Нимб из мигающих уличных фонарей

Как в старой иллюстрации из детского сборника рассказов — девушка держала тяжелую стопку книг, что чуть было не разваливались в ее руках, увязанную бежевой ленточкой. В сумке, скорее всего, лежала еще какая-то книга. Плащ уже смялся под лямкой почтальонки. И она все равно почти что сияла. Шла неспешным шагом, чуть было не пританцовывая, с какой-то букинистической встречи — или аукциона, где очень хотела выкупить старое издание хорошей книжки не за половину всего, что могла бы физически потратить за среднюю продолжительность человеческой жизни на момент написания этих строк. Не скучала, в общем. Волновалась, скорее. Это не совсем ее родное и любимое Сохо. Если бы у нее была карта, она бы поняла, что в процессе работы оказалась ровно на другом конце Лондона. И она никогда за всю свою скромную букинистическую жизнь не считала себя особенной любительницей много ходить с тяжелыми предметами в руках.

Что ж. Метро отменяется. Там шумно, и надо сделать примечательное количество пересадок. Это почти как пройти всю дистанцию пешком, учитывая, сколько людей сейчас, должно быть, возвращается с работы. И нельзя же со своими книжками взять и занять свободное место, будучи вполне способной постоять девушкой — она ничего такого не сделала, чтобы чувствовать себя удостоенной скромного сидячего места в метро. Просто болтала и закупала книги.

Завывал ветер. Она чувствовала себя волшебницей — стоит только взмахнуть рукой, и какая-нибудь симпатичная машина наверняка остановится только ради нее. Ради ее глупых маленьких круглых очков, которые она носит, чтобы чувствовать себя на толику более собою. Но — под стать какому-то не совсем волшебному, честно, жанру — останавливается будто бы с очень тяжелым выдохом и скрежетом колес только винтажная красавица, явно не для такси созданная. Наука знает, сколько ей там лет и почему она все еще на ходу. Из опущенного окна чувствуется оценивающий взгляд.

«Куда?» — и этот презрительный тон, заставивший бы кого угодно пожалеть о такой вопиющей наглости, как попросить подвезти!

«До одного магазинчика в Сохо, если вам не трудно, разумеется!» — но другая наша героиня гордо держится умницей.

«Садись. Мне все равно примерно туда».

И отмахивается дева пламенно-рыжая, словно от мухи назойливой. Удивляется слегка, когда, несмотря на это, в машине оказывается напряженно слегка улыбающееся создание с книжками в руках, и теперь уж на коленях. Видать, реально хочет в Сохо.

«Я понимаю, что дорога предстоит отнюдь не короткая, так что...» — вынужденная пассажирка прерывается, вздрогнув и быстро вдохнув сквозь зубы: красавица-Бентли с невероятной скоростью нежданно устремилась в путь.

«Так что — что?» — все таким же выжигающим душу неестественным презрительным тоном отвечает водительница, давя носком остроносой туфли на газ. Она в непроницаемо темных очках, но она очевидно даже не смотрит на собеседницу.

«Э-э... Я Азра Фелл», — чуть подуспокоившись, — как можно быть спокойной в машине, которая движется, почти вдвое превышая скоростные ограничения! — произносит букинистка с самым ровно завязанным галстуком-бабочкой во вселенной.

«Мне это что-то должно сказать о том, какая ты классная и как тебя не надо возить на сотне в час, не понимаю?»

«Нет-нет! Я просто знакомлюсь».

«Эннет Кроули», — она практически шипит, представляясь. Выдыхает, по крайней мере, с заметным почти что свистом. Ее хватка на руле могла бы заставить человека потерять сознание или, не дай Наука, жизнь, будь она вокруг шеи. Зубы сжаты в недовольной ухмылке так, будто она хочет что-то ими порвать. Все в ней должно отпугивать потенциальных любителей знакомиться — но Азра настолько сообразительная, что с какого-то угла это даже кажется идиотскостью.

«Будем знакомы, Эннет».

Азру почти перебивает визг резко тормозящей для поворота Бентли — но она лишь улыбается, держа книги крепче. Бентли — крикливая девчонка с характером, вся под стать хозяйке в ее растертой с годами кожаной куртке (особенно на локтях) и горящих практически волосах в неровной прическе, ни на что толком не похожей. С ее хмурыми грозными ухмылками и запасными темными очками, болтающимися за зеркалом заднего вида. Но что-то было очевидно не так в этом всем. Фелл не считала себя эксперткой в вопросах машин, механизмов, техники и всего, что вписывается в больше, чем одну из этих категорий, и потому, что оправданно считала здравым смыслом, в дела этого всего не лезла. Но что-то просто до боли очевидно было не так! Она вгрызлась в язык до боли, чтобы не опозориться, но куда там — стой, что там сказала Кроули? Я прослушала.

«Я включу музыку», — и незамедлительно, не дожидаясь ответа даже десять секунд, тянется длинной острой рукой, с щелчком открывая бардачок средним пальцем. На выуженной кассете написано броским, практически нацарапанным шрифтом неясное "Пусть Славится Хаос" — но Эннет даже не удостаивает ее взглядом, сразу непозволительно громко толкает ее в кассетный плеер.

«Разумеется! — несмотря на то, что фраза собеседницы не звучала как вопрос в полной мере, Азра с радостью соглашается. Разбирайся она в рок-музыке, с легкостью бы заметила, что заигравшее названию не совсем соответствует. — А сколько лет этой машине? Выглядит, э-э, довольно старой».

«Тридцать третьего года. Скажи, хороша!» — с гордостью, нараспев практически произносит Кроули, впервые за уже пятнадцать с лишним минут поездки просиявшая змеиной ухмылкой от уха до уха. И тут Азру осенило — она вздрогнула, уставившись на кассетный плеер, будто он должен ей денег. Или заиграть классику. Сейчас же.

«...А в тридцать третьем году разве были распространены кассеты?»

«Как знать!» — Эннет отрывает руки от руля, ни на километр в час не сбавив скорости, и показательно разводит их в стороны, слегка задевая щеку собеседницы ногтем.

«Я точно помню, их придумали на лет тридцать позднее», — вступила в дискуссию Фелл, поправляя очки и поглядывая на Кроули в необузданном ужасе.

«Ой, ангел, не порть кайф. Работает — и ладно с ним! Ты что, компьютерщиков никогда не встречала, ну вот в самом деле? Замечательные люди», — начинает защищать свое транспортное средство водительница, косясь своими совершенно обычными глазами влево — там сидела букинистка, уже притворяющаяся, что скорость под сотню ее не волнует больше потрепанных обложек старых книг.

«...Ангел?»

«Извини. Смертный человек. Так лучше?» — едко, но с доброй насмешкой цедит Эннет.

«Ни на секунду!» — возмущается Азра.

«Чудненько. Так вот, ангел, ты бы еще спросила, почему все кассеты тут играют одну и ту же музыку».

«Почему же?»

«Не у меня спрашивай. Эта машина бы, мне кажется, убила за лишнюю возможность довести меня», — снова резкий поворот с режущим уши визгом бедняги Бентли, сразу после которого Кроули тяжело выдыхает и ругается в голос, обнажая острые зубы и закидывая голову на спинку кресла. Они встряли в пробку.

«Она же и должна довозить вас».

«Ну а доводить не должна!»

Азре пришлось быстро защищать свою почтальонку от Эннет, врезавшей кулаком по левую от себя сторону, не смотря. Это уже были более или менее знакомые места — вот высокое, унизительно бездушное бетонное светлое здание, где раньше работала Фелл, над входом в которое все так же прицеплены мраморные крылья раза в два больше стеклянной двери, открывающейся автоматически.

«Меня оттуда уволили однажды», — подмечает Кроули, так же недовольно оглядывающая здание.

«Вас тоже?»

«А тебя-то за что?» — теперь взглядом пронзают Азру.

«Долгая история. Корпоративные принципы встали вразрез с моими. Что насчет вас?»

«Да я... Заколебала начальницу. Почти случайно», — Эннет практически беззвучно хохочет, но это такой горький, противный смешок, похожий на звук, который издают люди в попытке вдохнуть что-либо с руками на горле. Где-то в боковом зеркале мигает неоновая вывеска, на секунду просвечивая лишь "пока" в "апокалипсисе".

«Я в первую неделю... Впрочем, не будем об этом».

«О нет-нет-нет! Ты расскажи, что наделала!» — усмехается чертовка, теперь в разы более искренне. Лицо снова рассекает тонкая змеиная улыбка. Если бы Кроули не стояла в пробке, она бы наверняка на таком моменте заметно увеличила скорость. Сейчас она просто давит острым носом туфли пол машины, а локтем — спинку сиденья.

«Ничего такого, что заслуживало бы внимания, честное слово».

«Да будет тебе! Рассказывай, тебя же не держит никакое соглашение о неразглашении... Или за время моего отсутствия в "Райских вратах" чего-то поменялось?»

«...Нет, это та же благотворительная фирма. Я в первую рабочую неделю просто слегка обманула начальство, вынудив их выписать мне чек на помощь тем людям, которых они выперли при строительстве. Ничего интересного, честно. Они, кажется, на эти деньги открыли кафе где-то в Сохо», — с виноватым видом отчиталась Азра, чувствуя себя чуть-чуть менее напряженно. Брови Эннет ползут за грань темных очков, на лице застывает непонятная эмоция между уважением и крайним удивлением.

«...Чего? — выдавливает она из себя, пытаясь понять, что внутри нее случилось только что — словно вулкан какой извергся. Фелл покорно кивает с видом осужденной за предательство, косясь на здание, от которого они так и не отъехали. — И... И тебе ничего не было?»

«Нет. Мне жаль, что вас... Тебя уволили».

«Да хрен с ним. И так, и эдак не выдержала бы там больше месяца», — кривит лицо Кроули, наконец-то проезжая под мигающим зеленым светом светофора на непривычно низкой скорости. Она держала руль чисто из приличия кончиками пальцев левой руки — правая удерживала ее острый подбородок. Азра, надо признаться вместо нее, засмотрелась... Руки стали напряженно перебирать бежевую ленту, еле как держащую пятерку книг на коленях вместе. Волосы будто растрепались еще сильнее, а на лице вырисовалась странная улыбка.

«Вот сейчас налево!» — говорит она вместо всего, что могла бы и хотела сказать.

«Думаешь, я в Сохо не была? Мэгги бы не понравилось, как ты унижаешь ее любимую посетительницу!»

«Вы знакомы?»

«Ну, мне же надо куда-то сбагривать многочисленные "лучшие треки Квин" на кассетах».

«Но она же продает винил!» — вступилась за соседку по малому бизнесу Фелл.

«Я очень убедительная. Я долго работала в банке, на любую мелочь предлагала взять кредит. С работы ушла, — ну, была снова уволена, — привычка осталась».

«Ты ни на секунду не убедительна», — она с улыбкой покачала головой.

«Мне не в чем тебя убеждать, ангел. И это не так уж и плохо — я не хочу», — странно ухмыляется Кроули, вписываясь в еще один непривычно осторожный поворот между зданиями.

«А тут налево поверни...» — вглядывается в знакомые вывески Азра, вытянув из сумки недавно купленную коробочку с цветастым печеньем. Макаруны, кажется.

«Да я знаю! Нина упоминала дружелюбную букинистку из здания напротив».

«...Конечно же, ты и ее знаешь. Удивительно, что мы вообще лично никогда не пересекались», — она откусывает кусочек печенья, смакуя клубничный вкус.

«Я б не пережила знать тебя с основания мира. Ты чего там ешь?»

«Купила вот себе перекусить и почти забыла... Будешь?» — и протягивает водительнице макарун с темным шоколадом, только чтобы слегка порозоветь от неловкости момента секундой позднее. Бесстыжая и невыносимо наглая Эннет Кроули вцепилась острыми зубами в десерт, не удосужившись даже взять его в свои руки.

«Я даже... Сладкое не так любила...» — поверженным, и слишком уж, пожалуй, драматическим тоном произносит она, пережевывая печенье и унизительно медленно подъезжая к двери магазина с вывеской "А. З. Фелл и компания".

«О, я могу тут выйти, спасибо тебе большое! — разрезает неловкую тишину вечно счастливый голос той самой А-точка-Зет-точка-Фелл. Она оставляет между собой и собеседницей пачку макарун, свою скромную визитку, написанную слишком уж аккуратным почерком, и щедрые чаевые, быстро и бесследно вылетая из машины со всем остальным. Поездка заняла больше часа, это точно. — Надеюсь, еще увидимся!»

«Ага, я тоже», — легко улыбается Кроули и машет рукой новой подруге, удаляясь. Смотрит в зеркало заднего вида и видит — щеки предательски пунцовые. Ругается, разумеется, в голос, но решает ничего с этим не делать.