Вначале всё было неплохо. Мы вошли через парадный вход, затерялись среди гостей. Но потом вышли «хозяева бала». Достаточно молодая пара, женщина со слегка стервозной улыбкой и мужчина с холодным и надменным лицом. И как у этих надгробий вышло такое чудо? Странно.

Но самое веселье началось потом, когда нас отозвали в сторону для разговора.

- Мама, Отец, знакомьтесь, это Александра, моя девушка. Саша, это Иммануил Рафаэлевич и Изольда Алексеевна.

- Очень приятно! – Я вежливо улыбнулась, чуть склонив голову в знак уважения. Меня с ног до головы осмотрели, будто проверяя на пригодность.

И проверку я не прошла.

- Глеб, что за девушку ты сюда привёл? Она же совсем слабая магичка, да и только, милый!

М-да, так, чтобы с места в карьер, я не ожидала. Глеб, судя по зло сузившимся глазам, тоже.

- Мама, Саша моя пара и мне всё равно, какой силы у неё дар. Даже если бы у неё его и вовсе не было.

- Сын, не торопись… Девушка, Алекс, так? Мы понимаем, наш сын красив и богат, но всё-таки он Вам не пара, дорогуша. Неужели вы этого не видите? Вам следует отказаться от своих, хм… Притязаний.

- Не вижу необходимости, Изольда Алексеевна.

Глеб чуть подался вперёд, будто закрывая меня.

- Мама. – Прозвучало предостерегающе, я ещё никогда не слышала таких стальных ноток от него.

- Что? Я говорю чистую правду! Ты привёл к нам в дом какую-то даму… Даже не оборотня, милый!

Она шипела не хуже гюрзы, расточая по сторонам приторные улыбки. Гости улыбались, Глеб закипал.

- Не вы ли мне рассказывали о чуде пары, дорогие родители? Так вот, я пару нашёл и выбор свой сделал, так что постарайтесь принять и понять меня и Сашу.

- Мы говорили о правильной паре. Неужели ты думаешь, что мы дадим тебе решать самому этот вопрос? Неблагодарный мальчишка, сколько лет прошло, а ты так и не понял главного – здесь всё решаем мы… И пара – это сказка, а ты до сих пор, как ребёнок, веришь в это! Будь любезен – выполняй наши требования! Иначе мы тебя не просто выгоним, но и поддержки лишим! Посмотрим, как ты выплывешь, щенок!

- Нет, отец, это вы не поняли. Я уже давно вырос. И, если вы не заметили, от вас больше не завишу. Так что мой выбор – это мой выбор. Я уже устал идти у вас на поводу и постоянно выслушивать, что я не такой, как вам хотелось бы. Что я делаю не достаточно, что я делаю не то. Уж свою семью я выберу сам!

Он чуть приобнял меня за плечи, развернул в сторону выхода и повёл, идя с настолько неестественно ровной спиной, будто кол проглотил.

Бедный. Вот уж кому не повезло с родителями.

Только в машине он расслабился, чуть сгорбился, опершись локтями о руль.

- Глеб…

- Ничего Санечка, мне давно уже следовало это сделать, а я тянул, дурак. Всё надеялся, что вот найду пару, и они мгновенно меня полюбят… Они даже друг друга не любят.

Я молча обняла его, чувствуя, как тяжело он дышит. Ничего. Главное, он сам понял, чего хочет от жизни.

Просидев так минут десять, он всё же нашел в себе силы выпрямиться и чуть грустно улыбнулся:

- Ну что, не вышло праздника, да? Поехали, отвезу тебя домой… Прости, что так вышло.

- Ты совсем дурак? Не смей брать на себя ответственность за их снобизм! Вообще не понимаю, как ты вырос таким… Солнечным, если они такие пасмурные!

Глеб рассмеялся. Чуть грустно, но рассмеялся.

- Сам не знаю. Наверное, заранее знал, что тебе хмурые буки не нравятся.

Что ж, буду надеяться, что он сам не станет таким же пасмурным лет через десять.

Стоп! Какие «лет через десять»?

Санёк, это что за планы? Ну-ка сворачивай удочки! Ты же ещё ничего не решила. И не берёшь ответственность. Нет-нет, только не ответственность. Так, вдох-выдох, вдох-выдох. Своими загонами ты сейчас никому не поможешь. Потом, подождём, когда он придет в норму, и будем выносить ему мозг.

А сейчас ты лучше оставайся в адеквате. Да.

Оборотень вёл машину непривычно мягко, будто старался сдерживаться. Да скорее всего, сдерживался. Потому что знал, что с ним ещё пассажир едет. Черт возьми, приятно осознавать, что он придерживает порыв войти в крутой поворот, хотя и знает, что со своей реакцией всё равно вывезет, чтобы не пугать меня. Очень приятно.

За своими мыслями я не заметила, как машина остановилась около подъезда. Глеб сидел, глядя прямо перед собой.

Да, ох уж эти пушистые с их ненормальной тягой к стае. И как его сейчас оставить одного?

В день рождения, черт побери.

- В гости зайдёшь? – Я постаралась сделать голос как можно более непринуждённым, чтобы он не подумал, что я тут переживаю. А я переживаю.

- А ты приглашаешь?

- Ну, вроде как бы.

Мы поднялись в студию, я полезла шарить по полкам в поисках чего-то съестного.

Часы показывали час ночи.

Ну что ж, уснуть я сейчас всё равно не смогу. Поэтому закопалась в холодильник, сообразила пару бутербродов и заставила Глеба сжевать один. А потом полезла на антресоли за бутылкой.

Одна-единственная бутылка вина валялась там неоткрытая уже года три, принесённая кем-то из подруг на Новый год. Я, вообще-то, пить не люблю – гадость несусветная. Но сегодня, думаю, можно.

Мы выползли на балкон. И сидели там до рассвета, по очереди отхлёбывая прямо из бутылки. И уже через час ржали в голос, рассказывая смешные истории из детства и споря, кто же в итоге старше, если у оборотней взросление идёт иначе. Всё равно, я победила. Уже не помню, почему, но точно помню, что я!

Вдруг он перестал смеяться и провёл рукой по моим волосам. Осторожно накрутил колечко кудряшки на палец, пригладил.

- И совсем без лака… - Вид у него был обалделый.

- У меня кудрявые от природы волосы, - я, смеясь, щёлкнула его по носу.

- Но они же прямые были, когда были длинные, да?

- Ну, я их выпрямляла… - я чуть-чуть смутилась.

- Зачем? – Боже, святая простота, да к тому же чуток пьяная.

- Чтобы быть красивее, зачем же ещё.

- Ты в любом случае красивая! – Сказал, как отрезал. Черт, приятно, да. Прямой, как шпала, говорит, что думает. И мне это, кажется, нравится. Похож на меня.

Часов в пять мы просто отрубились на диване вповалку.

Проснувшись утром, не сразу сообразила, где я, и почему одеяло так цепко меня обнимает. Глеб сопел за спиной, обхватив меня поперек талии тяжелой рукой и смешно шевеля дыханием мои волосы на затылке. Я прикрыла глаза, сверяя ощущения. Тепло. Уютно. Так как надо. И я знаю, что если сейчас захочу встать и уйти, он не будет меня удерживать. Просто замечательно.

С утра у меня голова вообще не болела, а вот пушистый как-то странно морщился. У него же метаболизм должен быть!

Оказалось, вчера я решила показать ему все прелести похмелья и наложила какое-то заклятие. То-то у меня палец перебинтован – явно проводила небольшой ритуал. Теперь остаётся надеяться, что он был одноразовый. Иначе Глебу сильно не повезёт.

В университет мы безбожно опоздали, но ничего важного не пропустили, судя по конспектам одногруппников.

А вечером я вспомнила про свой подарок. И, так как вредительская душа не позволяла просто так его отдать, я устроила Глебу квест. Он бегал по всему парку рядом с домом, собирая бумажки с дальнейшими указаниями. Знал бы он, каких усилий стоило мне запихнуть их во все труднодоступные уголки. Зато когда он распаковал подарок, я поняла, что мучилась с поисками не зря.

Такой восторг на лице дорого стоит. И я сфотографировала его в тот момент, обещая себе, что обязательно распечатаю эту фотку.

И вот когда я, смеясь и показывая ему язык, уворачивалась, не желая показывать ему снимок, меня неожиданно поймали в объятия.

Глеб как-то подозрительно странно сопел мне в макушку. Тапочка сентиментальная.

И пока я размышляла, к чему бы это, меня поцеловали.

Стоит ли говорить, что раньше я ни с кем не целовалась? Мне, как Тосе из «Девчат», всегда казалось, что носы уж точно должны мешать. А ещё из-за разницы в росте Глеб сложился едва ли не пополам, крайне осторожно придерживая меня за талию.

И потом настороженно смотрел, не отвешу ли я ему локтём в бок. Но я решила, что сегодня добрая. Мы же вроде как его День рождения исправляем.