Сюэ Ян замирает с занесенной в воздухе ногой, раздумывая, что проще: наступить в лужу или обойти. Еще пару лет назад непременно бы пошел напролом, разбрызгивая грязную воду на всех вокруг, а теперь… А что теперь? Если заляпает белые одежды одного небезызвестного даоса, которому приспичило совершать прогулки в слякоть, то сам же и будет отстирывать. Вот это муки выбора, нечего сказать!

— Ченмэй, что-то случилось? — Сяо Синчэнь расценивает внезапную остановку по-своему, тоже не спеша идти дальше. В отличие от темной энергии, на уличную грязь Шуанхуа не указывает, потому его хозяин никогда не против сопровождения.

Сюэ Ян опускает ногу и неопределенно хмыкает, мол, не бери в голову, ничего страшного. Однако его взгляд задерживается на собственном трепещущем отражении в глинистой воде, и с губ срывается тихий вздох. Стоит тут как дурак с ненавистным даочжаном под ручку, еще и улыбается невесть чему — докатился! А ведь сейчас обойдут лужу и дальше пошагают, будто все замечательно…

— Помнишь, недавно ты говорил что отдал бы многое, чтобы на меня посмотреть? — неожиданно даже для самого себя резко спрашивает Сюэ Ян.

— Помню и не отказываюсь от своих слов, — осторожно соглашается Сяо Синчэнь, инстинктивным жестом поправляя повязку на лице, а на его щеках тут же расцветают едва заметные пятна неровного румянца. Но едва ли он смущен — скорее, погрузился в приятные воспоминания. — А почему ты спросил?

Однако в этом вопросе звучит настороженность и отголосок надежды. Забавно — он что, ждет, что сейчас ему предложат с десяток чудотворных способов вернуть зрение хоть на денек? С этим пускай к своей бабке на гору прогуляется, да Сун Ланя заодно прихватит, чтоб ковырять с кого было! Других вариантов еще не изобрели.

— Потому что думаю, что тебе бы не понравилось увиденное. Нет, уверен, — добавляет Сюэ Ян, одаривая еще раз свое отражение укоризненным взором. Ему тоже не нравится: чего это у него такой вид блаженный, будто даосскую заразу подхватил?

Сяо Синчэнь разворачивает его к себе за плечи и с откровенным недоумением вопрошает:

— Откуда такие мысли? Неужели тебя кто-то оскорбил, и ты воспринял это так близко к сердцу?

Сказал тот, кто страшится снять повязку на людях… У кого что болит, да? Но лучше оставить эти мысли при себе.

— Я же тебе не Слепышка! — вместо этого фыркает Сюэ Ян.

Вот ее могут довести до слез обзывательства соседских девчонок, которым повезло родиться неувечными. И которую только сильнее злят увещевания даочжана, что не нужно держать обид, а к советам «докуки» раскроить их миленькие мордашки, чтобы не задавались, кажется, даже прислушивается. Не стремится воплотить в жизнь, правда, но рано или поздно… Занятно будет на это поглядеть.

— Тогда в чем дело? — Сяо Синчэнь подносит ладонь к напряженному лицу Сюэ Яна. И ведет пальцами по привычному пути: вдоль линии роста волос, убирая прилипшие от висящей в воздухе влаги ко лбу пряди, к бровям. Проходится по переносице, задерживаясь на кончике носа, затем очерчивает губы и, легонько сжав подбородок, заверяет: — Насколько я могу судить, у тебя нет причин так думать. Я знаю, что у тебя прекрасная улыбка.

Сюэ Ян не отпихивает чужую ладонь, а лишь изнеможденно жмурится. Ах, если бы дело было во внешности… Да будь он косым, рябым и еще тьма пойми каким, даочжан бы ему слова не сказал! Зато за другое сказал бы. Много всего интересного. Эта мысль не дает покоя с самого первого дня после пробуждения в похоронном доме, куда Сяо Синчэнь с упорством заботливой псины притащил себе калеку для забавы. Друга себе нашел душевного, ага...

— Даочжан, тебе только девок соблазнять такими речами, в койку бы так и прыгали! — почти стонет Сюэ Ян, все же отмахиваясь.

— Зачем мне это? У меня же есть ты.

Ну и как прикажете с ним разговаривать? Его можно разве что схватить за руку и потащить в обход лужи — все равно ничего не поймет, а если поймет, то никаких больше прогулок.

***

— Даочжан, ответь мне на один очень важный вопрос! — ни с того ни с сего выпаливает Сюэ Ян, заставляя неспешно бредущего рядом Сяо Синчэня вздрогнуть, отчего приходится успокаивающе погладить его по плечу. А то так корзину еще уронит, в которой, между прочим, будущий ужин.

Жители города И равнодушно скользят мимо — давно привыкли к своим странным соседям, и даже если что-то лишнего и думают, то держат свое дурное мнение при себе. Ведь если кто-то много мелет языком, то он быстро укорачивается вместе с его нерадивым владельцем. Лучше и правда помалкивать, а то мало ли что — какие-то обрезанные рукава точно того не стоят. Сюэ Ян себя таковым не считает, но никого и не разубеждает.

— Очень важный, даже так… — заметно расслабившись, усмехается Сяо Синчэнь. — Что ж, я попробую.

Сюэ Ян вдыхает поглубже, убеждая себя в том, что поступает правильно. Он просто должен внести хоть какую-то ясность, иначе неизвестность скоро просто сведет его с ума. Последние бесонные ночи, проведенные в догадках, уже начали свое черное дело. Возможно, именно поэтому, он напрямую спрашивает:

— Что бы ты сделал, узнай о том, что кто-то тебя обманывал очень долгое время?

— Я… — медлит с ответом откровенно обескураженный таким вопросом даочжан. — Ченмэй, в последнее время ты говоришь странные вещи. Кто меня может обманывать?

Еще спрашивает — да каждый встречный так и норовит! Смешной, право слово.

— Ты просто представь себе такое и скажи, — настаивает Сюэ Ян, разглаживая сбившиеся складки на белом ханьфу, исключительно мнимой заботы ради.

— Это будет сложно, — кажется, даочжан совсем не хочет думать над такими вещами. Или ему нужна помощь.

Сюэ Ян озирается по сторонам в поисках вдохновения и выхватывает взглядом давно оторвавшуюся вперед Слепышку. Девка сегодня склочней обычного: разобиделась неизвестно на что прям с порога и учесала, размахивая палкой. Никто особо не против, но страшно представить, какой она будет еще через пару лет — проще утопить. А ведь подходящий пример!

— Допустим вот, узнай ты, что Слепышка вовсе и не слепая, а вполне себе зрячая, просто решила на шею нам… то есть тебе присесть! Что ты ей за это сделаешь? — с азартом любопытствует Сюэ Ян.

Сяо Синчэнь замедляет и без того черепаший ход, честно задумываясь над тем, что сказать, прежде чем с уверенностью заявить:

— Если представить, что А-Цин скрывает правду, значит — у нее есть на это свои причины, и я не волен ее осуждать. Я мог бы разве что попросить ее прекратить.

— Воспитатель из тебя так себе, — заключает Сюэ Ян, встряхивая головой. — Ладно, демоны с ней, со Слепышкой — ты отчего-то в ней души не чаешь, потому готов ей спустить с рук что угодно.

Даочжан неопределенно пожимает плечами и улыбается, ему нечего возразить на это утверждение.

— А если это будет кто-то другой? Кого ты ненавидишь?

— Я не испытываю ни к кому ненависти, — качает головой Сяо Синчэнь, и податливо отходит в сторону, чтобы освободить путь какому-то торговцу с уже почти опустевшей тележкой.

— Так не бывает, — презрительно фыркает Сюэ Ян, кривясь от запаха — ушлый мужик явно кому-то впарил кучу гнили.

— Но кого мне ненавидеть?

— Например, того, из-за кого ты лишился глаз?

— Я сам их отдал, и никто в этом не повинен.

Сюэ Ян готов завыть. Даочжан просто непрошибаемый, честное слово! Пора вываливать все фишки на стол.

— А как насчет того, кто лишил глаз твоего друга, которому ты их радостно вручил? — Очень сложно сдержать яд, но в шуме дневного города его можно и не заметить. Сяо Синчэнь никогда не замечает его даже в полной тишине.

— Я считаю, что этот человек заслуживал правосудия, но не моей ненависти. — Улыбка на лице даочжана становится напряженной, но не исчезает. Похоже, его начинает утомлять эта пустая беседа, но воспитание не позволяет послать ему своего говорливого спутника заповедными распутными далями.

Вы только послушайте его: «этот человек»! Который даже ненависти не заслужил, видать, плохо старался. Сюэ Ян не в силах понять, что чувствует — разочарование, ликование или полное опустошение? А чего ему вообще хотелось услышать? Проклятье — как сложно, когда даже с собой никакого сладу нет.

— Я ответил на твой вопрос? — Сяо Синчэнь воспринимает затянувшееся молчание как завершение разговора. Но нет, есть еще кое-что.

— А если тебя обманываю я? Если я не тот, за кого себя выдаю? — в отчаянии спрашивает Сюэ Ян — ему тоже вусмерть надоело бродить вокруг да около. — Что ты мне сделаешь?

— Ченмэй, ты и так полон секретов, и я уважаю твой выбор их хранить. — Даочжан ведет в воздухе свободной рукой, чтобы безошибочно найти чужую ладонь и сжать ее в своей. — У тебя тоже есть свои причины так поступать, и я не могу с этим ничего сделать.

Зато Сюэ Ян может. Когда найдет в себе силы.