Сюэ Яну весьма увлекательно наблюдать за тем, как Слепышка уже который день стойко корчит из себя невесть что. Зимы в этих краях очень недружелюбные, и подхватить простуду можно на раз-два. А уж если ее не лечить, то так же легко можно отправиться на тот свет. Сюэ Ян испытывает ленивый интерес, когда же девчонка, наконец, прекратит выбегать на улицу при каждом приступе удушающего кашля, тем самым только усугубляя свою болезнь. Притворяясь, что с ней все в порядке, она даже говорить почти перестала, лишь бы не было слышно хриплого голоса, за что огромная ей благодарность — хоть немного долгожданной тишины!
А-Цин прекрасно знает, что Сюэ Ян не станет печалиться по поводу ее хвори, а вот Сяо Синчэнь начнет беспокоиться. На самом деле удивительно: она ревнует своего обожаемого даочжана к «пакостнику и докуке», но так не хочет доставлять ему неудобств! Хотя, казалось бы, какой удобный способ привлечь к себе внимание — долго и со вкусом болеть, принимая самоотверженную заботу. А тот бы ей последнее отдал, в этом можно не сомневаться.
Сюэ Яну мотивов обоих не понять. Он бы уж точно воспользовался ситуацией, а ещё ни в коем случае не стал бы возиться с бесполезной калекой. Поэтому в данной ситуации он только наблюдает и ждет, когда правда выплывет наружу. Либо Слепышка признается, либо… Можно будет красиво поскорбеть за компанию, горестно ахая и похлопывая по плечу страдающего по поводу утраты Сяо Синчэня, который проморгал (надо будет оставить эту метафору при себе!) болезнь девчонки. Но надо отдать ей должное: скрывалась она поначалу просто мастерски, пока ее беготня не стала подозрительной ровно настолько, чтобы проследить за ней. При должном старании она сможет очень ловко дурить людей, не хуже Сюэ Яна.
Притворство Слепышки вскрывается среди ночи, когда из ее гроба доносится захлебывающийся хрип. Сюэ Ян даже не шевелится, слыша быстрые шаги по направлению к источнику шума. Не его дело, и вообще, можно сделать вид, что кусок ветхой ткани, заменяющий дверь в его комнату, отлично заглушил эти душераздирающие звуки. Но вот легшую на плечо ладонь проигнорировать уже не выходит — приходится вставать, чтобы «пойти посмотреть». Ну да, сам-то Сяо Синчэнь может разве что определить наличие жара.
— Я, конечно, не эксперт… — тянет Сюэ Ян, держа над Слепышкой плошку с зажженной свечой. — Но дело дрянь, — выносит он вердикт, очень стараясь добавить в голос хоть немного сочувствия. Судя по тому, как кривится в отвращении покрытое испариной лицо А-Цин, вышло у него так себе.
К оранжевому пламени добавляется голубое свечение. Сердобольный Сяо Синчэнь пытается облегчить состояние больной единственным доступным ему способом — передачей ци. Сюэ Ян не уверен, должно ли это работать на-незаклинателях, он больше осведомлен по другой части.
— Нужно отвести ее к настоящему лекарю. — Кашель, больше похожий на лай, даочжана совсем не воодушевляет.
Сюэ Ян выразительно закатывает глаза, радуясь, что его все равно никто не видит. Настоящему? И на кой тогда его было трогать? Для моральной поддержки?
— Если мы сейчас к кому-то сунемся, нам дадут пинка, — резонно замечает он. — Нужно ждать рассвета.
Ждать придется долго, полночи так точно, но Сюэ Ян предпочитает не говорить это вслух. По обескураженному лицу Сяо Синчэня видно, что тот это прекрасно понимает. Может, в городе к нему и неплохо относятся, но точно не будут счастливы видеть на пороге посреди ночи.
По-хорошему, нужно приглядеть за поганкой, которой лишь бы повыделываться, точнее, составить компанию даочжану, который уже наверняка решил сидеть с ней до утра. Но Сюэ Ян себя хорошим не считает, потому облегченно вздыхает, когда ему машут рукой, мол, иди отдыхай. Хотя бы не придется притворяться, что ему хоть сколько-нибудь интересна жизнь Слепышки.
***
Прогнозы настоящего (и крайне древнего) лекаря не слишком утешительны. Если уважаемые господа хотят, чтобы с А-Цин все было хорошо, придется как минимум раскошелиться на снадобья. Сюэ Ян не хочет, но его никто не спрашивает и приходится расстаться с жалкими общими запасами. Зато второе напутствие старика его в некотором роде радует — девчонке нельзя оставаться в их ветхом похоронном доме. Крыша там, может, уже и не течет, но стены не слишком-то удерживают тепло, даже кое-как восстановленный очаг больше дымит, чем греет. Значит, Слепышку нужно куда-то пристроить хотя бы на время выздоровления. Правда, что весьма логично, никому она даром не нужна. Лекарь позволяет захворавшей остаться до вечера, но потом извольте убраться куда подальше, тут не проходной двор.
— Я постараюсь найти кого-нибудь, кому ее можно всучить, — клятвенно заверяет Сюэ Ян. Конечно, ему плевать, но, во-первых: поиски того наивного дурачка, который приютит больную, будут как минимум забавны, а во-вторых: в случае успеха это избавит его от общества назойливой малявки.
От компании Сяо Синчэня он отказывается, хотя его честная и благообразная физиономия могла бы помочь. Пускай лучше развлекает мелочь и слушает ее сиплые оправдания. Даочжан это воспринимает как величайшую жертву и пихает с собой в дорогу потрепанный отрез шерстяной ткани, выменянный на что-то еще в начале зимы. Ведь Сюэ Яну придется целый день шататься по улицам, хоть закутаться можно будет. Какая забота, аж тошно. По крайней мере, именно так он определяет тянущее чувство где-то внутри. Правда если учитывать, что в этой тряпке сюда тащили явно заразную Слепышку — так себе подношение.
Уже на улице, поймав порыв морозного ветра, Сюэ Ян радуется этой заботе. Особенно когда разворачивает ткань, чтобы накинуть ее себе на плечи, и видит выпавшую в снег конфету в бумажной обертке. Воровато оглянувшись, словно его могут застукать за чем-то недостойным (хотя вот что его точно никогда не волновало!), он поднимает ее. Настроение ползет вверх, пусть конфета могла бы быть и послаще.
***
Как и предполагалось, никто из местных не захотел держать у себя кашляющий рассадник хвори даже несколько дней и даже за деньги, которых все равно нет. У самого Сюэ Яна, конечно, есть, но отдавать их он не собирается. В невеселых думах и отказах по всему городу проходит половина дня. Он использует все свое красноречие, пытаясь убедить жителей в том, что они на самом деле просто мечтают приютить у себя нахальную слепую девчонку — но все впустую! Сюэ Ян уже думает: а не устроить ли небольшое нашествие мертвецов, чтобы потребовать в качестве награды за избавление от напасти кров для Слепышки, но это припасено на крайний случай.
Взгляд падает на некогда яркую вывеску, припорошенную снегом. Разумеется, ну какой город, даже такой захолустный, да без веселого дома? Хотя, по мнению Сюэ Яна, веселье там сомнительное: в заведении работают две весьма потрепанного вида «девочки», на которых встать может только при большом количестве вина. Хотя на безрыбье… В голове рождается мысль. Весьма отвратительная, но почему бы и нет?
Хозяйка веселого дома госпожа Шуйсянь, личность неопределенного возраста и пола, более всего напоминает Сюэ Яну его старого приятеля Цзинь Гуанъяо, только с грузом лишнего десятка лет и кучи косметики. Наверное, дело в неожиданно дорогом платье с павлинами по подолу; ей бы еще киноварную точку на лоб да глупую шапку на голову, и сможет заменять на приемах, вот честное слово! И она совершенно не в восторге от идеи своего гостя. Действительно, на кой ей брать на зиму в своё заведение какую-то замарашку?
— А она, как выздоровеет, отработает, — заверяет хозяйку Сюэ Ян, представляя лица Сяо Синчэня и Слепышки, услышь они этот разговор, и не может сдержать смешка. — Всяко покрасивше твоих «девочек» будет, — добавляет он и даже не врет. Если мелкую поганку отмыть да причесать, вполне себе ничего, хотя на нее и без прихорашиваний засматриваются всякие любители тощих задниц, коих тут в достатке.
— Я попрошу! — мгновенно оскорбляется женщина. — Даже если и так, она слепая. Что она сможет сделать? Да и видала я твою красотку, смотреть жутко на эти бельма, — ее передергивает от воспоминаний.
— В этом деле глаза не нужны, а мешок на голову никто не отменял, — со знанием дела возражает ей Сюэ Ян. Он уже твердо вознамерился оставить Слепышку здесь и отступать не собирается, поэтому нагло усаживается за гостевой стол. На расшитой скатерти лежит засаленная книжонка с весьма фривольной обложкой — видимо, для развлечения малой части грамотного населения. Или госпожа хозяйка вслух зачитывает эту прелесть, пока посетители томятся в ожидании своей очереди?
— Впрочем… — Шуйсянь вдруг смягчается, словно ее посетило внезапное озарение. — Я могу взять девчонку к себе на неделю в обмен на одну услугу.
— Это какую же? — Сюэ Ян весьма заинтригован. Что может понадобиться этой кошелке?
— Потребуется обслужить меня, — она масляно улыбается, и не остается никаких сомнений в том, что именно ей нужно.
— Ну… — Сюэ Ян склоняет голову, разглядывая собеседницу, сидящую напротив и томно обмахивающуюся веером. Он пытается понять, готов ли он пойти на такие жертвы ради своей цели. Учитывая сходство старой распутницы с Яо, можно удариться в воспоминания о веселой юности и попытаться… К тому же в темноте все девки одинаковы, и их давно не было, если быть совсем честным. При совместной жизни со святым даочжаном как-то не до этого. Почему бы не совместить приятное с полезным? — Ладно, — пожимает плечами он. — Только по-быстрому, меня ждут.
Шуйсянь громко и истерически смеется.
— Нет, нет, не ты, — она стучит ладонью по столу, силясь успокоиться.
— А кто тогда? — хмурится Сюэ Ян.
— А вот тот статный красавец в белых одеждах, с которым ты частенько шатаешься по городу, — охотно поясняет женщина, отсмеявшись. — На большинство мужчин в этой дыре без слез не взглянешь, а тут… — она мечтательно вздыхает. — Пускай приходит и девчонку с собой приводит, тогда оставлю.
— Так он же слепой! — это единственное, что может сказать Сюэ Ян. Он настолько обескуражен, что чуть ли не впервые в жизни теряется с ответом.
— А кто мне только что говорил, что в этом деле глаза не нужны? — парирует Шуйсянь.
— И мешок на голову не забудь, — бормочет Сюэ Ян, невольно представляя себе эту картину. Однако во вкусе тетке не откажешь! Даже с повязкой на глазах даочжан выглядит… Привлекательно, уж это он может оценить, если отбросить личную неприязнь.
— Ну так что? — щурится она. — По рукам?
— Он не согласится, — отрезает Сюэ Ян и тем самым бессовестно врет. Сяо Синчэнь-то согласится, в этом можно не сомневаться. Ради других он в огонь и в воду, особенно это касается этой докучливой А-Цин. Да даже ради него, сомнительного незнакомца, который до сих пор не назвал ему имя, несмотря на то, что они делят один дом уже не первый год. Замарается об старую шлюху, лишь бы другим помочь. От этой мысли становится неожиданно противно, во рту появляется привкус желчи, — никакими сладостями не перебить. Нет, нет, ни в коем случае — это он, Сюэ Ян, тщательно марает уже почти два года тошнотворную святость и чистоту даочжана. Не в таком смысле, конечно, как приспичило хозяйке веселого дома, но тем не менее, это исключительно его долг и обязанность. Другим тут не место!
— Это окончательное предложение, — скучающим тоном говорит женщина, поднимаясь с места. С щелчком закрыв веер, она указывает на выход: — А теперь проваливай, мне пора будить моих девочек.
Она удаляется покачивая бедрами, и Сюэ Ян хочет если не вскрыть ей горло Цзянцзаем, то хотя бы плюнуть вслед. И не считает нужным себя сдерживать. А на прощание к нему за пазуху перекочевывает скабрезная книжонка со стола, как плата за моральный ущерб. На кой она ему — непонятно, потому что кардинально новой информации он точно оттуда не почерпнет, но что-то нужно было сделать, чтобы унять столь неожиданный приступ ярости, о реальных мотивах возникновения которого думать не хочется.
***
Удача настигает Сюэ Яна, когда мысль о том, что мертвяк из Шуйсянь получится очень бодрый, становится просто невыносимо привлекательной. Она греет его вместе с безвкусным чаем на постоялом дворе, куда он заглянул, чтобы передохнуть. Возвращаться с пустыми руками к Сяо Синчэню, который небось уже успел себе напридумывать, как все проблемы замечательно решатся до конца дня, ему не хотелось.
За стол подсаживается пожилая женщина, которая шаркала до пункта назначения так невыносимо долго, что Сюэ Яну казалось, что она успеет по пути испустить дух. Что было бы весьма удобно, даже не пришлось бы искать материал для нежити; но с живыми людьми, конечно, этот фокус проделывать гораздо приятнее. Старуха без лишних слов представляется Линь Чуйшэнь и оказывается местной травницей, активно недолюбливающей лекаря на почве конкуренции. Сюэ Ян не перебивает, про себя думая, что сегодня у него избыток общения с не слишком-то прекрасной половиной человечества.
— Я слышала, вы ищете, кто сможет приютить больную девочку, — она наконец подходит к интересующей теме. — Я могу за ней приглядеть. И подлечить заодно, уж в отварах я получше этого вашего лекаря разбираюсь и не деру втридорога.
— Что нужно взамен? — Сюэ Ян не обольщается на тему искренности людей, он же не наивный даочжан, который во всех пытается увидеть что-то хорошее. Увидеть, ха-ха, надо запомнить!
— Деньги за лекарства. Работа за ночлег для девочки, — не задумываясь, отвечает Чуйшэнь, перенимая деловой тон собеседника.
— Какая? — с опаской интересуется тот, пытаясь подсчитать шансы на то, что и эта прелестница жаждет заполучить в свои объятия слепого заклинателя.
— Я потянула спину, а этот старый пень не хочет ставить мне иглы, — жалуется старуха и с недоверием косится в сторону нервно усмехнувшегося Сюэ Яна. — И теперь я не могу дальше базара дойти, сюда еле доползла, как от соседки услышала… — она останавливается, чтобы перевести дух. — Сможет кто вместо меня по полям-лесам шастать — заберу девчонку, мне не в тягость, все равно комната после покойного сына пустует.
Сюэ Ян молчит. Он отлично понимает, что ползать и выкапывать из-под снега корешки придется ему, ведь не будет же Сяо Синчэнь вслепую этим развлекаться. Он, само собой, попробует, только вот его потом самого выкапывать придется, Шуанхуа настроен на поиски темных сил, а не жухлой травы. И эта перспектива его совсем не радует — он надеялся просто скинуть кому-нибудь почти мертвый груз при минимальных затратах, желательно за свои красивые глаза… И по итогу одной понадобился даочжан, который вообще без глаз, а чтобы расплатиться со второй желающей, придется пахать, как не в себя. Расклад откровенно хреновый. А своими делами ему когда заниматься? С другой стороны, если сейчас пойти на уступки, Сяо Синчэню крышу от радости сорвет, и впоследствии его только пальцем помани — пойдет на край света… Образ доверчивого слепого заклинателя, следующего за ним в бездну, заставляет растянуть губы в улыбке.
— Куда приходить? — спрашивает Сюэ Ян.