Оби-Ван потёр лоб тыльной стороной холодной ладони и вздохнул. Ноги уже сами привели его к палате выздоравливающего после происшествия с ситхом учителя. Что ж, пока что он его падаван, так что Квай-Гон может выступить на его стороне. Уж кому как ни ему оспаривать решения Совета.
– Мастер?
Кеноби попытался избавиться от своего беспокойства, но это было не так-то просто. Джинн устремил на него внимательный взгляд и поставил чашку с чаем на столик, уже почувствовав состояние ученика.
– Простите, что потревожил.
– Всё в порядке, падаван, мне всё равно было скучно.
Оби-Ван был слишком взвинчен, чтобы должным образом отреагировать на усмешку учителя. Тот похлопал по краю своей койки, призывая Кеноби сесть. После Набу они словно поменялись ролями: Квай-Гон мягко шутил, а Оби-Ван занимался основными делами и беспокоился о его состоянии; все двенадцать лет ученичества Кеноби у них было наоборот.
– Совет решил посчитать моё сражение с ситхом за Испытания, теперь меня посвятят в рыцари, как только вы достаточно поправитесь, чтобы участвовать в церемонии.
Джинн нахмурился, но кивнул, грустно улыбнувшись. По его лицу падаван понял, что мастеру не верилось, что его ученик всё-таки так быстро станет рыцарем. Они оба думали, что ещё некоторое время проведут вместе, пока подготовка к Испытаниям и они сами не будут завершены. Всё изменилось слишком быстро.
– Но это ещё не всё! – воскликнул Оби-Ван. – Совет решил отдать Энакина в падаваны мне, мне, учитель! Едва ли не сразу после моего посвящения!
Брови Квай-Гона взлетели вверх. Это было самое неожиданное решение магистров, и он пытался понять, почему они пришли именно к нему.
– Учитель, – жалобно посмотрел на мастера Кеноби, – поговорите с Советом, пусть они изменят решение. Вы хотели обучать мальчика и после выздоровления сможете это сделать. Я ведь даже не верил, что его возьмут, и чему я смогу научить, какой из меня учитель? Только у вас хватит сил оспорить это решение.
Джинн мягко сжал кисть падавана в своей ладони, обдумывая информацию и рассматривая ученика. У него самого были едва тёплые пальцы, и он знал это, но рука Оби-Вана была холоднее.
– Давно ты нормально отдыхал? – внезапно спросил он.
– Если мы говорим о нормальности, то три месяца назад, после нашего возвращения из Шаан-Нди, – честно признался Кеноби и вздохнул.
– Что ж, это неплохо. Если бы твои руки так дрожали после месяца – это уже была бы проблема, – Квай-Гон потянул к себе его руку и прикоснулся к его пальцам губами.
– Мастер! – вспыхнул падаван. К причудам учителя проверять его состояние губами он так и не смог привыкнуть. Джинн же упрямо отказывался изменять их.
– У тебя слишком холодные пальцы, тебе нужно отдохнуть. И почему ты так возмущаешься? – мягко усмехнулся он.
– Я уже не ребёнок, вам уже не нужно успокаивать мои дрожащие руки поцелуем, и вообще вы и так знали, что они холодные, – Оби-Ван насупился. В моменты сильного эмоционального напряжения его руки всегда становились холодными и начинали дрожать, Квай-Гон нашёл способ быстро успокаивать это: брал тогда ещё небольшие руки в свои ладони, грел и целовал, утверждая, что именно через поцелуй передаёт необходимую дозу Исцеляющей Силы. Кто ж знал, что в такие моменты вся его отеческая нежность вырывалась подобно метели на Хоте.
– Глупости. Ребёнок – не ребёнок. Ты по-прежнему Оби-Ван Кеноби, а я всё тот же Квай-Гон Джинн. Я учил, воспитывал тебя, заботился о тебе – и ты всегда будешь моим учеником, как я – твоим мастером. Это не изменить, падаван. Так почему я должен менять своё отношение к тебе?
– Но вы же не будете брать меня на руки, – фыркнул Кеноби, приводя в аргумент существенную разницу между отношением к ребёнку и уже взрослому человеку.
– Но если тебе нужно будет успокоиться после кошмара – то я приду и сделаю всё, чтобы ты справился с этим. Даже если ты почувствуешь себя тринадцатилетним ребёнком в своём тридцатилетнем возрасте, – мягко усмехнулся Джинн.
Оби-Ван весело фыркнул и покачал головой. В чём-то они не были согласны, в чём-то их взгляды не совпадали, иногда у них возникали противоречия и даже слабые конфликты, порой Квай-Гон мог быть слишком резок – однако, когда дело касалось заботы об ученике, он был внимателен до мелочей и нежен как настоящий родитель.
– Бери Энакина в падаваны.
– Но мастер…
– Тогда на правах грандмастера я смогу присутствовать рядом с вами. Это – единственный путь нам остаться вместе. Я буду выступать как твой наставник в нелёгком деле обучения, помощник, и на миссии мы будем летать вместе.
– Но учить-то всё равно придётся мне.
– Боюсь, тебе и так придётся это делать – сомневаюсь, что смогу переспорить Совет в этом вопросе. Скорее всего магистры хотят завалить тебя советами, чтобы иметь большее влияние на мальчика, чем если бы он обучался у меня. А ты в конечном счёте запутаешься, поэтому ты и должен остаться при мне.
Кеноби вновь весело фыркнул и кивнул. Что ж, это решение было даже лучше. Он не отдалится от учителя, а обучение Энакина будет полезно и для него – кто-то из мастеров говорил, что некоторые вещи из своего обучения начинаешь понимать, только когда пробуешь кого-то научить. К тому же с мальчиком у них сложились весьма неплохие отношения.
Джинн потянулся и взял падавана за вторую руку, потрогал костяшки пальцев губами и удовлетворённо заметил:
– Теперь твои пальцы стали тёплыми.