Айзек выпрыгнул из машины даже не выехав за границу города. Не хватило смелости. Не хватило смелости сделать то, что они раз в сезон делали всей командой Бейкон Хиллс по лакроссу — покидали город.

Он заскочил в ближайший бар в попытках унять истерично бьющееся сердце. Хотелось забиться в ближайший угол и позорно разрыдаться. И больше никогда не появляться дома. Возможно, к этому моменту отец заметил, что его нет. Возможно, вернись сейчас Айзек домой — на этом бы его жизнь и закончилась. Отец размозжил бы ему голову об ближайший угол. Стоило упрощать ему задачу и добровольно возвращаться домой?

Айзек попытался заказать ром с колой. Странно, что в подобном месте вообще делали коктейли. Тут должны были прямо в глотку заливать чистый спирт и давать закусывать остатками дубовых скамеек на улице. Бармен, глубоко несчастный мужчина глубоко за сорок, смерил его нечитаемым взглядом и поставил перед ним стакан с колой.

— Мелкий ещё, — кажется, он сказал именно это. Хотя с тем же успехом это могло быть и «Пошёл нахер». Или «третья дверь направо». В общем, говорил этот человек так неразборчиво, что вполне мог оказаться гостем с другой планеты, который просто не успел выучить местный язык.

В баре было многолюдно, душно и воняло промокшим деревом. Тем временем, возле барной стойки было на удивление мало людей. Возможно, дело было в том, что придавать своему телу вертикальное положение было легче в метре от пола (чтобы падать было не так больно).

Довольствуясь своей колой, Айзек влез на пустой и довольно чистый барный стул, когда рядом с ним очутился стакан с каким-то коньяком.

— Мне на вид явно больше пятнадцати, — довольно выдохнул человек, на соседнем месте.

Айзек взглянул на него только, чтобы убедиться, что ему не за сорок и у него все зубы на месте. Ладно, на человека рядом с ним было приятно смотреть. По тому, что успел заметить Айзек, у этого человека присутствовали все зубы, цвет его лица не мог соперничать с лимоном и он умел пользоваться дезодорантом. В общем, он выглядел довольно приятно, но его голубые глаза оставались холодными, несмотря на то, что рот кривился в почти милой белозубой улыбке.

Возможно, с этой же улыбкой этот же человек вскрывал людей где-то у себя в подвале, а потом скармливал остатки свиньям, но узнать об этом из первых уст Айзек не горел желанием.

А вот мужчину явно пробило на поговорить. Возможно, дело было в том, что Айзек был здесь самым трезвым представителем рода человеческого (если воспринять теорию о бармене-инопланетянине как правду).

Мужчина одним лёгким движением вытянул из рук Айзека стакан и перелил в стакан с коньяком.

Пить алкоголь в сомнительном месте в обществе сомнительных людей в компании человека с очевидным желанием напоить его — было плохой идеей. Но в последнее время у Айзека были только такие.

— Питер Хейл, — мужчина протянул ему с тонкими пальцами и без намёка на мозоли.

— Вы ведь не байкер. И не дальнобойщик. Тогда, что вы здесь забыли? — Айзек взял со стойки свежесмешанный коктейль под самый недовольный взгляд бармена какой только можно представить. А потом пожал протянутую руку. — Айзек Лейхи.

Питер Хейл коротко усмехнулся и выпил что-то из своего стакана.

— Я человек, которые не любит места, где меня могут узнать.

Ладно, Айзек ожидал чего-то менее абстрактного. Возможно, через десять минут Айзека уже торкнут какие-нибудь таблеточки, что этот странный человек, наверное, успел размешать в стакане и тогда эта абсолютно бессмысленная ересь сведётся до простого «хочу трахнуть одолбанного подростка».

Чувство самосохранения вопило об опасности, о том, что нужно уносить ноги, но сам Айзек так усиленного игнорировал эти вопли, что с уверенностью мог сказать, что глаза человека напротив самые красивые во Вселенной.

В конце концов, Вселенная бесконечна.

Айзек улыбнулся Питеру поплывшей, немного кривоватой улыбкой и коротко пожал плечами.

— Круто. А я попытался сбежать из дома, но в итоге я струсил и теперь я пью в каком-то грязном баре с очень странным человеком, — он ещё раз улыбнулся и залпом опрокинул остатки коктейля. Нерастаявший лёд громко стукнулся об зубы, но Айзек не обратил на это внимание.

Питер заказ ром с колой и снова отдал Айзеку. Бармен смерил их ещё одним недовольным взглядом, но спорить не стал.

— Зато в родном городе, — всё в голосе Питера сквозило плохо скрываемым сарказмом. Айзек в ответ на его слова горько и отчаянно рассмеялся.

***

Айзек смутно помнил, чем закончился тот вечер. Но он точно помнил, что чем он не закончился. Никакого секса, никаких домогательств, никаких даже минимальных намёков. А ещё Питер довёз его до дома.

— Я уезжаю в конце недели. Напиши мне если решишься.

Айзек забыл спросить на, что он должен «решиться». Позвонить или сбежать из дома? Тогда его пьяный мозг не видел в этом проблем.

В тот вечер отца дома не оказалось. Он пришёл только на утро и даже не знал, что Айзек был где-то ещё, так что проблем о которых Айзек тогда думал не предвиделось.

Осталась одна большая проблема всей его жизни. Отец. Отец с садистскими наклонностями. Ебаный холодильник в подвале. Не сходящие месяцами синяки, работа на кладбище и жизнь, в которой проблеском света кажется единственное распитие не самых хороший алкогольных напитков в странной компании в грязном баре на окраине города.

Так, что Айзек не видел ничего удивительного в том, что после очередного избиения, он всё-таки позвонил Питеру. Крохотную бумажку с номером Питер оставил в чехле телефона (как предусмотрительно).

Отец куда-то ушёл. «По делам». Айзек не хотел знать. До этого он почти тридцать минут сидел на скрипучем диване и внимательно слушал все наставления отца о том, что он должен сделать (у Золушки в мультфильме дел было меньше, чем отец выдал ему на остаток вечера). Айзек старательно буравил взглядом пол и отсчитывал минуты, внутренне молясь, чтобы Питер не пересёкся с отцом.

Когда дверь почти оглушительно хлопнула, Айзек сорвался с места как подорванный. Он почти взлетел на второй этаж и стал собирать вещи так, будто за ним гналась стая волков и от этой быстро собранной сумки зависела вся его жизнь.

Все его вещи поместились в одну спортивную сумку и рюкзак. Отдельно он сложил всё то немногое, чем он обычно рисовал и стал дожидаться Питера. Он заметил его ещё на повороте, так что он выскочил под проливной дождь ещё до того как Питер позвонил.

Наверное, Питер ожидал чего-то другого. Айзек запрыгнул к нему в машину и замер, осознавая, что он делает. Питер осмотрел его с головы до ног (задержавшись на расцветающем на скуле синяке) и без слов завёл машину.

Айзек пялился на залитую дождём улицу через лобовое стекло, на быстро работающие дворники, на тёплый свет соседних домов и тусклые уличные фонари. Он смотрел, не отводя взгляд, но руками он искал руку Питера, то реальное за, что можно ухватиться. То реальное, что рождало в нём мысль, что скоро всё закончится, что всё будет позади.