«От самых от дверей ведет
Дорога вдаль и вдаль.
Но кто по ней куда пойдет –
Уж не моя печаль…»
[вольный перевод одного из стихов Дж.Р.Р.Толкина]
Тьма. Безграничная, всепоглощающая тьма. Всеохватывающая тишина, неисчерпаемая пустота, в которой едва осознаешь себя. Словно сами Пространство и Время прекратили свое существование...
И в тот момент (час? век?) когда ты уже, кажется, растворяешься в этом мраке, становясь его частью... появляется Движение. Едва осознаваемое, неспешное - или стремительное? - бесконечное, неостановимое. И оно длится... И длится... И длится... Движешься ты сам или это движется само пространство?..
Пространство?!
И вдруг движение становится падением... Или взлетом? Вверх или вниз? Нет ответа. Стремительный (или неспешный?) полет сквозь безвременье.
Кто я? Что я? Где я? Нет ответа... А падение (или все-таки взлет?) все продолжается. Бесконечно мало или безгранично долго?..
Свет. Что это? Почему? Зачем?
Свет во Тьме. Нет, не свет - лишь маленькая искорка, едва уловимо мерцающая во мраке. Где она? Близко? Далеко? Нет ответа. Лишь разум неосознанно тянется к Свету... Стремится... Пытается приблизиться хоть на йоту... И искорка вспыхивает ярче, распускаясь словно бутон, разворачивая... Цветочные лепестки? Солнечные лучи? Звездные протуберанцы? Что же это? Что это за тонкие сверкающие нити?
Ответ. Первый. Единственный.
Это оси координат. Само пространство разрывает Тьму своим медно-золотым сиянием, спасая от вечного беспамятства. А движение окончательно становится падением.
Стремительным полетом сквозь Пространство. Вдоль неистово мерцающих осей... Которые продолжают разворачиваться... Расширяются, обращаясь... Что это: лепестки гигантских цветов? Одеяла разноцветного тумана? Или все же плоскости пространства? Призрачно-красные, грязно-желтые, едва видимые прозрачно-синие... А падение все продолжается. Длится и длится...
Внезапно плоскости приходят в движение: колеблются, наклоняются, преломляются... Все ближе, словно надвигающиеся волны!
И тут Движение изменяется. Вперед, сквозь грани и плоскости. Летишь вперед ты, или это само Пространство несется навстречу? Нет ответа... А вокруг появляется Свет. Много Света. Неостановимое движение через... что это? Туннель? Поток? Бесконечный Свет становится мягче, бледнее...
А затем возникают лица. Множество. Сколько их? Десятки? Сотни? Знакомые ли? Невиданные? Не разглядеть. Только лица. Лица и... голоса. Каждое лицо что-то... Кричит? Но о чем? Не разобрать ни слова. Нет ни единого звука... Или есть? Движение сквозь сонм, все стремительнее, стремительней с кажд!..
И Тьма. Вновь пустота Безвременья и... Свет. Крошечная искорка. Свет из тьмы. Пропала...
Еще одна. Блестящая, озорная, медленно плывет снизу-вверх... Плывет? Вот еще одна. И еще... Не искорки. Пузырьки. Множество маленьких пузырьков обвивает тело... Тело?
Голоса. Тысяча голосов врывается и!.. Нет. Всего несколько.
- Куда вы вообще смотрите?! - надсаждался один голос, по-видимому - женский. - У вас есть четкие инструкции по патрулированию этого леса! Вы обязаны следить за этими тварями!
- Но офицер Джой, мы и следили! - слабо пытался протестовать мужской голос. - Наш патруль находился на другом конце леса, когда...
- В инструкции четко прописано "в светлое время суток патрулирование местности Поганая Куща должно осуществляться Минимум двумя патрулями Службы Егерей", - злобно оборвал первый голос. - Почему на территории находился всего один патрульный катер?! Молодые тренера на подобных территориях должны получать помощь Немедленно! Ребенок чуть не погиб!!!
- Но мы же успели офицер! Она жива! А эта тварь...
- Если бы она не была жива - мы бы с вами разговаривали не здесь, - третий голос звучал гораздо спокойней. - И если бы я сама, своей рукой не подписалась под документом о сохранении жизни этим тварям...
Как знакомо звучит этот голос. Но в нем никогда не было такой смертельной угрозы... И почему она здесь? Ведь мама уехала...
А пузырьки все плывут, мягко обвивая тело... Тело?!
Издалека, словно нехотя, приходит боль. Медленно - но неостановимо. Кажется, пылает каждая клеточка... Глаза неосознанно приоткрываются шире, а перед ними... Пузырьки... Мириады маленьких пузырьков скользят сквозь странную сиреневую... А мамин голос не умолкает... Кто я? Где я?
- Зафиксирована деятельность мозговых клеток свыше предела «ъь@?ьыъ-коэффициента»! Возвращение сознания на данном этапе лечения недопустимо! Всем незамедлительно покинуть помещение!
Какой страшный механический голос. Что это?.. Мама, это же я!..
И снова Тьма.
***
Мягкий свет. Что-то теплое и пушистое трется о щеку и мурлыкает... Мурлыкает?
Джина!
Девочка открыла глаза и, приподняв руку, почесала котенка за ушком. Та в ответ замурлыкала громче, и принялась тереться с удвоенной силой.
- Сиджера, девочка моя!!!
Джи едва успела повернуть голову, как к ней кто склонился, нежно целуя.
- Мама? - Джи радостно улыбнулась темноволосой женщине, глядя в ее золотистые глаза, и попыталась приподняться... Чтобы вновь растянуться на кровати, охнув от боли, пронзившей все тело.
- Не вставай, милая, тебе нужно лежать, - женщина присела на стоящий у кровати стул, взяв ладошку Джи в свои руки.
- Что со мной, мама? Я так мало помню... бластоникс... потом я упала... а потом... потом... - девочка совсем смешалась.
- Не надо. Не старайся вспомнить свои видения. Это только последствия наркоза.
Джи обернулась на голос. К её кровати неспешно приблизилась еще одна женщина: немолодая уже, в бледно-голубом халате и с каким-то медицинским прибором в руках. Следом за женщиной семенил изящный андроид мед-службы бирюзового цвета.
- Вы сестра Дженни? - поинтересовалась Сиджера.
Женщина благосклонно кивнула ей, мягко улыбнувшись.
- Последствия наркоза? - переспросила мама Джи. - Я никогда не слышала ни о чем подобном.
- И не удивительно, обычно такого не бывает. Егеря ввели вашей дочери "замедлитель".
- Но я сама не раз его применяла во время войны...
- Я знаю, что у тебя есть медицинская практика, Майла, - кивнула Дженни. - И ты знаешь, что после "замедлителя" вводится «стабилизатор». Но во время войны использовался только один вид препаратов, а сейчас несколько, и универсального «стабилизатора» просто не существует.
- И егеря?..
- Да. Они хорошие ребята, но малоопытные. Ввели все правильно, но препарат не запомнили. А у меня не было времени на анализы... Отсюда и побочные эффекты.
Женщины помолчали.
- Спасибо, что спасла мою девочку.
- Это моя работа, - мягко улыбнулась Дженни. - Кстати, а что с тем бластониксом?
- Да ничего особенного: заклинания, айсболтеры, - Майла покачала головой. - Но, боюсь, их придется ликвидировать. Уже было несколько неприятных случаев, но так далеко еще не заходило...
- Не надо, мама! - вмешалась в разговор Джи. - Они все понимают. Я уверена, этого можно избежать.
Женщины повернулись к ней.
- Что ты имеешь в виду, милая? - Майла погладила дочь по руке. - Ты уверена, что понимаешь, о чем говоришь?
- Да, мама, я уверена, - и девочка пересказала ту часть происшествия, которую помнила.
Майла и Дженни некоторое время молчали.
- То есть ты хочешь сказать, что бластоникс тебе понимал? - мама внимательно смотрела на Сиджеру. - И ты точно уверена, что тебе это не привиделось?
- Точно, мама, - Джи слегка кивнула, и слабо улыбнулась. - Мне немало привиделось под наркозом, но произошедшее я помню хорошо.
- Хм... Хорошо, милая, я поняла тебя, и верю в то, что ты рассказала. Но тогда получается, что мы совсем не знаем их как вид... - Майла некоторое время молчала, задумавшись. - Да, думаю, стоит изучить их получше. Этим я и займусь... когда ты поправишься.
- А я тогда смогу не только продолжить путешествие, но и помочь тебе! - воодушевилась девочка.
- Вот только будет это еще очень нескоро, - мягко вмешалась в разговор Дженни.
- Но почему? - глянула на неё изумленно Джи.
- Потому что тебе предписывается постельный режим, - Дженни несколько посуровела. - Через неделю-другую ты сможешь вернуться домой, но общий срок реабилитации составляет около пяти-шести месяцев.
Сиджера обомлела.
- Сколько?!
- И правда - почему такой долгий срок? - Майла тоже была озадачена.
- Вы правы, подобные сроки - редкость в наше время, - Дженни покачала головой. - Егеря спасли девочку, это безусловно так. Однако, как ни старались - они не смогли перевезти ее так, как это сделала бы медслужба. Травмы, полученные Сиджерой, очень серьезны, а у меня пока, к сожалению, нет таких возможностей, как в центральных мирах Федерации...
Майла прикрыла глаза, и едва заметно кивнула. Джи выглядела порядком обескураженной.
- И еще одно, Майла, - Дженни помолчала. - Девочке отныне противопоказаны перелеты в гиперпространстве выше четвертого класса. Только самые минимальные скорости.
- ЧТО?! То есть я теперь не смогу поступить в Военную Академию?! - Сиджера даже попыталась привстать, однако вновь обмякла на кровати, болезненно вздохнув. Пригревшаяся было Джина, испуганно муркнула и соскочила на пол.
- Тише, милая моя, - Майла ласково провела ладонью по волосам дочери.
- Но я так мечтала стать военным пилотом!
- Мне жаль, Джи, - вздохнула Дженни. - Но искусство полетов сопряжено с немалыми перегрузками, а это очень опасно для тебя. Я понимаю твое разочарование: путешествие сорвалось, теперь еще и это, но...
- Она станет пилотом.
Все обернулись на этот внезапно раздавшийся голос.
На пороге палаты стояла фигура, завернутая в плащ и с капюшоном на лице. Сестра Дженни сразу же направилась к ней.
- Кто вы, и что вы здесь делаете?! Это палата реабилитации! Пациенту нужен покой, и здесь не место посторонним!
Фигура сделала шаг вперед.
- Я прошу простить м-мне м-мое вторжение. М-мне известны правила м-медицинских учрежден-ний и я не займ-му м-много вашего врем-мени, - с этими словами фигура откинула капюшон.
- Ками, - негромко выдохнула Джи.
- Фелиноид? - Майла была несколько удивлена.
- Да. Я здесь по поводу Сиджеры. Я её... - пума запнулась.
- Друг, - подсказала девочка.
-... ее друг, - продолжила Ками, тепло улыбнувшись. - М-мы познаком-мились с н-ней во время ее путешествия, и м-мне стало известно о произошедшем. Я решила н-навестить ее перед отлетом-м.
- Ну хорошо, - смягчилась Дженни. - Но не долго, пожалуйста.
Фелиноид слегка поклонилась.
- Я прошу прощения за бестактность, - продолжила Ками. - Одн-нако я слышала конец вашего разговора... Так сложилось, что мн-не известно о мечте этой девочки - желан-нии стать военным пилотом. И я могу ей нем-много помочь.
Джи взглянула на нее с надеждой.
- Боюсь, что не можете, - покачала головой Дженни. - Я как врач могу сказать, что девочке противопоказаны перегрузки индивидуальных полетов, а большинство скоростей гиперпространства может оказаться губительным. Мне жаль, но в Военную Академию Федерации на летное направление ее не примут.
При этих словах Сиджера вновь обреченно поникла. Джина, вспрыгнув на кровать, сочувственно муркнула, и тихонько потерлась ушком о щеку хозяйки.
- На летное н-направление не прим-мут. Одн-нако в Союзе есть и другие... хм-м... Отряды. И среди н-них есть такие, где устрем-мления Джи будут прин-няты с радостью, а ее мечта м-может осуществиться. Я, увы, не имею м-медицинского образован-ния, одн-нако, как майор Разведкорпурса Федерации, обладаю некоторым-ми... хм-мм... Сведениям-ми и полномочиями.
Джи удивленно выдохнула, по-новому взглянув на свою знакомую.
- Что вы хотите этим сказать? - осведомилась Дженни.
- Она хочет сказать, что твое медицинское заключение не всеобъемлюще, - слабо улыбнулась Майла. - Предполагаю, что ее служба обладает какими-то сведениями в области медицины и технологий, неведомые в нашей глуши. Действия Разведкорпуса мало кому понятны, но сами они всегда знают, что делают и говорят, тем более офицеры. Мне доводилось работать с ними.
Дженни промолчала, не найдя что ответить. Ками тем временем прошла по палате, присев рядом с кроватью девочки, взяла руку Сиджеры в свои лапы и посмотрела ей в глаза.
- Выздоравливай скорее, Джи, - она тепло улыбнулась. - Пусть тебе сопутствует удача, когда ты см-можешь продолжить свое путешествие покетрен-нера. А как тебе исполн-нится шестнадцать - поступай в Военную Академию. На летное направление тебя не прим-мут - поступай на какое-то из "общих". А как закончишь обучен-ние... - в ладонь девочки лег небольшой кристалл-чип лилового цвета. - Передай это кому-нибудь из преподавателей - он-ни помогут тебе связаться с Разведкорпусом-м. Это твой шанс, Джи.
Ками осторожно провела лапой по волосам девочки, тихо мурлыкнув ей, и поднялась.
- Прощай, Джи. Я не зн-наю увидим-мся ли мы когда-нибудь сн-нова, но я буду помнить тебя. Удачи тебе в жизни.
И, слегка поклонившись Майле и Дженни, пума стремительно скрылась за дверью.
- Прощай, Ками, - запоздало проговорила Джи. - И спасибо тебе.
***
Много позже Сиджера осталась в палате одна. Мама, нежно расцеловав ее, сказала, что отлучиться на время и вернется ближе к вечеру, сестра Дженни занималась своими делами, так что с девочкой остался только ее питомец.
Котенок маленьким клубочком свернулся на кровати рядом с хозяйкой и уютно мурлыкал.
Джи тихонько поглаживала пальцем переносицу любимицы, однако мысли девочки блуждали где-то далеко.
Думала Джи обо всем, что с ней произошло в последние дни. О том, как могут рухнуть мечты в одночасье. К ней только сейчас по-настоящему приходило осознание: она еще полгода не сможет продолжить свое путешествие. И она, скорее всего, никогда не сможет стать пилотом - ни военным, ни каким-либо другим.
Однако сквозь эту кажущуюся беспросветность брезжил лучик надежды: ее новая знакомая - друг - Ками, оказавшаяся внезапно офицером загадочного Разведкорпуса, давшая девочке шанс. Уходя, Ками прощалась навсегда, и Джи понимала, что фелиноид не могла иначе. Но она чувствовала - они еще встретятся.
Думалось и о возможном будущем назначении.
Разведкорпус. Могущественная организация на службе Армии Федерации, о которой слышали все, но что-то знают лишь немногие... Когда-то отец рассказывал Джи об агентах, с которыми ему доводилось работать - бесстрашных воинах, живущих своим делом, часто жестоких и беспринципных, однако имеющих свой кодекс чести, безоговорочно преданных Союзу - и девочка подчас не знала: восхищаться ей или ужасаться? И совсем непохожая на эти описания Ками.
Что же будет? Что?
За этими мыслями Сиджера не заметила, как заснула.