— А тогда что такое «руническая»? Тоже какой-то вид? — Он уже множество раз слышал про нее. И вода, и еда, и даже тишина с защитой.

— Это можно, так сказать, постоянное заклинание. Смотри. — Аегнух вытянул руку вперед. Ровно напротив ладони появился синий светящийся шестиугольник с рисунком из линий внутри. — Простое заклинание огня со знаком для наглядности. — Синее свечение сменилось красным. И сразу после этого из символа, следуя за красным, появилось пламя, напоминая о цветке. — Заклинание можно использовать через символы, жесты и голос. Все, чтобы тебе было легче направить энергию.

В идеале, все мы стремимся делать это лишь только по свой воли, не используя ненужные движения, но для этого нужно либо усердно тренировать их, либо же иметь врожденный талант. С легкими и базовыми это, конечно, очень просто, но чем сложней заклинание, тем труднее это делать.

Символы — это что-то вроде тонких дорожек. Ты ведешь через них свою магию, преобразовывая, и в конечном итоге выходит заклинание. С опытом просто-напросто учишься держать его в уме и уже просто руками или же голосом направлять по этим самым дорожкам.

Но стоит тебе прекратить использовать магию, как заклинание разрушается, — огонь погас, а символ снова вернулся к своему цвету, потускнел и вскоре вовсе исчез. — Тогда как руны противоположны этому.

Аегнух убрал одну руку под стол и достал… нож? Откуда он достал нож? Зачем он ему?

Повернув лезвием в его сторону, он начал чертить линии прямо в воздухе, и вслед за движением появлялись светящие линии, складываясь в непонятный символ. Не тот, что был на ладони, не просто геометрические фигуры, а больше похожий на здешние буквы, только немного другие.

— В противовес рассмотрим простую руну огня. И да, я люблю огонь, хоть и моя стихия — это земля, — усмехнулся орк.

Нож вообще выглядел необычно, напоминая скорее клык зверя, цвета слоновой кости, изогнутый в сторону и кое-где потресканный, израненный, неровный вдоль острия. Рукоять с «клыком» соединяла старая, потрепанная веревка. Создавалось ощущение, что вот-вот и он сломается.

— Если я уберу нож, она не исчезнет. — В подтверждение своих слов он положил его на стол, а знак все еще висел в воздухе. — И ничего больше не нужно с ней делать. Просто, — Аегнух поднес руку к ней, — нужно наполнить ее своей магией. Вот, поднеси к ней руку, — сказал ему после того, как руна покраснела.

От нее веяло теплом, как от только что потухшего костра; тлеющие угольки линий и изломов. Чем ближе, тем сильней был жар, но когда он напрямую прикоснулся, то не почувствовал боли.

— Она служит лишь для нагрева, причем слабого. На самом деле, создание рун отнимает очень много сил, даже такой крохотной, как эта. Еще нужна сильная концентрация и точность для ее создания. Малейшая ошибка, и все твои старания уйдут в пустоту. В основном их накладывают на здание, где ты уже непосредственно живешь, чтобы каждый раз так не тратиться.

В бою это несильно пригодится, потому что все самое эффективное — долгое, еще и истощает, тогда как заклинания быстрее и нанесут гораздо больший урон. В пути я бы тоже не сказал, что сильно в этом надобность есть. Чтобы костер разжечь, можно потратиться на заклинания огня, и результат будет тем же. А вот в помещениях они очень сильно выручают, да и особые умельцы могут создать оружие и броню с рунами, которые будут усиливать их. Но это очень дорого.

— А руны тоже различаются по видам? Так же, как и заклинания?

— Да, только без лекарной. Она вообще относится к отдельной категории, это скорее дар, чем какое-либо направление. Когда существо рождается, то у него есть определенная расположенность к чему-либо, но в целом он волен сам решать. Тогда как лечебная не дает развития никакому другому. То есть, если у тебя есть полноценный дар исцеления, то никаким иным ты не можешь владеть.

Интересные, однако, ограничения. Получается, есть три вида магии: непосредственно стихийная (или похожая на нее), психомагия и лечебная; владеешь одним — остальное сильно ограничено или недоступно.

— Когда-то очень давно Богиня Каллистона, после падение Древних, даровала победителям семя, способное исцелять раны, чтобы они смогли скорей оправиться и построить новый мир заново. Это семя проросло в теле некоторых магов, слившись с их силой, и с тех пор по всему миру рождаются маги с особыми способностями.

— Каллистона? Она Богиня лекарей?

Аегнух покачал головой и тяжело вздохнул:

— Нет. Когда-то она была верховной Богиней, одной из сильнейших.

— Была?

— Она мертва. Уже очень давно. Ее убил другой Бог.

— И где этот Бог сейчас?

— Где-то. Его изгнали, и теперь он скрывается. Боги обычно друг с другом не воюют напрямую и не убивают, но тогда… Была особая ситуация. И это было давно. Мы на самом деле можем лишь предполагать, что же тогда произошло, поэтому оставим эту тему пока что. Тут важно понимать, что сила богов обычно преобладает и является совершенно иной, отличной от нашей магической силы.

Если он победил сильнейшею, означает ли, что он теперь самый сильный среди них? Главное злое божество?

— Возвращаясь к рунам. — Аегнух снова взял свой нож со стола. — Руна наполнена моей силой, и пока запас не иссякнет, она так и будет работать. Закончится — деактивируется. — Символ в воздухе пылал уже не так активно — тлеющий огонек. — и если я ее снова наполню, то она и дальше будет работать. Но ее также можно насильно выключить. Либо развеять силу, — орк поднес руку к символу, и та окончательно погасла. И сразу же он провел ножом сверху вниз по руне. — Либо же разрушить ее.

Погасшая руна распалась, разбилась стеклом и растворилась в окружающем пространстве.

Настоятель убрал нож обратно под стол и задумчиво на него посмотрел.

— Тебе бы конечно это записывать, но, я так понимаю, ни чтением, ни письменностью ты не владеешь? Надо было раньше спросить, но по привычке подумал, что не умеешь.

По привычке?.. Он покосился на своего соседа.

— Что? — почувствовав его взгляд, напряженно застыл Грейса. — Я между прочим сильный маг. Мне не нужно было читать, чтобы укладывать тварей.

Аегнух добродушно рассмеялся:

— Я, вон, тоже укладывал имперцев, не зная языка, одной левой, пока они не уложили меня. Пришлось срочно учиться. И ничего, выучил же.

Звучит довольно удручающе. Пасть от рук врагов, а потом вынужденно жить рядом с ними бок о бок, хоть и фактически на границе. Хотя сейчас орк не выглядел сильно обозленным или же гневным, а даже посмеивался над собой.

— Я могу читать, но… мне очень трудно. А вот писать я не пробовал.

Снова став задумчивым, настоятель кивнул. Встав, он подошел к одной из полок, ближайшей к ним, и взял оттуда книгу.

— Это «Основы магии» как раз то, что мы сегодня изучали. Попробуй прочитать хотя бы страницу первой главы, сначала про себя, а потом вслух.

От чтения у него предсказуемо снова заболела голова, и где-то в середине текста он начал путаться в словах. Ему пришлось взять несколько минут паузы, чтобы вернуть сосредоточенность.

— Если совсем плохо, можешь не продолжать, — серьезно произнес орк.

— Нет, все в порядке. Просто… тяжело.

Славу богу, что это не доводило его до обморока, как это было вчера. Видимо, все же успел хоть и немного, но привыкнуть.

Как и сказал Аегнух, в книге было написано то, что они только что прошли, только более… сложным языком. И тут, судя по содержанию, начали объяснять сразу с заклинаний, а не, как его наставник, с самой магии.

Прочитав до конца и снова сделал перерыв, он принялся читать вслух. Было все также тяжело, как будто он пробирался через заросли джунглей. Особенно это прослеживалось, когда он пытался осознанно вчитаться. Язык заплетался, и иногда он неправильно произносил слова или окончания, словно он разговаривает на каком-то диалекте. Но стоило ему хоть немножко рассеять внимание, как читалось в принципе не так уж и плохо.

Дослушав его до середины, наставник прервал его:

— Хорошо, я понял. Все же магия Богов не до конца всесильна. Теперь посмотрим, можешь ли что-нибудь написать.

Ему дали свиток с пером. И тут начались главные проблемы. Точнее две проблемы.

Первая заключалась в том, что письменностью, как таковой, он не обладал. Уставившись на свиток, он попробовал написать хотя бы одно слово, но в голове ничего не было.

— Попробуй об этом не думать. Просто доверься телу.

Легко сказать, он-то их пресловутые символы только недавно увидел, что уж говорить о том, чтобы написать слово наугад.

И вторая проблема обнаружилась практически сразу, когда он попробовал сосредоточится на чем-нибудь другом, с надеждой, что это тело само знает, как это делать.

— Что такое? — обеспокоенно спросил настоятель, когда он уставился на свои пальцы.

— У нас… иные письменные принадлежности.

Теперь он вспомнил про это, но ничего особого это не дало.

В итоге, он наскребал первое, что пришло ему в голову. Даже так он мог понять, что это было не то. А правильный вариант все никак не приходил в голову.

Понимание было, но вот самостоятельно он даже двух слов не сможет связать.

— Все мы с этого начинали, — рассмеялся орк. — Только тебе даже немного легче будет, потому что частичная основа есть.

Не с нуля язык изучать, и на том спасибо.

— И еще кое-что нужно проверить. Гхан`с хенд ае Г`хабан. — Угрожающие звуки больше походили на рычание, чем на слова. — Что-нибудь понял? — уже нормальным голосом спросил Аегнух.

— Нет? Это на каком?

— На орочьем. Как я и предполагал, только имперский даровали тебе. — Желто-зеленая рука задумчиво потерла подбородок. — Это в принципе было логично. Если учесть, что наша Богиня почитается только в Империи. Да и зачем давать что-то еще и нагружать тебя сверх меры, если пока что тебе нужен только имперский. Захочешь — выучишь сам, времени будет предостаточно.

Только в Империи?

— Я слышу везде только про Империю и Империю. У нее-то название хоть есть? И вообще государства, кроме нее?

— Империя изначально называется Рейн, откуда и название расы произошло. Но из-за того, что она сожрала всех вокруг себя и теперь принадлежит не только им, то никто ее больше Рейн и не зовет. И все равно после падения Темной других больше не осталось империй. Не перепутаешь, — усмехнувшись, поведал он. — А вот про остальные государства: их хоть и мало, но остались. Эльфы и подводные народы, драконы на Краю мира, некоторое южные города, например, и некоторые обособленные, такие как ангелы. Империи с ними либо невыгодно воевать либо же выгоднее сотрудничать, чем завоевывать.

***

Он сидел и пытался медитировать.

«Это же можно назвать медитацией?»

Наверное, да.

В библиотеке все еще было пустынно, только периодически ходил туда-сюда библиотекарь, проходя мимо него, посматривая за выполнением задания.

После того как они закончили урок, Аегнух с Грейсой оставили его одного, чтобы он «учился чувствовать магию». Вот и приходилось сидеть спокойно и никуда не двигаться до самого обеда. Тогда как эти двое ушли практиковать магию Грейсы.

На его возражение, что он тоже хочет посмотреть, настоятель ответил только:

«Отвлекаться только будешь».

Грейса тяжело вздохнул и добавил:

«Там все равно опасно будет. Туда даже остальных не пускают, не то что тебя, демона, который чувствительный к силе света».

Как будто здесь он ни на что не отвлекается…

Мимо него снова прошел библиотекарь, и он заставил себя сосредоточиться, концентрируясь на внутренней магии.

На удивление, ему это стало гораздо легче даваться, даже по сравнению с утром, когда было все также тяжело. Ему было интересно, с чего такой прогресс, он же буквально ничего сегодня не делал для этого.

Была ли вина в этом его физических упражнений? Или здесь было еще что-то другое? Было ли здесь замешано магическое истощение?

Его задача состояла в том, чтобы снова нырять, удерживаться продолжительное время, а потом выныривать обратно. Ему нравилось ощущать магию, и он был не против просидеть так хоть десять часов, но посмотреть на то, что из себя представляет боевая магия, конечно, хотелось…

Еще нужно было время, чтобы войти в это состояние, но это было уже не так сложно. И теперь это чувство приносило ему не сонную усталость, а желание двигаться по ритму «сердца». Хотя он все еще не понимал, как управлять этой внутренней энергией.

В один из перерывов он решил обойти библиотеку. Но книги все еще не давали никакой конкретно для него информации, а больше здесь ничего не было для изучения.

Взгляд за его спиной пристально наблюдал за ним.

«Нервирует».

Казалось, после того, как он встал, библиотекарь наблюдал из-под капюшона за каждым его малейшим движением. И при этом еще ни разу не проронил ни звука.

— А постоянное ношение капюшона — это какое-то правило у вас? — задал он давно мучавший его вопрос, решив разрядить обстановку.

Библиотекарь внезапно звонко рассмеялся, откидывая капюшон назад.

— Просто привычка. Хотя правило действительно есть, но оно касается только молитвы. Что-то вроде «мы не достойны являть свой мерзкий лик перед Богиней», — последнюю фразу он произнес «театрально-драматичным» голосом. — Только стешняшка-Грейса постоянно носит его.

У него были такие же темные глаза, как у лекаря, только не усталые, а полные веселья. Но самое примечательное, что ему бросилось в глаза, среди копны каштановых волос, заплетенных в множество косичек, были уши. Не те, которые он неоднократно видел, заостренные на конце, а… принадлежащие животному, то ли собачьи, то ли лисьи. Одно из шерстяных ушек дернулось, когда он снял капюшон, мимоходом задевая его.

Заметив его взгляд, библиотекарь прикрыл их когтистой рукой и со смехом произнес:

— Эй, эй, трогать не дам. Смотреть можно, если хочешь. — Он отнял руки от прижатых ушей. — Меня, кстати, зовут Кунидзе. — Как только он хотел представиться в ответ, его прервали. — Тебя я знаю. Ты наш маленький герой, Каммайнэ. Что ж, приятно познакомиться лично.

Он приблизился к новому знакомому.

«И вправду маленький», — он едва доставал до его груди.

Когда они заходили в библиотеку, он толком не смог разглядеть библиотекаря, да и тот был занят своей работой, поэтому обменялись только короткими поклонами.

Помимо косичек, закрепленных обрубками тканей вместо ленты, что была у него, ушей и черных когтей, вблизи он смог разглядеть в темно-карих глазах вытянутый зрачок.

— Хм, забавно. Такое ощущение, что я тебя где-то видел уже, — он наклонил голову набок, по-звериному, сощурив внимательные лисьи глаза. — Неважно. Скорее всего путаю с кем-то. — Он медленно покачал головой, переключая тему. — Но у тебя довольно необычная внешность для демона. Ты правда еще не вырос, но я примерно могу представить, каким ты будешь. Ты больше походишь на имперца. Хотя нет. Нет. Слишком мягкие черты, а у них как из камня выточенные. Больше на водных, каких-нибудь русалок. Хотя я русалок никогда не видел, а только сирен. Но сирены разные, но они тоже хищники, поэтому скорее нет, чем да. И глазки синие такие. Ты присаживайся, не стой.

По-моему, ему даже говорить не нужно было, Кунидзе болтал за них двоих, лишь один раз сделав паузу, чтобы внимательней его рассмотреть.

Он сел в ближайшее кресло, слушая внимательно. Что-то про него. Интересно.

— Синие. О, точно, феи. Я их правда пару раз в жизни всего лишь видел, хоть и глаза у них явно больше, но по цвету самое то, яркое, — полузверь вышел из своей стойки и начал ходить возле него. — Они живут обособлено, хоть и внутри империи, но предпочитают не выходить из своей зоны проживания. Оно и понятно, у них там свой жуткий уклад, удивительно, что вообще не послали империю с ее-то законами.

То одно, то второе ухо периодически дергалось в сторону шума, которого он был не способен услышать.

— Хотя… если я правильно припоминаю, то синего цвета у них как раз-таки и нет. Наверное, как и у многих народов, у них тоже считается, что синий цвет — это цвет бедствий. У рейнов такого не было, но из-за смешения внутри Империи переняли некоторые предупреждения. В том числе и это. Только я уже и не помню, откуда оно пошло, нужно как-нибудь поискать, редко его вспоминают. Где-то у меня были книги, начиная с древних времен. Или это было в другой библиотеке. Это моя не первая библиотека, а третья. Раньше я даже работал в столичной. Там много чего было, начиная с запрещенных, заканчивая совсем простенькими. Не чета этой, где больше половины орк собрал, толком не смыслящий в книгах.

Только он уже хотел задать вопрос, как его прервали, не дав даже рта открыть.

— Так, стоп. — Уши дернулись и прижались к голове. — Ты занимаешься. Время перерыва кончилось, пора обратно возвращаться к работе. — Развернувшись, он снова встал за свое место, накинув капюшон назад.

И что это было?..

Вывалил на него тонну информации и теперь игнорирует.

Он потер бинт на руке. Если сначала раны побаливали при малейшем движении, то сейчас он мог шевелить рукой свободно, не боясь даже резких движений.

Вздохнув, он снова сконцентрировался на магии.

<center>***</center>

Кунидзе с ним больше не разговаривал до самого обеда, пока за ними не пришел Грейса, уже, правда, без настоятеля.

Как ему сообщили, в этот раз он пойдет есть вместе со всеми в столовой, ведь он теперь «часть храма». Грейса весь путь шел молча, не желая заводить разговор, тогда как он старался запомнить дорогу.

Библиотекарь немного отстал от них: закрыться и поставить все на защиту.

Дверь, ведущая в столовую, была открыта, и по всему коридору витал запах еды. Когда они приблизились, до них донесся приглушенный гул голосов.

Но то ли он отвык, то ли еще что-то, но, когда они вошли, у него резко заболела и закружилась голова от шума и ему пришлось прикрыть свои уши. Дышать стало тяжело, и перед глазами заплясали белые пятна.

Грейса обеспокоенно повернулся к нему, намереваясь спросить в чем дело, но тут внезапно гул стих.

Он осторожно отнял руки от головы, неуверенно озираясь, стараясь выявить причину. Коей оказался, видимо, он. Все, кто находился в помещении и сидел за большим общим столом, заставленный едой, теперь настороженно смотрели на них.

Неуютно.

Грейса взял его за руку и все также молча повел к столу. Когда они уже практически подошли к нему под взглядом нескольких десятков глаз, их обоих кто-то схватил за плечи и притянул назад. От неожиданности и напряжения Грейса рядом с ним испуганно вскрикнул. Вслед за этим раздался знакомый смех.

— А чего это вы здесь так медленно крадетесь? Уж извини, стешняшка, но до моих навыков тебе еще далеко, — громко, практически крича, разбивая натянутую атмосферу, с весельем спросил Кунидзе у него под ухом.

— Ты!.. — отцепив руку со своего плеча, что-то про себя раздраженно пробормотал маленький монах. Отодрав руку и с его плеча, Грейса сердито увлек его за собой, усаживаясь на свободное место.

— Не надоедливый я. А очень даже милый, — крикнул ушастик им в след.

— Не обращай на него внимания. Он… вне работы всегда очень шумный.

Да уж, в библиотеке он видимо изо всех сил сдерживался, чтобы не заболтать его.

— Ну по сравнению с тобой, то да, конечно, я очень шумный. — В столовой все еще стояла гробовая тишина, но стоило Кунидзе усесться рядом с ним и коротко обвести вмиг потяжелевшим взглядом сидящих, как тут же возобновились диалоги и снова поднялся шум, но не такой громкий, как когда они вошли сюда. — Эй, Май, как новоприбывший, подтверди, я же и правда милый, ну же. — Он снова был без капюшона, и звериные уши стояли торчком, а на согнутых коленях красовался очень пушистый хвост, под цвет раскраски ушей и волос.

— Что еще за Ма…

— Ну правда же милый. Я вообще хороший, — не став его даже дослушивать, перебил его лис. — Очень трудолюбивый, добрый. Если нужно, я могу много тебе что рассказать и поведать. Я много путешествовал.

— Ага, только для этого тебе нужно хотя бы на секунду помолчать, — с тяжелым вздохом пробормотал Грейса.

Они не спеша приступили к еде. Кунидзе рядом с ними постоянно болтал, вертясь на одном месте или же перегибаясь через него, чтобы сказать что-нибудь его соседу. Тот пытался от него отмахнуться, но это было словно попробовать остановить непогоду. При этом всем он каким-то образом успевал еще и есть, причем доел даже быстрее них. И оставшееся время докучал им.

— Ну вот смотри, Май. — Лис, повернувшись к нему, опираясь локтем одной руки, показывал другой на свое ухо. — Когда ты чувствуешь себя как-то неуверенно, то у тебя прижимаются уши. — Вслед за словами, уши прижались к голове. — У тебя, кстати, тоже. Можешь проверить.

Он дотронулся до своего уха, и под его рукой оно дернулось. Он, тут же испугавшись, убрал ее. С двух сторон раздался смех, даже хмурый Грейса наконец-то развеселился.

Осторожно прикоснувшись еще раз, он и правда ощутил, что оно было напряженно-прижатой. Но буквально тут же оно снова дернулось, становясь «торчком».

Удивительно подвижные не так, как у Кунидзе, но для него это тоже было удивительно.

— А когда ты чему-то радуешься или удивляешься, они наоборот приподнимаются.

Судя по его ушам, ему было весело раздражать своей болтливостью Грейсу.

— Хвост, кстати, тоже. Когда плохо, он опускается или же прижимается, а когда возбужден, он начинает быстро двигаться и пушиться. Смотри.

Отведя хвост назад, к себе за спину, полузверь поднял свои руки. И зарычал, выпустив когти. Уши встали торчок и распушились вместе с волосами и хвостом. Казалось, он даже стал из-за этого намного больше, придавая ему по-настоящему звериный вид. Когти блестели под магическим светом, а клыкастая пасть даже со стороны выглядела очень остро.

— Ну как вам? — неугомонно спросил Кунидзе, в мгновение ока убирая когти с клыками. Шерсть (можно ли волосы считать за шерсть, если она ерошится совершенно также?..) обратно пригладилась. Весь его вид совершенно не выдавал того напряженного зверя, а скорее приученного домашнего зверька. Очень непоседливого зверька… — Правда я опасный? Опасный же, Май, подтверди.

Теперь он крутился вокруг своей оси, красуясь то хвостом, то клыками, то выдвигая когти и тыча их в Грейсу. Ему казалось, еще немного, и тот кинет в него либо чашку, либо нож.

Он с трудом сдерживался, чтобы не прикоснуться к чужим ушам и хвосту. При каждом движении они чуть дергались или пушились, привлекая к нему все внимание.

Но все же постоянно помнил наставление Грейса о том, что нельзя прикасаться к хвосту и волосам. Да и сам лис был явно против этого.

— Он, получается, оборотень? Или у него просто уши и хвост? — задал вопросы он, когда они доели и Кунидзе ушел к себе в библиотеку, дальше работать.

— Можно скорее назвать оборотнем, хоть и не совсем верно будет. Они скорее магические животные. Это… когда животное становится разумным из-за сильной магии, чтобы приспособиться к другим, приобретают такой вот облик. От оборотней они отличаются как раз-таки сильной магией и слабостью тела, когда как оборотни наоборот.

— А куда мы, кстати, идем?

Вопрос был очень своевременный, потому что после еды его куда-то сразу же потащили быстрым шагом.

— О, тебе понравится. Мы идем тебе за одеждой. Заодно я тебе наш город покажу.

Оу. Оу. Они идут наружу? И за нормальной одеждой? Он ускорил шаг, практически поравнявшись с Грейсой.

Но перед самой большой дверью, видимо, ведущей из храма, они внезапно остановились.

— Эм-м… я хотел бы извиниться за то, что было… — маленький монах отпустил его руку и развернулся к нему «тенью» капюшона.

— За что опять? — Сколько выйдет извинений, сказанных за день, если он их будет считать?

— За столовую. Они все… просто не знают тебя, — как будто он знал, кто он такой. — Я тоже не знал же. Думал, ну, ты будешь более… божественным? Героем. Как из легенд и историй.

— Я разочаровал тебя?

Да уж, на героя, да еще и в таком теле, он мало походил. К тому же еще не то что магией не владел, а еще и банально драться нормально не мог. Даже Грейса, который был меньше его, явно был намного лучше него.

— Нет, что ты, нет. — Маленький монах замахал руками. — Скорее, я просто понял, что ты такой же, как и я. В смысле, эм. Ты не такой же, как я. А просто… живой. Не легенда, не сказка и не Бог. — Он замолчал, нервно переводя дыхание и собираясь с мыслями. — Это я к чему. Так даже лучше. Намного лучше. Поэтому просто не обращай внимания на них. И да, извини. Надо было, наверное, предупредить их.

Что ж, это обнадеживает.

— Ладно, ничего страшного. — Правда немного неприятно все же от этих странных взглядов. — Может, со временем привыкнут. Кунидзе же нормально отнесся.

— Он лис. А лисы… они всегда такие.

Он склонил голову набок и небрежная коса, уже давно растрепанная, перекинулась через плечо.

— Какие? — с запозданием понимая, что делает так же, как упомянутый ушастик.

— Такие. Без правил и принципов, — Грейса фыркнул и начал распутывать его волосы. — А еще им без разницы, кто их собеседник. Предстой перед ними Император, они даже заминки не сделают и будут говорить с ним, как со своим старым другом. — Он прервался, разглядывая вновь получившую косу, которая была не в пример прежней, более аккуратной. — Надо было, конечно, раньше, хорошо, что заметил. А теперь дай руку.

Взяв перебинтованную кисть, он начал развязывать бинт на ней.

— Вот, видишь, уже зажила. — И правда, на ладони остались лишь красные следы от ранок.

Царапины хоть и не были глубокими, но на их заживление понадобилось, наверное, несколько дней минимум, а тут всего-то несколько часов. Вот ж и правда магия. Хоть и, по словам Грейсы, это была обычная лечебная мазь.

— Теперь-то мы можем идти? — Он покосил на такую близкую и желанную дверь.

В ответ маленький монах рассмеялся и потащил его таки к выходу.

Стоял штиль. Солнце находилось в зените, ярко припекая, и в темном плаще ему стало сразу жарко. На небе так же, как и вчера, было ни облачка.

Храм стоял на небольшом зеленом холме, открывая вид с высоты на город, что был немного в отдалении. Куда ни глянь — всюду была трава, с изредка встречающимися деревьями-дубами, похожих на тот, что был в самом храме, но больше, древнее и могучей.

Сам город с холма казался не таким уж и большим, состоящим из одноэтажных деревянных домов, больше напоминая деревню, чем реальный город. На самой границе, вдалеке, виднелся лес, окружающий зеленую долину.

Его зрение стало странно четким, улучшенным до невозможности, вылавливая очертания, казалось бы, отдаленных предметов. Прищурившись, он мог посчитать листья на дереве, находившемся внизу холма, возле тропинки, ведущей в город.

Он бы и дальше так стоял, разглядывая окрестности, но солнце нещадно светило, и ему пришлось накинуть капюшон, отвлекаясь от слишком яркого мира. Грейса рядом с ним все терпеливо ждал, сначала когда он привыкнет к слишком ослепительному свету, после практически полумрака, а потом налюбуется и рассмотрит все, что только можно и нельзя.

Когда он кивнул своей «тени», они начали тихонько спускаться к городу. Со стороны деревьев слышалось чириканье, но разглядеть птиц он так и не смог. Периодически он голыми ступнями натыкался на острые камушки, но это причиняло ему неудобство, а не реальную боль.

На крыльце первого встреченного ими дома сидел, развалившись, рейн, жуя во рту травинку. Как кот, дремал он на солнце, изредка качая вскинутой ногой и хвостом, пока они не прошли мимо него.

— О-о-о, как-никак новенького привел, Грейса? — лениво приоткрыв один глаз, посмотрел он на него.

— Да, его, кстати, Каммайнэ зовут. Вчера привели к нам.

— Да, да, наслышан. Ну что ж, приятно познакомиться, надеюсь, тебе здесь понравится, — закрыв снова свой глаз, он отвернулся от них к солнцу, больше не обращая на них внимания.

Грейса протянул его дальше, свернув куда-то в сторону.

— Наслышан?

— Слухи быстро разносятся. Не удивлюсь, если мне и ничего никому объяснять не нужно, все уже все за нас придумали и додумали.

По пути им встретилось еще несколько людей. Все они, в основном, просто здоровались с Грейсой и знакомились с ним. Из них было два орка, не такие, как Аегнух, а более… зеленые? И выглядели они немного меньше, чем тот. Но все еще намного больше, чем он. Еще один был рейн, подтверждая слова о том, что их тут много. А вот четвертый выглядел как человек, просто с заостренными ушами, даже меньше, чем у него. Хмурый, беловолосой, он лишь фыркнул в их сторону, даже не поздоровавшись.

— Это Скары. Они раса, которая изначальна жила на Севере. Их тут тоже много, даже глава города является им. И да, они несильно разговорчивы. Нам сюда.

Они остановились напротив дома с деревянной вывеской, с криво нацарапанным словом «одежда» с исправленной сверху, над буквой, ошибкой. Постучав два раза, Грейса отворил дверь и зашел внутрь.

В ярко освещенной комнате, увешанной шкурами диких животных, за стойкой стояла… орчиха? Тут было довольно много орков…

— Баэнра, тагай, — кивнула она Грейсе. — Как я вижу, ты привел своего тагая? Какой прелестный, несмотря на то что он бэнхэ.

— Баэнра, Тарра. Да, мы пришли за одеждой. Его зовут Каммайнэ. Май, это Тарра.

И он туда же со своим «Май». И что еще за «бэнхэ». Такое ощущение, что это было что-то похожие ругательство.

— Приятно познакомиться, маленький бэнхэ. Подойди сюда те`р, дай тебя измерю, — ее голос сильно искажался, звуча так же, как и язык, на который она периодически переходила.

Она позвала его за ширму, снимая плащ. Ее серебристые волосы, заплетенные в плотную косу, блестели на свету. Пока она измеряла его руки, он разглядывал ее узоры на коже, вьющиеся по всему телу, вплоть до выбритых висков. Но они отличались от тех, что были на Агнухи, более… простые? И не в таком большом количестве.

— Помимо вашей тенсе, вам еще что-нибудь нужно?

— Да, боевая и для выхода.

Она резко вскинула зеленые руки, всплеснув ими перед ним.

— Ай`ра, зачем же они ему нужны. Маленький бэнхэ сейчас как раз растет, вырастит с них быстрее, чем они ему понадобятся.

— Так сказал Аегнух. — Тарра недоверчиво покачала головой, и после минутной паузы Грейса все же пояснил: — Если по секрету, то к нам едет гость из столицы. На проверку какую-то. Настоятель планирует его ему представить, вот и нужно ему что-то, помимо монашеской.

— Ах, эти чертовы агры. И зачем им маленького бэнхэ отдавать, наш гну`аха явно будет лучше.

— Я ему сегодня про то же самое говорил. Но он снова, как и со мной, упрямится.

— Вот ведь упрямый какой, — раздраженно посетовала она. — Эти агры добра не несут, вот бэнхэ это точно понимает.

Несмотря на размеры, орчиха очень ловко двигалась, а ее руки были мягкими и аккуратными. Хоть и кожа очень грубой, наждачкой по его нежной.

— Он память потерял. Вообще ничего не помнит. Поэтому не понимает. — Он услышал, как Грейса тихонько хмыкнул.

— Бедное рагх. Родители умерли из-за бенре, теперь еще и агр хочет себе забрать. Плохие времена, рагхы не должны так страдать.

Он пытался по смыслу угадать, о чем конкретно она говорит, но в один момент все же потерялся в диалоги. Какие родители, какие бенре и агры. Что он там вообще должен знать? Пока он решил не вмешиваться и позволить Грейсе вести беседу, тот-то, судя по всему, все понимал, в отличие от него.

— Так, хорошо, маленький бэнхэ все. Приходите через дня два, все как раз сделаю.

Его измерили везде, вплоть до когтей на ногах и рогов на голове. 

— Еще что-нибудь нужно?

— Нет, это все. До свидания.

— До свидания, маленький бэнхэ и тагай.

Они поклонились и вышли за дверь.

— Бэнхэ, тагай, агры? — тут же завалил он вопросами.

— Демон, маленький друг, имперцы. Это на орочьем. Тарра хоть и прекрасно владеет имперским, тем не менее не любит его. Вот и переходит на него. Зато так можно постепенно выучить язык.

— Тут… довольно много орков.

Дорог как таковых здесь не было, лишь протоптанная земля. Его ступни теперь были все в пыли.

— Их гну`аха здесь. — На его недоуменный взгляд Грейса рассмеялся. — Предводитель. Многие орки после падения разбрелись по всей империи, а некоторые так и остались ему верны и пришли сюда вслед за ним. Они не очень любят холод, поэтому на севере они только тут-то и живут. Каждую зиму ворчат на холод, но все еще никуда не уходят.

Орки, несмотря на свой размер, большие клыки и общий нечеловеческий вид, его не пугали. Может, все дело было в спокойствии Аегнуха, а может в том, что они изначально не внушали чувство страха.

— А теперь куда?

— Пойдем город покажу. Заодно одно дело сделаем. Но у нас времени еще много, до вечера успеем.

Жарко. Очень жарко. Они остановились в тени дома, чтобы немножко передохнуть. Точнее это ему нужно было отдохнуть, тогда как Грейса преспокойно переносил жару.

По дороге ему показали кузню, оружейную возле нее и лекарскую.

В кузне активно кипела работа. В прямом смысле кипела. От магии огня, казалось, еще чуть-чуть, и начнет плавиться весь воздух.

— Они постоянно работают, — пояснил ему маленький монах. — Кузня не только для города, но и для границы создает оружие и броню. Я бы даже сказал, что они в основном и работают на границу.

Но посмотреть было на что. Сильный скайд ковал оружие, когда как другой, человек с чешуей на коже и толстым чешуйчатым хвостом (С`ашше с юга, как пояснил для него Грейса), нагревал, при помощи магии, для него металл, плавя его.

Он хотел бы уже подойти, но ему не дали:

— Не мешайся. Они заняты, а мы их только отвлечем.

Зато в оружейном ему позволили вдоволь насмотреться и все перетрогать. Торговец был еще один скайд. Они были все одинаковые: беловолосые и с голубыми глазами, полной противоположностью рейнов.

К удивлению Грейсы («они обычно не такие доброжелательные»), он разрешил ему снять оружие и осмотреть его. Железный меч, с узорами, он был где-то на уровне тех двух, что были под низом секиры.

— Тяжело, — пробормотал он. Грейсе пришлось помочь ему поднять его, чтобы повесить на свое место.

Он глянул на цену, которая была возле него. Хоть он и ничего не смыслил в их деньгах, но количество цифр заставляло задуматься, что меч не только по весу был тяжелым, но и вовсе неподъемным по своей цене.

— Если для тебя оружие тяжелое, то к доспехам лучше не лезть, — прокомментировал торговец, когда он подошел к большой железной броне. Как будто он собирался их надевать. Они были явно сделаны для какого орка или скайда, но не для худого и маленького демона.

Но зато он смог померить какие-то кожаные наручи со вставленными железными щитками. Они ему даже практически подошли, лишь немного свободно двигаясь.

— Для боя такое не годится, — раскритиковал все же торговец. — Оно должно прилегать очень плотно, чтобы не мешаться. Сползет, отвлечешься поправить, а пока ты будешь это делать, тебе в голову что-нибудь прилетит.

Пока он все осматривал, пролетело довольно много времени.

Следующая остановка была лекарская. Когда они вошли, то их поприветствовала девушка-рейн.

— Сегодня же приходили уже по поводу солдат. Что-то случилось? — с беспокойством спросила она.

— Нет, нет, все в порядке, извините. Просто я показываю город. Познакомьтесь, это Каммайнэ, — в который раз за день представил его Грейса.

Он поклонился, уже намного лучше, чем это было утром, выглядя теперь не неуклюжим одноногим утенком, а однолапым котенком, далеко до лебедя еще идти.

Здесь пахло так же, как и в храме, травами и лекарствами. Сама девушка лекарем не была, а лишь его помощником. Лекарь был занят ранеными, привезенных вчера с фронта.

— А не проще ли там их вылечить? Или не хватает лекарей?

— Не хватает. Да и здесь не тяжелораненные, а с легкими ранениями. Большинства из них просто подлечиться и восстановиться.

Он было сунулся к травам, стоящим на полках по бокам стены, но, приблизившись, начал чихать, чем рассмешил девушку за стойкой. Все же нюх теперь стал намного чувствительней, и ему к этому еще приспосабливаться и приспосабливаться.

— Север, да? — изнуренно произнес он, стоя в тени, спасаясь капюшоном от солнца.

— Не зима же еще. А только первый день осени. Поэтому пока что жарко, хоть и ночи уже прохладные. Зимой тут очень холодно. Сам поймешь и взвоешь еще.

Но пока что была не зима. Он тяжело вздохнул и тут же услышал… мяуканье? Заозиравшись по сторонам, попробовал отыскать источник шума.

— Что такое? Что-то случилось? — тут же обеспокоенно спросил Грейса.

Жестом попросив тишины, он снова прислушался. Мяуканье снова раздалось справа от него. Повернувшись туда, он наконец-то увидел искомое. Два кота сидели на перилах крыльца одного из домов, греясь на солнце. Один черно-белый, другой рыжий, на вид самые обычные коты, только, наверное, больше по размерам.

Крадучись, он подошел к ним.

«Не убегают. Хорошо».

Они обратили на него внимание, лишь только когда он к ним подошел вплотную. Но явно не понимали, что он собирался делать.

Пока никто ничего не понял, он быстрым движением схватил одного из них — рыжего. Второй же испуганно взметнулся наверх, на самую крышу.

— И зачем тебе он?

— Как зачем? Гладить. А что, и это тоже нельзя?

Он счастливо почесал ушко ошалевшему коту. Второй, смотрящий на него сверху, тоже был не менее удивленным.

— Можно. Наверное… — Грейса посмотрел в сторону дома. — Надеюсь, хозяин не будет против.

— Я же ничего не буду с ним делать, — он обнял пушистика, поглаживая его меж ушей. — Просто потискаю.

Отойдя от шока, кот все же замурчал от его рук.

— Милый же, — он радостно показал его Грейсе. Тот лишь тяжело вздохнул.

— Тебе Кунидзе мало?

— Его нельзя гладить, — фыркнул он.

Хотя бы коты были хоть и большими, но по виду самыми обычными, такими же, как и в его мире. Или это он был маленьким, что нельзя исключать. Пока что склонялся ко второму варианту, потому что все, видимые им, были намного выше его.

Спустя время он все же вернул кота на место. Второй сразу спрыгнул на свое прежнее место, все еще настороженно следя за ним.

Нужно будет запомнить этот дом и потом вернуться за черным.

После его удовлетворительного кивка они продолжили путь. Но теперь по дороге он постоянно озирался. Так, он нашел еще двоих, правда один из них был на крыше и спускаться никак не хотел. Зато он нашел еще и собаку.

— Может, не надо? — с опасением произнес Грейса.

— Она не против. Даже не рычит.

Обычная серая дворовая собака стояла, видимо, чтобы охранять дом. При их приближении она напряглась, но не залаяла. И, даже когда он положил на нее руку, не подала никаких признаков агрессии.

«Какие-то они здесь все спокойные».

Не одно из животных его не испугалось, лишь только когда он неожиданно хватал их. Да и гладить себя спокойно позволяли.

— Видишь, все же хорошо.

Собака проводила их радостным маханием хвоста.

— Вот же эльф недоделанный, — пробормотал маленький монах на это.

Их последним на сегодня пунктом назначения была… кондитерская. Грейса немного задержался перед витриной со сладостями, но потом разочарованно вздохнул и отошел от нее.

Рейн за стойкой поприветствовал их.

— Ваш вчерашний заказ уже готов, господин Грейса, — он вынес для них два больших подноса, один со вчерашними сладостями, а второй с белыми пирожными. — Можете проверить.

Пока маленький монах осматривал и считал, все ли на месте, он рассмотрел рейна. Если девушка из лекарной была миловидной, то этот рейн был… отстраненным и темным? Даже к нему он обращался «господин», а не как все, по имени или по расе.

— Да, все в порядке, — нервно подвел итог Грейса.

— Тогда я упаковываю их.

Когда они вышли, нагруженные коробочками, он спросил:

— Это и есть то, что мы должны были сделать?

— Да, это нужно доставить в храм. Сегодня будет пир, вот наставник вчера и заказал.

Он уже успел забыть про вечерний пир, который как бы, на минуточку, в честь него. Слишком много впечатлений от одного дня для него одного.

Пройдя пару шагов, он вдруг остановился, отвлекшись от мыслей.

— Что такое?

Возле дороги сидел очередной кот.

Он посмотрел на свои загруженные руки. И на кота. И обратно.

— Май! Каммайнэ!! Нет. Не надо. Стой. Не смей их класть на землю!!!