Очнувшись, Кристофер не сразу понял где он. Под ним была лужа крови, конечности болели, но пошевелить, хотя-бы пальцем было труднее некуда. Пробежавшись глазами, юноша понял, что он всё ещё в этом мире, всё ещё жив и не сломлен своей попыткой.

Быть такого не может, нет...

Он жив, и этот факт словно втаптывает в землю. Вокруг воцарилась тишина, казалось, что даже сердцебиения не слышно. Пустота... И ничего больше. Никаких чувств, ничего, лишь сожаление о том, что жив.

Взявшись за стену, медленными движениями Крис поднялся, и шаткими шагами направился в ванную. Щёлкнув выключателем, парень прошёл мимо зеркала, ведь знал, что явно выглядит сейчас на столько отвратительно, как и в прошлые разы. Крис боялся, боялся самого себя, своих чувств, действий, слов. Он прекрасно осознавал все свои действия, а ещё знал, что хорошо закончил школу и поступил в лучший университет, где может получить должное образование и стать крупным бизнесменом, коим и желал быть. Но надо ли это всё тому, кто глубоко мёртв внутри себя?

Включив кран и склонившись над ванной, юноша поднёс голову под прохладную воду, позволяя ей смыть застывшую кровь, осторожно помогая ей в этом руками. Каждую прядь он тщательно отмыл от частичек крови, наблюдая, как вода становится алой от крови. Позже, Кристофер промыл и лицо, мимолётом встречаясь со своим взглядом в зеркале.

До чего же жалкое зрелище...

Подойдя к шкафчику с аптечкой, он достал от туда перекись и бинт, и смотря в зеркало, осторожно всё обработал, перевязал, и позже принял душ. Всё та же прохладная вода, но до чего было приятно сейчас её чувствовать на себе. Ранее, Крис часто пытался почувствовать что-либо. Сначала это были чувства, самые простые, человеческие. Они покинули его ещё давно, оставив валяться в безрассудстве, горе и пустоте, в собственных руках, что позже стали уничтожать и тело. Порой, на руку мог быть нанесён порез, воткнута игла в палец, специально нанесённые побои, в одной лишь попытке - почувствовать что-либо. Это было похоже на то, как закинуть в океан, утяжелив конечности, заставляя болтыхаться и стараться вынырнуть, но он не мог, всё слишком туго было привязано, тянув окончательно на дно.

Вылезя из прохладного душа, протершись полотенцем, он вновь взглянул на себя и провёл пальцами по щекам, шее, ключицам, плечам. Он почувствовал. Почувствовал своё тело, себя и во взгляде что-то промелькнуло на миг, но что именно - сказать было трудно. Сейчас хотелось лишь тёплого чая, пледа и крепкого сна.

Завернувшись в полотенце, так же придерживаясь за стены, юноша направился на кухню, заприметив первые лучи солнца за окном. Рассвет. Он провалялся таким до утра, и никто не нашёл его таким. Он мысленно поблагодарил Господа за это, и поставил чайник, вновь засмотревшись в окошко. Птички пели и ласкались под лучами, щебеча, буд-то радостное приветствие.

На лице медленно расцвела улыбка, но долго стоять так не вышло, ноги всё ещё были ватными и не приспособлены к ходьбе, больше чем на пару шагов.

Засмотревшись в окошко, Крис не сразу понял, что чайник вскипел, он чувствовал себя очень сонно и непонятно. Всё вокруг казалось ненастоящим, несуществующим и неспособным. Выключив газ, парень ещё с минуту простоял, пытаясь отогнать знойное чувство прочь. Хватит на него сегодня мучений.

Поставив кружку на стол, Кристофер подготовил маленький чайничек и положил в него засушенные листья мяты с лавандой, уж они то точно расслабят затуманенный мозг, да и спать будет не в напряг. Залив чайничек кипятком, закрыв стеклянной крышкой, он прикрыл глаза в ожидании заварки. Когда жидкость приобрела цвет, он налил содержимое в стаканчик и изредко дул на него, пока отпивал.

Чай сильно расслабил и вновь заставил задуматься. Неужто его жизнь и может иметь смысл? Он жив и молод, хоть здоровье подкосилось. У него есть деньги, есть семья, крыша над головой, и этого более чем достаточно.

Полотенце упало на пол, оголяя нагое тело, что было в синяках, шрамах, моментом, неровно побритых частей. Сил не было поднимать махровую ткань, потому, допив чай, он шаркающими движениями направился в комнату. В голове снова была туманность, голова кружилась, в глазах темнота. Кое-как дойдя и нащупав любимый плед и теплую поверхность кровати, Кристофер медленно приземлился на поверхность, после приняв лежачую позу, и укрываясь тёплым пледом. Царство Морфея тут же открыло перед ним свои сказочные двери, больше не наполненных ужасов, а лишь давая волю ярким цветам, умиротворению и туманности в голове. Всё было смутным и непонятным, но окутывало с головой в тепло и объятия жизни, словно материнская забота была рядом, не давая скользить по этому страшному пути в одиночку.