Поздний вечер. Легкий скрип старых пружин матраса — единственное, что не дает сказать, что в старой чердачной комнате было тихо. Вебби, что была все еще на взводе от переполняющих ее чувств и эмоций, то и дело поправляла наволочку на своей кровати — ее бабушка не так давно приходила забрать старое постельное белье в стирку и оставила другое, чистое. Девчушка, от нечего делать, уже давно застелила раскладушку Лины и сейчас заправляла свою старенькую кровать. Лина еще не возвращалась, и утка очень надеялась, что с ней все в порядке.

Легкое поскрипывание открывшегося люка заставил ее отвлечься от постели и повернуть голову к источнику звука. А после мягко и радостно улыбнуться, ведь Лина вернулась. Причем, вроде как совсем невредимая и в своем нормальном состоянии.

Лина улыбнулась подруге и она улыбнулась чуть шире и радостней в ответ, быстро вернувшись к своей наволочке.

— Бантик, я же говорила, что сама в состоянии заправить свою постель.

— Зная тебя, это могло произойти и через сутки, — Парировала уточка, не отвлекаясь от своего занятия.

Лина лишь устало вздохнула и улыбнулась. Вебби такая Вебби. Девушка почти обессиленно упала на свою раскладушку, в момент смяв покрывало с одеялом и наволочкой. Раньше когда подруга так делала, Лине было даже садиться на свое спальное место стыдно — подруга ведь старалась. Но потом Поночка подловила ее и вынудила во всем признаться, после чего еще несколько месяцев демонстративно прыгала на свою кровать чуть ли не с разбега, сразу после того, как заправляла ее чистым комплектом постельного белья. И от того ее подруге становилось спокойней.

Лина спокойно выдохнула, как краем глаза заметила улыбку на лице лучшей подруги. И от того на ее собственном улыбка стала шире.

— Ты какая-то тихая сегодня, — Заметила утка и достаточно быстро поднялась в сидячее положение. — Все в порядке?

— Да, — Ответила уточка, стеля одеяло. — А что?

— Просто обычно ты можешь больше часа без умолку говорить о том, что ты делала во время поиска сокровищ, а сегодня такая тихая. Даже непривычно как-то. А ну-ка колись! У тебя все хорошо?

— Все было просто чудесно! — резко сев на свою кровать, ответила девчушка, уже давно переодевшаяся в свое розовое платьице-ночнушку. — Сначала Луи завел нас неизвестно куда. Потом у него отобрал карту Зигзаг, по просьбе дяди Скруджа, а у него ее тут же выхватил Дьюи, на что дядя Скрудж тут же начал возмущаться, мол «Вы мне сейчас еще тут карту порвите!». А еще Дьюи все остальное время называл его «Капитан СОС». Когда мы нашли храм, Дьюи тут же побежал искать ловушки, пока этого не видел дядя. Зигзаг с Хьюи побежали за ним, а я хотела остаться с дядей Скруджем, на всякий случай, но мы услышали крики ребят и тут же кинулись к ним, случайно разделившись на одной из ловушек. Так я оказалась с ребятами, а Скрудж с Луи после нашли нас. Тем более, что мы сами дошли до сокровищницы, раньше них. Хорошо хоть, что Луи был с ним, а то не знаю, как бы мы уследили за тем, чтобы он не трогал сокровища.

— Опять проклятая гора сокровищ?

— Еще бы! Там были целые горы золотых монет, украшений и драгоценных камней! В прочем, это мало чем отличалось от других наших путешествий, — Как-то не очень весело закончила Поночка, но после ее последней фразы Лина поняла почему. — Я очень сильно испугалась за тебя.

Лина улыбнулась.

— Да, брось. Самое страшное было выслушивать нотации твоей бабушки из-за запаха, а после все это отмывать. А потом вновь выслушивать нотации о безопасности и том, что от леди не должно нести канализацией, какими бы у этого не были причины.

Вебби спокойно выдохнула и улыбнулась, радуясь тому, что все хорошо закончилось. Раз Лина так говорит обо всем этом, да еще и с улыбкой, значит все действительно в полном порядке. Да, вот только в глазах Лины будто что-то блеснуло. И сама Лина это заметила.

Такое ощущение, что где-то внутри нее ударило током. А после, совсем незаметно с начала, по телу стало разливаться непонятное, иногда покалывающее тепло. Лина сама даже не понимала — было ли это тепло приятным или нет. И это пугало. Но еще больше испугало Лину то, что она догадалась — та вонючая зеленая жижа лишь немного ослабла за эти годы, от чего ее действие отсрочилось на несколько часов.

Весь ее испуг и паника моментально отразились на ее лице — она даже не поняла, когда именно это произошло.

Вторая волна прокатилась по ее телу. И девушке тут же стало понятно — эта гадость постепенно начинала действовать.

— Лина? — Обеспокоенно позвала ее уточка, обращая внимание напуганной утки на себя. — Лина, с тобой все в порядке?

— Да, я, — Пытаясь не растеряться, отвечает она. — Бантик, можешь выйти?

— Что? — Забавно свела брови домиком уточка, не совсем поняв слов подруги. Она заметила, как грудная клетка девочки-тени стала чаще взыматься от учащенного и напряженного дыхания. И ей это все совсем не нравилось.

— Можешь выйти? Мне нужно остаться одной, — Растерянно пыталась хоть что-то сказать Лина, прекрасно чувствуя, что еще немного и она перестанет отвечать за свои действия. А это значит, что их, с Вебби, дружба находится под серьезной угрозой. А после она с небольшим нажимом добавила, обозначив, что ситуация действительно очень серьезная: — Прямо сейчас.

Но Вандеркряк уходить не была намерена. Тем более, что она прекрасно видела, что с самым близким ей существом происходит что-то не очень хорошее.

— Лина, что происходит? Как я могу оставить тебя одну, когда ты в таком состоянии?

Поночка быстро оказалась на расстоянии нескольких шагов от нее, но утка резко вскинула руку вперед, заставив ту остановиться.

— Стой! Прошу, не подходи.

— Да, что с тобой такое? — Не понимала, а от того еще больше боясь и переживая, воскликнула пятнадцатилетняя девочка.

— Помнишь, что случилось днем?

— Шутишь? Конечно помню! Я тогда еще так испугалась, что думала будто у меня сердце в пятки упало. Но к чему ты клонишь?

— Кажется… Начинает действовать… Бантик, уйди. Прошу тебя.

И она уже была готова послушаться ее, вернуться назад к закрытому люку, оставить Лину одну, как она того и просила. Но неприятная мысль о том, что сейчас она будет способна сделать все, что угодно, в том числе и навредить себе — А Вандеркряк прекрасно знала, как подруга порой ненавидела себя за все то, что сделала несколько лет назад! — заставила ту вновь вернуть взгляд на Лину. Она крепко сжимала чистое одеяло и, кажется, сама очень боялась того, что может сделать.

— Я никуда не уйду, пока ты, как минимум, не скажешь, что ты хочешь сделать.

И Лина была готова взвыть волком от безысходности. И плевать, что она утка! Она сильнее сжала одеяло, стиснула клюв и зажмурила глаза, чуть откинувшись назад. Она знала что сейчас может произойти непоправимое, но как этого избежать утка понятия не имела.

— Зачем тебе это?

— А вдруг ты себя покалечишь? Я не хочу чтобы ты навредила себе.

Лина приоткрыла глаза, смотря прямо в глаза подруги.

— А если я пообещаю тебе, что не наврежу? Пойдет?

— Нет, не пойдет, — Упрямилась та, скрестив крылья на груди — Ты не будешь в состоянии контролировать свои действия. Я хочу точно знать, что это тебе не навредит, — Со вздохом добавила она.

А Лина чувствовала, что скоро все выйдет из-под контроля.

— Это мне не навредит. Но навредит нашей дружбе. А я не хочу этим рисковать. Ты мне слишком дорога… Даже не представляешь на сколько, Бантик…

Но сама Бантик лишь мягко улыбнулась.

— Ты точно так же думала, до того, как мы узнали, что ты связана с Магикой. Я не думаю, что ты способна на что-то, что действительно разрушит нашу дружбу.

Лина вновь зажмурилась, запрокинула большую голову назад. Начинало действовать. Медленно, но верно. Это новой болезненной волной разливалось по всему ее телу. И от того, что она сопротивлялась было только больней.

— Лина, — Осторожно произнесла напуганная уточка, сделав шаг к ней, но быстро ступила назад, сжав только что вытянутую ладонь в кулачок и прижав его к груди.

— Если ты сейчас не уйдешь, я тебя поцелую! — Из последних сил произносит, куда громче, чем следовало бы, она. И Вебби, кажется, перестает дышать.

Она и подумать не могла, что ее подруга способна полюбить, тем более кого-то вроде нее и уж тем более кого-то их пола… И уж тем более ее саму. Но ее мысли быстро переключились на другое, когда Лина тихо простонала — по всей видимости от сильной боли.

То, что нужно сделать, чтобы девушке больше не было так плохо и больно пришло в голову Вандеркряк достаточно быстро. И искать другие варианты утка не видела смысла.

— Тогда лучше сделай это сейчас, пока тебе не стало совсем плохо.

— Что? — Резко распахнула и посмотрела в ее глаза Лина. — Ты с ума сошла? Ты хоть понимаешь, что ты говоришь?

— Понимаю. А еще я вижу то, в каком ты находишься состоянии. Лина, дядя Скрудж сказал…

— Я не стану этого делать! Ни за что! — Почти кричала она, не смотря на то, что уточка стояла не так уж и далеко от нее.

— Но почему? Тебе же становится только хуже!

— Потому, что я твоя подруга. Не больше. И это будет не правильно и, как минимиум, не честно по отношению к тебе! — Лина вновь закрыла глаза, пытаясь из последних сил не ослабить контроль. Хотя вся эта ситуация была похожа на безумие. Какой-то безумный сон. И в тот момент ей очень хотелось в это верить. — Бантик, уйди. Пожалуйста…

Она ничего не соображала. Боль захватила ее тело, мысли роились, сталкивались и путались в голове. Единственный способ прекратить эту пытку — перестать сопротивляться. А Лина не могла себе такого позволить.

Только вот она и подумать не могла, что ее подруга будет еще уверенней в своем решении, чем она.

Боль плавной волной стала сходить на нет. Только после этого Лина почувствовала мягкие, но уверенно держащие и не дающие отстраниться, ее лицо ладони, почувствовала не менее уверенное прикосновение чужого клюва к своему. Приятно. Но Лина все равно резко рапахнула глаза, еще больше убеждаясь в том, что она права — Вебби действительно это делает. Ее Бантик действительно целует ее. Но больше сил сопротивляться у утки просто не было. Она прикрыла глаза, слегка повернув голову на бок, и ответила на этот долгожданный и желанный поцелуй.

Совсем скоро она же, потеряв полный контроль над собой, превратила этот поцелуй в более требовательный. Не таким. Совсем не таким должен быть первый поцелуй Вебби. Он должен был быть легким, романтичным, осторожным, нежным… Но она ничего не могла с собой поделать. Она хотела ее всю: ее мечты, ее горести, ее боль… Она не хотела ее потерять, хотя именно это она уже и сделала. Но парадокс был в том, что сама Вебби отвечала взаимностью. Она сама поцеловала ее, сама села к ней на колени, сама прижимала ее лицо к своему, зарываясь в мягких волосах. Сама не отстранялась, не пугаясь напора уже бывшей подруги. Бывшей, потому что после такого дружба уже просто невозможна.

Лина отстранилась при первой же возможности — сразу, как только почувствовала, что вновь способна контролировать себя и все свои действия. Обе утки тяжело дышали и по началу даже не смотрели друг на друга. А после Вебби ее обняла. И Лина обняла ее в ответ, понимая, что сейчас это важно для нее, как никогда. К тому же она не исключала и того, что это их последнее обьятье.

Они просидели так несколько минут, просто пытаясь привести свои мысли в порядок, пытаясь понять что делать и что будет дальше. Но для них это была словно вечность.

— Зачем ты это сделала? — Первое, что спросила Лина, как только некогда подруга отстранилась. Вебби посмотрела ей в глаза и улыбнулась так, как может лишь она одна — весело и одновременно слегка насмешливо и нежно.

— Потому, что я люблю тебя, глупая.

И теперь уже Лина забыла как дышать. Любит. Она любит. Вебби любит ее.

— Это была шутка? — осторожно спросила она. Получить в ответ «Ну, конечно же, да!» сейчас было страшно, как никогда прежде. Но утка по прежнему сидела у нее на коленях, а ее улыбка стала только радостней, счастливей и шире.

— С ума сошла? Нет, конечно!

И большего для счастья и не нужно было. Лина резко прижала ее к себе, а Поночка, улыбаясь и все так же сияя от счастья, обнимала ее в ответ. Легкий смех Вебби стал последним, что убедило ее в реальности происходящего. И она была готова поклясться, что сейчас она была даже счастливее, чем когда Скрудж все же решил сдержать свое обещание.

А, что сказать остальным или как все это от них скрыть они еще успеют придумать. Главное, что сейчас они вместе, а большего им сейчас и не нужно.