Совершенно не зная, чем заняться, Стефани и Люси играли в шахматы уже четвертую партию, при том довольно лениво, попивая чай и беседуя между делом. Однако откровенные разговоры как-то приятнее проходят глубоким вечером или ночью, но никак не посреди дня. Все были чем-то заняты, куда-то ходили, о чем-то вели переговоры, Доротея сейчас была на занятии у Джейсона химией, а Стефани с учебой на сегодня закончила, Мерседес ходила где-то неизвестно где, но подозревалось, что она снова следила за своим ненаглядным.

— Итак, слон угрожает королеве, — торжественно сказала Стефани, передвинув фигуру на три клетки вперед.

— Если ты хочешь взять реванш за своего коня, то подожди, потому что ладья бьет королеву, — усмехнулась Стефани и с довольным видом продолжила планировать дальнейшие действия. Да, Эдмунд всё же хороший учитель игры в шахматы.

— Ну вообще-то ты открыла мне путь, — Люси внимательно оглядела доску, чтобы убедиться в справедливости своих намерений. — Конь — шах королю.

— М-да, — Стефани задумалась над своей стратегией и краем глаза заметила проходящую мимо двери Джил. — О, Джил! Ты куда идешь?

— А, никуда, — тихо ответила Поул и подняла свои отекшие глаза. Она встретила сочувственный взгляд Люси и пошла дальше, чтобы прогуляться и хоть немного развеяться.

— Что с ней? — полушепотом спросила Стефани, забыв про шахматы. — Она больно грустная с тех пор, как вы вернулись из Орландии. Что-то случилось? Вы даже толком не рассказали, как съездили. Так что сейчас самое время.

— А ты разве не знаешь? — удивилась Отважная Люси, встала и прикрыла дверь. — Мы с Джеем, Сью, Эйлом, Мечи и Джил случайно подглядели, как Юстас признается в любви Доротее и как они целуются. Джил тут же ушла, мне кажется, она давно уже в него влюблена, а он перестал обращать на нее внимание. Я пыталась с ней поговорить, но она упрямо не желает этого делать. Мне так жаль ее.

— Может, тогда пойдем завтра в город? Кажется, Мечи хотела там побывать, покажем его Доротее, Джил развеется, да и просто наконец займемся чем-нибудь интересным.

— Доротею, похоже, мы с собой не возьмем. Ее упрямый телохранитель всюду носится за ней, поэтому Юстас никак не может побыть с ней вместе… — Люси осеклась и вспомнила то, что видела на свадьбе. — А еще, кажется, ей не так уж это и нужно…

— В смысле? — напряглась Стефани.

— На свадьбе у Джея и Сью я выходила к очередному принцу, который хотел со мной познакомиться, и там я увидела, как Доротея поцеловала Джона. Они до этого часто общались, я это замечала, но я не знаю, стоит ли это говорить Юстасу, он больно ревнивый, даже к Эдмунду ревновал, когда Дороти с ним просто разговаривала.

— Может, сперва поговорить с Доротеей?.. Не похожа она на человека, который будет вот так глупо изменять. Или, может, поговорить с Джоном?..

— Да, я думаю, что лучше с Джоном для начала, чтобы он объяснил мне, какого черта происходит! — неожиданно раздался голос Юстаса сзади. Чертова дверь, у которой плохо работает защелка! Вред бросил прямо на пол несколько книг и направился к порту спешным шагом.

Люси и Стефани, тут же вскочив со стульев и подобрав подолы платьев, рванули за Вредом, чтобы предостеречь его от необдуманных поступков. Они долго кричали ему вслед, но он всё не останавливался. В душе у Юстаса поднялась такая злоба, такая ненависть прежде всего к Джону, а потом уже и чувство предательства от Доротеи. Много раз он замечал, что они мило воркуют и смеются, иногда прогуливаются, иногда просто стоят где-то рядом друг с другом. Грудь так и распирало от почти неведомых до этого колких ощущений ревности.

Пока Джон работал, разгружая корабли, он действительно очень много думал о Доротее, да вот только думал, что зовут ее Алисия, а правду ему так и не раскрыли. В нем впервые в жизни открылись такие чувства, как симпатия и любовь к даме. Матрос во многих девушках замечал красоту, старался делать им приятные комплименты и радовать, но пока ни одна не сравнилась с гальмианкой, что однажды просто зашла в конюшню к лошади и заговорила с ним своим нежным, мелодичным голосом. Не успел Джон еще раз мысленно нарисовать ее лицо, как его грубо развернули за плечо и ударили в нос. Матрос схватился за переносицу и понял, что на ней кровь. Он многозначительно, но без агрессии, взглянул на Юстаса. У того дрожала рука, он сам не ожидал, что это сделает, само как-то вырвалось.

— Юстас! — в укор кузену закричала Люси и подбежала к ничего непонимающему Джону. Она дала ему платок, чтобы вытереть кровь, которая шла из носу. — Джонни, всё в порядке?

— Я немного не понимаю, что происходит, — честно признался Джон. Он смотрел на Вреда, лицо которого носило отпечаток неясного смысла. Он был и злым, и расстроенным одновременно. А еще, кажется, в глазах читалось сожаление.

— Вы с Доротеей целовались? — потребовала ответа Стефани, но сделала это мягко. — Дело в том, что она его дама, а Люси видела вас на свадьбе Джейсона и Сьюзен. Возможно, это правда, но мы предпочли узнать у тебя.

— Правда, — как громом поразил всех ответом Джон, ведь он думал, что Алисия и есть Доротея. — Принцесса сказала, что ей нужна моя помощь, а потом поцеловала. Я не ожидал этого, поэтому даже ответить не смог. Потом миледи сказала, что не хочет больше меня видеть, и ушла. Я ничего не знал, мне казалось, что сэр Юстас испытывает чувства к фрейлине, к Алисии.

— Стой-ка, стой-ка, — прервала Люси. — Но ведь Юстас никогда не общался с Алисией, как ты мог об этом подумать, Джон? Да и Доротея не могла тебе такого сказать, она не тот человек.

— Кажется, мы только теперь узнали, кто она на самом деле, — Юстас развернулся и неспеша пошел во дворец, чтобы найти Доротею. Им нужно было срочно объясниться. М-да уж, теперь всё вставало на свои места: и тот момент, когда она его избегала, и тот, когда давала неоднозначные ответы… И, кажется, она соврала насчет того, что ни разу не целовалась, и с Эдмундом она тогда кокетничала не просто так. Глупо, глупо, глупо!

Люси приказала капитану отпустить Джона с работы и повела его за собой. Здесь явно что-то было совсем не так, какое-то недоразумение, но надо выяснить какое. Принцессу Гальмы удалось найти в саду вместе с Кардоссо, когда она любовалась прудом. Только Юстас приблизился, как телохранитель тут же грубо его отодвинул.

— Кардоссо, это мой друг, оставь, я тебе про это уже говорила! — громко крикнула Доротея и в повелительном тоне продолжила: — Я приказываю тебе отойти!

— Но Ваше Высочество, ваш отец…

— Я могу легко обратиться к Алессандро, и он попросит тебя отойти более жестко, так что будь добр, оставь меня на пять минут. Пожалуйста, — Кардоссо отошел на несколько метров дальше, но всё еще глядел на всё происходящее, чтобы совсем ничего не упустить. — Что-то случилось, радость моя? — обратилась она теперь к Вреду с самой искренней улыбкой.

— Много чего, например, то, что ты мне врешь, — откровенно сказал он и отвел взгляд.

— Вру? Я не понимаю… — сконфузилась Доротея. Она почти никогда никому не врала, только в случае крайней нужды.

— Да. И давно ты со мной вот так играешь? С самого начала?

— Юстас, скажи толком, прошу, ты же видишь, что я действительно не понимаю, о чем ты. Мне обидны твои подозрения, я впервые влюбилась в тебя, никогда с тобой не играла и тебя не обманывала, даю слово, — Доротея приложила руки к груди и постаралась найти нежность или доверие в его глазах.

— Ты целовалась с Джоном у Джейсона и Сьюзен на свадьбе, — твердо и уверенно сказал Вред, а на глазах у принцессы появился ужас. — Не пытайся отпираться, он признался. А еще я видел, как ты выходила с праздника.

— Джон сказал, что целовался со мной?.. — не поверила Доротея. Ей всегда казалось, что Джон не способен на такую наглую клевету, да еще и в непонятных целях. — Быть такого не может. Что он конкретно тебе сказал?

— Да какая разница? — разозлился Юстас, но зная, что Кардоссо наблюдает за ними, голоса не повышал.

— Скажи, что он тебе сообщил. Я начинаю понимать, что здесь произошло.

— Стефани спросила, целовался ли он с Доротеей, то есть с тобой. Он сказал, что ты его поцеловала, а он не ответил, и тогда ты прогнала его и попросила больше к тебе не приближаться. Хватит увиливать! Он говорит одно, ты — другое, кто из вас лжет, мне наконец-то кто-нибудь ответит?!

— Никто, — твердо ответила Люси, подошедшая вместе со Стефани и с Джоном. — Мы поняли, что здесь произошло. Джон почему-то перепутал Доротею и Алисию между собой, а они, не знаю уж для чего — но я уверена, что была причина — не сказали правду. Алисия поцеловала Джона в тот вечер, но было темно, и я перепутала девушек между собой, они обе были в розовом. Доротея тебе не изменяла и не лгала, так что тебе впору было бы и извиниться.

— Я ничего не знал… — замямлил Юстас, опуская голову вниз. — Джон, прости за твой нос, Доротея, я… Я не хотел тебя обидеть.

— Да, но обидел, еще и так поступил с Джоном, — принцесса разочаровано взглянула на Юстаса и подошла к Джону, попытавшись к нему прикоснуться. — Тебе сильно больно?

— Не больнее, чем ваш обман, Ваше Высочество, — Джон опустил свою пшеничную голову в поклоне и пошел прочь. Надо же, девушка, лучше которой он не видел, так с ним играла и так долго скрывала правду, когда на то совсем не было причин. Было ужасно больно и ужасно обидно. Даже хотелось плакать. Хотя чего он ожидал?.. Что такая девушка, как она, будь она хоть принцессой, хоть фрейлиной, будет с таким, как он?..

Юстас предпринял еще одну попытку извиниться, но Доротея, проигнорировав это, попрощалась с девушками и направилась к Кардоссо. Она чувствовала себя одновременно и обиженной, и виноватой. Прежде всего у нее в голове не укладывалось, как про нее можно было подумать, что она притворщица, обманщица и второсортная девица легкого поведения, а еще она чувствовала непреодолимое желание объясниться с Джоном, которого она так обидела.

— Вот и все поссорились, — печально вздохнула Стефани. — Пойдем в шахматы доиграем, мало ли, начнем их мирить, а еще окажемся виноватыми.

— Но… Очевидно, все просто всё не так поняли. Может быть, лучше поможем им?

— Знаешь, если мы будем в это лезть, то предадим Джил, а если будем лезть к ней — Юстаса и Доротею, я уже запуталась, кто здесь в кого влюблен. Джон и Юстас явно в Доротею, Доротея в Юстаса, Джил тоже в Юстаса, Алисия, судя по всему, в Джона. Не удивлюсь, если кто-нибудь здесь еще и влюблен в Алисию. Вот как просто раньше было, — Стефани на секунду притормозила, пытаясь вспомнить, не забыла ли она что-нибудь. — Ах да, еще и Мечи явно не ровно дышит к Алессандро, а он так вообще женат.

— Ему это не мешает, — посмеялась Люси. — Я не хочу, чтобы она стала одной из тех, кто покупается на обаяние таких парней. Да и тем более у нее в том мире есть Роберт. Ты права, лучше не будем влезать и еще больше подбивать Мечи на эту обреченную по всем параметрам любовь.

*****

Совсем поникнув, Доротея пришла в свои покои. Она упала на пуфик возле комода и посмотрела на свое лицо. По-прежнему такое же худое, с подчеркнутыми скулами, такое же непримечательное, но теперь еще и обезображенное грустью. Принцесса прикоснулась к себе, чтобы проверить, точно ли это она. Внешность та же, волосы те же, а вот внутри что-то не то. С каких пор она начала лгать? С каких пор про нее так думают? Чем она дала такой повод? Стефани ведь хорошая девушка, которая любит Эдмунда, а он любит ее в ответ. Джон просто матрос, который был мил и дружелюбен, а теперь он разочарован, с Юстасом было так хорошо и весело быть друзьями и ждать чего-то большего, но как только успело это большее наступить, так начались проблемы и недоверие.

— Ты глупая! — неожиданно для самой себя крикнула Доротея своему отражению и тут же отвернулась, начав сильно плакать.

— Ваше Высочество, всё хорошо? — в покои вошла Алисия, которая, кажется, уже догадывалась о причине слез своей госпожи. — Может, принести платки?

— Да, пожалуйста, — сквозь всхлипы попросила принцесса и усилием воли взяла себя в руки. Она знала, как это делать, чтобы не расстраивать маму, когда та смертельно заболела, она знала, как это делать, чтобы не показывать отцу своих эмоций, она просто знала, хотя и не любила врать. — Алисия, почему так трудно?

— Что именно?

— Скажи, тебе нравится Джон? Почему ты его поцеловала?

— Если вам сказать честно, то мне показалось, что он мил и добр. Я подумала, что хочу с ним поближе пообщаться, но стоило мне его поцеловать, как я передумала. Понимала, что это не то, что я ищу, — фрейлина подала принцессе платок и почувствовала, как грустнеет. У нее, кажется, тоже в любви ничего не получается. — У вас что-то случилось?

— Как только я приехала сюда, так перестала узнавать себя. Ложь, интриги, которые навязала не я, но которые вынуждена поддерживать, разве ж так можно? — расплакалась заново Доротея, зажмурив глаза, и вытирала слезы. — Они все здесь такие хорошие люди, а я вынуждена рушить их счастье. Думала, что у нас с Юстасом что-то получится, но… Сегодня я его не узнала. Правильно Джил говорила — он непостоянен. Или я делаю поспешные выводы, как ты думаешь?

— Я боюсь, что он сможет вас обидеть.

— Я хочу быть с ним, я люблю его… Хочу поговорить с Алессандро, может быть, он уговорит отца, я могла бы быть с королем Эдмундом хотя бы из симпатии и уважения, но он не свободен, он не отступится от Стефани, а я не хочу идти на подлость. Почему я такая жалкая?! — Доротея вцепилась себе в волосы и заскулила. Она подняла голову, тяжело вздохнула и выдохнула тонкой струйкой через губы. — Я не хочу быть принцессой…

— Может нам уехать, миледи? Будет ведь проще, — Алисия уловила возможность благоприятного характера. Всё равно с Эдмундом, кажется, ничего не получается, а вот Алессандро с его любовью к изменам и податливостью еще можно завоевать, может, даже стать его официальной любовницей, а Доротее и так больно до ужаса, пусть так и будет, понизит свою самооценку и пострадает.

— Нет, мне нужно доучиться… Сегодня поговорю с Алессандро, может, он что-то придумает. И я хочу простить Юстаса и быть с ним. Раз мой брат станет королем, я там не нужна, а Юстас родственник королей и королев Нарнии. Посмотрим, что из этого выйдет, — Доротея окончательно выдохнула и перестала лить слезы.

*****

Прогуливаясь ночью, Мечи вдыхала чистый воздух и наслаждалась Нарнией. Она изо всех сил старалась в голове нарисовать образ Роберта, но его черты упрямо ускользали и не желали объединяться в единый портрет, как бы она ни старалась. Было так весело, они целовались, бежали от её мамы, а потом одно неудачное падение перевернуло жизнь и сны сделало приятной и одновременно жестокой реальностью.

Зато воображение рисовало образ Алессандро во всех красках. Быть того не может! Нездоровая зацикленность, глупая подозрительность и еще более глупое звучание его голоса где-то в ушах. Вопрос был лишь в одном — как этот наглец смеет являться в мысли, когда должен являться совсем другой?! Или… Может, просто в нем влечет какая-то загадка, да, пожалуй, он просто мутный и мерзкий тип, в душу которого очень хочется заглянуть и посмотреть, что в ней творится. Почему такие гнилые люди наделены такой красивой внешностью? Нет, стоп, у него не красивая внешность, он просто всё время распускает свои половые чары, душится дорогим королевским одеколоном, наклоняется к уху и шепчет красиво, оставляя щекочущее и волнующее сердце дыхание… Снова не о том! Он просто чертов соблазнитель, главное — не вестись! Да, вот так!

Только Мерседес об этом подумала, как тут же увидела вдалеке свет возле конюшни и фитиль, стоящий на земле. Возле него стояло два обнимающихся человека. Интересно… Кажется, это Алессандро (легок на помине, черт!) и Доротея?..

*****

Чтобы никто не подслушивал, Доротея завела брата подальше от замка, к конюшням, чтобы поговорить. Алессандро сразу заметил ее опухшие от слез глаза и воздержался от расспросов до тех пор, пока они не останутся наедине.

— Что-то случилось? — нежно поинтересовался он, опустив фитиль на землю.

— Брат, я не хочу этого делать. Пожалуйста… — взмолилась тут же принцесса. — Прошу, помоги мне, убеди отца. Я не хочу привлекать Эдмунда, он хороший, но он любит другую, и я его не люблю. Умоляю, если тебе дорого мое счастье, придумай что-нибудь.

— Дороти, я уже говорил с ним, но ты его знаешь, он непробиваем. Я был всеми фибрами души против того, чтобы ты соблазняла какого-то принца. Ты достойна того, чтобы мужчины бегали за такой красавицей, но не наоборот. Тебе не достает ни хитрости, ни лживости, чтобы провернуть это дело, я знаю. Я уже нашел поддержу у Орландии, но отец настаивает.

— Алессандро, я не могу притворяться. Я люблю другого, но Кардоссо мешает мне, мой долг перед Гальмой мешает мне. Разве я обязана выбирать? — Доротею вновь пробило на слезы. — Он знатен здесь, я могу принести доход семье, да и я со всеми подружилась, они нам не откажут.

— Как же ты мало еще понимаешь в политике… — печально вздохнул Алессандро и подошел ближе к сестре. — Здесь всё не строится на дружбе, но с Орландией мы нашли точки соприкосновения. Прошу тебя, поиграй в эту игру и потерпи еще немного, пока я окончательно не смогу переубедить отца. Для него Гальма главнее меня или тебя, хоть он нас и сильно любит. Просто заводи с королем Эдмундом беседы у всех на виду, особенно у наших, больше от тебя ничего не требуется.

— Спасибо большое, — будучи растроганной, принцесса бросилась к брату в объятья. Он крепко прижал к себе ее в ответ и погладил по волосам, целуя виски.

— Если бы только я был королем… — печально протянул он. — Если бы только… Я бы мог устроить тебе брак по любви. Сам я женился не по своей воле…

— Все мужчины такие же, как ты? — внезапно спросила она.

— Изменщики? — усмехнулся Алессандро и бросил взгляд вдаль. Он увидел Мерседес, которая пристально следила за ним, именно за ним. В темноте нельзя было различить, но, кажется, она улыбалась. — Нет, сестренка, далеко не все.

— А ты любил когда-нибудь?

— Нет… — будто на автомате, сказал Алессандро, всё еще не отрывая взгляда от Мерседес.

*****

Тем временем Мерседес и правда смотрела на них с легкой улыбкой. Может, он не так уж и плох? А лучше бы уж это было так, потому что… Потому что нельзя здесь к кому-то что-то испытывать. Пусть он любит сестру, но жену — точно нет, изменщик, да еще и, кажется, боязнью рукоприкладства не страдает. Если вспомнить красную шею той служанки, не возникало сомнений, кто это сделал. Алессандро держал Хавву за руку так, будто готов ее вот-вот избить. Нет… Это немыслимо. Вспомнив ту страшную картину, Мерседес мысленно дала себе пощечину и почувствовала ужасное отвращение к Алессандро, а главное — к себе. За что? За то, что придает свои принципы и своего парня, хоть и пока что не на деле, за то, что Алессандро, кажется, и правда начал ей нравится: и нет, не как человек, как человек он откровенная сволочь, а как мужчина.

С этими мыслями и гадким чувством внутри Мерседес дошла до замка и там увидела еще одну, не менее интересную картину.

— Отвали от меня, тварь! Я сказала тебе больше не подходить ко мне! — кричала Самира, выдергивая свой длинный рукав из рук Хаввы.

— Тетушка, умоляю, только вы мне можете помочь! — почти рыдала Хавва, чуть ли не падая на пол. — Вы же знаете, как это сделать, вы же знаете, что мне нужно, чтобы он лег со мной в постель хоть разок! Может быть, что-то и получится, я люблю его и только так смогу удержать!

— Ты мне сейчас пытаешься на уши навешать тонну крысиного помета. То, что твоя наложница-мать нагуляла тебя от моего мужа, еще не значит, что я тебе какая-то тетушка! Всё, у меня дел полно, отвали! Расплачивайся за свои грехи!

С этим Самира выдернула рукав, и Хавва, рыдая еще больше, упала на пол. Она так и осталась сидеть на коленках и горько плакать. Бедная, на нее столько всего навалилось… Видимо, дома ее никогда особо не любили, да еще и муж достался ужасный, а она его еще и любит.

Мерседес с жалостью на лице подошла к Хавве и подняла ее с пола.

— Тебе нужна помощь с Алессандро? Я могу помочь, вернее, знаю, кто может помочь, — проявила искреннее участие Мерседес и постаралась стереть все слезы с лица Хаввы. — Только не нужно так убиваться.

— Ты-то что понимаешь? Ты ему нравишься, вон как за тобой бегает… Такой мужчина не может не понравиться.

— Ко мне ревновать не следует, я думаю, что он мерзкий, и у меня есть мой парень, так что я хочу тебе помочь, — Хавва взглянула на Мечи проницательным взглядом, смешанным с надеждой. — Сью и Джейсон каждый день… В общем, ты поняла. Королева — мастер покорять мужские сердца, любое на выбор, и она может подсказать, что делать. Пойдем со мной.

*****

Придя всё еще с холодной и морозной улицы, Алессандро тут же зашел в свои покои. Он много думал и прежде всего о том, как помочь Доротее, как достучаться до отца, и еще кое о чем очень важном… Не суть. Не успел он открыть дверь, как заметил, что в ней пахнет довольно вкусно. На тумбе стояло три свечи, от которых, видимо, запах и исходил. Свет от них падал на Хавву, она лежала под тонкой белой простынью, из-под которой красовалась обнаженная смуглая грудь. Волосы были распущены, а ноги виднелись выше колена. В руке она держала зеленое яблоко и, словно львица, смотрела на мужа.

— Хочешь прилечь? — спросила Хавва и соблазнительно откусила маленький кусочек от яблока.

— Зачем весь этот цирк? — устало спросил Алессандро, снимая с себя плащ. — Я всё еще не простил тебя за тот случай в Орландии.

— Я лишь хотела как лучше, ты это знаешь, — Хавва встала с постели и подошла к Алессандро со спины, щекоча дыханием его кожу на шее. — Чем я хуже твоих однодневок?

Алессандро едва удержался, чтобы ее не оттолкнуть.

— Я тебя ненавижу, Хавва… — не оборачиваясь, тихо прошептал он. В его глазах были боль и безысходность. — Ненавижу за то, какая ты, за то, что ты мне никогда не дашь того, что мне нужно. Ты не можешь дать мне ребенка, чтобы я стал королем, ты обманом забрала мою свободу и связала по рукам и ногам, ты продолжаешь делать то, что меня раздражает. Ты больна, ты же знаешь. Ты больна, и даже не смогла сказать мне об этом, когда я на тебе женился. И отец не отдаст мне трон, пока у меня не появится преемника…

— Тот провидец сказал, что вероятность зачать ребенка мала, но она есть. Алессандро, я хочу попытаться, лишь дай мне шанс. Я люблю тебя и хочу подарить тебе то, о чем ты мечтаешь. Я благодарна тебе, что ты никому не раскрываешь мою маленькую тайну, — Хавва погладила его по волосам, как и говорила Сьюзен, а потом двумя пальцами проскользила вдоль его позвоночника.

Алессандро медленно повернулся к Хавве и взглянул на нее настолько разочарованным взглядом, что невольно можно было принять его за самого несчастного человека на земле. Он вспомнил о том, о чем его умоляла Доротея, вспомнил, как она хотела быть счастливой, а также о том, что кроме него никто не сможет помочь ей освободиться. Армандо слишком долго был у власти, везде молодые короли, пора и в Гальме их поколению взять верх.

— В пекло! — воскликнул Алессандро и снял с себя жилет через голову. — Я хочу быть королем! — он наспех поцеловал Хавву в губы, отчего она оторопела, но несмело ответила на поцелуй. Он тут же поспешил снять с себя штаны и опрокинуть жену на кровать, а дальше — попытка добиться наследника.