На какое-то время наступило затишье, но мне все равно было тревожно. Из хорошего: я отогрелась и была уверена, что в церкви безопасно. Батюшка попытался успокоить меня в первые минуты пребывания в храме, но потом я попросила его оставить меня, и он ушел. Скорее всего он не был в курсе всего, что происходит в поселке. Мысли о том, хорошо ли это для него или нет, заняли меня на какое-то время, но потом мне пришлось вернуться к моей реальности. Потому что из плохого получалось, что я застряла в церкви, на краю города, без вещей и связи. Да уж, худшего положения, кажется, быть не может.
Я думала о том, что сейчас происходит дома. Скорее всего Даша снова обезумела от того, что я обманула её. Ей ничего не стоит выбить хлипкую входную дверь. Влад... Я почти не слышала, что он мне кричал, потому что была слишком занята своим страхом. Что же он делает сейчас? Скорее всего они снова прочесывают город в поиске меня. Что они будут делать, когда найдут? Взгляд упал на одну из икон в храме.
С утра Глеб сказал, что почему-то моя кровь сработала на Даше, как святая вода. Влад предположил, что это связанно с тем, что я крещеная, однако я была уверена в том, что это не так. Мои родители были самыми принципиальными атеистами, которые неоднократно ругались с бабушкой из-за этого. Она верила во все: от Бога до заговоренной воды. Интересно, как много из того, во что она верила, действительно существовало?
Размышления - все, что мне оставалось делать. По крайней мере, до утра, а там мне придется думать о том, как выйти отсюда и не замерзнуть. Я легла на скамейку и притянула колени к груди, чтобы уместиться на ней. Мои глаза слипались, тело горело. Я провалилась в мутный прерывистый сон.
Проснулась от того, что кто-то потряс меня за плечо. Разлепив глаза, я увидела перед собой Диму и мысленно была готова броситься ему на шею с просьбами увезти меня отсюда, но вместо этого я продолжила лежать, глядя на него. Его лицо постепенно становилось прежним, с него пропадали тени прошедших дней, а парень снова начинал выглядеть моложе. Светлые кудри были заправлены за торчащие уши. Взгляд светло-зеленых глаз был встревоженным.
- Ты все знал, да?
Он опустил взгляд и светлые ресницы прикрыли его глаза.
- Да, они рассказали мне все прошлой ночью. Это так безумно и дико, я понимаю, но ты должна вернуться. Они все объяснят. - Парень говорил тихо, почти шепотом. Никогда не думала, что буду скучать по его громкому веселому голосу.
- А потом сожрут меня, ага. Или скормят кому-нибудь. Нет, спасибо.
- Ты предпочтешь остаться здесь навсегда?
- Я предпочту как можно скорее уехать отсюда. И тебе советую.
Дима скривил губы и отвел взгляд. Конечно, я знала, что он не сможет уехать отсюда без Даши, но не понимала, как он может любить кого-то настолько сильно после того, что случилось. Находясь здесь, в данную минуту, мы оба понимали, что они были обречены. Дима, очевидно, не сможет жить без Даши и он будет продолжать любить её, даже если она будет кровожадным монстром.
- Дай им объясниться, - проговорил он и поднялся на ноги.
Я встала вслед за ним, парень протянул мне мою куртку и шапку. Подумав несколько секунд, я забрала вещи, оделась, и мы вышли из церкви. Моя голова была тяжелой, клонило в сон. Вокруг было темно. Почему-то я была уверена, что прошло несколько часов и уже должно было настать утро. На мой вопрос о времени Дима ответил, что сейчас было всего пол-одиннадцатого. Дальше мы шли молча до квартиры Линды.
Времени передумать не было, потому что Дима почти сразу распахнул дверь передо мной, пропуская меня вперед. Я задержалась в коридоре, думая стоит ли снимать верхнюю одежду и разуваться. В итоге я сняла только куртку и прошла в зал, где Влад ждал нас, сидя на диване. Я замерла на пороге, увидев в его тени все те же рога. Он тяжело вздохнул и кивнул мне на кресло, в котором я любила сидеть. Я плюхнулась в него, стараясь смотреть в лицо соседа, а не на его тень.
- И кто ты? - спросила я, стараясь казаться равнодушной настолько насколько это было возможно. - Демон? А, нет, прости. Черт?
- Бес, - спокойно поправил он меня.
- Да, точно, - фыркнула я. - Я думала, что могу вам доверять.
- И ты все еще можешь.
- Могу? Серьезно? Еще с утра вы пытались запудрить мне мозги и выставить сумасшедшей. Это ты называешь доверием? Кто следующий, а? Упыри, волколаки, бесы... Водяной? Или Баба-яга? Может быть, следующим на меня свалится Кощей Бессмертный?
- Иванна, тебе стоит успокоиться...
- Не надо говорить мне, что я должна успокоиться, - перебила я, ткнув в его сторону пальцем. - Я имею полное право раздражаться и злиться, потому что я совершенно не хочу принимать участия во всей этой славянской сверхъестественной хрени.
- Да, ты права. Прости. Очевидно, нужно было тебе еще при первой встрече все рассказать. Ты ведь этого сейчас добиваешься?
- Нет, я говорю о том, что вы могли бы предупредить меня об этом с утра, когда я узнала о существовании упырей. А вы просто бросили меня на бог знает кого...
Дверь снова хлопнула, заставив меня прервать свою возмущенную речь. В зал, опустив голову, как преступник, поднимающийся на эшафот, прошла Даша, чьи запястья были скованы наручниками, а следом за ней - Линда. Даша лишь на секунду задержалась на месте, чтобы взглянуть на Диму, после чего села рядом с Линдой и Владом на диване. В ней, казалось, не осталось ни следа вчерашнего безумия.
- А ты кто? Не говори мне, что человек, - я сурово взглянула на Линду.
- Русалка, - ответила она, опустив взгляд.
- Отлично. Не в диснеевском смысле, я так понимаю.
Она взмахнула рукой в неопределенном жесте. Я сложила руки на груди и некоторое время сидела молча, метая на всех яростные взгляды. Мне было непонятно почему Дима так спокоен. Он стоял в дверях, прислонившись плечом к дверному косяку, и смотрел только на Дашу. Она его взгляда избегала, глядя только на свои руки.
Дверь снова хлопнула, некоторое время из коридора слышалась возня, после чего в зал ввалился Глеб.
- О, так кружок неудачников уже в сборе, - его взгляд остановился на мне. Я вопрошающе вскинула брови. - Бес-склеротик, недо-упырица, горе-женишок, прожорливая саранча и наша бесстрашная журналистка с чихуахофобией. Прямо дрим тим.
- Недо-упырица? - спросила я.
- Русалка, - раздраженно исправила его Линда.
- Один хрен покойница, - усмехнулся Глеб, сев на подлокотник моего кресла. - Убей он тебя на пару метров дальше, была бы упырица.
- Ой, заткнись. И без твоего тявканья тошно.
- Почему Влад склеротик? - я вновь повернулась к Глебу.
- А вы не рассказали ей? - он с ухмылкой-оскалом повернулся ко всем остальным.
- Влад помнит только последние двести лет, - Линда сложила руки на груди и откинулась на спинку кресла.
- Волков, мне кажется в этом кружке ты забыл упомянуть себя - щенка, возомнившего себя большой страшной собакой, - с тем же спокойствием, начинающим раздражать меня, проговорил Влад.
Глеб скривил губы.
- Вчера вы были такими хорошими друзьями, - фыркнула я, наблюдая за их перепалкой. - О, Линда, а это не ты говорила, что Глеб "неплохой".
- О, да я просто душка!
- Я сказала, что он неплохой, когда не ведет себя как Глеб. К нашему большому сожалению, он всегда Глеб. - Я снова фыркнула, закатив глаза.
- К черту, - Влад резко поднялся с места. - У нас есть проблемы посерьезнее, чем нянчиться с тобой Иванна.
Он принялся ходить по комнате, я нахмурилась.
- Я так понимаю, теперь мы наконец перейдем к обсуждению саранчи, - Глеб бросил взгляд на Дашу. - Кстати, сегодня она замочила военного с базы, а значит клан возьмется за нее с удвоенной силой.
Она наконец посмотрела на нас. В её взгляде был чистый животный ужас, как у оленя, застывшего перед автомобилем. Я окинула взглядом всех присутствующих, а затем спросила:
- Клан?
- Стая упырей. По договору они охотятся раз в месяц, как и волколаки. Если кто-то нарушит договор, то главари сами расправляются с ними. Или это делаю я. В самом крайнем случае - Василиса, - объяснил Влад. - Мы должны выдать Дарью клану уже завтра.
- Мы не можем, - громко и четко возразил Дима.
- Кто сказал, что нет? - Глеб снова оскалился, повернувшись к парню. - Лично я не хочу, чтобы Лариса открутила мою голову.
- Я думала, ты смелее. Ну, знаешь, плевал на все эти договоры и правила, - проговорила я, подняв на него взгляд.
Он повернулся ко мне с той же улыбкой, что и с утра. Будто я была лепечущим ребенком, приводящим самые нелогичные аргументы из всех возможных. Это жутко раздражало меня всегда. Мужчины занимавшие более высокие должности в местах, где я работала, или парни из моего окружения частенько смотрели на меня так, заставляя казаться маленькой и глупой девочкой. Иногда они еще начинали объяснять мне то, что я и так знаю. Они не слушали меня, когда я пыталась возразить им, и смотрели на меня таким образом. На мой взгляд, это одна из самых унизительных вещей.
- Кажется, я говорила, что меня бесит, когда на меня пялятся, - раздраженно напомнила я.
Линда подняла на него хмурый взгляд, после чего несвойственно ей строго проговорила:
- Глеб, если ты не можешь ничем помочь, сгинь отсюда.
Парень поднял руки в ленивом примирительном жесте, ухмыльнувшись.
- Ты просила её не трогать, я и не трогаю. Смотреть не запрещено. Я, в отличие от некоторых, соблюдаю условия договоров, - он метнул взгляд в сторону Влада. Линда вскинула брови. - Честно говоря, не знаю зачем я тут сижу.
- Затем, что у тебя нет других дел, - я скривила губы в улыбке. - А вот у меня, кстати, есть работа.
Смахнув челку с глаз и хлопнув ладонями по коленям, я поднялась с кресла. Они все подняли на меня удивленные взгляды. Наверное, после всего случившегося им было странно слышать о том, что я думаю о работе. Однако работа была единственным, что могло хоть чуть-чуть отвлечь меня.
- Что? Я, кажется, неоднократно говорила, что не хочу принимать участия во всей этой сверхъестественной хрени. Мне платят за то, что я работаю. Время - деньги. А сейчас я не работаю, потому что вы пытаетесь втянуть меня в свои разборки. ¡Adiós!
Я стремительно вышла из зала, задержавшись в коридоре у зеркала, после чего покинула квартиру Линды. Мне не терпелось вернуться к себе домой. Спускаясь по лестнице, я думала о том, в какой момент я начала считать эту квартиру своим домом. Там было не так много моих вещей, поэтому она выглядела пустовато, и все же, я успела привыкнуть к ней.
В коридоре меня встретила кошка. Она потерлась о мои ноги, я подняла её на руки и прижала к себе. Питомица тут же замурчала. Мы прошли с ней в гостиную, где я упала в свое любимое кресло, продолжая гладить кошку. Конечно, обстоятельства нашей встречи были странными, как, очевидно, и все в этом поселке, но я успела привязаться к ней, а она приносила в мою жизнь приятное спокойствие. Сама того не заметив, я начала пересказывать ей этот день, а затем предыдущий и все, что меня беспокоило. Она сидела у меня на коленях, положив голову на мою грудь и глядя на меня из-под полуприкрытых глаз, и слушала меня словно что-то понимала. Хотя, я думаю, она действительно что-то понимала.
- Да уж, докатились... - проговорила я, заканчивая свой рассказ, - разговариваю с кошкой, потому что больше не с кем.
Только сейчас ко мне пришло осознание, что мне действительно не с кем поговорить обо всем. Только сейчас я почувствовала себя по-настоящему одиноко здесь. Я не могла рассказать о случившемся подругам или сестрам, потому что и сама бы в это не поверила, если бы не видела собственными глазами. Я и сейчас не верила во все это. Мне казалось, что меня разыгрывают, что все это какая-то специфическая шутка. Или что я схожу с ума. Может быть, по пути сюда машина перевернулась и сейчас я в коме, а это мой бредовый сон? Я снова ущипнула себя за предплечье, но почувствовав боль не остановилась, а еще несколько раз ущипнула себя. Это просто не могло быть реальностью. Такие мысли крутились у меня в голове, и вырваться из них я смогла только увидев на руке бледный синяк. Кошка давно ушла с моих колен и теперь хрустела кормом на кухне. Я опустила рукав и поднялась с кресла.
Приняв душ и переодевшись в чистую одежду, я забралась под одеяло, но заснуть не смогла. Совру, если скажу, что мне не было интересно узнать, что обсуждают сейчас наверху Линда, Влад и Дима. К какому решению они придут? Что будет если Даша вновь взбунтуется и сбежит? Почему она вернулась, если уже сбежала? Она знала, что её убьют, если она вернется. Почему Даша не уехала из города? Очевидно, я не узнаю ответов, если не спрошу сама.
Поэтому вскоре я снова стояла у двери Линды. Я дернула за ручку и прошла в квартиру. Они по-прежнему сидели в гостиной, но говорили уже тише, а, услышав меня, совсем замолчали. Я прошла к ним и остановилась в дверях, не зная, куда деть себя. Все места были заняты, поэтому я прислонилась плечом к дверному косяку.
- Работа закончилась? - ехидно поинтересовался Глеб. Он занял мое кресло, развалившись на нем, как молодой капризный король на троне.
- А у тебя так и не появилась, как я посмотрю, - ответила я, невольно скривила губы.
- Вы знакомы всего сутки, а ваш антидуэт уже бесит меня, - цокнула Линда, а затем повернулась к Владу, чтобы он продолжал.
Мы с Глебом одновременно фыркнули и отвели взгляды друг от друга. Она, Влад, Дима и Даша сидели на диване. Последние держались за руки так, словно от этого зависела их жизнь. Я бросила взгляд на Влада и снова увидела рога в его тени. Холодок пробежал по спине, заставив меня вздрогнуть.
- Почему мы не можем просто уехать? - устало и, очевидно, не в первый раз спросил Дима. - Вы же сами говорите, что упырям не обязательно есть людей целиком. Можно пить кровь и есть сырое мясо. Она сможет пить мою кровь, а мясо достать несложно.
- Во-первых, нет, не сможет, если ты, конечно, не хочешь сыграть в ящик через месяц. Она питалась тобой чуть больше недели, но тебе и этого хватило, чтобы быть на грани овощного состояния, - равнодушным, скучающим тоном, проговорил Глеб. - Во-вторых, есть сто раз замороженное мясо совсем не то же самое, что раздирать плоть самостоятельно и чувствовать, как жертва медленно перестает трепыхаться, как жизнь покидает тело. Скажи мне, что я не прав, саранча, - он с ухмылкой обратился к Даше. Её взгляд был направлен в пустоту. - Согласись, тебя ведь только кандалы удерживают от того, чтобы наброситься на него.
Даша стиснула губы в тонкую полоску, зажмурилась и сжала руки в кулаки. Глеб хотел добавить что-то еще, но Влад перебил его:
- Она не сможет уехать, потому что её душа привязана к этому месту. Выйдете за территорию - и она умрет окончательно.
- К тому же, неужели ты хочешь тратить время на то, чтобы возиться с трупом? - продолжил Глеб. - Да-да, трупом, не смотри на меня так.
Я взглянула на Дашу и заметила, что в ней действительно нет ничего живого. Она редко моргала, не дышала, её бледная кожа была ледяной, подобно снегу за окном. Девушка выглядела, как фарфоровая кукла. Глядя на неё, я вспомнила те жуткие викторианские фотографии мертвецов с нарисованными на веках глазами и подставками, придерживающими шею. Только сейчас я почувствовала, что мне жаль её.
- Я возвращалась домой, получив последнюю посылку от тебя, - вдруг заговорила Даша. - Уже темнело, было ужасно скользко после ледяного дождя, но я все равно шла быстро, чтобы успеть домой. Потом, кажется упала... Да. Упала. - Она хмурилась, пытаясь что-то вспомнить. - Он шел за мной, помог подняться и предложил проводить до дома. Я отказалась, но он был настойчив. Постоянно спрашивал мое имя, пытался познакомиться, я сказала ему, что замужем.
Даша коснулась рукой груди, я нахмурилась.
- Он разозлился, толкнул меня на землю. А потом... Он сказал, что если я не достанусь ему, то не достанусь никому, - её руки скользнули на шею. - Он начал душить меня чем-то, - девушка нахмурилась, прокручивая перед глазами воспоминания, - кажется, шарфом. Потом... - Даша обвела нас взглядом и взмахнула рукой. - Потом вы знаете, что было. Если вы считаете, что лучше меня сдать клану, то пусть так и будет.
- Нет, что ты такое говоришь? - Дима сжал её руку в своей. - Они же убьют тебя.
Она положила свободную руку на его щеку и криво улыбнулась.
- Дима, я уже мертва. То, в каком состоянии я сейчас, это не жизнь. Это просто жалкое существование, а мне это не нужно. И тебе не нужно. Ты вернешься домой и забудешь все, что произошло, забудешь меня, найдешь себе другую, живую, девушку и будешь счастлив, хорошо?
Он сжал губы и покачал головой. Их ужасно трогательный момент прервал цокнувший Глеб.
- Как же вы, парочки, любите разводить сопли из ничего.
Я, сложив руки на груди, метнула в него испепеляющий взгляд, который он проигнорировал. Точно также на него посмотрели Влад и Линда. Парень вскинул руки, поднялся с кресла и вышел из комнаты. Я вышла на лестничную клетку вслед за ним.
- Тебе обязательно каждую секунду быть конченым ублюдком? - бросила я ему в спину.
Он остановился и обернулся ко мне.
- Только этим и живу, - раскинув руки в стороны, проговорил Глеб. - О, да ты ведь тоже об этом подумала! Я просто не постеснялся сказать это вслух.
Не стану врать, я действительно подумала, что их прощание похоже на сцену из слащавой мелодрамы.
- Иногда стоит промолчать, - упрекнула я.
- Может быть. Например, тебе сейчас.
- Ты единственный человек на этом свете неспособный заткнуть меня.
Глеб снова оскалился.
- Это взаимно. Кстати, мы перешли на "ты". Значит ли это, что твоя неприязнь в сторону конченого ублюдка сходит на нет?
- Нет, теперь это значит, что я не уважаю тебя.
- Вот как, - хмыкнул он. - "Я три дня гналась за вами, чтобы сказать, как вы мне безразличны", да? И все же, ты ведь тоже подумала, что они все ведут себя излишне драматично?
Я отвела взгляд, сложив руки на груди. Не хотелось признавать, но да, мне действительно так показалось. Даша могла не говорить такую длинную и драматичную речь. Хотя я не была согласна с тем, что это "разведение соплей из ничего". Даша не хотела умирать, а Дима не хотел терять её. Они имели право выражать свое горе так, как им хотелось, и не мне решать слишком ли это драматично или нет.
- Не думаю, что ты способен понять это. Для этого нужно любить хоть кого-то, а тебя никто, кроме тебя любимого, не интересует.
Он склонил голову вбок и ухмыльнулся.
- Но ведь жить так намного проще, согласись, - не дожидаясь моего ответа, он развернулся и ушел. Я проводила его взглядом, стоя у лестницы и думая стоит ли мне тоже уйти. Ситуация Димы и Даши меня никак не касается. По крайней мере - сейчас. Но ведь Дима вроде как мой друг, и ему, наверное, нужна моя поддержка.
Дверь квартиры Линды распахнулась и Дима практически вывалился на лестничную клетку, не дав мне принять какое-нибудь решение. Он запустил руки в свои золотые волнистые, немного спутанные, волосы. Друг посмотрел на меня, после чего опустил взгляд.
- Почему она так легко сдается? - с усталым возмущением он адресовал вопрос скорее тишине и пустоте, чем мне.
- Тебе стоит отпустить ее, если она так хочет, - вздохнув проговорила я.
Дима посмотрел на меня и скривил губы так, как ему было совершенно несвойственно, словно я сказала что-то крайне грубое и неприличное.
- Я понимаю, как это звучит для тебя, - он отвел взгляд от меня и прислонился спиной к закрытой двери. Это было так по-детски, что ему не хватало только руки на груди сложить и обиженно надуть губы, как будто я была его матерью, запретившей есть шоколад перед кашей. - Но ведь, похоже, это действительно единственно верное решение. Каким бы засранцем Глеб бы не был, он прав. Даша уже мертва и не сможет... - я запнулась, поняв, что фраза "не сможет жить, как раньше" звучит нелепо в нашем контексте. - У вас не выйдет ничего, ты ведь и сам это прекрасно понимаешь. Она обречена на такое существование навечно, в отличие от тебя. Если ты действительно любишь её, ты отпустишь её.
Парень сжал губы в тонкую полоску, я видела, что его подбородок подрагивал. Некоторое время мы стояли молча и не глядя друга на друга, но стоило мне посмотреть на него, как я увидела на его лице блестящие дорожки слез. Мне стало жутко неловко. Я коснулась его предплечья рукой, заставляя обратить на меня внимание, после чего немного раскинула руки в стороны. Он тут же стиснул меня в объятиях, как если бы я была единственным, что удерживало его на плаву посреди огромного океана. Только спустя несколько секунд я обняла друга в ответ, положив подбородок на его плечо.
- Все будет в порядке, - тихо проговорила я, водя руками по его спине, как это делают маленьким детям, пытаясь их успокоить.
Не знаю сколько мы простояли так, но, отстранившись, Дима утер рукавом свитера лицо и попытался бледно улыбнуться мне, но получилось плохо. Я слегка сжала его предплечье, предложив вернуться в квартиру. Он открыл дверь и замер на пороге, ожидая, что я пойду с ним, но я решила пойти к себе. Было уже два часа ночи. Время тянулось бесконечно долго.
Вернувшись, я снова попыталась уснуть. Однако снова у меня ничего не получилось. Кошка лежала у меня под боком, под одеялом, но её присутствие не усыпляло меня, как раньше. Я взяла телефон в руки, пролистала ленту в нескольких социальных сетях, проверила мессенджеры, но нигде не было ничего нового. Три часа ночи, скоро утро. Я открыла чат с Сашей и начала набирать сообщение, где писала обо всем, что беспокоило меня все эти годы. Затем я стерла его, потому что написала слишком много и слишком эмоционально.
САША: Что писала? 3:21
ВЫ: Ты чего не спишь? 3:21
САША: Время еще infantil
Так что ты писала? 3:22
ВЫ: Неважно, я перепутала чаты. 3:22
САША: Está bien... 3:24
Мы обе молчали, очевидно, ожидая, когда одна из нас напишет что-то. Однако никто ничего больше не написал, поэтому Саша первой вышла из сети. Я закрыла мессенджер сразу после нее и отложила телефон на тумбу. Проворочавшись час или около того, я все же провалилась в сон.
Мне снилось, что я бегу по бескрайнему полю. Небо было скрыто за тяжелыми серыми грозовыми тучами, где-то сверкала молния и зловеще громыхал гром. Высокая темно-зеленая трава цеплялась за мои ноги и неприятно царапала их. Ветер трепал мои волосы. Сердце быстро колотилось в груди. Вдруг передо мной возник обрыв, и я, не успев остановиться, сорвалась вниз.
И тут же проснулась. Мое сердце все еще билось в груди, как будто я действительно бежала. За окном было светло. Посмотрев на время, я обнаружила, что уже было почти двенадцать. Несмотря на все произошедшее в последние дни, этот день проходил спокойно и размеренно. Я занималась своими рутинными делами, и это давало ощущение, что ничего не изменилось, что все мной увиденное и услышанное было сном, как то поле.
Отправив Линде статью, я поменяла домашнюю одежду на темно-бордовый свитер, подаренный Есенией на какой-то из праздников, и единственные джинсы, которые были у меня в гардеробе, после чего вышла из своей квартиры и поднялась к Линде. Я позвонила в дверь, хотя знала, что она никогда не бывает заперта, и на пороге появилась сама Линда. Она не выглядела уставшей, но было видно, что спать она не ложилась.
- Не помешаю? - спросила я.
- Не, проходи, - она пропустила меня в квартиру.
Все утро я держала в голове мысль о том, что Людмила с фотографий тысяча девятьсот двенадцатого это и есть Линда. Соседка, смахнув волосы с плеча, прошла в кухню, я последовала за ней.
- Сколько тебе лет? - спокойно поинтересовалась я.
Она хмыкнула.
- Двадцать четыре, - ответила Линда, включив чайник. - Ну, это те годы, которые я прожила. Потом я умерла, стала русалкой и больше не старела, соответственно, не взрослела.
Чайник вскипел, соседка разлила кипяток по кружкам и кинула в них по чайному пакетику. Я чуть нахмурилась, а затем спросила:
- Как давно ты... стала русалкой? - Сначала я хотела спросить, когда она умерла, но в последний момент передумала, решив, что, возможно, это для нее больная тема. Если я сейчас надавлю на нее, то она снова закроется, а мне нужно получить как можно больше информации.
- Сто шесть лет назад, - Линда поставила передо мной чашку горячего чая. - Я видела столько смертей, что теперь эта тема не является для меня болезненной, поэтому можешь спокойно спрашивать.
- Получается, тебе сейчас должно быть сто тридцать лет? - уточнила я.
- Да... - Она прислонилась бедрами к столешнице.
- Что Глеб имел в виду, когда говорил, что ты недо-упырица?
Линда цокнула, закатив глаза.
- И упыри, и русалки это заложные покойники, но упырями могут стать и мужчины, а русалками только девушки.
- И некрещеные дети?
- Иногда, но чаще всего дети становятся мавками. Премерзкие существа, - соседка поморщилась и сделала глоток чая.
- А вы так же питаетесь? Ну, кровь, мясо... - я крутила чашку в руках, одновременно желая и боясь услышать ответ. - Чтобы поддерживать жизнь в теле, или как ты там говорила.
- Нет, русалки питаются душами потерянных. И нам нужно делать это гораздо реже, чем упырям и волколакам.
У меня было столько вопросов, которые я хотела задать, но нельзя терять голову. Поднимаясь сюда, я составила в голове список вопросов, но, конечно, мне поскорее хотелось перескочить в конец. Вчера я сказала, что мне не интересно принимать участия в их разборках и это все еще было так. Однако это не значило, что мне не интересно узнать об этой стороне мира побольше. Я предпочитала быть зрителем, сторонним наблюдателем.
- Как ты умерла? - спросила я.
- В лесу, недалеко от поселка, протекает река. Меня утопили в ней, но так как умерла я раньше, чем должна была, я вернулась русалкой. Когда-нибудь, возможно, моя душа освободится и я обрету покой, - её голос становился все тише и тише, пока вовсе не перешел на шепот.
Мы замолчали, погрузившись в свои размышления. Моей соседке и подруге было сто тридцать лет. Я думала о том, сколько всего она могла видеть, сколько она могла пережить. Я вспомнила свои записи, в которых я записывала произошедшее за все время моего пребывания в поселке. Что ж, из этого могла бы выйти неплохая книга, - подумала я, а затем посмотрела на Линду.
- Да, книга вышла бы действительно неплохой, - глядя в пустоту, проговорила она раньше, чем я успела хотя бы рот раскрыть. - Русалки не только питаются душами, но слышат достаточно громкие мысли, например, навязчивые идеи.
- Значит, ты не против?
- Я думала о том, чтобы написать автобиографию, но потом мне показалось это немного... эгоистично. Я ведь не такая интересная и известная личность. Но раз уж её писать будешь ты, то почему бы и нет. К тому же, мне нравится твой язык, Иванна.
Я невольно улыбнулась.
- Когда начнем?
- Хоть сейчас. Лариса придет только после полуночи, поэтому у нас вагон времени.
- Оу, хорошо, - я несколько раз быстро моргнула и опустила взгляд на кружку, перестав крутить её в руках. Линда вопрошающе посмотрела на меня, склонив голову вбок. - Это просто довольно неожиданно... Я думала, ты будешь долго отказываться, а потом откладывать все на потом. А ты так быстро согласилась и готова начать уже сейчас.
- Тебе нужно время? - поинтересовалась она.
- Нет, я думаю, мы можем начать сейчас.
- Хорошо, - Линда улыбнулась мне, - перейдем в зал? Я уверена, что на твоем кресле тебе будет удобно.
Мы перешли в зал, она легла на диван, а я устроилась в кресле, поставив чашку с еще горячим чаем на маленький столик рядом с подлокотником и включив диктофон. Линда прикрыла глаза, сложила руки на животе и спустя пару минут заговорила.
Это было лето тысяча девятьсот шестого года. Одно из самых теплых и солнечных, что я помню. Наша усадьба утопала в зелени: изумрудный плющ облеплял белые каменные стены и обвивал высокие колонны, пышные кустарники, раскинувшиеся рядом с выложенными гравием тропинками, дивно пахнущие цветы и высокие деревья, шуршащие листвой. Большие окна в белых рамах выходили в сад, поэтому, играя на рояле dans le salon, я часто отвлекалась, чтобы с тоской смотреть в окно. Когда maman и papa были слишком заняты, чтобы следить за моими уроками, я тайком выбиралась в сад и часами лежала на траве под старой дикой яблоней, читая любовные романы, царапая пером на бумаге свои короткие стихотворения и иногда поедая тайком стянутые с кухни пирожные. Сейчас я, конечно, понимаю, что родители скорее всего знали о том, что я отлыниваю от занятий, но ничего мне не говорили.
В тот день я вновь сидела за роялем, лениво перебирая пальцами клавиши и наигрывая какую-то незамысловатую мелодию. Солнечные лучи подсвечивали парящую в воздухе пыль, а я думала о том, что каждая пылинка могла быть крохотной танцовщицей в пышной белой пачке, кружащей в своем никому не заметном танце. Это было так нелепо, но мне было слишком скучно думать о чем-то другом, например, о нотах на листе. В какой-то момент я подумала о том, какие глупые это были пылинки, тратившие свои силы на то, что никто не замечает. Поэтому я закрыла крышку рояля, со скрежетом отодвинула скамейку, взяла свой любимый роман и поспешила покинуть le salon.
Сад встретил меня пением птиц, лимонными капустницами, парящими над пышными розовыми цветами, которые так любила моя maman, и шуршащим под ногами гравием. Я свернула с тропинки и нырнула в кустарник, к своему дереву, скрытому от глаз посторонних. Ветки цеплялись за мои длинные волосы, словно не желая выпускать меня из ухоженного сада в частичку дикого леса, с которым я невольно себя ассоциировала. Преодолев препятствие в виде кустов и оставив на ветке ленту, державшую мои косы, я упала на мягкую траву, прислонилась спиной к дереву и распахнула книгу, где в качестве закладки лежал цветной фантик от шоколадной конфеты.
Тогда для меня все было иначе. Если я читала книгу, то я погружалась в нее с головой, не видя перед глазами ничего, кроме ярких картинок. Так было со всем, чем я увлекалась достаточно сильно, чтобы не забросить через неделю. Поэтому не удивляйся тому, что я не заметила ни приближающихся сумерек, ни шуршания гравия и шелеста листвы. Только когда из моих рук вырвали книг, я вернулась к окружающей меня реальности.
Володя с ухмылкой листал мою книгу. Я резко подскочила и попыталась вырвать её из его рук, но он просто поднял книгу над головой. Он был выше пятнадцатилетней меня почти в два раза, поэтому все, что мне оставалось это топнуть ногой и грозно нахмурить брови.
- Эй! Верни сейчас же!
- А ты попробуй забери, - он помахал книгой у меня перед носом, но когда я вскинула руку, чтобы забрать её, брат снова поднял книгу вверх и рассмеялся.
Я надула губы и сложила руки на груди, глядя на него исподлобья. Мне казалось, что так я выгляжу грозно и строго, как наша maman, но скорее всего на деле я была просто сердитой fillette, которой и являлась. Глядя на меня Володя вновь беззлобно рассмеялся, после чего протянул мне мою книгу, которую я вырвала из его рук и прижала к своей груди. Некоторое время я обиженно сверлила его взглядом, пока он с улыбкой не растрепал мои волосы.
- Пойдем, там тебя потеряли.
- Кто?
- Император наш, Николай, - фыркнул он. - Родители. Алексей вернулся из Петербурга.
Алексей был нашим старшим братом. Ему было двадцать два года, в то время как мне пятнадцать, а Володе восемнадцать. Сколько я себя помнила, он всегда был, как мне казалось, слишком серьезным. Даже в детстве он смотрел на наши забавы свысока, предпочитая им книги и учебу. Но несмотря на всю свою серьезность он любил нас и любовь выражал по-своему: через дорогие подарки, наставления и почти родительскую заботу. В последний раз я видела его, когда он возвратился в наше имение на Рождество, поэтому мои обиды на Володю тут же испарились словно их и не было никогда. Я широко распахнула глаза и улыбнулась, но затем снова нахмурилась.
- А как ты меня нашел?
Он вытащил из кармана мою ленту для волос, о которой я успела забыть.
- Пойдем.
Мы, пробравшись через кустарник, снова вывалились в сад. Закатное небо было окрашено всеми оттенками желтого и красного. Я пыталась привести свои волосы в порядок, расчесывая их пальцами и доставая мелкие листочки. Легкий летний ветер шуршал листвой деревьев, а из дома начинали слышаться голоса. Дверь гостиной была приоткрыта. Володя пропустил меня вперед.
- Алексей! - окликнула я, переступив через порог, и бросилась ему на шею.
Брат крепко обнял меня в ответ, а затем поставил на ноги. Только отстранившись от него, я заметила, что он приехал не один. Рядом с ним стоял молодой человек, сложив руки за спиной. Темный взгляд, зализанные угольные волосы и строгий черный костюм - все в нем выглядело устрашающе, поэтому я невольно замерла, продолжая пялиться на него.
- Людмила, это Владислав - мой близкий друг, - проговорил Алексей, указав на гостя. - Владислав, это моя сестра Людмила.
А я продолжала стоять и хлопать глазами, когда Влад легко пожимал мою руку.
- Значит, так началась ваша история? - спросила я, притянув колени к груди.
- Нет, не совсем, - Линда покачала головой. - Конечно, это наша первая встреча, но тем летом я так и не поняла, кто он.
- А когда это случилось?
- Годы спустя. Только в тридцать девятом, после своей смерти.
Я запомнила именно то лето, потому что оно было одним из самых легких и беззаботных в моей жизни. Алексей провел все три месяца в имении, они с Володей почти не спорили, а Влад стал хорошим другом моей семьи. Он оказался не таким жутким, как я подумала в нашу первую встречу. Почти каждую неделю он приносил мне новые книги, открывая для меня новые жанры и новых авторов. Влад был первым, кому я сказала, что хочу быть журналисткой, и показала свои маленькие рассказы и стихи, написанные под яблоней. Он прочел их все, несмотря на их глупость и наивность, и предложил некоторые правки.
- Вам действительно понравилось? - улыбаясь спросила я и посмотрела на него.
- Конечно, - он ответил совершенно серьезно, без улыбки, не оставляя у меня никаких сомнений. - Вам стоит заниматься этим больше. Не забрасывайте.
- Не брошу, - я покачала головой и прижала к груди исписанные листы.
Некоторое время мы сидели молча, наблюдая за стремительно уходящим последним днем лета, а затем он вдруг спросил, глядя мне прямо в глаза.
- Людмила, назовите мне ваше самое сокровенное желание.
Тогда я не понимала почему он это спросил, но все во мне хотелось ответить, поэтому, не задумываясь, я сказала, что хочу остаться навечно молодой и иметь талант, которого не будет ни у кого из ныне живущих. Что ж, тогда я и подумать не могла, что мое желание исполнится.
- Конечно, совершенно не так, как мне хотелось, - она вздохнула. - Я не сказала, что хочу жить вечно. Я сказала, что хочу быть молодой вечно, а быть молодой можно и мертвой. Ты сейчас думаешь, что это глупое желание, но мне было пятнадцать, я ужасно боялась старости. Я видела свою морщинистую бабушку с редкими седыми волосами, которая когда-то была прекраснейшей женщиной, и думала о том, что однажды я стану такой же.
- А талант? Почему ты не издала ни одной книги?
- О, я издала, поверь, и не одну. Однако после моей смерти меня быстро забыли. Наверное, в этом и был подвох. Какой бы талантливой я ни была, мои книги никогда не получали известности.
- Это ужасно, - тихо проговорила я. Может быть, поэтому она так легко согласилась с тем, чтобы я писала её биографию? Линда хотела быть услышанной уже многие годы, но все ее рукописи уходили в пустоту.
Некоторое время мы сидели в тишине. Я выключила диктофон и стала обдумывать написание этой книги. Это было для меня в новинку, потому что до этого я писала только небольшие статьи в своем блоге и для святовещенской газеты. Ну, еще несколько фанфиков, но не полноценную книгу.
- У тебя все получится, - легко сказала Линда, очевидно, услышав мои сомнения. - И поговори уже со своей подругой.
- Я подумаю на счет второго.
- Тебе нужно уменьшить количество вещей в своей жизни, из-за которых ты стрессуешь.
- Мне не дали уехать, - невесело усмехнулась я.
Конечно, все это я и сама понимала, а замечание Линды вывело меня из себя. Еще больше меня раздражало то, что все мои мысли, чувства и эмоции переставали быть только моими. Мне нужно было несколько раз обдумать мысль прежде, чем озвучивать её для остальных, а Линда лишала меня такой возможности.
- Прости, - тихо сказала она, снова подслушав мои мысли.
- Я пойду. Напиши мне, если Диме понадобится какая-то помощь.
Допив остатки чая, я подхватила мобильник и поспешила покинуть квартиру соседки. Она бросила мне что-то напоследок, но я уже закрывала дверь. Наверное, попрощалась.