В работе и прочих заботах оставшиеся месяцы зимы пролетели совсем незаметно. В середине февраля преследования нечисти прекратились также внезапно, как и начались. Охотники, чьи личности так и не удалось раскрыть, залегли на дно. С весной к нам пришло не только долгожданное тепло, но еще и некоторое спокойствие. Конечно, с одной стороны, это было хорошо, но меня не отпускали мысли, что это скорее затишье перед бурей.
Всю зиму Влад периодически внезапно исчезал, чем жутко расстраивал Линду, хоть она и старалась этого не показывать. В такие моменты девушка с головой уходила в работу или в планирование усадьбы. Линде удалось договориться с Василисой, поэтому дом и участок вокруг теперь официально снова принадлежал ей. А еще она стала заходить ко мне так часто, что мне приходилось оставлять дверь открытой днем и выключать телефон на ночь. В один момент мне это надоело и я поднялась к Владу, чтобы заставить его поговорить с Линдой. На удивление это сработало и они помирились, что было хорошо для всех. Особенно для меня.
Говоря обо мне. Ирина по началу так крепко взялась за мое обучение ведовству, что мне приходилось ночевать в ее доме, но потом почему-то отказалась от меня. Влад сказал, что она начала привыкать и привязываться ко мне. Помню, он так небрежно это бросил, словно я была золотой рыбкой или хомячком, который долго не проживет. Слышать это было неприятно, и я сообщила об этом Владу. Таким образом я умудрилась поругаться с ним. Ненадолго, конечно. Тем же вечером он пришел ко мне и извинился, сказал, что не хотел меня обидеть и не имел в виду ничего такого. Тогда он подарил мне переведенный на современный русский физиолог.
Из-за своих частых визитов Линда смогла случайно увидеть Варю в её человеческом обличии. Мы с Варей скрывали то, что она мавка, потому что она боялась Василисы. Однако, когда Линда узнала об этом, она сказала мне, что Василиса в любом случае уже знает, где Варя. Я не сказала об этом девочке. Не знаю почему. После слов Линды я решила, что продолжать скрывать Варю бессмысленно.
Ирина поставила условие, что будет со мной заниматься, если я вступлю в ее ковен после инициации. Как мне объяснили, вступить в ковен - это посвятить ему и ведовству всю свою жизнь. К такому я не была готова, поэтому отказалась. К середине марта Влад уговорил Глеба учить меня ведовству, и тот честно пытался целый час, пока не понял, что ведьма из меня никудышная.
В самом начале апреля резко и неожиданно потеплело - снег почти полностью сошел за неделю. Идя по лесу, можно было услышать тысячи звуков. Сквозь листву проглядывали тонкие солнечные лучи. Остатки снега все еще временами хрустели под ногами, несколько раз я даже видела подснежники.
- Знаешь, у меня складывается впечатление, что ты ведешь меня как можно глубже в чащу, чтобы закончить начатое в декабре, - сказала я, раскидывая руки в стороны, чтобы на поваленном дереве было удобнее балансировать.
- Спасибо за идею, - Глеб усмехнулся. - У меня, конечно, была менее кровожадная мысль насчет тебя, но если ты продолжишь косячить, то...
- Что за мысль? - поинтересовалась я.
- Бревно мокрое, скользкое. Один толчок в бок, и ты полетишь в самую грязь в этом чудесном кашемировом белом пальто.
Я остановилась и посмотрела на него. Парень ухмыльнулся.
- Нет, ты не посмеешь.
- Нет? Звучит как вызов.
В следующий момент он слегка пихнул меня, но этого хватило, чтобы я поскользнулась и, взвизгнув, упала в грязь. Мое белое пальто было испорчено, а Глеб лающе смеялся, пока я осыпала его проклятиями. Спустя несколько ужасно долгих секунд он наконец перестал насмехаться надо мной и протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Я зачерпнула в одну руку побольше грязи, перемешанной с прошлогодней листвой, травой, мелкими веточками и чем-то еще, а вторую руку протянула ему. Парень подтянул меня к себе, и в тот момент я кинула в него собранный мной ком грязи.
- Один-один, теперь мы одинаковые, как свиньи в хлеву, - смеясь и глядя на измазанное грязью лицо Глеба, проговорила я.
- Нет, еще не одинаковые, - он собрал грязи по своего лица и мазнул меня пальцами по щеке. Затем парень собирался испачкать также мою вторую щеку, но я ударила его по руке и вывернулась.
- Придурок. Это было новое пальто, - буркнула я, пытаясь оттереть грязь с рукава, но она только размазывалась. Все веселье улетучилось, мне стало обидно за испорченное пальто.
- Между прочим, это и есть наш сегодняшний урок. Ну, один из них.
- Я должна заставить тебя чистить мое пальто? И что для этого нужно сделать? Порчу наложить или сглаз?
- Не угадала, ты должна сама очистить свое пальто. Смотри, вот так, - я повернулась к нему, чтобы увидеть, как парень проводит рукой по лицу, стирая следы грязи.
Я вопрошающе вскинула брови.
- Я должна что-то сказать? Биббиди-боббиди-бу?
Глеб снова рассмеялся.
- Нет, просто... - он запнулся, и лицо его приобрело озадаченный вид. - Короче, просто представь, что пятно исчезает.
- Рукой вести обязательно?
- Это был просто фокус. Закрой глаза, - я закрыла глаза, - и сосредоточься на своих мыслях. Детально вспомни свое белоснежное пальто. Каким оно было, когда ты только достала его из чехла. Детально представь его...
- Все, помолчи, отвлекаешь, - я отмахнулась от него рукой. Парень снова рассмеялся. Я последовала его совету, начала вспоминать каким было мое пальто с утра, а затем представила, что я и сейчас стою в этом красивом чистом пальто. Открыв глаза, я посмотрела на Глеба, а затем оглянулась на свое пальто, которое теперь было чистым, и усмехнулась. - А я могу так себе новые сапоги придумать?
- Нет, - Глеб усмехнулся в ответ и протянул мне бумажный платок, указав пальцем на щеку. Пожав плечами и взяв салфетку, я вытерла грязь с щеки и пошла дальше.
- Колдунам живется как-то слишком легко, - сказала я, чем заставила парня фыркнуть. - А что? Не говори, что это не так. Смотри, да я тут тысячи две сэкономила на химчистке!
- Да уж, единственный минус - в твою жизнь внезапно могут ворваться охотники, которым ты как-то мешаешь своим тихим существованием, и ты прикажешь долго жить как Даша.
Опустив взгляд, я поджала губы. Мы до сих пор не знали, был ли её убийца охотником или нет. Хуже всего было то, что мы не знали, кто это мог быть. Дашу мучило это незнание. Я покачала головой, возвращаясь к занятию. К тому моменту мы уже дошли до реки. Шум воды смешивался с пением птиц. Это успокаивало.
Глеб остановился на середине каменного моста, переброшенного через реку, и поставил локти на ограждение. Я встала рядом с ним.
- И что мы тут забыли, сенсей? - спросила я, парень снова усмехнулся.
- Для ведьм и колдунов самое главное это - единение с природой. Ты противишься ей, отталкиваешь, а должна принять. Я думаю, что у тебя поэтому ничего и не получается.
- Ладно, что я должна для этого сделать?
Парень, смотревший до этого прямо на меня, отвел взгляд в сторону и промолчал.
- Да ты сам не знаешь? - я рассмеялась. - Тоже мне, колдун!
- Ты же понимаешь, что я могу скинуть тебя в реку? - криво улыбнувшись, сказал Глеб. - Посмеялись и хватит. Ты должна просто почувствовать это.
- Почувствовать что? - я вскинула брови. - Единение с природой?
- Да. Я не знаю, как тебе это описать, - он тихо раздраженно рыкнул. - Если ты почувствуешь, ты сама поймешь. Закрой глаза, дыши спокойно и жди.
Я покачала головой, но поступила так, как он сказал. Несколько долгих секунд я стояла и ждала чего-то, а затем открыла глаза. В ту же секунду я получила щелчок по лбу и ошарашенно взглянула на Глеба.
- Я тебе что сказал?
- Я ничего не чувствую.
- Конечно, не чувствуешь. Потому что опять торопишься куда-то. Закрой глаза и не открывай. И начни уже относится к этому серьезнее.
Раздраженно фыркнув, я снова закрыла глаза и принялась ждать. Еще спустя минуту у меня снова появилось желание открыть глаза, но я сдержалась и продолжала стоять. Вдруг я почувствовала, что шарф соскальзывает с моей шеи, но глаза все равно не открыла, вцепившись в шарф рукой. Глеб хлопнул меня по руке, заставляя отпустить шарф, и окончательно стянул его, а затем завязал на моих глазах.
- А теперь медленно и глубоко вдохни и сосредоточься на звуках.
Под моими ногами, под мостом, шумела река, а над головой лес шелестел кронами деревьев и кричал сотнями птичьих голосов. Где-то в камышах квакали лягушки, в глубине леса дятел стучал по дереву, куковала кукушка. Только сейчас, оказавшись среди всех этих звуков, я вдруг почувствовала себя маленькой и одинокой среди сотен живых существ. До моих ушей донесся треск веток и я резко повернулась в ту сторону, вслушиваясь. Я слышала, как ломаются ветки под чьими-то осторожными шагами и как с каждой секундой идущих становится больше. Уже спустя секунду мне казалось, что в нашу сторону идет толпа. Все они перешептывались, но их шелестящие голоса терялись в звуках леса. Я протянула руку в сторону, пытаясь найти Глеба, схватила его за рукав и начала дергать. Он никак не отреагировал, поэтому я резко стянула шарф с глаз и увидела... Что никого нет. Только мы вдвоем, стоящие на мосту. Я посмотрела на Глеба.
- Что это было? Ты же тоже слышал их. Даже лучше, чем я.
- Духи леса. Они нашептывают людям страхи, заставляя их теряться в лесу, и выходят в город в Ледяную ночь вместе с остальной нечистью.
Из книги Влада я знала, что духи это смесь теней человеческих душ, сильных эмоций и страхов. Некоторые духи достаточно сильны, чтобы стать бесами или мелкими чертями и получить физическое обличие. Зачастую духи не привязаны к местам и запросто могут привязаться к человеку.
- Почему они не уходят из Святовещенска? - спросила я, продолжая смотреть в ту сторону.
- Ну, во-первых, им незачем, а во-вторых, Александр Третий очень постарался запереть всю нечисть в таких городах, как наш. Конечно, это было бесполезно, так как всевозможные гады будут всегда и везде, но мы в каком-то смысле заперты здесь. Русалки первыми нашли способ покидать город, а за ними потянулись и все остальные, кроме духов.
- Почему духи остаются здесь?
- Они недостаточно... - Глеб задумался над словом, - ... недостаточно самостоятельны. У них нет каких-либо мыслей, желаний или разума. Есть только голод, а питаются они страхом, которого в Святовещенске хватает. - Я кивнула. - Духи часть леса, и если ты смогла их услышать, то ты стала на шаг ближе к самому лесу. Молодец, - он улыбнулся.
Обратно в город мы вернулись только к пяти часам. После зимы и постоянной ночи, которая длилась, казалось бы, вечность, начинаешь невольно удивляться тому, как с каждым днем ночи становятся короче. Поднимаясь по лестницы, Глеб вдруг остановился у подоконника, на котором уже несколько месяцев стоял мертвый, засохший, фикус.
- Ты чего? - спросила я, глядя на то, как парень снимает фикус с подоконника и подходит ко мне.
- Держи, - он протянул горшок мне. - Твое домашнее задание.
- Мне нужно его с почестями похоронить или что? - я нахмурилась. Глеб склонил голову вбок, глядя на меня с улыбкой, я закатила глаза, вздохнула и взяла горшок из его рук. - Мы разве в лес не специально уходили, чтобы никто мою квартиру не засек?
- Я не говорю тебе его за раз вырастить до размеров баобаба. По чуть-чуть каждый день подпитывай его магией. Если все будешь делать правильно, то через неделю он у тебя зазеленеет.
- Ладно, - вздохнула я, смахивая челку пальцем с глаз.
Мы распрощались у моей двери: я зашла в квартиру, а Глеб - к Владу. Сбросив в коридоре ботинки, я понесла фикус на кухню, поставила его на стол и сбросила пальто. Варя вышла из зала и стала с интересом рассматривать новый объект в доме.
- Скажи своим кавалерам, что у них сомнительные подарки, - Варя скривилась.
Я фыркнула.
- У него и приколы сомнительные, - проговорила я, наливая одновременно в два стакана воду из-под крана.
- Значит, все-таки кто-то есть? - девочка хитро улыбнулась.
- Нет, - я вылила воду в горшок.
- Мне кажется, его не спасти, - Варя попыталась погнуть ветку, но та только сломалась. Я пожала плечами. - Но если кавалера нет, то кто тебе дарит мусор из подъезда? У тебя, кстати, грязь на джинсах.
Оглянувшись, я действительно увидела кусочки засохшей грязи на джинсах, поэтому закрыла глаза и представила, что их нет. Однако, когда я снова посмотрела на свои джинсы, они все еще были частично грязными. Я цокнула. Еще утром я могла очистить целое пальто, так в чем же дело теперь? Бросив грязные джинсы в стирку, я переоделась в джоггеры и толстовку, подождала Варю, пока она переоденется, и мы вместе пошли к Линде.
Она выходила из квартиры Влада с коробкой в руках и приветливо улыбнулась мне и Варе. За последние месяцы они начали хорошо ладить и, наверное, это было связано с тем, что Линда любила детей, а Варя была обречена вечно быть ребенком, не старея ни телом, ни разумом.
Линда поставила коробку на журнальный столик, отряхнула руки и упала на диван.
- И что это? - поинтересовалась я, садясь в кресло.
- Фотографии. Влад сказал, что ты их уже частично видела, но я подумала, что тебе будет интересно посмотреть все. Может быть, возьмешь что-то в книгу в качестве иллюстраций.
- Вы очень много фотографировали, - я пододвинула к себе коробку.
- Это было хобби Алексея. Он любил фотографировать нас всех, но не себя.
Я провела пальцем по фотографиям, остановилась на одной случайной и достала её. На ней две девушки стоят на улице, рядом со стеклянными дверьми. Очевидно, это были двери, ведущие в сад, а одна из девушек - блондинка - Линда. Вторая была брюнеткой в платье, которое на черно-белой фотографии казалось серым.
- Это ты и Софи? - спросила я.
Линда кивнула.
- Если мне память не изменяет, это лето тысяча девятьсот восьмого. Нам тогда было по шестнадцать, и она впервые приехала ко мне домой. - Я вернула фотографию обратно в коробку.
- Думаю, нам стоит продолжить с того места, на котором мы остановились, - я включила диктофон.
- Ох, как давно мы этим не занимались, - Линда улыбнулась. - На чем мы остановились?
- На том мужчине.
После рождественского бала Влад уехал, но обещал писать письма. Свое обещание он сдержал, и через месяц мне пришло довольно короткое письмо из Египта с приложенной к нему фотографией. Так началась наша переписка. Я писала ему о своих буднях то в имении, то в Петербурге, куда я приезжала к Алексею, отправляла свои первые статьи и рассказы, а он писал мне о своих путешествиях, отправляя фотографии из разных точек планеты и небольшие подарки.
В то же время разгорался мой роман с тем мужчиной. Он тоже щедро одаривал меня цветами и подарками, часто приходил к нам домой и оказывал мне различные знаки внимания. Это не могло не растопить мое маленькое, жаждущее любви из романов, сердечко. Уже через два года со дня знакомства тот мужчина объявил о намерении жениться. Конечно, все мы ждали, что это произойдет раньше, но вот, когда мы вдвоем сидели в пустой гостиной, он сказал, что я особенная, что еще ни одну женщину в своей жизни не любил так, как меня. Я была на седьмом небе от счастья.
Свадьбу мы сыграли через год, летом, на деньги mes parents. У меня было чудесное платье, сшитое специально для меня по последней моде и украшенное цветами, длинная фата и белоснежные шелковые перчатки. Maman плакала на моей свадьбе, и мне приходилось, смеясь, утешать ее.
Mes parents организовали все наилучшим образом: весь дом был украшен живыми цветами, звучал оркестр, звенели бокалы, наполненные дорогим шампанским, гости веселились и танцевали в своих лучших нарядах. Я была самой счастливой и самой красивой невестой в тот вечер тысяча девятьсот тринадцатого. Помню, я сидела и думала: "Могу ли я быть еще счастливее, чем в этот момент?".
- Тебе было двадцать? - я отвела взгляд от фотографии, которую рассматривала.
- Двадцать один, - она немного исправила меня с кивком. Её взгляд был привычно направлен в никуда. - Это был последний раз, когда я стала чьей-то женой.
- Почему?
Линда повела плечом.
- После того мужчины я больше не хотела принадлежать кому-то.
- А Влад?
- Ему это никогда не было нужно.
Я кивнула и вернулась к фотографиям. Линда встала с дивана и ушла на кухню. Многие фотографии были обычными, показывающими жизнь Грачевых, но парочка все же привлекла мое внимание. Первой была фотография, где Линда наклонилась к розовому кусту, а стоящий рядом мужчина повернулся к камере. Его лицо было выжжено чем-то, скорее всего, сигаретой, что позволило мне узнать в нет того мужчину. На последующих фотографиях его лицо было также стерто, поцарапано или прожжено. Линда определенно хотела уничтожить все его упоминания. Тогда зачем она попросила меня написать её биографию, если ей неприятно вспоминать обо всем?
Линда вернулась и поставила передо мной чашку горячего чая.
- Зачем мы все это пишем, если тебе неприятно вспоминать?
- Тебе неинтересно?
- Интересно, просто... Я не понимаю.
Некоторое время она молчала, обдумывая мой вопрос и ответ на него.
- Нам с Владом не нужно спать для того, чтобы быть бодрыми, поэтому мы часто разговариваем по ночам, обсуждаем что-то. И вот за несколько дней до твоего появления мы опять о чем-то говорили. Уже не помню как, но я пришла к мысли, что вся моя жизнь была долгой, но абсолютно бессмысленной. От меня не осталось никого и ничего, о чем можно было бы вспомнить, когда настанет мое время уйти. Так в твоей книге будет какой-то кусочек меня.
- А как же твои статьи? Книги?
- Ты когда-нибудь читала мои статьи? Или, может быть, ты видела мои книги в продаже? Нет, их даже не печатают теперь. Изначальные рукописи были утеряны или уничтожены. Ничего не осталось и не останется из-за проклятия. Поэтому все, что у меня есть - мои воспоминания. Может быть, когда-нибудь они станут интересны миру. Может быть, они станут интересны миру сразу после выпуска твоей книги. В любом случае на тебе нет проклятия. - Она замолчала. - Давай вернемся к работе.
Первый год нашей супружеской жизни был лучшим для меня. Тот мужчина стал для меня маленьким островком рая, посреди бескрайнего океана из неизвестности и тревоги перед будущим. Обстановка в мире накалялась. Раньше в нашей семье было не принято обсуждать политику в гостиной: это делали только papa и Алексей с сигарами и бокалом виски, закрывшись в кабинете. В тысяча девятьсот четырнадцатом это стало главной темой для обсуждения. Дело шло к войне.
В августе, после того, как Германия объявила войну России, по стране прокатилась волна мобилизации. Я неустанно писала об этом одну за другой статьи в газете, в которой работала, однако после моей просьбы отправить меня на передовую, меня осадили, сказав, что женщинам на войне не место. Тогда случилась наша первая ссора с тем мужчиной. Он сказал мне, что я действительно лезу не в свое дело, что в редакции есть люди "поумнее и поопытнее". Это, пожалуй, было самое обидное.
Из того времени мне в голову врезалось одно воспоминание. Проводы на перроне. Я пришла туда по просьбе Маруси, а не для того, чтобы с кем-то проститься. Пока она прощалась со своим мужем, я наблюдала за всем со стороны. Это был первый раз, когда я увидела другую сторону жизни. Слёзы горя и истошные крики женщины, бросавшихся под поезд и не желавших отпускать мужей на верную смерть. Тогда я впервые увидела Глеба. Конечно, его звали иначе. Он стоял в стороне от всего этого, наблюдал со скучающим равнодушием и курил. Его никто не провожал, никто не плакал на его плече, не цеплялся за рубашку. Возможно, его одиночество сделало его приметным для меня. Я подошла к нему, но он едва обратил на меня внимания.
- Вас никто не провожает? - поинтересовалась я.
Он взглянул на меня, а затем снова отвел взгляд.
- Вас удивляет это? Как по мне, так самое удивительное тут вы, mademoiselle Грачева.
- Вы меня знаете? - я склонила голову вбок, глядя на него.
- Не вас, вашего брата.
Я понимающе кивнула. Он выдохнул облако дыма.
- И почему я тут самое удивительное?
- Ваше платье ослепляет своей белоснежностью, ваши волосы и лицо слишком чистые и ухоженные. А еще здесь никто не старается переписать все происходящее в тетрадь. - Я опустила взгляд на тетрадь, которую скручивала в руке, и слабо усмехнулась.
- И я никого не провожаю.
Он кивнул. Некоторое время мы стояли молча, наблюдая за происходящим. На улице было немного прохладно, что вполне соответствовало стоявшему на дворе августу. Небо скрывалось за грозовыми облаками. В моей голове все никак не укладывалось, что его никто не провожает. Ни семьи, ни друзей.
- Как вас зовут? - спросила я, снова посмотрев на него.
- Сергей, - ответил он, а я подумала, что его имя удивительным образом ему не подходит.
- Хорошо. Будем знакомы, - кивнула я. - Знаете, если я никого не провожаю, а вас никто не провожает, то, может быть, мне стоит проводить вас? В конце концов, вы друг моего брата, а значит, и мой друг тоже.
Сергей рассмеялся, а затем посмотрел на меня со снисходительной ухмылкой.
- Хорошо, - он выдохнул облако пара, кивнул и выбросил остатки папиросы, раздавив их ботинком. - Броситесь мне на шею и начнете реветь или сохраните остатки достоинства?
Я бросила взгляд на других женщин и качнула головой.
- Я буду рада увидеть вас снова, Серж, но детей у нас с вами нет, чтобы я боялась вас потерять.
Он усмехнулся. Мы проговорили, обсуждая всякие пустяки, до момента, когда Сергею нужно было идти, затем я пожала ему руку и он пошел к поезду. Я проводила его взглядом и помахала рукой на прощание. Поезд уезжал, но рыдания не утихали, а только становились громче. Я увела раскрасневшуюся Марусю домой. Таким было начало войны для Святовещенска.
- Твой брат действительно знал Глеба? И какой из братьев?
- Володя едва ли смог вспомнить о каком Сергее я говорю, но да. Они были знакомы недолго и перестали общаться до нашей встречи на перроне. Это, конечно, немного озадачило меня, но потом я забыла про это. Сергея я больше не видела, потому что в следующий раз мы встретились, когда он был Луи Монгреном, а я - Арлетт Ламарш.
- Когда мы уже про любовь заговорим? - скучающе протянула Варя. Линда посмотрела на нее и улыбнулась.
- Тогда до любви мне было далеко, хоть я этого и не знала.
Дверь в коридоре тихо хлопнула, послышались голоса. Я открыла рот, чтобы спросить что-то еще, но в этот момент в гостиную ввалился Глеб со громогласным:
- Ночь покера! - он сел на подлокотник моего кресла и посмотрел на меня. - Как там фикус?
- Не дари ей больше такие подарки, - поморщившись, ответила за меня Варя.
- Хорошо, мелочь, - Глеб привычно с оскалом улыбнулся ей.
Влад зашел за ним следом и прислонился плечом к дверному косяку. Линда посмотрела на него.
- По какому случаю? - поинтересовалась она.
- А нам нужен случай? - Глеб перевел взгляд на девушку. - Ну если очень нужен, то у нас целый месяц все нормально. Не сказать, конечно, что хорошо, потому что некоторые до сих пор не могут освоить основы, - я цокнула языком и закатила глаза, - но по крайней мере все живы-здоровы. Отличный повод оттянуться, не думаешь?
- Я думала, когда тебе нужно "оттянуться", ты уезжаешь в Вегас, - Линда усмехнулась и откинулась на спинку дивана.
- Во-первых, решил вспомнить с чего мы начинали, во-вторых, меня не выпускают из этого затхлого городишки. Так бы я уже давно был там.
- Они боятся, что ты оставишь свои обязанности и не вернешься, - проговорил Влад. Глеб бросил на него взгляд, а потом посмотрел на меня.
- Если бы мне дали выехать, я бы забрал все обязанности с собой, - он подмигнул мне, я закатила глаза.
- ¿Quién dijo que tus deberes te acompañarán? - с улыбкой проговорила я. Он несколько секунд смотрел на меня, быстро хлопая глазами, после чего усмехнулся и перевел взгляд на Влада. - Учи испанский, чтобы понимать, что я о тебе думаю, mi bicho.
Он тяжело вздохнул, а затем снова посмотрел на Линду.
- Значит, ночь покера в силе?
Она с улыбкой махнула рукой.
- Дай мне час, чтобы все подготовить. - Глеб хлопнул ладонями по коленям, поднимаясь с подлокотника.
- Ура! Ночь покера! - радостно воскликнула Варя, подскакивая с места.
- Никаких детей, - парень указал на нее пальцем, но посмотрел на меня. - Никаких детей, даже если это нежить, которой пошел девятый десяток. - Варя надулась, сложила руки на груди и упала на диван. - И еще кое-что: одеться нужно, как в настоящее казино.
- Оденусь, как оденусь. Один гений толкнул меня в единственных нормальных джинсах в грязь, - я дернула бровями вверх, - поэтому теперь из доступной одежды у меня есть образы "спортсменка-комсомолка" и "в чем мать родила".
Глеб открыл рот, чтобы что-то мне ответить, но Линда, метнув в него испепеляющий взгляд, тут же его перебила:
- Ничего страшного, возьмешь что-нибудь у меня. Идем, - девушка поднялась с дивана и пошла в сторону спальни, я - вслед за ней.
Линда дала мне свои вещи, которые по тем или иным причинам были ей велики, и мы с Варей вернулись домой. Переодеваясь, я подумала, что стоит позвонить Есении и попросить её отправить мои вещи сюда. Собственно, это я и сделала, когда поняла, что времени у меня еще много. Когда лицо сестры появилось на экране, она устало улыбнулась. Её волосы были собраны в неаккуратный потрепанный пучок. Материнство оставило на её лице заметный отпечаток усталости.
Мне было грустно и жутко видеть её такой, потому что я помнила ее совершенно другой. Я помнила её, когда ей только исполнилось восемнадцать. Тогда я ужасно хотела быть похожей на нее: красивая, высокая, стройная, с идеальным макияжем и укладкой, короткой юбкой и высокими каблуками. Многие парни бегали за ней, но она выбрала своего нынешнего мужа - не самого привлекательного, будем честны, парня, зато доброго и милого. Этим она была похожа на нашу мать. Иногда я думала о том, произойдет ли это когда-нибудь со мной? А с Кирой? С Мирославой?
- Никогда не заводи детей, Иванна, - наклонившись ближе к микрофону, вместо приветствия прошептала Сеня и тихо рассмеялась. - Привет, - она широко улыбнулась мне, её лицо все еще было близко к камере, из-за чего сестра выглядела забавно.
- Как дела? - поинтересовалась я.
- Потихоньку. Я выгляжу, как мусорный пакет, но это еще ничего. У меня сегодня праздник!
- Правда? Какой?
- Мама сказала, что возьмет Леву на вечер к себе. Рома договорился с ней за моей спиной, представляешь? - она снова рассмеялась. - Он сказал, что устроит мне какой-то сюрприз. Я в предвкушении.
Я плакала на их свадьбе. Многие тогда подумали, что я просто растрогалась или перебрала с вином, но на самом деле это было не так. Помню, я тогда сидела за столом в украшенном зале ресторана, смотрела на Есению, как вдруг неожиданно подумала, что теперь я останусь одна. Это были эгоистичные слезы ребенка, у которого забрали любимую игрушку. Я не переживала за сестру - ее муж был хорошим человеком, которому я доверяла, - я переживала за себя. До этого я чувствовала себя так же только после отъезда Саши. Пожалуй, я была слишком жадной и эгоистичной, когда дело касалось чужого внимания.
Есения продолжала воодушевленно говорить, но я слышала только фрагменты из ее речи, иногда впадая в задумчивость. Через какое-то время я прервала ее, сказав, что мне нужно идти, и вкратце изложила свою просьбу. Она сказала, что отправит мне вещи, я поблагодарила ее и сбросила вызов.
В комнате тут же стало тихо, только из зала слышались приглушенные голоса. Я прижала телефон к груди, опустила взгляд в пол и некоторое время стояла, погрузившись в мысли о чем-то. Спустя несколько минут или очень длинных секунд я дернулась, несколько раз моргнула, посмотрела в зеркало, одернула юбку и поправила пиджак и ворот черной водолазки. Мой взгляд задержался на кольце, которое я, как и шрам, видела так часто, что уже почти не чувствовала и не замечала. Это было обычное золотое кольцо с небольшим бриллиантом, подаренное мне мамой. Сколько бы мы не ссорились, как громко бы мы не кричали друг на друга, я не переставала носить его.
Качнув головой, я вышла из комнаты. Варя сидела на полу перед диваном и смотрела мультфильмы с моего ноутбука. Я заглянула в комнату и сказала, что ухожу, она махнула рукой, не поворачиваясь в мою сторону. Неужели обиделась, что я не беру ее с собой? Пожав плечами, я обулась и вышла из квартиры, закрыв дверь на замок.
Первым, кого мне довелось увидеть, был Глеб. Он курил у лестницы, поставив локти на перила. Что ж, говоря о дресс-коде, он был настроен серьезно. Он был в белой, местами помятой, рубашке с закатанными рукавами и в черных брюках.
- Меня ждешь? - невольно улыбнувшись, поинтересовалась я.
- Все мы только тебя и ждем. - Глеб сделал последнюю затяжку и затушил сигарету об перила.
- Вообще-то, я пришла вовремя. Это вы все собрались раньше, - я показала ему время на экране. Он открыл мне дверь в квартиру.
- В любом случае, нам пришлось ждать одну московскую фифу.
- Придурок, - фыркнула я и зашла в квартиру.
В это же время Линда вышла из спальни в коридор, на ходу надевая серьги. На ней был белый брючный костюм. Девушка улыбнулась мне и сделала несколько шагов в мою сторону. Я услышала цоканье каблуков и окончательно убедилась, что все действительно крайне серьезно и официально. Мне даже стало как-то неловко за свои тяжелые черные ботинки. Влад вышел вслед за Линдой, однако видеть его в костюме мне не в новинку - он выглядел чуть наряднее обычного.
Мы все собрались в зале, где был установлен круглый стол. Пока Влад раздавал карты, я пыталась придумать какую-нибудь тактику. Мне нужен был план. Глеб и Линда сделали обязательные перед началом игры ставки и началась торговля. Игра была напряженной. Я играла так плохо, как только могла, временами сбрасывая выигрышные комбинации, в то время как Глеб и Линда забирали банк. Мой план заключался в том, чтобы убедить их поставить все. В один момент они так и поступили, и тогда-то я и обыграла их.
- Да быть не может! - воскликнула Линда, нахмурившись и взмахнув рукой. Она наклонилась к столу, разглядывая карты, а затем выпрямилась и посмотрела на меня. - "Ой, ребята, я не умею играть", - подруга передразнила меня, понизив голос.
Я рассмеялась, придвигая их фишки ближе к себе.
- Новичкам везет, - ответила я.
- Ах, вот если бы так ворожить быстро училась, - мечтательно проговорил Глеб и сделал глоток виски.
- На самом деле, мне просто нравится то, как ты бесишься, когда у меня ничего не получается, - я фыркнула и тоже взяла стакан в руки.
- Я всегда это знал. Все слышали? Она призналась.
Линда усмехнулась, покачав головой, а затем попыталась сделать глоток вина из своего бокала, но закашлялась. Мне потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять, что подруга никогда не кашляла, а тут её прямо сложило пополам - настолько сильным был это кашель. Я переглянулась с Глебом и Владом и окончательно убедилась, что это не норма. Вдруг Линда подорвалась с места и убежала в сторону кухни. Влад последовал за ней.
- Что происходит? - едва слышно спросила я, посмотрев на Глеба.
Он равнодушно отпил виски из стакана и пожал плечами. Я нахмурилась, мой взгляд случайно упал на его руку, покрывшуюся гусиной кожей. Заметив это, Глеб сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. Я вскинула брови.
- Я без понятия, - громким шепотом ответил парень. Посидев еще пару минут, мы одновременно подорвались с места и пошли на кухню.
Когда мы заглянули, Линда, стоявшая у раковины, выпрямилась, отпустила волосы, которые держала рукой, и пальцем стерла что-то черное и вязкое с губ. В моей памяти всплыл сон, который я видела в Ледяную ночь. С тех пор я временами видела его. Женщина с черной вуалью, так похожая на меня, постоянно пыталась что-то сказать, но вместо слов с ее губ стекала такая же черная жижа, какую теперь почти равнодушно Линда стерла со своих губ. Мое сердце заколотилось быстрее.
Влад и Линда выразительно посмотрели на Глеба, но понять значение их взгляда мне было не дано. Я только поняла, что мне нужно уходить. Но в то же время мне так хотелось узнать обо всем, что происходит. Я решила остаться до тех пор, пока мне не скажут уходить.
- Иванна, - Влад посмотрел на меня. - Боюсь, на сегодня игра окончена. Я переведу тебе выигрыш на карту, ладно?
Я кивнула, продолжая смотреть на Линду. На какое-то мгновение мне показалось, что её цвет глаз изменился. Стал каким-то слишком светлым, но затем она, моргнув, перевела на меня взгляд, и её глаза были прежними.
Глеб коснулся моего плеча, заставляя посмотреть на него и как бы намекая, что мне пора идти. Я прерывисто вздохнула и пошла в сторону выхода. Парень открыл мне входную дверь, и я вышла, не посмотрев на него. Погрузившись в свои мысли, я спустилась на этаж ниже.
Мой взгляд упал на приоткрытую входную дверь. Я нахмурилась, потому что четко помнила, что закрывала ее. Может быть, это вышла Варя, но я все равно напряглась, сжав в руке ключи. Я осторожно приоткрыла дверь и прошла в квартиру. Внутри было тихо и темно. Только дверь в мою спальню была закрыта. Вдруг до моего слуха донесся скрип половиц - кто-то стоял прямо у двери в мою комнату. Я задержала дыхание, как можно тише наклонилась к обувнице и открыла дверцу, доставая оттуда заготовленный на случай чего кол. "С волками жить - по-волчьи выть", - подумала я однажды, прочитав в книге Влада про виды оружия против нечисти. Я сжала кол в руке и приготовилась, обдумывая в голове сразу несколько планов отступления.
Сердце колотилось в груди так сильно, что я боялась, не услышит ли его тот, кто стоит за дверью моей комнаты. Что-то сподвигло меня сделать несколько шагов в сторону комнаты. Половица скрипнула под моими ногами, я мысленно выругалась, на секунду зажмурившись и сильнее сжав кол в руке. Дверь моей комнаты медленно приоткрылась, но оттуда никто не вышел. А затем я услышала хриплое дыхание, почувствовала, что кто-то стоит за моей спиной, и резко обернулась.
За мной стоял, почти вплотную, стоял мужчина, который был примерно на голову выше меня ростом, с широкими плечами и в черной лыжной маске. Крик застрял у меня в горле. Я замахнулась и резко ударила неизвестного колом в плечо. Он, зашипев от боли, схватился за плечо, достал кол и отбросил его, как зубочистку, а затем вновь посмотрел на меня. Я попятилась и наткнулась на комод. Я была в тупике. Сердце заколотилось еще быстрее. У меня больше не было никакого оружия. Я принялась шарить руками по комоду, затем схватила вазу и кинула ее в мужчину. Она со звоном разбилась об его голову, но ему, кажется, было абсолютно все равно. Я подумала: "Черта с два я тебе сдамся!". Уперевшись руками в комод, я приготовилась бить его ногами. Не знаю на что я ожидала, но закричать, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, я не могла.
Дверь за его спиной чуть приоткрылась, а потом с грохотом хлопнула. Неизвестный обернулся, но, очевидно, ничего не увидев, вновь вернулся ко мне. Я в то время схватила что-то еще с комода и швырнула в его сторону. Миска для ключей разбилась, как и ваза, а мужчина схватил меня своими ручищами за горло. Я царапала его руки, лицо, пыталась сорвать маску или как-то ударить, но он был словно из камня. Воздуха мне уже начинало не хватать. Я думала, что незнакомец вот-вот сломает мою шею, как зубочистку.
Затем я увидела, как по его плечами, как змеи, ползут бледные тонкие женские руки с длинными пальцами и темно-бордовыми ногтями. Узнав их, я мысленно обрадовалась и издевательски улыбнулась ему. Руки обхватили его голову, резко наклоняя ее в сторону, а затем я увидела лицо Даши. Её рот растянулся, показались острые клыки. Она впилась в шею незнакомца. Он отпустил меня и попытался стряхнуть упырицу с себя, но она вцепилась слишком сильно. Мужчине удалось оторвать ее от себя, но Даша успела откусить кусочек его кожи. Спустя секунду, когда она уже собиралась напасть вновь, неизвестный исчез, схватившись за шею.
Даша щелкнула выключателем, по коридору разлился свет. Я жадно глотала воздух и смотрела туда, где только что был неизвестный. Моя рука растирала шею. Только спустя несколько минут я смогла посмотреть на Дашу, и первый мой вопрос был:
- Что ты здесь делаешь?
- Да, всегда пожалуйста, - она, поморщившись, выплюнула кусок кожи неизвестного в свою ладонь. - У меня помада не размазалась?
Я серьезно посмотрела на нее.
- Выходила от Димы и услышала из твоей квартиры грохот. Увидела, что дверь открыта, и решила заглянуть.
- Спасибо, - с трудом проговорила я. Делать это было больно.
- Ты как? - Даша посмотрела на меня и нахмурилась.
- Бывало и лучше. Что там? - я кивнула на ее ладонь.
- Не знаю. Глина? Похоже на глину.
Я нахмурилась. Спустя несколько секунд я вдруг поняла, что в квартире нет Вари, и начала нервно оглядываться по сторонам.
- Девочка твоя у Димы сидит. Ей стало скучно, когда ты ее бросила, поэтому она пошла к нему смотреть "Южный парк".
- Хорошо, - кивнула я, а затем фыркнула. - Ты можешь сходить наверх и позвать Глеба?
Даша вскинула брови.
- Глеба? Не Влада?
- Нет, Влад сейчас с Линдой.
Девушка кивнула и оставила меня одну. Я прислонилась бедрами к комоду, закрыла лицо руками на несколько секунд, провела ими по волосам и остановила на плечах. Мой бездумный взгляд был направлен в пустоту. В голове не было мыслей, кроме воспоминания о начале года, в котором я сидела, схватившись за кровоточащую шею, и нервно смеялась. Неужели я начала привыкать ко всему? У меня даже не возникло желания уехать, как это было в первый раз. Пожалуй, эта мысль напугала меня сильнее.
Я услышала шаги на лестнице и сделала глубокий вдох, а затем медленный выдох, чтобы успокоиться. Мои руки тряслись, поэтому я обхватила себя ими, чтобы скрыть дрожь. Глеб первым ворвался в мою квартиру и в несколько больших шагов оказался рядом со мной. Я впервые видела его таким встревоженным. Парень окинул меня взглядом, а затем отвернулся, чтобы осмотреть коридор. Он увидел кол на полу, нахмурился, подошел и поднял его.
- Сама сделала? - спросил он, рассматривая его. Я кивнула, а потом еще добавила тихое "да". - Молодец.
Даша переводила взгляд с него на меня, после чего, прочистив горло, спросила:
- Может быть, пойдешь к Диме? Ты бледная, как будто сейчас в обморок грохнешься.
Я оторвала взгляд от Глеба, посмотрела на нее и неуверенно кивнула. Постояв еще немного, я пошла к Диме. Варя, если и была обижена, уже десять раз меня простила, поэтому стоило мне переступить за порог Диминой квартиры, как девочка тут же набросилась на меня с крепкими объятиями.