Акнология

Мои планы на день летят к чёрту с завидной скоростью. Я уже собирался уйти, чтобы встретиться с Ирен и Эрзой, когда появился Зереф.

— Какого хера, Акно-мудак?! — кричит он, выскакивая из чьей-то машины.

Я не знаю, кто за рулём, и, честно говоря, мне плевать. У меня нет ни малейшего желания связываться с этим сосунком и его свитой.

— Мне некогда возиться с тобой, крошка Зи. Давай отложим наш разговор на завтра.

— Нет, мудила, я хочу знать, почему ты снял стартер с моего байка. Теперь я никуда не могу добраться!

Зереф приближается так, будто собирается нанести удар, но я расправляю плечи, делая себя визуально настолько крупным, насколько могу, чтобы у этого пацана не хватило яиц наброситься на меня.

— Раз уж ты здесь, то добраться можешь куда угодно. Что касается стартера, ты должен мне за работу. Ты не заплатил, так что я сам взял своё. Я ведь предупреждал тебя, что будут последствия.

Выражение лица Зерефа меняется.

— Я тебе не такие последствия устрою, говна кусок. Считаешь меня тупым подростком, которого легко и просто кинуть? Мне есть чем тебя удивить.

Мой нрав берёт верх надо мной. Хватаю крошку Зи за ворот и толкаю к кирпичной стене своей мастерской.

— Не кидайся угрозами, малыш, если не можешь их реализовать.

— Могу, — его голос дрожит от ярости, — ещё как могу.

— Я не боюсь тебя, — мой голос смертельно спокоен, и я медленно отпускаю Зерефа. Его ноги подкашиваются, и он приземляется задом на бетонный пол.

— Ничего, ты ещё пожалеешь об этом, — он встаёт, отряхивая джинсы, — узнаешь, кто я, чёрт возьми.

— Удачи. Пока я не получу деньги, твой байк чинить не буду. А теперь, будь добр, убери свою задницу из моей мастерской.

Слежу за тем, как стремительно он бросается к выходу. Мне доводилось иметь дело с такими детишками, как Зереф, большую часть своей жизни. Сопляки уверены, что могут напугать меня своими угрозами. Только никакого страха или уважения они не внушают. Если Зереф думает, что я прямо сейчас побегу возиться с его байком, то сильно ошибается.

Смотрю на экран телефона, проверяя время. Ещё не хватало опоздать из-за малолетки.

Быстро набираю сообщение Ирен.

А: Немного задерживаюсь в мастерской. Скоро буду.

И: Без проблем. Ждём тебя.

К её ответу прикреплено селфи с дочерью. Какая-то часть моего холодного сердца оттаивает при виде них, и я не знаю, что это означает, но чувствую, как уголки моих губ приподнимаются в улыбке.

Проезжая через мост к центру города, успеваю нарушить несколько законов и очень надеюсь не напороться на особо бдительного полицейского. Замедляю ход, когда оказываюсь поблизости от зданий, о которых мне рассказывала Ирен, и ищу нужный мне номер.

***

На удивление быстро нахожу то место и мчусь к зданию под названием «Fairy Tail» — какое милое наименование для школы боевых искусств — зацепляя солнцезащитные очки за рубашку. Территория школы представляет из себя небольшой спортивный комплекс. У входа размещена карта с расположением объектов: тут есть и бассейн, и боксёрский манеж… и даже бар! Вот это я понимаю, лучшая школа боевых искусств. На мгновение задумываюсь о том, сколько Ирен платит за всё это добро.

Сердце бешено колотится, когда я направляюсь к додзё. Слышу эхо команд, которые отдаёт наставник — его голос отражается от стен и деревянного пола, по которому я пытаюсь перемещаться максимально бесшумно. Правда, моя тяжёлая обувь продолжает грохотать на каждом шагу, но я никогда и не отличался тихой кошачьей походкой. Сворачивая за угол, встречаюсь лицом к лицу с Ирен. Впрочем, нет, не встречаюсь, а буквально сталкиваюсь.

Поспешно протягиваю руки, чтобы не позволить ей упасть. Практически ощущаю уже знакомое покалывание от близости с ней. Однажды я не сдержусь и поддамся этому чувству. Узнаю, каково это — касаться Ирен так, будто она принадлежит мне. Но не сегодня.

— Всё нормально? — спрашиваю я, когда она хватается за меня. Сжимает пальцами ткань рубашки. Внутренний голос подсказывает, что я должен деликатно попросить её отпустить, но я не могу. Кожа под рубашкой чуть ли не горит в местах, где она касается меня. Мои соски возбуждённо напрягаются, хотя я изо всех сил пытаюсь контролировать себя.

— Я в порядке, — кивает она. — Не хотела сбивать тебя с ног.

— Это я не должен был выскакивать из-за угла как бешеный поезд.

— Скорее как неуправляемый мотоцикл, — дразня отзывается она, и от улыбки на её щеках образуются ямочки.

Никогда не замечал этого раньше. Она чертовски милая. Мои губы тоже растягиваются в улыбке, и я прячу руки в карманы, когда убеждаюсь, что никто из нас не планирует врезаться лицом в пол. Опускаю взгляд, потому что мне нужно время, чтобы прийти в себя, прежде чем вновь посмотреть в глаза Ирен, и вижу пятно на её обуви. Интересно, эти туфли она приобрела недавно? Мой взгляд поднимается, сосредотачиваясь на её маникюре. Ногти в меру длинные. Пара окрашена в тёмно-серый цвет с блёстками, остальные — в нежно-розовый. Не исключено, что таким образом она выражает свой характер. Моё тело охотно откликается на эту мысль. Я всё больше хочу узнавать Ирен. Её светлые и тёмные стороны. Но не слишком ли глубоко я пытаюсь погрузиться в изучение женщины, с которой проведу совсем немного времени, а после — навсегда разлучусь с ней? Пульс учащается, я начинаю дышать тяжелее. Поднимаю голову, приказывая себе сконцентрироваться.

— А где Искорка? — нарушаю тишину, не в силах более выносить взаимное молчание. Окидываю взглядом коридор, выискивая копну алых волос.

— Только что ушла на занятие. Я хотела тебя встретить, чтобы ты не потерялся.

Чёрт, этого ещё не хватало — чтобы меня за руку приводили к месту встречи.

— Тогда идём.

Ирен медленно отстраняется и, будто пытаясь меня окончательно добить, переплетает свои пальцы с моими, придавая нам схожести с парочкой подростков, которые застенчиво держатся за руки на школьном балу. Затем она тащит меня за собой по коридору. В моём возрасте как-то не солидно смущаться из-за таких безобидных прикосновений, однако очевидная химия между нами не даёт мне покоя.

Как только мы приближаемся к нужной комнате, Ирен поворачивается и прикладывает указательный палец к губам:

— Тс-с.

Есть что-то завораживающее в её жестах. Чёрт возьми, я бы всё отдал за то, чтобы провести целый день в постели с этой женщиной. Киваю, показывая Ирен, что понял её. Она ведёт меня, не отпуская руки. Большинство мест уже заняты — нам остаются лишь самые дальние. К ним мы и направляемся. Ирен не прекращает шептать извинения, пока мы пробираемся к своим местам. Наконец она отпускает мою ладонь, и я чувствую холодную пустоту. С трудом перебарываю желание взять Ирен за руку, а подобного я не чувствовал уже очень давно. Поворачивая голову, замечаю Эрзу — малышка смотрит на нас со счастливой улыбкой. Машу ей рукой, и она машет в ответ. Эрза кажется взволнованной из-за моего присутствия, и я сомневаюсь, что когда-либо хоть кто-нибудь заставлял меня настолько же ощущать себя живым и умиротворённым.

— Она следующая, — шепчет Ирен мне на ухо, вызывая мурашки своим дыханием.

Откидываясь на спинку стула, я приобнимаю её, притягивая ближе к себе. Для окружающих мы, вероятно, выглядим как пара, и я ничего не имею против. Наверняка в какой-нибудь из реальностей мультивселенной Ирен и Эрза — часть моей семьи.

— Эрза.

Я тут же сосредотачиваюсь, когда звучит её имя. Она встаёт, смотрит на Ирен, потом на меня, и только после этого поднимается на платформу. Такая маленькая, что ей требуется помощь для того, чтобы взобраться наверх. Я борюсь с порывом вскочить со своего места и помочь ей, зная, что многие вещи в этой жизни она должна научиться делать самостоятельно. Эрза прекрасно справляется и без меня, но я всё равно счастлив быть частью её жизненного пути.

— Она кажется совсем крохотной, — говорю я Ирен.

— Если бы ты знал, сколько раз я сдерживалась, чтобы не помочь ей подняться, — она мыслит в точности как я. Порой меня удивляют собственные стремления — веду себя как полноценный родитель. Отец Эрзы. И к этому не стоит привыкать.

Никогда прежде я не видел тех, кто занимается боевыми искусствами. Мой максимум — драки в подворотнях, в которые я ввязывался, выискивая на свою задницу новые неприятности. Но даже не будучи знатоком, я почти уверен, что Эрза достигла удивительных результатов. Каждое движение выполняет отчётливо и в меру свирепо, но в то же время грациозно. Для Эрзы её увлечение — это именно искусство, а не просто способ научиться постоять за себя. Двигается она подобно танцовщице, даже лучше. Идеально сочетает в себе ярость и нежность. Совершает пару ошибок — о чём я сужу по шёпоту Ирен — но в целом она достойна участия в какой-нибудь Олимпиаде.

Её выступление заканчивается досадно быстро.

— Это всё?

— Да, — улыбается Ирен. — Ну что, интересно было увидеть, ради чего я трачу по двадцать пять баксов за занятие?

— Двадцать пять? Твою ж… Похоже, не в тот бизнес я ушёл.

Она хрипло смеётся.

— Понимаю.

Затем она помогает Эрзе собраться, и я держу дверь додзё приоткрытой, чтобы выпустить их.

— Тебе понравилось? — спрашивает Эрза, широко улыбаясь.

— Да, — честно отвечаю я. Мне понравилось её серьёзное отношение к занятиям, а также желание посвятить меня в нечто столь личное. — В следующий раз наверняка увижу тебя на Олимпийских играх.

Она смеётся, заставляя моё сердце трепетать.

— Мама говорит, что для этого мне придётся долго и много тренироваться.

— И она права. Никто не оказывается на вершине легко и просто.

Нас окутывает тишина, и мы останавливаемся. Не хотим расставаться. Есть что-то гармоничное в том, когда мы проводим время вместе.

— Где планируете поужинать? — задаю вопрос Ирен, чтобы она не думала, что я интересуюсь только мнением Эрзы.

— Обычно мы решаем это после занятий, — отвечает она.

— В прошлый раз был тако-вторник, — тихо добавляет Эрза.

— Сегодня тоже вторник, — по-доброму смеётся Ирен. — Занятия у тебя всегда проходят в один и тот же день.

«Нам не обязательно останавливать свой выбор на тако», — проносится у меня в голове.

— Как насчёт бургеров и сморов?

— Что такое сморы? — с любопытством спрашивает Эрза.

Я удивлённо смотрю на неё.

— Ты правда не знаешь?

— Нет, — она качает головой.

Тогда я наклоняюсь и аккуратно беру её на руки. Совершенно спонтанное решение, которое могло привести к непредсказуемым последствиям, однако Эрза выглядит довольной.

— Ты многое упустила, если не пробовала сморы. Но мы это исправим. Если, конечно, твоя мама не будет против.

Ирен смотрит на нас обоих, и выражение на её лице остаётся нечитаемым.

— Я не против. Встретимся в твой мастерской?

— Да, я живу этажом выше. Можешь ехать за мной.

Возвращая Эрзу матери и наблюдая за тем, как они садятся в машину, я завожу мотоцикл и направляюсь к мосту, даже не пытаясь сдержать глупую улыбку.

***

Ирен

Знаете то чувство, когда люди говорят вам, что в вашей жизни есть решения, которые приводят к долгосрочным последствиям? Сегодня я приняла одно из таких решений и уже чувствую последствия, которые ложатся на мои и без того перегруженные плечи. Правильно ли я поступаю? Справится ли Эрза с очередной разлукой? В себе я уверена — и не такое переживала. Но дочка — совсем другой человек. Бросая взгляд на зеркало заднего вида, вижу широкую улыбку на лице дочери. Она взволнована и с нетерпением ждёт новой встречи с Акнологией. Если честно, я тоже, и меня это пугает.

Я следую за ним не только на машине — мой взгляд прикован к нему, ловко преодолевающему пробку на трассе. В нём чувствуется власть. Он не сутулится, как другие мужчины на мотоциклах. Сидит прямо, держа одну руку на бедре, когда мы приближаемся к светофору. Вся его поза выражает уверенность и мужественность. Он мог владеть мной столь же легко, как владеет своим транспортом.

Волна похоти прошивает меня с такой силой, что я не сдерживаю стона.

— Мама, что с тобой?

Прижимаю ладонь к груди в попытке успокоить сердцебиение. Чувствую жар, медленно поглощающий меня аж до самой шеи. Наверняка моя кожа сейчас ярко красного цвета.

— Я в порядке, милая, просто составляю список дел в голове, — господи, что я творила бы с ним, будь у меня такая возможность. Что со мной не так? Почти два года воздержания — вот что, чёрт возьми.

Цвет светофора меняется на зелёный, и Акнология включает поворотник, затем машет мне рукой. Даже это банальное движение я нахожу невероятно сексуальным. Чёрт. Ну почему именно сейчас моё либидо решает напомнить о себе?

Остаток пути проходит для меня словно в тумане. Я уговариваю себя успокоиться, всё равно у нас ничего не получится. Акнология отработает свои часы и исчезнет из нашей жизни. У него нет причин оставаться с матерью-одиночкой и её ребёнком. Если я сама в это поверю, всем нам будет гораздо легче.

Акнология жестом приглашает меня обогнуть здание. Я не против того, чтобы оставить машину прямо на улице, однако он направляется к переулку. Там есть настоящая парковка, чему я на самом деле очень рада. За гаражом находится огороженный задний дворик — небольшой, но весьма аккуратный, как островок посреди городских джунглей

Когда я выхожу из машины и помогаю выбраться Эрзе, он всё ещё сидит на мотоцикле и наблюдает за нами. Его губы растягиваются в улыбке.

— Приятно возвращаться домой не в одиночку. Давненько у меня не было гостей.

Он снимает солнцезащитные очки и вешает их на ворот рубашки. Эта привычка придаёт ему ещё больше сексуальности. Кроме того, я нахожу подобные действия особенно мужественными.

— До заката ещё есть время, — произносит Акнология. — Отдохните, пока я готовлю бургеры. А потом вместе приготовим сморы.

— Можно мне хот-дог? — застенчиво спрашивает Эрза, держа меня за руку. Она не любит просить о чём-либо — это лишний раз навевает неприятные воспоминания об её отце.

— Для тебя всё что угодно, — Акнология подходит к ней и с улыбкой протягивает руки.

Моя дочь, обычно крайне осторожная в присутствии других людей, охотно идёт ему навстречу. Я теряю дар речи, когда Акнология берёт её на руки. Как человек, не имеющий опыта работы с детьми, он справляется потрясающе.

— Давайте поднимемся ко мне. Ирен, ты первая.

Он указывает на лестницу, ведущую в комнату, которая больше похожа на чердак. Я не флиртовала уже чёрт знает сколько лет, но ощущаю его взгляд на себе и не могу не покачивать бёдрами. Возможно, сегодня мне стоило уделить больше внимания своему внешнему виду. На несколько мгновений вновь отвлекаюсь на мысли о том, почему именно он появился в нашей с дочерью жизни. Понимаю, что не должна излишне погружаться в подобные размышления. Я не имею права проецировать на него свои желания. И всё-таки слегка оборачиваюсь, замечая его взгляд на своей заднице. Или мне показалось?