соратника. Ну, надо же, как быстро подкрался. Прекратив изучать завитушки на сыромятной броне юноши, я все же подняла голову, жалея иногда о своем небольшом росте. В ответ на меня смотрели ясные серые глаза бретонца. На его смуглой мордашке виделась пара косых шрамов и странно смущенная улыбка.
— Чего тебе? — я улыбнулась, скаля острые зубы. — Ах… как тебя там… — неопределенно махнув свободной рукой, я честно постаралась вспомнить имя воина, но то не стремилось всплывать в памяти.
— Балур, — услужливо подсказал бретонец, перехватывая руку и вновь притягивая ту к себе. Я напряглась, намереваясь вырвать ее, как и в прошлый раз. Да, вспомнила, этот драконий мальчишка. — Не думал, что встречу тебя тут вновь.
Боги, да за что мне это? Но на лице сама собой расцвела дежурная улыбка, отточенная годами.
— Да? И куда же я могла испариться? По Вашему, есть ли повод скромному лекарю убегать? — вытащив все же руку из хватки воина, я нервно принялась покачиваться с пятки на носок, бросая взгляд на двери храма. Оставалось так немного, надо было сорваться на бег и валить так быстро, чтобы всякие довакины не прилипали.
— Т…Вы так быстро убежали в прошлый раз, — поняв, что на «ты» говорить еще рано, Балур насупился, делая небольшой шажок назад. — Я хотел Вас поблагодарить, видел, как в храме Вы выхаживали раненых. Даже моего друга спасли, хотя прогнозы Даники были неутешительны.
— Могли бы поблагодарить позже, я как раз спешу в храм, проведать тех, кто остался, и оставить лекарства, — кивнув парню на прощание, я развернулась к храму, делая пару шагов.
— Позвольте, я провожу, — бретонец улыбнулся, равняясь со мной и так же направляясь к храмовым дверям.
Банный лист, ей богу. Не нравится мне это дружелюбие, какое-то оно мутное. Хотя от местных ты и доброты толком не видела, расслабься, что он может тебе сделать? Ежиком пощекотать?
Но бретонец не отстал даже после того, как я вошла в храм. В целом здесь было лучше, чем пару дней назад. Людей переложили на лавки и чистые шкуры, тех кто уже достаточно здоров — отправили по домам. Пол отмыли до блеска, даже запах крови и чего похуже умело вытравили яркими травами и благовониями. Через огромные окна, сегодня широко открытые, лился яркий солнечный свет, разбиваясь на цветные пятна от витража.
— Я не ждал тебя так скоро, — Аколит широко улыбнулся, вытирая руки какой-то тряпкой. Но носа донесся запах горноцвета. — Думал, ты проваляешься еще как минимум день.
Норд на радостях приобнял меня, а я как бы и не возражала. К служителям Кинарет я не испытывала той подсознательной неприязни.
— В самое сердце, считаешь меня все такой же хрупкой девочкой? — чуть улыбнувшись, я протянула сумку мужчине. — Вот, зашла к вам занести мази и в целом узнать, как больные.
Аколит понимающе кивнул головой, забирая сумку, и показывая на келью, где обычно все послушники спали.
— Пойдем присядем и все обговорим.
***
Воин хмуро проводил девушку взглядом, вновь приваливаясь к колонне. Целительница не появилась в городе вечером. Не появилась и утром. Даже некоторое волнение охватило Балура, но, как Эйла и советовала, он не стал дергаться, ожидая, когда остроухая сама придет в город. К тому же, ярл подкинул Соратникам работы, заставив заменить стражу, где ее не хватало. Ожидаемо, дракон сильно подкосил город своим появлением. Холд не сожгли до основания лишь потому, что весть о драконе дошла раньше, спасибо тому странному драному коту, который прибежал в город пару дней назад.
Все так навалилось: устранение пожаров, уборка драконьих костей, помощь с охраной. Еще и этот надоедливый гул в голове не прекращался, после того как драконья душа вошла в тело воина.
А он тут за девчонками бегает! Сам не осознав до конца, что послужило причиной его «зависимости» от женщины, то ли вечно отчужденное лицо оной, то ли отдача своему делу. Стражники и воины несли раненых до ночи, и каждый раз в храме мелькал ореол белых волос, что скользя между пострадавшими, без устали спасая худющими ручками каждого, до кого могли дотянуться. И Балур как дурак смотрел из-за колонны, пока Даника лечила магией его переломанные ребра. Вот уж иронично, ничего не скажешь.
— Не стоит, она тебя не заметит, — настоятельница хмуро проследила за взглядом юноши, сочувственно хлопая по плечу. — Советую не тратить время, и тебе явно пора. Нам и так работы много привалило.
Не послушался. Смотрел как она баюкает умирающего фермера, как тихо шепчет ему, от чего старик лишь улыбался.
Хлоп.
Дверь кельи хлопнула, вырывая воина из воспоминаний. Целительница чуть улыбалась норду, слушая его настояния. Удивительно, по настоящему ли она добра к служителям храма, или так же, как и к Балуру? Не более чем вежливая маска.
— Не могла бы ты заодно отдать Марамалу? — наконец голос Аколита стал различим. Марамал? Знакомое имя заставило Соратника чуть хмуриться, разгребая спутанные мысли. Служитель из храма Мары вроде.
— Конечно, — Аккуш прижала к груди заметно похудевшую сумку, переводя взгляд на юношу. Взгляд неуловимо переменился, но очевидно, что тепло в них уже угасло. Удивительно, как легко недоверие можно прочесть в этих медовых глазах.
Бретонец радостно улыбнулся, отлипая от пригретой его телом колонны. А ведь тому тоже ехать в холд, хоть и до деревушки. Работа работой, а этот голос Седобородых все не собирается униматься. Стоило поехать на гору и наконец покончить с этим.
Мысль вспыхнула в голове так же быстро, как и исчезла, оставшись навязчивым отзвуком.
— Ты поедешь в Рифтен? Какая удача, можем поехать вместе! — в ответ целительница нахмурилась, склоняя голову к норду. — Мне до Айварстеда ехать, а пока гору обогнем, я буду твоим стражем.
Аккуш еще немного подумала, подняла взгляд на мужчину, они безмолвно кивнули друг другу, и эльфийка заметно расслабилась.
— Думаю, это приемлемое предложение. — босмерка усмехнулась. — До встречи, Аколит. А ты… за мной. Я не буду тянуть до темноты с отъездом.
И воин пошел следом, улыбаясь, как дурак, надеясь наконец увидеть более теплый взгляд целительницы. Надежда ведь угасает последней?
Тем же вечером они наняли повозку и отправились в путь.