Ярмарка выпечки на Верхней улице не имела чёткого графика. Она могла пройти в начале недели в обед, в середине вечером, а могла и идти два дня подряд, прерываясь на домашние обязанности.
Нынешняя ярмарка — громкое слово для междусобойчика группы соседей разных возрастов — застала Кроули и его ангела врасплох. Кроули копался в саду, отдалённой копии Эдемского, всë-таки он видел его мельком, а Азирафель не очень рвался освежать его воспоминания, когда на кухне у ангела заполошно застучали дверцы шкафчиков, умеренно раздражённо раскрываясь и захлопываясь.
Кроули с ворчанием разогнулся, отрываясь от разговора с кустом мелкой чайной розы. Дурное растение потеряло последние крохи благоговения перед ним и требовало каких-то немыслимых условий. Кроули в принципе не собирался тащить автомобильную шину в свой маленький садик только для этого наглого исчадия ада. А тем более какую шину! От его Бентли! Старушка Бентли крайне неохотно расставалась с покрышками, предпочитая стирать их об дорогу, чем позволять гнить в земле. Всё это Кроули как раз собирался высказать охамевшему кусту, но ощутил спиной нервный взгляд со всех сторон и ему пришлось выпрямиться.
— Ангел! — Хрипло каркнул Кроули, утыкаясь взглядом в россыпь голубых радужек, тревожно роящихся по стенам дома, стволам деревьев и остову качели на двоих.
Окно кухни с грохотом распахнулось, печально звякнув стёклами, взъерошенный Азирафель высунулся из него по пояс и зачастил:
— У нас кончилась мука, вся, а миссис Мередит сказала, что собираемся через час! Она не дает мне времени приготовиться! Это просто невыносимо!
Кроули посмотрел на него и закатил глаза, успел перехватить панамку, собирающуюся съехать на землю. Миссис Мередит определенно не способствовала их душевному спокойствию.
Кроули знал, что ангел нравился ей больше. Он, как и его выпечка, всегда приводил их соседей, и особенно ее, в прекрасное настроение, но вот самому ангелу это временами стоило дорого. Он нервничал, суетился, следом за ним начинал суетиться и нервничать Кроули, и тогда всё становилось немного жарче. И если первое вызывало у людей умиление, то нервничающий Кроули заставлял многих неосознанно напрягаться.
И иногда, по случайности ли, эта же Мередит забывала предупредить их заранее. Как сейчас. В который раз.
С садом, понял Кроули, на сегодня покончено.
— Напиши мне список, — вздохнул он, — съезжу в Теско. Не надо ничего сложного, пусть в следующий раз не забудет позвонить заранее, я надеюсь.
Ангел просиял, кивнул Кроули и скрылся на кухне, захлопнув за собой окно.
Одна проблема решена. Кроули пригрозил насмешливо дрогнувшей розе кулаком и пошёл в дом.
Перехватил у Азирафеля короткий список и крохотный поцелуй в уголок губ, стащил со стола ключи от Бентли и вышел на улицу.
Остановившись у машины, Кроули оглядел улицу. И немного больше, позволяя себе чуточку магии. На соседних кухнях происходили баталии и катастрофы, отчего у Кроули на душе стало чуть светлее. Что ж, похоже склероз миссис Мередит прогрессирует в самые неожиданные моменты, чтобы очередным прояснением рассудка нанести всем удар.
Плохо, но не то чтобы совсем. Возможно, ей следует обновить рецепт у лечащего врача, жить-то Мередит собралась ещё долго.
У Теско происходило примерно то же, что и на чужих кухнях. С несколькими соседями Кроули торопливо поздоровался кивками, старательно избегая рядов, где секундными вспышками вскипал белоснежный праведный гнев и пахло эфиром. Похоже, на продуктах сегодня Гавриил.
Не сказать, что это было лучше, чем если бы Кроули встретился с Вельзевул, но Гавриила, как и Азирафеля, люди любили больше, чем Кроули и Вельзевул, а значит никаких очередей, омраченных внезапным торнадо из озлобленных мух. Очередную санитарную проверку этот Теско мог не пережить.
Кроули быстро промчался через кассу, спешно закидал покупки на пассажирское сидение и прибавил газу, с визгом покрышек выезжая с парковки. За ним нестройной колонной спешили его соседи.
Против воли Кроули улыбнулся, поглядывая в зеркало заднего вида. Это даже забавно, если подумать, сколько шороху могла навести одна забывчивая старушка. И как все не хотели её разочаровывать, стараясь поддерживать на улице миролюбивую атмосферу.
Спустя какое-то время Кроули действительно начал это ценить. Если бы дом для них выбирал только он, то поселился бы с ангелом в такой глуши, где человек был скорее бы в новинку, чем соседом, но Азирафель не хотел прятаться в лесу или на вершине горы.
Он хотел быть рядом с теми, ради кого когда-то восстал и отринул все стороны кроме их стороны, той, где они с Кроули вместе. Кроули был благодарен и за это, бесконечно и даже дальше. Ему казалось, что случись ему вдруг умереть, его благодарность и любовь к ангелу всë равно будет витать в воздухе как неоспоримое доказательство.
Кроули подъехал к дому, подхватил покупки и понёсся со всех ног внутрь. Бентли за его спиной укоризненно моргнула невесть откуда взявшейся сигнализацией. Азирафель на кухне гремел посудой, но увидев Кроули радостно всплеснул руками, перехватил пакеты и унесся, не забыв снова коснуться губами, на этот раз лба.
Кроули растаял и умиротворенно стек на стул, греясь в лучах послеобеденного солнца.
Жизнь была хороша.
***
Пусть и с небольшим опозданием, но ярмарка началась. Всё ещё громкое слово для соседских посиделок, но здесь действительно платили за еду. Любой мелкой монетой, найденной в карманах. Позже эти монеты меняли у миссис Мередит на банкноты для благотворительности, а та использовала мелочь для своего древнего музыкального автомата. Он не только ещё каким-то чудом не отбыл на механические небеса, но ещё и вполне сносно воспроизводил старые песни.
Ну, для кого-то старые, а для них с ангелом и самой Мередит это были песни юности и вполне умеренной зрелости.
Лужайка перед домой миссис Мередит была самой большой на улице и прекрасно вмещала несколько разных столов со снедью. Помимо выпечки встречалась и обычная еда, вроде мяса с овощами и алкоголя, так что Кроули нисколько не скучал, пока ангел с кем-то щебетал про свои брауни и яблоки в карамели.
Потягивая виски и закусывая его пряным мясом, Кроули благодушно осматривался вокруг, сидя за одним из столов на окраине ярмарки. Не слишком шумно и не достаточно одиноко, чтобы кто-то начал за него переживать. Словно почувствовав его взгляд, Азирафель обернулся на Кроули сквозь толпу и солнечно сверкнул улыбкой, махнул ему рукой. Кроули с ухмылкой отсалютовал стаканом с виски. Но тут же кто-то отвлёк ангела, и он отвернулся.
Жизнь всë ещё была хороша, пока рядом с Кроули не послышалась возня. Возле его локтя опустилась бумажная тарелка с пухлыми золотистыми панкейками, на шаткую лавку взобралась Вельзевул. С мрачным лицом она сжимала в руках пластиковую вилку и нож и подчеркнуто не смотрела на Кроули.
Кроули подавился глотком и чуть не сделал ноги, но вовремя себя остановил. Они говорили с Азирафелем об этом. После всего, что было, настало время закопать все топоры войны. И пусть сам ангел непроизвольно вздрагивал, стоило Гавриилу нарисоваться на горизонте, он считал, что сейчас стоит пойти им навстречу, показать, как хорош и прекрасен их маленький уголок на Верхней улице. Сколько любви летает в воздухе, и как радушны люди здесь.
Кроули, конечно, соглашался с ним, но имел небольшие сомнения. Например, не похоже, что новые соседи горели особым желанием вникать в происходящее. Они выходили на любые соседские мероприятия, но обращали на Кроули и Азирафеля внимания не больше, чем на мебель. Не изощрённое игнорирование, но умышленное. Остальные соседи начали это замечать и непроизвольно волноваться. А за ними и Азирафель, а ещё немного, и скоро к ним мог присоединиться и Кроули. Хотя его не очень прельщала возможность брататься с бывшим начальством, но ради ангела и спокойствия их улицы…
— Виски? — Дипломатично предложил Кроули и толкнул к Вельзевул бутылку.
Помедлив пугающе долгую секунду, Вельзевул издала странный скрипучий звук, — Кроули решил считать его согласием, — и сухим щелчком наколдовала себе такой же стакан, какой сжимал в руке Кроули. Он физически не мог пить хороший виски из бумажной или пластиковой посуды, похоже, что и она тоже. Вельзевул повернулась к Кроули, поймала, как в капкан, его взгляд и кивнула на стакан, приказывая налить ей виски.
— Ради всего… — едва слышно пробормотал Кроули и потянулся бутылкой к стакану. — Это услуга от соседа к соседу, а не обязанность, — чуть повысив голос, продолжил Кроули, внутренне обмирая, — разрешается показать, как ты счастлива и рада тому, какой у тебя чудесный сосед.
— Скажи об этом своему цыпленку, — насмешливо перебила его Вельзевул и показала пальцем с облупившимся черным лаком куда-то в толпу.
Нахмурившись, Кроули проследил от пальца к толпе и тихо ахнул, хватаясь за стол. Кажется, что очень скоро Азирафелю понадобится искусственная вентиляция легких.
Над ним нависал всей своей громадой и акульей любезностью Гавриил. Удовольствия, к счастью, тот не испытывал. Присмотревшись, Кроули понял, что во всем виновата сверхактивная и крошечная миссис Мередит, которая как клещ вцепилась в рукав фиолетового легкого свитера Гавриила и подтащила того к Азирафелю. Перед собой, как щит, Гавриил держал блюдо с панкейками, словно в шаге от того, чтобы серьёзно ими обороняться. Кроули аккуратно скосил глаза и понял, что те же самые панкейки лежали и у Вельзевул на тарелке. Жизнь из хорошей стремительно становилась отчаянно фантастической.
Азирафель не дрожал, но мог, каким-то волевым могучим усилием удерживаясь от падения в панику. Бумажная тарелочка с брауни, которую он хотел протянуть соседскому ребёнку, замерла на середине пути. Ребёнок ревел белугой и требовал сладкого.
Восторженной престарелой блохой миссис Мередит наворачивала круги вокруг двух ангелов и активно уговаривала их обменяться своей выпечкой, ради хорошего знакомства. От услышанного, вымученные, замороженные улыбки обоих окончательно перекосились и пропали, будто их и не было. Кроули задержал дыхание, судорожно сжимая стакан. Вельзевул рядом с ним кажется сделала то же самое.
Само время и жизнь будто замерли, пока Азирафель и Гавриил молча изучали друг друга. Кроули не сомневался, что никто, кроме него и Вельзевул, не видел, как скрестились кинжальные белые перья, кипельная белоснежность схлестнулась с кремовой дымкой, а всё вокруг заполонили вздрагивающие, беспокойно вращающиеся голубые и фиолетовые радужки с бисером тёмных зрачков. Это было столько пугающе, сколько и красиво, Кроули никак не мог этого отрицать. Вельзевул заторможенно глотнула прямо из бутылки.
Наконец, Азирафель моргнул, несмело, но чисто улыбнулся, со всем своим прощением, какое нёс в себе веками, и протянул Гавриилу тарелку с брауни, которое так и не досталось кричащему ребёнку. Его быстро заткнули яблоком в карамели и увели подальше, чтобы не мешать взрослым.
Гавриил вздернул брови, — Кроули тут же захотелось огреть его стаканом и добавить бутылкой, — но коротко кивнул и принял тарелку, протягивая в свою очередь панкейки. Кленовый сироп на них золотился, как солнце.
Время возобновило свой ход.