Эндрю должен на две недели уехать на преподавательскую конференцию в Лос-Анджелес и это худшие две недели в жизни Нила.

Он пригласил Нила, но тот любезно отказался, потому что у него были занятия и экзамены. Он жалеет о своем решении примерно через пять минут после того, как Эндрю крепко целует его, говорит "Будь хорошим мальчиком, хорошо, Нил?" и уезжает, оставляя Нила смотреть вслед его машине, чувствуя, как будто у него в груди дыра.

Он пытается быть сильным, пытается быть "хорошим мальчиком". Он знает, что Эндрю ненавидит конференцию, слышит эту ненависть в его голосе и не хочет беспокоить его жалобами на свою жизнь.

Все это медленно разваливается на части.

Все начинается с ночных кошмаров. Он не осознавал, что его ночные кошмары почти полностью прошли, он жил в блаженстве с тех пор, как встретил Эндрю. Когда кошмары возвращаются, он просыпается и больше часа бегает вокруг общежития.

Сны ужасны. Это кошмары о том, как Эндрю занимает его место, как его рубят топором Натана, жгут заживо. Самые худшие из них – это те, где мозг Нила решает отправиться в приключение и переосмыслить сексуальное насилие Эндрю в самых ярких деталях.

Нилу это так не нравится, но он не может и не говорит Эндрю об этом. Это отвратительные сны – что бы подумал Эндрю, если бы узнал?

Кожа Нила кажется слишком натянутой, ему кажется, что его голова не надета должным образом. Не помогает, когда Кевин угрожает его капитанским званием, которого он лишится, если не задержится допоздна и не будет тренировать новичков. Он возвращается домой в три часа ночи, должен проснуться в шесть, понимает, что к двенадцати у него было задание.

Такое чувство, что все вернулось к тому, что было до Эндрю и Нил потерян. Он не может взять себя в руки; его реальность медленно ускользает от него. Он не знает, как вернуться к тому быту, в котором он жил все это время.

Он не говорит Эндрю, потому что Эндрю сказал ему быть хорошим мальчиком, а он даже этого не смог сделать.

За два дня до его возвращения Нил так сильно скучает по нему, что ему кажется, будто его сердце разбивается. Эндрю не смог позвонить ему той ночью, отправив сообщение Нилу и напомнив ему пораньше лечь спать и как следует поесть. Нил не знает, как сказать, что он не может вспомнить, когда в последний раз ел что-то не замороженное или жидкое.

Он чувствует себя таким взвинченным, в полном беспорядке, висящим на волоске. Он борется со слезами, которые хотят подступить, потому что он полностью все испортил. Эндрю доверил ему позаботиться о самом себе, а он просто не смог этого сделать. Он не видел своего пути. Иногда он не мог дышать.

Он поднимается с кровати на трясущихся ногах, шаркая к кровати Мэтта.

– Мэтт, – шепчет он высоким от эмоций голосом. Мэтт сонно открывает глаза и хмурится, когда видит, что Нил стоит над ним, перебирая пальцами подол собственной футболки.

– Иди сюда, – бормочет Мэтт, протягивая руку и Нил слабо улыбается ему, прежде чем лечь рядом с ним.

Он закрывает глаза, делая прерывистый вдох. 

– Ты должен позвонить ему, – шепчет Мэтт, обнимая Нила руками.

Нил вздрагивает. 

– Я... не хочу беспокоить его, – говорит он слабо. – Я не хочу ему говорить об этом.

– О, Нил, – вздыхает Мэтт, целуя его в лоб, прежде чем развернуть его, чтобы Нил прислонился спиной к его груди, прижимая его ближе.

Это кажется таким неправильным. Нил прикусывает губу, сильно нахмурив брови, изо всех сил стараясь не заплакать. В последний раз он чувствовал себя таким опустошенным через несколько месяцев после того, как его спасли от Лолы и Натана.

Мэтт был его утешением тогда, но теперь все не так. Мэтт слишком... длинный. Он слишком большой, слишком длинный, его рука слишком... чистая и без татуировок. Даже дыхание у него другое. Нил все равно закрывает глаза и представляет, что его держит Эндрю.

~

Нил просыпается после худшего в своей жизни сна с пульсирующей головной болью и высохшими слезами на щеках. Отсутствие Эндрю поражает его со всей силой, сопровождаемое отсутствием Мэтта. Простыни рядом с ним холодные и пустые и это ощущается так же, как его сердце.

Ему хочется лечь и валяться вечно, но он заставляет себя встать. Он чувствует, как приступ паники закипает у него под кожей, готовый вот-вот дать о себе знать. Он чувствует себя так близко к сабдропу, что почти чувствует, как падает в него.

Все его тело дрожит, когда он стаскивает одеяло с кровати, заворачивается в него и шаркающей походкой выходит за дверь. Мэтта нигде не видно, а пустого общежития почти достаточно, чтобы вызвать у Нила настоящую паническую атаку.

Но.

Нил разражается слезами, когда видит, что Эндрю ждет его. Облегчение - это волна, которая обрушивается на него на полной скорости.

– Папочка, – всхлипывает он, но чувствует, что словно прирос к месту в страхе, что это сон. Он сильнее прижимает одеяло, потому что он был таким ужасным и не выполнял приказы, из-за чего хочет исчезнуть.

– Малыш, – тихо говорит Эндрю и Нил рыдает сильнее, падая на колени. Миньярд приседает перед ним, приподнимая его голову. Нил смотрит куда угодно, только не в глаза, он этого не заслуживает, потому что он был абсолютно ужасен.

Эндрю убирает руку с подбородка Нила, прежде чем стянуть с него рубашку через голову. От его татуировок у Нила перехватывает дыхание и его сильно поражает, что его папочка, блядь, наконец-то здесь, прямо перед тем, как за подтверждением следует “Я был таким охуенно плохим.”

Эндрю обнимает Нила и он прижимается к его теплой обнаженной коже, вдыхая мускусный аромат Миньярда. 

– Папочка, – плачет он, впиваясь пальцами в кожу Эндрю. – Папочка, я был таким плохим, прости, – хнычет он, его голос срывается. – Папочка, мне так жаль.

– Шшш, – шепчет Эндрю, крепче обнимая его и Нил просто плачет. Плач ощущается так, как будто он открывает клапан в его коже и он просто собирается по кусочкам, потому что Эндрю наконец-то здесь, чтобы позаботиться о нем.

Он долго не отпускает Эндрю, даже когда тот встает и несет их к кровати. Он обнимает своего папочку, крепко прижимая к себе. Когда он, наконец, успокаивается, Эндрю гладит его покрытое шрамами лицо и потирает спину.

– Ты собираешься наказать меня, папочка? – шепчет Нил, все еще держась за Эндрю. – Я… – он колеблется, но решает рассказать ему. – Я не спал и не ел как следует. Я не мог разобраться в своей жизни с тех пор, как ты уехал, – смущенно бормочет он. – Мои кошмары вернулись. Я чувствую, что моя жизнь развалилась на части.

– За что мне наказывать тебя, малыш? – урчит Эндрю, проводя рукой по волосам Нила. – Ты не сделал ничего плохого.

Нил краснеет, слегка шмыгая носом. 

– Папочка, я ослушался тебя!

– Ты был в сабдропе, малыш, – мягко говорит Эндрю. – Ты сделал это ненарочно. Я не собираюсь наказывать тебя за это.

Нил становится ярко-красным, утыкаясь лицом в плечо Эндрю. 

– Ты должен наказать меня, папочка, – шепчет он. – Я это заслужил.

– Что ты сделал, малыш? – спрашивает Эндрю, голос ничего не выдает и Нил слишком напуган, чтобы смотреть. Он еще глубже прячет лицо. – Если речь идет о том, что ты спал в постели с Мэттом, то он уже сказал мне. В любом случае, это лучшее, что он мог для тебя сделать.

Нил сглатывает, потому что он так боится рассказать Эндрю о своих снах. Он прикусывает губу, и Эндрю говорит своим доминантным голосом: "Малыш".

Он хватает ногу Нила, закидывая ее себе на бедра, заставляя его оседлать самого себя. Эндрю садится, встречаясь взглядом с Нилом. Он стыдливо отводит взгляд, Эндрю хватает его за подбородок. 

– Посмотри на меня, детка. Скажи мне, что ты сделал, и я решу, стоит ли за это наказывать.

Нил сглатывает, чувствуя себя растерзанным под пристальным взглядом Эндрю.

 – Я… – его голос тихий, дрожащий от смущения и ненависти к самому себе. – Мои кошмары, папочка, – он сглатывает. – Помимо того, что тебя пытали Лола и Натан, мне снилось, – он зажмурился, прошептав самым мягким голосом, – Мне снилось, что тебя изнасиловали.

Эндрю замирает под Нилом, и из глаз Нила текут слезы. Эндрю, наверное, теперь ненавидит его. 

– Папочка, я…

– Ш-ш-ш, – тихо говорит Эндрю, гладя Нила по лицу, прежде чем обнять. Нил снова разражается плачем, сны проносятся в его голове без предупреждения. Он так сильно это ненавидит, что хочет найти того человека, кто бы это ни был и убить его за то, что они посмели вот так прикоснуться к его папочке. – Расскажи мне о своих снах, детка.

Нил вырывается из объятий Эндрю, широкая хмурость украшает его лицо. 

– Папа, что?

– Очевидно, это тебя беспокоит, малыш, – мягко говорит Эндрю и Нил может видеть, как эмоции борются в его глазах, когда хватка его партнера усиливается. – Тебе нужно поговорить об этом.

– Но папа...

Эндрю останавливает его жестким взглядом, и Нил дрожит. 

– Я... это был Натан, – хнычет он, дрожа всем телом. – Он… он похитил тебя, и з-заставил меня смотреть, пока он н-на...

– Ш-ш-ш, – Эндрю нежно гладит его по лицу, останавливая Нила от срыва. – Это не по-настоящему, малыш. Это было много лет назад и теперь он мертв. Аарон убил его. Они оба мертвы. Он и твой отец, ясно?

Нил прикусывает губу, сдерживая рыдание, когда смотрит на Эндрю сквозь ресницы. 

– Ты злишься на меня, папочка?

– Нет, – говорит Эндрю, поглаживая Нила по спине. – Ты все еще мой малыш.

Но Нилу не хочется этого. Он чувствует себя грязным и отвратительным, как будто внутри него темная каша, которая просто заполняет его внутренности. 

– Ты должен наказать меня, папочка, – хнычет он и Эндрю хмурится. – Мне это нужно.

– Детка, я не думаю, что это хорошая идея, – говорит Эндрю, но Нил упрямо качает головой.

– Мне... мне нужно это, – хнычет он. – Я не могу простить себя за то, что мне снилось и что я сделал, пока ты не накажешь меня.

Нет никакого способа попросить Эндрю о том, что он хочет, не сказав «пожалуйста», поэтому он довольствуется мольбой глазами. Его глаза блестят от слез, встречаясь с жесткими глазами Эндрю. 

– Малыш, – начинает он, но, вероятно, видит, насколько сломлен и отвратителен Нил внутри, поэтому он замолкает. – Ты уверен?

Нил кивает, его сердце бешено колотится. Что-то в глубине его живота сжимается и говорит ему не делать этого, просто держаться за Эндрю и спать целый день. Он не реагирует на это и говорит "да".

Эндрю все еще хмурится, но он поворачивается, укладывая Нила поперек своих коленей, крепко прижимая его запястья к кровати. Нил чувствует, как его дыхание учащается, но он делает глубокий вдох, игнорируя волнение. Ему нужно это. Ему нужно, чтобы Эндрю простил его.

Эндрю стягивает штаны Нила сзади, подставляя его задницу прохладному воздуху.

– Стоп-слово? – тихо спрашивает он и Нил отвечает ему, закрыв глаза и расслабляясь.

Первый шлепок причиняет боль. Нил подавляет крик, крепче зажмуривает глаза, а затем внезапно снова оказывается в багажнике машины с Лолой, прижимающей его к полу.

Он забывает, как дышать, ожидая следующего шлепка и едва мог чувствовать, как Эндрю ласкает его ягодицу, все, что он мог чувствовать, это нож, скользящий по его щеке и вниз по рукам, и жгучую боль, когда она нажимает на…

– Зажигалка, – выдыхает он и тут же открывает глаза, его лицо мокрое от слез и он на грани приступа паники. Эндрю немедленно останавливается, подтягивает его штаны и заключает Нила в объятия, скрепляя все его осколки вместе.

– Малыш, – шепчет Эндрю и Нил прижимается к нему.

– Мне жаль, что я такой неудачник, папочка, – кричит он, потому что он был таким плохим мальчиком, что даже не смог должным образом принять свое наказание.

– Посмотри на меня, – приказывает Эндрю, и Нил делает. – Ты не получишь больше одной порки, потому что ты не сделал ничего плохого, за исключением того, что не сказал мне, что происходит. Ты – само совершенство, малыш. Ты мой. И я чрезвычайно горжусь тобой за то, что ты сказал стоп-слово, хорошо? Дрейк и Натан мертвы, не дай им тебя расстроить, малыш.

Нил сглатывает, прежде чем кивнуть. 

– Чтобы я больше не слышал, как ты так говоришь о себе, – строго продолжает Эндрю. – Или ты не сможешь прикоснуться к папочке, пока не поймешь, какой ты идеальный мальчик.

Нил хнычет, и Эндрю переворачивает их, накрывая тело Нила своим, защищая его от мира и его демонов. 

– Я действительно не плохой мальчик, папочка? – тихо спрашивает Нил дрожащим голосом, чувствуя себя в полной безопасности рядом с Эндрю.

– Ты нарочно ослушался, малыш? – мягко спрашивает Эндрю и Нил дико трясет головой.

– Нет! Это все просто... Все просто развалилось и я не мог собрать это воедино, – шепчет он.

Эндрю гладит его по лицу, глядя на него сверху вниз. 

– Тогда я не собираюсь наказывать тебя за то, чего ты не делал специально, малыш. Однако я накажу тебя за то, что ты не позвонил мне. Почему ты не позвонил?

– Потому что ты сказал мне быть хорошим, а я не смог сделать даже этого, И… и я думал, ты возненавидишь меня, если узнаешь о снах, – признается Нил и большой палец Эндрю нежно проводит по губам Нила.

– Детка, я бы предпочел, чтобы ты позвонил мне и сказал, чем выяснять это через Мэтта. И я никогда не смог бы ненавидеть тебя, малыш, – кивает Нил, его лицо вытягивается. Эндрю целует его мягко, сладко, Джостен дрожит. – Ты останешься в моем доме и будешь ложиться спать на два часа раньше в течение недели. Мне все равно, что скажет Кевин. Единственное исключение – если тебе придется выполнять работу в университет, но даже это будет на мое усмотрение, – говорит Эндрю и Нил быстро кивает. – Но если тебе нужно прощение, я прощаю тебя, малыш. Ты все еще совершенен, и ты все еще мой.

Нил сглатывает, тошнота в его животе превращается в бабочек, пока он борется с румянцем. Эндрю продолжает шептать комплименты и приятные вещи ему на ухо, натягивая одеяло им на головы, укутывая их в кокон, защищая от внешнего мира.

Мягкий голос Эндрю вытесняет все отвратительные мысли, крутящиеся в голове Нила, и он засыпает под комфортным весом Эндрю, чувствуя себя легче, чем за последние две недели, со счастливым сердцем и одной мыслью, кружащейся в его голове:

Папочка считает меня идеальным.