После того как Дира арестовали, у Питера накопилось еще больше проблем, чем было до этого, но на сей раз Кэрол ему не просто помогала, но и делала ровно половину от всей работы. Разумеется, и без того не самые дружественные отношения с Тельмаром еще более обострились, и потому Нарния сегодня ждала молодого принца-дофина, дабы решить все наболевшие вопросы. В остальном же жизнь шла своим чередом. Весна постепенно продолжала охватывать всю территорию Нарнии и начала пробуждать от спячки зверей, рассыпать семена первых посевов, озеленять луга, на которые вот-вот снова выйдут танцевать фавны с дриадами, а еще довольно скоро должны были праздновать день бога виноделия Вакха. Ну как скоро, и июне. Но приготовления начались уже сейчас.

Прогуливаясь по саду, Юстас и Эйлерт говорили не переставая. Вернее, что-то рассказывал Вред, а орландский король изредка кивал, вставлял свои замечания, витая в каких-то своих глубоких мыслях.

— Я уже Кардоссо и подарки делал, и на встречи приглашал, и даже пробовал мирно поговорить, но к Доротее он меня пускать не хочет! — жаловался Юстас, размахивая руками, на что Эйлерт вновь кивнул. — Мы с ней кое-как помирились, а он вставляет мне палки в колеса!

— Угу…

— Мы хотели побыть наедине, но он пришел третьим и начал на нас смотреть, хотя она приказала обратное. В Гальме вообще принцесс слушаются?! Почему она должна его упрашивать? Видите ли, прямой приказ — не слушать ее приказы! Кто приказал? Что приказал?

— Ну, сердцу не прикажешь, — слегка улыбнулся Эйлерт. Юстас искоса взглянул на него, но продолжил. Казалось, если его не остудить, то он превратится в петарду и взлетит в небеса, разбрызгав на землю яркие искры.

— А самое главное, что он такой громила, что мне кажется, что он меня на части разорвет! Когда я его вижу, то у меня мурашки по телу бегут и сжимается сердце! Это такое ужасное ощущение, ты просто не представляешь…

— Это любовь, друг мой, любовь, — Эйлерт похлопал друга по плечу, а тот мигом смахнул его руку и повернул к себе.

— Ты что?! — воскликнул Юстас, нахмурив брови. — По-твоему, я влюбился в Кардоссо?!

— Какого Кардоссо? — озадачился Эйлерт, слегка виновато взглянув на собеседника.

— Какого Кардоссо?.. Я о ком тебе всю дорогу твержу?! Это телохранитель Доротеи, кто же еще? Мы с ней из-за него не можем даже нормально пообщаться, — от досады Юстас сомкнул руки на груди и тяжко вздохнул. — У тебя что-то случилось? — уже более спокойно спросил он.

— Да так… Есть кое-какие мысли, но забудь, неважно, — Эйлерт издалека увидел Лили с Рилианом на руках, а также Дамира, который играл с говорящей мышью в ладушки одним пальцем. Король решил подойти.

Лилиандиль души не чаяла в детях и готова была, кажется, справляться с малышом совсем без помощи нянь. Это читалось в ее глазах, в ее красивой улыбке, в ее радушном отношении к каждому ребенку в отдельности. Иногда она даже не брезговала помогать Пруне с ее малышом, чтобы той было легче отдыхать в ее уже не сильно молодом возрасте. Когда Эйлерт подходил к Лили, то заметил неподалеку от нее гадюку, которая приближалась к Дамиру с видом хищницы. Король мигом среагировал и бросился к Дамиру и мыши, чтобы их отодвинуть, а Юстас взял палку и начал отгонять змею. Странно было только то, что глаза ее были вовсе не дикими, а человеческими.

— Откуда здесь змея?! — испуганно взвизгнула Лилиандиль и подбежала к мальчику. Он ошарашено водил глазами по тому месту, где только что была змея, а потом почувствовал, как королева целует его волосы и щеку. — С тобой всё хорошо? Не успела задеть?

— Нет. Только не говори маме, а то она захочет меня забрать, — попросил Дамир, прижавшись к Лили всем своим телом.

— Никто тебя не заберет. Эйлерт, Юстас, спасибо вам большое. Кто знает, что могло бы быть?

— Что дикие змеи делают в Кэр-Паравале? Я думал, в садах всегда безопасно, — нахмурился Вред.

— Я тоже не знаю. Скажу Каспиану, пусть он с этим разбирается, — Лилиандиль тяжело вздохнула и повернулась к Эйлерту. — Когда вы уезжаете?

— Скоро. Дождемся для начала тельмаринов, они приедут сегодня, хотя мы с Люси уедем ужинать. А послезавтра Джейсон и Сьюзен отправляются в свадебное путешествие, гальмианцы поедут со мной, чтобы подписать окончательный договор, а Мерседес, Эдмунд и Стефани будут решать свои проблемы, — ответил Эйлерт. — Кстати, вы не знаете, какие цветы Люси любит больше всего? Хочу ее порадовать.

— По-моему, ей нравятся цветы сирени. Если поставишь их на стол, то скорее всего не прогадаешь, — Лили кристально улыбнулась. — Попроси кого-нибудь из дриад, они устроят всё в лучшем виде.

— Я уже об этом позаботился, спасибо огромное.

Эйлерт хотел было еще что-то спросить, но услышал конницу. Издалека было видно ворота Кэр-Параваля, открывающиеся настежь, и в них въехала карета, запряженная четырьмя лошадьми, из которой выглядывало лицо красивого тельмарина. За повозкой шла свита. Вероятно, Тельмар наконец решил почтить своим присутствием Нарнию без задержек. На улицу для встречи уже вышли Питер и Кэрол, лица которых, однако, не сказать, что были радушными. Напротив, Верховный король поджал губы и смотрел вперед прямо и гордо, почти не моргая. Так он был зол, но политика любит дипломатию, так что нужно было всё просто обернуть как можно выгоднее для Нарнии.

Рядом с Питером уже стоял Алессандро, тоже далеко не с приветливым видом, и даже почти не скрывал этого. К чему откровенная лесть во взаимной неприязни? Дверка кареты открылась, и из нее вышел дофин собственной персоной. Он учтиво кивнул супругам и цесаревичу, а потом широко улыбнулся. На первый взгляд он производил впечатление человека не глупого, но довольно неопытного. Он был чересчур весел, излишне галантен, что выяснилось, когда он поцеловал руку Кэрол каким-то странным жестом, но, а вообще он был довольно красив, со светло-карими глазами, довольно пухлыми губами и с волосами длиной до плеча, не то, чтобы высок, но и не низок, с округлыми чертами лица и ярко выраженном шрамом на половину щеки, что его как-то даже красило и делало в глазах подданных более мужественным.

— Рад почтить вас своим присутствием, Ваши Величества. Буду рад загладить то недоразумение, что возникло меж нашими странами, — дофин сделал легкий поклон. — Здравствуй, Алессандро, — пренебрежительно вежливо добавил он.

— И тебе здравствуй, Хасан. Буду надеяться, что на сей раз ты не позовешь меня на дуэль в чужом государстве, о прошлой ты помнишь сполна, — Алессандро совершенно не стеснялся своей неприязни и понял, что разногласия Тельмара и Нарнии, даже если они кончатся миром, ему на руку в случае опасности, поэтому намекнул на шрам, который оставил он своим собственным мечом.

— Да нет, моя обида прошла, не бойся! — весело отмахнулся Хасан, отчего Алессандро лишь хмыкнул. — Скорее жду возможности познакомиться со всеми нарнийскими королями, хочется поздравить очаровательную королеву Сьюзен и ее супруга с недавним бракосочетанием, а еще повидать королеву Люси. Говорят, она становится красавицей. Когда я смогу их увидеть?

— Сразу после того, как мы обсудим мое неудавшееся убийство, дофин, — смело бросила Кэрол и кивком головы указала на вход, мол, зачем стоять на улице, если пора пройти в замок?

Все говорившие, за исключением Алессандро, дошли до кабинета Питера и удобно обосновались там. Спустя минуту принесли зеленый травяной чай, и тогда Питер решил приступить к делу. При дофине был еще и его советник.

— Итак, я хочу сказать вам, король, что Тельмар не имеет никакого отношения к плану этого человека, и нам абсолютно всё равно, что вы с ним сделаете. Он вообще был разорившимся землевладельцем всего с пятью крестьянами на случай необходимости, так что его мотив я вижу в том, чтобы разбогатеть в вашей стране, сделав свой план удачным, — почему-то всё еще улыбаясь, убеждал Хасан. Ему хотелось верить, но было в нем что-то такое неподдельно шакалье, хитрое.

— Что ж, заключенные тоже так говорят, но вам не кажется подозрительным тот момент, что Тельмару выгодно такое положение дел, — Питер встал со стула и подошел к шкафу за какими-то бумагами, которые забыл достать. — Мы полагаем, что лорды Дир и Гастрас, а также леди Кайли и их сторонники и наемники хотели убить всех нарнийских королей и королев, а потом приставить к принцу Рилиану, как наполовину тельмарину, регента, чтобы он вел их политику с младенчества, тем самым вернув тот строй, что был до Каспиана Десятого. Вам не кажется, что это в ваших интересах?

— Кажется, но Тельмар не в состоянии плести такие интриги. Как я понимаю, у вас нет доказательства лично моей вины или вины короля, отца моего, или моих семи братьев?

— Нет, — стиснула зубы Кэрол, поскольку нутром чуяла, что Хасан просто нагло лжет, но предъявить более она ничего не могла. Питер понял ее, и они обменялись одинаковыми взглядами негодования. — Но тем не менее гражданин вашей страны строил заговор и едва не убил лично меня, так что мы имеем право требовать возмещение убытков.

— Сколько вы хотите? — чуть поумерил пыл и веселье дофин. Питер сразу понял, что у Тельмара и правда всё не очень в порядке с финансами, так как они все уходят на военный флот, который будет воевать против Гальмы.

— Деньги нас не интересуют, но мы могли бы договориться по-другому. Вы убираете свой военный флот с территории северной части Тархистанского залива, чтобы в случае вашего вооруженного конфликта с Гальмой у Нарнии не возникло проблем, — твердо сказал Питер, застав Хасана врасплох. — Больше нам ничего не нужно.

В глазах дофина веселье окончательно померкло, и он отстраненно откинулся на спинку кресла. Его советник тоже негодовал по этому поводу, и тогда мужчины решили, что подумают над этим предложением до послезавтра, а потом дадут свой ответ, а пока что их ждал праздничный ужин.

*****

Хоть и темнело уже гораздо позже, сумерки начали сгущаться, и в них всё было видно гораздо хуже, нежели днем или даже ночью. Эйлерт ехал на одной лошади с Люси, одновременно держа поводья и обнимая свою королеву. Конечно же, Питер этого не видел. По лесу они добирались недолго, даже не успев в полной мере насладиться ездой.

— Удивлять друг друга разными местами — это уже привычка, но Нарнию должна показывать я, — посмеялась Люси, осмотрев место, в которое они приехали. На вид это был всё тот же голый лес, в котором из зелени были лишь только хвойные растения. — Что ты хотел показать?

— Сейчас увидишь, — улыбнулся Эйлерт, привязал поводья лошади к ветке, а потом взял Люси за руку и повел ее куда-то вперед.

Так они дошли до большого, как Люси показалось в темноте, камня, который почему-то стоял посреди леса, но, как оказалось, это был огромный кокон из дерева. Эйлерт трижды постучал по одной из веток, и она расступилась в сторону, за ней другие. Открылось некое подобие дверного проема, как раз по росту, из которого лился свет. Не переставая восхищаться, Люси зашла туда и увидела великолепную картину: своеобразная комната круглой формы была полностью сделана из сплетенных, словно полотно, веток, на которых росла сирень, истончая замечательный запах весны и даже праздника, по всей комнате летали яркие желтые светлячки, создавая ощущение волшебства и уюта, а посередине стоял стол и два стула друг напротив друга. В углу также можно было заметить небольшой диванчик, сделанный выступом и накрытый полотном из лозы. На резном столике стоял ужин, несколько свечей и пустая ваза с водой.

Люси обернулась к Эйлерту, а он уже стоял, такой красивый, с букетом голубых роз в сочетании с белыми и улыбался. Вне себя от счастья, Люси приняла цветы и, вдохнув их запах, поставила в вазу, потом позволила снять с себя плащ и повесить его на крючок, тоже сделанный из веточки. Эйлерт обходительно разлил по кубкам вино из калины и сел на свое место, но есть ему толком не хотелось, для него сейчас жизненно важной необходимостью было смотреть на свою любимую и любоваться ей столько, сколько ему захочется. Все называли самой прекрасной королевой Сьюзен. Пусть так. Но самой красивой королевой Орландии будет Люси.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она, заметив его странный взгляд.

— Просто нравится. Хотелось бы видеть тебя каждый день, — Эйлерт в одно мгновение покраснел и решил признаться: — В последнее время мы довольно часто ссорились, а мне очень больно с тобой ссориться. Я хотел извиниться за то, что, может быть, какими-то своими словами или поступками тебя задевал. Я хочу исправиться.

— Ты знаешь, что сейчас мужчины обращают на меня пристальное внимание, по разным причинам… За мою руку будут бороться, но мне хотелось бы, чтобы ты боролся активнее всех. Мне хотелось бы, чтобы все знали, что я твоя… Не знаю, как сказать… — Люси немного задумалась, но потом продолжила: — Просто чаще проводи со мной время на глазах у всех, не жди, пока очередной кавалер от меня отойдет, вмешивайся.

— Если ты этого хочешь… Прости, это не в моих привычках, поэтому я мог сразу не догадаться. Хотел попросить тебя открыто и спокойно говорить мне о том, чего тебе хотелось бы, а там будем искать компромисс, хорошо? — Люси медленно кивнула.

— Конечно. Только… Эйл, еще я хотела сказать тебе, что проводить с тобой время для меня — счастье, а когда я долго тебя не вижу, то счастье вдвойне, даже втройне… Тебе еще нет восемнадцати, почему ты не можешь оставлять наместника в Орландии чаще? Я не настаиваю, просто спрашиваю.

— После Рендала я боюсь кому-то доверять, — честно признался Эйлерт. — Мне всё время везде мерещится подвох, ты не представляешь, как я порой ревную тебя ко всем этим принцам, боюсь, что ты тоже меня предашь. Этого ведь не будет, правда?.. — Эйлерт боялся вызвать у Люси гнев, но она лишь ободряюще улыбнулась и положила свою руку на его.

— Никогда. Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, — Эйлерт поднял кубок вина и произнес: — За любовь?

— За любовь! — подхватила Люси. Они чокнулись бокалами и продолжили наслаждаться совместным приятным вечером.

*****

На званом ужине присутствовало много знати, в том числе Клинт, его родители и Кассандра, которые друг в друге души не чаяли. Они весело болтали о своем, и полковница наконец поняла, что такое настоящие родители, которые о тебе заботятся. Стефани и Эдмунд говорили друг с другом, обсуждая пророчество и делая различные предположения, возле них сидели Алисия и Доротея. Сьюзен и Джейсон вообще вышли в сад, чтобы уединиться. Молодожены, что с них взять? Кэрол и Питер находились рядом с принцем Хасаном и разговаривали с ним, стараясь разбавить чисто политические отношения отвлеченными разговорами, к ним подключился Каспиан. Лили, спешно поужинав, осталась с Дамиром, Рилианом и Пруной в комнате, поскольку шумихи как-то не хотелось.

В стороне сидела Хавва, которой доливал алкоголь какой-то нарнийский лорд, вниманием мужа она, как всегда, была уделена, что ее дико расстраивало. Поодаль в одиночестве стояла Мерседес, в последнее время немного грустная, но в целом не изменяющая своей натуре, поэтому она то и дело шутила с кем-то, веселилась, но потом выдыхалась и подходила к стенке, чтобы немного отдохнуть. К Мерседес подошла Хавва.

— Знаешь, а у нас с Алессандро всё получилось, и я могу сказать, что это была отличная ночь. Он просто бог! Только после этого ничего больше не было, — пожала плечами Хавва и улыбнулась. — Спасибо за всё. Мне казалось, что он тебе нравится.

— Нет, он имбецил, мне такие не нравятся, — усмехнулась Мерседес, а внутри всё снова почему-то сжалось от чувства такого странного… ну, такого, что приходит, когда твое становится не твоим. Ревность, что ли? Глупость! Быть такого не может. — Я рада, что смогла тебе помочь.

— За что он меня ненавидит, ума не приложу… Самира тоже ненавидит. Я дочь ее мужа, внебрачная, поэтому ей тяжеловато принять меня, но я ее понимаю. Я знаю, какого быть в ее шкуре, — Хавва вытянула смуглую руку, и Мерседес заметила на ней много дорогих тархистанских украшений, которые на ней смотрелись восхитительно, да и она сама по себе была довольно симпатичной.

— Почему ты не уйдешь от него и не найдешь того, кто тебе по душе? Ты ведь красивая и добрая, ты заслуживаешь быть счастливой.

— В Тархистане это позор. Там женщины привыкли к подобному отношению, каждому тисроку полагается личный гарем и официальная любовница, а нас там за измены казнят. Да даже если бы всё было не так, я не хочу уходить от него. Я его люблю, — Хавва откинулась спиной на стену и взглянула на мужа, который снова спорил о чем-то с дофином Тельмара.

Алессандро заметил, как его жена и деревенщина стоят и мило воркуют, изредка смотря на него, и это его малость смутило. Хасан продолжал что-то там болтать себе под нос, но цесаревич этого уже не слышал.

— Эй! Ну цесаревич, давай за нас, за почти что власть имущих! — Хасан всучил Алессандро кубок с вином насильно. — Давай, забудем разногласия, мне нравится мой шрам, ты сделал мне одолжение!

— Господи прости… — тяжело вздохнув, протянул Алессандро, чокнулся с дофином и наспех выпил свой бокал, потом поставил его на стол и принялся дальше наблюдать за девушками. Когда Мерседес решила выйти из зала, он, ведомый каким-то непонятным желанием, пошел за ней.

Плетясь на несколько шагов позади, Алессандро почувствовал слабое недомогание, мышцы как-то начало ломить, но скорее всего это было из-за количества выпитого алкоголя. Мерседес упрямо, не замечая его, шла впереди. Ей тоже стало что-то душно и нехорошо в этом корсете, к которому она еще не привыкла. Мечи села под деревом на скамейку и подперла руками голову, скучающе уставившись на замок. Скорее бы в Орландию, там столько всего нового, да и в город всё никак выбраться не получается, а там столько дел! Спросить у всех существ о том, как они живут! Правда, в последний раз, когда она ходила с пером и бумагой по замку и расспрашивала, сколько у кентавров желудков и делают ли себе фавны из шерсти одеяло, ее, мягко говоря, не поняли и покрутили пальцем у виска.

— Отомстить мне хотите вместе с Хаввой? — насмешливо спросил Алессандро, а за его словами последовали кольца дыма.

— Ты не такая важная персона, чтобы обращать на тебя столько внимания, — весело парировала Мерседес. — А ты за мной следишь, да?

— У вас нельзя здесь курить в помещении, так что на улице лучше, — оправдался Алессандро. — Что вы там с Хаввой замышляете?

— Отстаньте, Ваше Имбицильство, надоели ваши расспросы. Хожу тут одна, никому не мешаю, а тут приходите вы и начинаете портить воздух своей трубкой, загрязняя мои легкие, так что идите, вам здесь делать нечего, — Мерседес пренебрежительно махнула рукой, а Алессандро затянулся еще раз и закашлялся. Странно, раньше такого не было никогда. — Не подавитесь.

— Не мечтай, мне еще королем стать надо.

— Угу, угу, у вас умственных способностей управлять страной не хватит, вы даже своими гормонами управлять не можете, что уж говорить о Гальме?

— Хочешь помочь мне успокоить мои гормоны? — внезапно спросил Алессандро, усмехнувшись, и тут же получил больную пощечину.

— Еще одно такое предложение, и я клянусь… — прошипела Мерседес.

— Что, ударишь меня снова и всё тут разнесешь? Тебе до этого еще учиться и учиться, так что хватит лезть в мою личную жизнь, и отстань от Хаввы, будь добра, — уже зло сказал Алессандро, схватившись за щеку, и снова сильно закашлялся, а в глазах начало плыть. Он схватился за сердце и поморщился. Предметы всё больше теряли свои очертания и превращались в тени.

— Да ты хороший актер! — передразнила Мечи, развернулась и пошла прочь.

— Помоги… — прохрипел Алессандро и судорожным движением расстегнул ворот нижней рубахи. — Пожалуйста…

— Ой, нет! Я на это не куплюсь! Сейчас подойду, а ты меня еще, мало ли, изнасилуешь! Не выйдет! — даже не обернувшись, крикнула Мерседес и язвительно помахала рукой. Она снова услышала истошный кашель и на секунду замерла.

Подумав, что он притворяется, она пошла дальше, но резко обернулась, когда услышала, как Алессандро упал. Он схватился за горло и пытался что-то сказать, но у него получалось только хрипеть. Поняв, что это уже не притворство и не шутки, Мерседес за несколько секунд преодолела расстояние между ними. Алессандро лежал на земле и хватался за сухую траву и землю, смертельно побледнев. Он уставился на Мечи серо-голубыми умоляющими глазами, и ей вмиг показалось, что где-то она уже видела точно такой же взгляд.

— Оу, нет, нет, нет, не умирать! — Мерседес упала на колени и положила его корпус на них. Она не без страха расстегнула его пуговицы, чтобы открыть дыхание, и сняла с него жилет. — Кто-нибудь помогите! — истошно закричала она. — Пожалуйста, помогите! Эй, не теряй сознание! Очнись, ну же!

Алессандро начал чувствовать, как мир всё больше темнеет, он цеплялся пальцами за складки платья Мечи и не переставал кашлять. Перед глазами начали бегать мурашки, становилось еще мрачнее. Всё, что он сейчас мог увидеть — это лицо Мерседес, скорченное в искреннем волнении и страхе.

— Эй, скажи, что это шутка, пожалуйста, скажи, что это шутка! — она начала плакать, стуча ему по щеке, чтобы не отключался, и приглаживая его русые волосы как можно ласковее. — Нет, не надо на моих руках! Да помогите же кто-нибудь! — еще громче закричала она. — О боже…

Мерседес закусила губу, убрала волосы за ухо и наклонилась к его лицу. Она хотела сделать ему искусственное дыхание, но отчего-то напрочь забыла, что перед этим нужно массировать легкие. Остался миллиметр до его нервно берущих воздух губ, как вдруг сзади послышался грубый мужской голос.

— Не трогай! Сделаешь хуже! — Мерседес увидела Сьюзен и Джейсона, тут же подбежавшего к Алессандро. Кэмбел попросил Мерседес отойти. Проанализировав симптомы, он понял, что цесаревич, кажется, отравился метаноловым спиртом, тем самым, что Джейсон недавно выводил. — Ему нужно промыть желудок. Мечи, два стакана теплой воды и гидрокарбонат натрия из лаборантской, срочно! Сью, быстро скачи за Люси!

Сьюзен быстро кивнула, побежала в конюшню и поскакала в лес. Мечи прибежала спустя минут пять, надеясь успеть помочь, и упала коленками на землю. Она принесла всё то, что сказал Джейсон, и отдала ему. Алессандро, повернувшись боком, уже почти что потерял сознание.

— Мечи, держи его голову прямо, — Джейсон уверенно высыпал белую смесь в воду и попросил Алессандро выпить это. Тот послушался, хоть и глотал с трудом. Далее Джейсон перекинул руку цесаревича через плечо и подвел к кустам. — Сейчас смесь вызовет у него рвоту, чтобы отчистить желудок, принесли побольше салфеток и триста грамм водки.

— Водки?.. — озадачилась Мерседес.

— Да, надо метанол выместить этанолом. Скорее!

Мерседес снова кивнула и побежала на кухню за всем необходимым. Ей было страшно за Алессандро, и она поняла, что не простит себе, если из-за ее медлительности он погибнет.

*****

Уже третий час наслаждаясь друг другом, Люси и Эйлерт сидели на диванчике, любуясь светлячками, разговаривая о простых вещах и иногда целуясь. Король, чья кровь была разбавлена вином, с трудом подавлял в себе желание спуститься ниже ее губ, но дал себе обещания, что не тронет ее, пока она не разрешит. Вечер удался на славу, и оба они пришли к выводу, что давным-давно так хорошо вместе не отдыхали. Люси положила голову к Эйлерту на коленки и позволила гладить свои волосы, перебирая их между пальцами.

— Я люблю тебя, — в сотый раз за вечер серьезно повторила Люси.

— И я тебя люблю, — в сотый раз ответил Эйлерт.

— Знаешь, мне хочется сделать что-нибудь такое, чего еще никто никогда не делал, ну или я не делала. Эд, Кас и Пит постоянно нарываются на приключения и делают что-то важное, а я не всегда. Мне дали больше свободы, но вот никак случай не подвернется…

— Убить друга во имя страны тебе уже недостаточно? — усмехнулся Эйлерт.

— Хочется сделать то, о чем я не буду потом жалеть, — уточнила Люси.

— Жалеешь о Дереке? — последовал осторожный вопрос.

— Иногда мне кажется, что если бы я тогда не убила его, то у него бы сложилась новая жизнь, не сразу, но со временем… Не знаю, не хочу об этом думать… — Люси вновь улыбнулась и отвернулась, взяв Эйлерта за руку. Он на миг проникнулся даже некоторой злобой к Дереку. Ему вдруг показалось, что он мертв, но почему-то всё еще незримо стоит между ними, словно воздушная стена с мощным потоком ветра. Таш, снова это глупое недоверие ко всем!

Размышление нарушила влетевшая Сьюзен. Она немедленно рассказала всю суть дела и попросила следовать за ней. Наспех поблагодарив дриад, Эйлерт забрался на лошадь и посадил к себе Люси. Они скакали бешеным галопом, лишь бы только успеть спасти Алессандро, которого застигли облокотившимся на Джейсона и пытавшимся отдышаться. Принятое средство и водка сделали свое дело, цесаревичу стало чуть лучше, а заплаканная от страха Мерседес сидела рядом с горой салфеток и держала в руках его жилет, почему-то не хотевшая выпускать его из цепких длинных пальцев.

Эй! Ну цесаревич, давай за нас, за почти что власть имущих! Давай, забудем разногласия, мне нравится мой шрам! — крутилось в голове у Алессандро, и он тут же всё понял. Ему подали кубок, наверняка что-то налили или подсыпали. Цесаревич слабо смог прошептать скорее самому себе:

— Я убью его… точно… так же… он еще поплатится…

Алессандро снова откинул голову, лежащую на коленях Мерседес. Далее влили каплю эликсира, и мгновенно стало легче.