– Что это? – Чонгук не верит глазам. Кажется, он их пропил вчера с Джином за бутылочкой красного. В третий раз за неделю.

      Глядя волком, Тэхён гордо проходит прямо на кухню, выуживает из холодильника баночку пива и под восклицание «Эй!» отхлёбывает, показывая язык.

      – Гадость!

      Всё ещё тупо пялясь, Чонгук выхватывает банку, пока та не полетела сначала в раковину, а потом в мусорку. Тэхён пфыкает, скрещивая руки. Выглядит он напряжённо, Чонгук считывает это по чуть выпяченным, словно в обиде, губам. Он тянет руку к макушке и проводит по тому, что осталось от волос.

      – Не надо, – уворачивается Тэхён, натягивая капюшон толстовки, и убегает в комнату.

      – Тебя не приняли что ли? – спешит за ним Чонгук.

      – Куда? – комочком сворачивается на диване.

      – В универ, – садится рядом Чонгук.

      – С чего ты... А! Конечно, давай смейся, Тэхёна забирают в армию, вот и остригли! Дебил.

      Все же не сдерживая смех, Чонгук притягивает комочек к себе и сжимает, чмокая в лоб.

      – Слышь, ты вообще сейчас не оправдан. – Тэхён не вырывается, а перекидывает ногу и хватает за грудки. – Помахаемся?

      – Перед армухой хочешь потренироваться?

      С воинственным кличем Тэхён валит Чонгука и наваливается сам. Тяжко... Детина вымахала такая, что переросла Чонгука аж на сантиметр (они измеряли). А плечи широченные какие!

      – Ты че, блин, старый, какая армия?

      – Ты ведь у меня мужчина, а, – хватает за причинное место, втягивая нижнюю губу и смачивая.

      – О, хён, – ухмыляется мелкий, – ты позлить меня хотел или возбудить? - аж бёдрами двигает, лишь бы трения побольше.

      – Даже не знаю, кто кого теперь, – Чонгук пытается звучать удрученно. – Ты вот взял и из моей омеги в моего альфу превратился. Того и гляди нагнёшь.

      – Хорош глумиться! – отпрянув, Тэхён слезает и усаживается на скрещенных ногах, скрещивая и руки тоже.

      – Ладно, – серьёзнеет Чонгук и поднимается. – Ну что ты, м? – На Тэхёне лица нет, а это уже серьёзно, того мало что могло выбить из колеи. – Что произошло?

      Со слезами на глазах Тэхён рассказывает, как у них с Чимином не вышло осветлить волосы, а потом они затеяли стрижку, и, в общем, лучше было срезать все к чертям. Да уж, любовь к ярким цветам и домашнему окрашиванию до добра не доведут. Вслух Чонгук не говорит и про салон решает позже упомянуть, когда буря минует.

      – Эй, да тебе идёт! – вместо этого уверяет он. Тэхён смотрит со скепсисом, приподнимая бровь и не давая себя обнять. – Ну правда, непривычно, но идёт. Это ты еще серёжки вставь с крестами и кожанку мою надень... и будет супер.

      – Ту самую, в которой ты меня спас? – Тэхён оживляется, чуть поворачиваясь корпусом.

      – Ага, – ох и не нравится Чонгуку последующая за согласием ухмылка.

      Зато Тэхён тянется за поцелуем, вскакивает и прыгает к шкафу, довольно быстро представая перед Чонгуком в новом образе. Надо же... как влитая почти.

      – Ну что, ёжик, успокоился?

      – Какой ёжик, я ж теперь, как Юнги, тигр, р-р!

      – А как у тигра с поступлением? Без шуток, Тэхён.

      Они не виделись целую вечность по подсчётам Чонгука. Малой зарылся в учёбе, экзаменах и прочем дерьме. На выпускной позвал, а потом умотал с одноклассниками отмечать. А дальше пошло-поехало: мать, отец, бабуля, дедуля, месяц на Чеджу с Чимином. Чонгук исправно получал отчёт с фотографиями и голосовыми минут на десять. Расставание тяготило, но не выбивало почву из-под ног. Чонгук скучал, но держался.

      И вот теперь Тэхён прямо здесь, страдальчески выдыхает и взбирается ему на колени. А сердце ошалело стукается.

      – Ну?

      – Поступил, конечно, – чмокает в щёку и обнимает. – Мне письмо ещё на Чеджу пришло, но я хотел лично поделиться.

      Чонгук и не знает, когда стал таким тактильным, но заобжимать Тэхёна – дело важное и для души приятное. Скатываясь на пол, где лежит недавно купленный мягкий коричневый коврик, они с жадностью целуются, шарясь руками по голой коже. Даже куртку не жалко, да и она вскоре вместе с толстовкой оказывается закинута на диван. А Чонгук остаётся без футболки. Просто так приятнее – кожа к коже.

      – Я кушать хочу, – в поцелуй ноет Тэхён, и губы отрываются друг от дуга с глупым звуком.

      – Закажем?

      – Заварим. У тебя стало получаться.

      Тэхён делится историями поездки, рассказывает те же и новые, Чонгуку интересны все они. Сам он просто работал, с Джином пару раз виделся, с мамой и, вот это уже странно, один раз с Юнги.

      – Звал в бою поучаствовать.

      – Я бы посмотрел на тебя, – мурлычет Тэхён, повиснув на спине, пока Чонгук помешивает рамен. – Ты, наверное, весь такой красивый вспотевший на ринге и всем морды бьёшь.

      – Ты бы не смотрел, ты бы плакал в сторонке.

      – Тц, хён! – отлипает и падает на стул.

      Едят в тишине, и это так же приятно, как и разговоры. В конце концов с Тэхёном может быть по-разному, но всегда хорошо.

      На улице темнеет, и они не включают свет. По телевизору снова страшно тупой фильм, а на столике нетронутый попкорн.

      – Чонгук? – Тэхён лежит на груди Чонгука, наслаждаясь массажем головы.

      – М?

      – Я теперь буду сценаристом, – важничает. – И, знаешь, я напишу такое, что все мозг сломают, артхаус про нас с тобой. Его снимут в чёрно-белом цвете, а для саундтрека возьмут постпанк. В титрах я бы оставил тебе послание, чтобы ты не смог мне отказать. – Чонгук одобрительно мычит, абсолютно точно веря в то, что Тэхён это устроит. – Вообще я хотел предложить тебе дождаться, когда это произойдёт, потому что потом я бы пошёл к твоей маме и сказал бы, что забираю тебя насовсем, но давай пораньше?

      – Ты так уверен?

      – Да.

      – Тогда я тоже.

      Удовлетворённый ответом Тэхён ластится и целует под звуки взрывов на экране.

      – Только подождём курса третьего, – обламывает его мечты Чонгук по старой памяти.

      – Чонгук, блин! – улыбается Тэхён и колотит по груди. – Ты гляди, вот как уйду в армию!

      – Ёжиков не берут, – со всей серьёзностью.

      – А я тигр!

      – Ленивый кот максимум.

      – Завтра бровь проколю и уши. А! И кожанку твою я конфискую, – вредничает в отместку Тэхён, укладываясь обратно. – И возьму и побреюсь налысо совсем.

      Но разве ж это угрозы? Чонгук только поддакивает.

      – Можно тату сделать, – предлагает, – дополнит образ.

      Тэхён цыкает.

      – Твоя взяла, хён, но бить буду на попе.