Укладывая последние из своих многочисленных вещей, Сьюзен с минуты на минуту ждала к себе Самиру по какому-то важному вопросу и, признаться честно, нервничала, потому что догадывалась, по какому именно. Королева по ошибке сложила обувь к одежде, хотя просили много всего не набирать, и тут же принялась исправлять досадную оплошность, как в дверь бесцеремонно вошла Самира и закрылась изнутри.

— И вы это носите? Ужас! — фыркнула она, взглянув на корсеты и нижнее белье, которое Сьюзен еще не успела уложить в сундуки. — Не представляю, как можно нагромождать себе столько одежды на тело, когда достаточно легкого платья?

— Не знаю, климат такой… — рассеяно ответила Сьюзен, зная, что в Тархистане просто чудесный материал для изготовления одежды, но сама по себе одежда оставляет желать лучшего. — Самира, о чем вы хотели со мной поговорить?

— Думаю, ты догадалась, девочка, что о твоем ненаглядном муже, — несколько резковато заявила Самира и села на заправленную кровать, отчего та тут же смялась. Тархистанская царевна ненадолго задумалась, не зная, как лучше преподнести информацию, поэтому решила сделать это как можно более безэмоционально. — Я была у одного колдуна, он говорит, что сможет помочь твоему Джейсону умереть с тобой в старости ровно в один день.

— Вы не шутите?! — от такой новости сердце Сьюзен забилось чаще. Она выронила из рук платье, а уголки ее губ начали подрагивать в улыбке. — Это правда возможно?!

— Погоди радоваться, дорогая, за всё нужно платить, — с некоторой напыщенностью начала объяснять Самира. — Этот колдун сказал, что Джейсон погибнет довольно мучительной, но героической смертью, в одиночестве, у реки в лесу. Я не помню дословно, но Муслим видел, что у твоего мужа будет несколько ножевых удара в спину от предателя, твой муженек умоляет спасти его, борется за жизнь, произносит твое имя и еще чье-то, хочет тебя и кого-то защитить, — на этом моменте рассказала Сьюзен опустила голову и поникла, — а потом к нему приходит женщина в белом с небес и уводит с собой.

— Аламбиль… — тут же догадалась Сьюзен. — Я не хочу ему такой смерти, о Аслан, как я надеялась, что хотя бы она будет не такой ужасной… Ему будет больно… — королева обреченно схватилась за голову, представляя окровавленного Джейсона на берегу реки.

— Но спасти его можно, хоть это и нелегко.

— Как?!

— Придется обратиться к Таш. Она обменяет его приговор на вашу долгую и спокойную жизнь до семидесяти лет, а потом вы умрете вместе, но взамен богиня пришлет к вам женщину в фиолетовом платье, тоже с небес, и она вас заберет, — тяжело вздохнула Самира.

— Что?! Дискорд заберет нас к Таш?! Это невозможно, немыслимо… Нет, обречь себя на вечные муки…

— У тебя есть время подумать, девочка, до того момента, как вы приедете в Тархистан в свой медовый месяц. Я не могу советовать, как тебе лучше поступить, из двух зол ты должна выбрать меньшее, — Самира утешающе взяла Сьюзен за руку и неумело стала подбирать слова. — Клянусь, я сделала всё, что могла. Но только подумай, готова ли ты обречь себя и его на вечные муки в обмен на несколько лет совместной жизни?

— Я подумаю над этим… — скорее сама себе сказала Сьюзен и наконец наспех сложила всё в сундуки. — Я знаю только то, что при любом раскладе мне будет больно, потому что и тот, и другой вариант обречет моего любимого на страдания.

*****

Люси с сожалением готовилась провожать Эйлерта в Орландию. Да, она должна была ехать с ним, но Питер не отпустил, и на сей раз не из прихоти, а из крайней нужды. Из-за того, что Сьюзен уезжает, некому заниматься культурной программой Нарнии. Лили сейчас почти не может помогать, так как занята торговлей и собственным ребенком, Каспиан сутками занимается флотом со специалистами из Гальмы, Эдмунд и Стефани снова идут на подвиги, Питеру и Кэрол приходится вести переговоры и брать на себя обязанности младших, в том числе Джейсона, который хоть и завершил все дела, но их явно накопится еще больше.

Люси понимала, что не может оставить свою страну. С последней войны она внутри ощущала себя гораздо более серьезной и самостоятельной, она не только внешне понимала всю ответственность своего положения правительницы, но готова была нести это нелегкое бремя, так что в какой-то степени свалившиеся дела даже обрадовали ее. Хотев уже было выйти из своего теперь уже собственного кабинета, Люси уже начала вставать со стула, как заявились незваные гости. На пороге стоял принц Хасан с подносом с двумя чашками ароматного чая. Королева усилием воли заставила себя не закатить глаза от присутствия очередного ухажера.

После отравления Алессандро ситуация сложилась крайне щекотливая. И цесаревич, и Питер пришли к выводу о том, что Тельмар таким грязным методом хотел убить двух зайцев сразу: и ликвидировать наследника трона Гальмы, и подставить Нарнию, испортив между этими двумя странами союзнические отношения. Джейсон даже проверял Хэлтора, мало ли, та склянка была украденным метанолом, но, как оказалось, это действительно было средство от головной боли, которое он взял у местного лекаря.

Алессандро и Хасана едва удалось оттащить друг от друга усилием воли. Мечи и Хавва уговаривали цесаревича не делать глупости, но у того в глазах была такая искренняя и неподдельная ярость, что, казалось, дофина он готов был заживо сжечь дотла. Когда Алессандро бросился на Хасана, Мерседес встала между ними и упала к Алессандро на грудь, практически приказав остановиться. И только это его сдержало от необдуманных поступков. Еще и король Армандо, которому орлом доставили известие о данном происшествии, отказался высказывать Тельмару претензию, видимо, чтобы не портить и без того хрупкие отношения, не имея веских доказательств. Из-за этого начала злиться уже Доротея, которая за брата готова была порвать глотку.

Естественно, после всего этого Люси с опаской отнеслась к приходу Хасана, да еще и с напитками. Она сжала в руке бутылочку эликсира, которую теперь на всякий случай носила в кармане, если отравление повторится.

— Королева Люси, извините, что без приглашения. Я бы вам поклонился, да только руки заняты. Вы не против, если я пройду? — учтиво, с задорной улыбкой спросил Хасан.

— Да, конечно, — сказала Люси, пытаясь проявить вежливость.

Дофин поставил поднос на стол и подал королеве розовую расписную чашку, от которой вроде как ничем подозрительным не пахло. Незаметно для Хасана Люси снова проверила наличие эликсира и кинжала, будто бы они могли исчезнуть за две минуты, и немного успокоилась.

— Я подумал, что мы можем познакомиться с вами поближе, так как вы почти не имеете отношения к государственным делам и можете узнать меня просто как человека, а не как политика. Я прав? — с лица Хасана никак не сходила эта отвратная улыбка, которая Люси довольно сильно раздражала и даже в какой-то степени пугала.

— Не совсем… В последней войне я убила главного злодея, а сейчас мне стали доверять важные дела, так что я не так бесполезна, как вы думаете. Нарния — это не Тархистан и не Тельмар, и здесь девушки не просто для удачного выданья замуж существуют, — слегка грубо передернула Люси.

— О, помилуйте, я верю, что вы очень способная девушка, и не хочу вас обидеть. Впрочем, я и не имел в виду то, что вы подумали. Я намекал на то, что вы самая младшая в семье, поэтому, возможно, вам не достается важных дел, — умело и хитро выкрутился дофин, а затем отпил из своей чашки крупный глоток.

— Хорошо, если так, — замолчала Люси и начала неловко водить ногтями по столу, не зная более, о чем говорить. Ей хотелось, чтобы эта встреча уже наконец закончилась и, желательно, не возобновлялась больше никогда.

— Как вы любите проводить время? — кажется, совсем не смутившись недолгой паузой, спросил Хасан.

— По-разному. Люблю охоту, рисование, прогулки… Мы с Эйлертом часто любим бывать в каких-нибудь необычных местах, — улыбнулась Люси теплым воспоминаниям недавнего свидания. Ей захотелось повторить его еще раз, но чтобы на сей раз никто не отвлекал своими бедами.

— Вы с ним пара? — как бы просто так спросил дофин.

— Да, пара… Он хочет сделать мне предложение в будущем, — без страха ответила королева.

— Рано вы смотрите в будущее. Вы же еще так молоды, чтобы позволять себе решать свою судьбу наперед. Разве я не прав?

— Извините, но это не совсем ваше дело.

— Понял, больше речи, оскверняющей ваш слух, я не заведу, — вновь улыбнулся Хасан. — Что же вы не пьете чай? Он остынет, выливать жалко, он дорогой, — Люси кивнула и сделала глоток. Ее мышцы вмиг расслабились, а брови приподнялись в свое обычное положение. В глазах появилась искра радости, а напряжение окончательно спало. Губы тронула нежная улыбка. — Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться? — лукаво спросил Хасан, допив свой напиток до дна.

— Я только за, — с улыбкой ответила Люси и сама стала придумывать вопросы, чтобы этот разговор не заканчивался. А после довольно холодного прощания с Эйлертом, которое он принял просто за грусть, Люси и Хасан и правда пошли в сад, чтобы провести время вместе.

*****

Путешествие, как обычно, заняло несколько дней. Стефани тяжело вздыхала, ее всю дорогу слегка тошнило от качки, она даже причитала, что Нарнии с Орландией не помешало бы иметь авиарейсы, потому что приходится всё время ездить туда-сюда. На границе они распрощались со Сьюзен и Джейсоном, которые взяли курс на запад Орландии, где планировали быть неделю, а все остальные пошли вперед. Примерно через сутки пути Стефани, Эдмунду и Мерседес пришлось отбиться от гальмианцев и Эйлерта. За всю дорогу Мечи и Алессандро даже колкостями не обмолвились, хотя порой очень хотелось. Они лишь посматривали друг на друга, одновременно желая и не желая говорить друг с другом. Когда пришло время прощаться, Эйлерт указал подробную дорогу и рассказал всё Эдмунду, на всякий случай прочертив на карте красную линию.

Мерседес смотрела на то, как Хавва и Алессандро исчезают за горизонтом, и внезапно кое-что вспомнила. Она схватила жилетку цесаревича и, предупредив Стефани, что на пять минут отойдет, быстро побежала к нему. На свой недовольный взгляд Эдмунд получил от Стефани подзатыльник и совет не рушить чужие чувства.

— Эй, имбецильщина! — в своем обычном репертуаре крикнула Мерседес и остановилась возле Алессандро.

— Что еще? — тоже не совсем вежливо спросил он и попросил Эйлерта и Хавву идти вперед, а сам слез с лошади.

— Держи, забыла вернуть, — Мерседес насильно, не зная зачем, схватила его руку и вложила в нее жилетку. — Негоже разбрасывать свои вещи где попало.

— Просто скажи, что хотела оставить ее себе на память обо мне, — приподнял подбородок Алессандро, на что Мерседес просто закатила глаза. — Можешь забрать, у меня таких много, а этот я точно больше никогда не надену. Смотри и вспоминай те минуты, когда ты была рядом со мной.

— Я лучше отдам ее бобрам, больно он мне нужна, — грустно хмыкнула Мерседес и медленно, припустив голову вниз, пошла в обратную сторону.

— Эй, деревенщина! — окликнул Алессандро, и Мерседес живо обернулась. — Я тоже кое-что забыл, а конкретнее сказать тебе спасибо за то, что не бросила меня там умирать.

— Кхем, я бы сделала это для любого… — несколько смутилась Мерседес.

— И всё же спасибо, — Алессандро вскочил на лошадь и довольно грациозно взял в руки поводья. — Ладно, бывай! Не знаю, когда теперь увидимся. Но очень надеюсь, что скоро. Я успею соскучиться.

С этими словами Алессандро пришпорил коня и поскакал рысью, чтобы догнать остальных, оставив за собой целый клубок пыли. Мерседес быстрее направилась к Стефани и Эдмунду, затаив улыбку и закусив губу. Будет скучать... хм... Мечи подняла глаза и оторопела, застав друзей страстно целующимися и облокотившимися на повозку с немногочисленными вещами.

— Эй, хватит обжиматься! — иронично усмехнувшись, крикнула Мерседес, чем испугала парочку голубков. — Пожалейте человека, чей любимый далеко.

— Не так уж он и далеко! Если поскачешь за ним, то догонишь, — нашел, что ответить, Эдмунд, запрыгнув на Изабель. Стефани же управляла повозкой, а Мерседес пристроилась с ней рядышком.

— И ты туда же?! Я не влюблена в него!

— И поэтому держишь, не выпуская, его жилетку? — продолжил Эдмунд. — Признайся ты себе уже. Кстати, он тоже, похоже, к тебе неравнодушен. Ты попробуй поцеловать его, как меня Стефани когда-то, может, до него окончательно дойдет, что он в тебя влюблен. А, стой! Он же сам пытался тебя уже поцеловать!

— Слушай, Справедливый блин, у меня в честь тебя одна из повестей названа, не разочаровывай меня своей глупостью!

Вся компания дружно посмеялась и продолжила свой путь, мирно болтая. Пока Мерседес не видит, Стефани и Эдмунд урывками целовались и обнимались, они без этого уже не могли. Добрались они до того самого места, на которое указал Эйлерт, поздно ночью. Делать было нечего, и пришлось заночевать прямо здесь, у холмов. Сказав, что останется на страже, Эдмунд лег на постепенно зеленеющую траву и обратил свой взор в бескрайнее небо, полное сияющих звезд. Он помнил, когда впервые увидел эту красоту, в лагере Аслана, в раю, что скоро должен был воевать за свою свободу. По меркам Эдмунда это было больше семнадцати лет назад, если считать первое правление, по меркам здешним — больше тысячи, но как же это было давно, как ни взгляни.

Менялись времена, менялись правители и история, менялись нравы и даже народы, но кое-что всегда в Нарнии оставалось неизменным — чистый воздух, звездное небо и ощущение внутренней свободы. Эдмунд помнил, как его принесло в этот чудесный мир, когда он, увы, выбрал не ту сторону, но всё осталось в прошлом, порой казалось даже какой-то сказкой, в которую иногда хотелось погрузиться вновь. Иногда королю хотелось стереть себе все воспоминания, чтобы заново пережить это открытие, заново понять, что Люси права, заново открыть шкаф и уколоться елью, заново упасть в снег и надеть ту самую идиотскую женскую шубу, снова услышать зов птицы и саркастичные высказывания бобров.

Почему все Певенси здесь? Почему именно они заслужили быть счастливцами и открыть этот мир, гораздо более лучший? Почему именно Эдмунда Аслан привел к ответу на эти вопросы, а не, например, ту же Люси, что всегда была ближе к Великому льву? Узнается завтра, главное — не проспать.

— Держи, а то совсем уснешь, — Стефани подошла к Эдмунду и подала ему флягу с водой, которая еще сохранила тепло, и бутерброд. Затем она накрыла его плечи пледом. — Волнуешься?

— Есть немного, — признался Эдмунд, одновременно пережевывая пищу, — но я рад, что мы смогли сюда добраться. Наконец-то я узнаю всю правду о своем прошлом и откуда оно взялось.

— Мне здесь нравится. Так красиво и спокойно… — в абсолютной тишине произнесла Стефани, наслаждаясь видом с холмов. — Люблю такие места.

— Этот мир и вправду прекрасен, — лениво ответил Эдмунд. Кажется, они оба не совсем хотели разговаривать, потому что понимали друг друга без слов. Когда король управился с ужином, то лег на траву и увлек за собой Стефани, положив ее голову к себе на плечо. — А еще прекрасно то, как ты спишь, а ты хочешь спать.

— Ты прав, но с тобой мне хочется побыть больше, — призналась Стефани, тем не менее чувствуя, как слипаются ее глаза. Эдмунд усмехнулся и получше накрыл ее пледом. Сам он веки так и не сомкнул в предвкушении скорых ответов на всё, что так важно было знать.

*****

Ближе к обеду, разбудив мирно спящих девушек, Эдмунд разжег небольшой костер и начал готовить завтрак, который состоял из яиц и слегка прожаренного хлеба. Сонные дамы встали с травы не без недовольства, им даже есть не хотелось, настолько они вымотались за все предыдущие дни. Далее время тянулось, как улитка по шоссе. Разговоры не отвлекали, а скорее раздражали. Мерседес лежала на животе, который только недавно набила завтраком, перебирала пальцами травинки и с трудом пересиливала в себе желание схватить светлую жилетку Алессандро и прилечь на нее. Это, конечно же, чтобы просто мягче было! Ничего более! Стефани с трудом боролась со сном, а Эдмунд ходил из стороны в сторону, протаптывая дорожку.

И вот наконец время пришло. Крепче привязав лошадей к ветке одинокой сосны, троица направилась к месту прямо посреди двух холмов, нервничая и сильно переживая. Они ожидали больше таинственности и загадок, но нашли лишь небольшое, но красивое озеро. Возле него сидел человек, довольно старый, но энергичный. Он свел ноги в позе лотоса и закрыл глаза. В нем Мерседес сразу же узнала того старика, которого она видела у себя во сне, и даже обрадовалась. Эдмунд первым решился подойти, но не успел он даже издать некое подобие кашля, как этот человек сам подал голос:

— Ради такой великой цели вы могли бы прийти еще недели две назад, — усмехнулся он. — А еще вы опоздали на две минуты, а я, кажется, говорил прийти ровно в полдень.

— Простите, но мы… — хотел оправдаться Эдмунд, но старец выставил руку, приказывая молчать.

— Это уже неважно. Я знаю, зачем вы пришли, Мерседес Харрис, Эдмунд Певенси и Стефани Кэмбел, — Стефани даже смутилась, рядом с ее именем фамилия Кэмбел никогда не стояла рядом. — Я не могу дать ответы на все ваши вопросы, но я могу дать вам подсказки.

— А кто вы? — поинтересовалась Мерседес, подойдя еще ближе к новому знакомому.

— Меня зовут Ай, я приемник Турунция, светлейшего из магов. У нас это передается от учителя к ученику. Кстати, одного из нашей династии вы знаете, — так и не обернувшись, пояснил старик. — То был колдун, что помог мальчику Шасте и девочке Аравите с их доблестными лошадьми, а это то самое озеро, из которого они наблюдали за вашей битвой с Рабадашем. А самого первого, мисс Харрис, знали ваши бабушка и дедушка.

— Мои бабушка и дедушка?! — воскликнула Мерседес, едва не упав на месте.

— Фрэнк и Елена Харрис, первые король и королева Нарнии, — Ай провел рукой над водной гладью, и тут же появились портреты тех людей, имена которых он только что назвал. — Мудрые правители, которые не хотели оставлять свою страну, но безумно любили детей и внуков и пытались наладить с ними связь. У них косвенно вышло.

— Что это значит? — завороженная портретами бабушки и дедушки, спросила Мерседес.

— Они обратились к великому первому магу за помощью. Он попытался сделать так, чтобы ваше сознание и сознание вашей бабушки соединилось, чтобы дать знать, что они вас любят, — Ай продолжил взмахивать руками, меняя картинки в озере. — Но у них вышло нечто иное по воле Аслана. С той попытки ваше сознание навсегда объединилось с Нарнией, и вы начали видеть сны, а потом их и записывать. Вы явились сюда не просто для этого, мисс Харрис, вы должны сделать еще кое-что, как и вы, король Эдмунд, и вы, мисс Стефани.

— Стойте, мы пришли сюда, чтобы узнать, откуда взялось то предсказание о моей семье, — возразил Эдмунд, сведя брови к переносице. Старик начал переключать картинки в озере, заставляя историю буквально оживать в воде.

— Я уже говорил вам, юный король, что я не могу дать вам все ответы, но я могу вас направить. Первый маг сделал предсказания на века вперед. Чтобы не прерывать нужный ход событий, он спрятал все пророчества и велел своему ученику беречь их. Когда пришел очередной новый хранитель, власть захватила Колдунья. Новый маг, дабы поднять дух народа, стал рассказывать пророчество, и оно пошло из уст в уста, пока не дошло до Джадис, до смерти ее напугав, — Ай снова перевернул картинку и показал расправу Колдуньи над хранителем. — Она пыталась выбить из него информацию, но не смогла и убила его, но он успел оставить своего ученика. Дабы больше никто не знал о будущем и не вмешивался, он спрятал все предсказания в подземелья, где сейчас стоит замок короля Эйлерта.

— Отлично! Значит, мы туда просто спустимся! — обрадовалась Стефани.

— Не всё так просто. Чтобы кто-то случайно не открыл хранилище, маг наложил на него мощное заклятье. Туда войти можно, только имея три вещи, — Ай махнул рукой, и перед глазами в озере возникло три предмета. — Посох мужества, кольцо любви и держава чести. Каждый из вас должен найти по артефакту.

— Почему у магов любимое число — три?.. — озадачилась вопросом Мерседес.

— Не знаю, заведено у нас так! — отмахнулся старик. — В общем, эти три вещи складываются в скипетр и открывают хранилище. Там вы найдете всё, что ищите.

— Да, но как нам найти эти артефакты? — даже немного испугалась Стефани, прекрасно помня, что стало со всеми, когда они пытались в прошлый раз открыть пещеру. — Надеюсь, дополнительно кровью не надо жертвовать?

— О Аслан! Нет, но эти артефакты не находят, а создают.

— Создают? Это?! — разозлился Эдмунд.

— На этот вопрос вы должны сами найти ответ. Я вас лишь направил, — улыбнулся Ай.

— Но… — хотел возразить Эдмунд.

— Удачи! — старик щелкнул пальцами и исчез, оставив озеро обычным, без картинок, но изображение трех предметов врезались в память очень плотно.

— Ну и что теперь делать? — сложила руки на груди Мерседес. — Мы должны найти то, чего мы не можем найти, а точнее как-то создать… Все трое, каждый по артефакту. И пока я не найду свой, я не смогу вернуться домой… — скорее даже немного радостно, чем грустно, добавила она.

— Полагаю, их нужно как-то заслужить, — предположила Стефани. Она единственная оставалась спокойной и благоразумной в этой ситуации. — Смотрите, у нас есть честь, любовь и мужество. Каждый из нас должен, видимо, проявить одно из этих качеств, чтобы получить по элементу. Логично?

— Ну и как их заслужить? — Эдмунд кивнул наверх, попросив всех идти за ним, к повозке и лошадям. — Не намерено ведь?

— Значит, они возникнут внезапно, — пожала плечами Стефани. — Эд, я поеду на Изабель, а ты садись за повозку, ты больше устал.

Мерседес залезла внутрь повозки и легла там на толстое теплое одеяло. Теперь для нее уж точно всё встало на свои места: и ее сны, и таинственное исчезновение бабушки с дедушкой. Роберт ведь не ждет, для него пройдет меньше минуты, когда она вернется в тот мир, так что можно побыть в Нарнии и подольше. Какие-то эмоциональные качели получаются: то Мерседес грустит и скорее хочет вернуться, а то ей не хочется возвращаться вовсе. Она закусила губу по привычке и бросила усталый и невыспавшийся взгляд на ту самую злосчастную жилетку. Может, все не так уж и не правы насчет того, что Мерседес испытывает к Алессандро нечто большее, чем неприязнь? Нет! Он просто обаятельный и красивый, но совершенно пустой внутри. Хотя то, как обнимал сестру, то, как искренне благодарил, то, как просил о помощи, какими глазами… Где она уже могла видеть точь-в-точь этот умоляющий взгляд? Не ясно.

Мерседес взяла жилетку в руки, а потом кинула ее обратно, услышав, как что-то покатилось по деревянной повозке. Мечи встала на колени, приподняла эту жилетку и увидела под ней золотое аккуратное колечко, кажется, обручальное. И вроде как такое же было на пальце Хаввы. Нет, конечно, было замтено, что Алессандро носит свое кольцо лишь иногда, на людях и для виду, но чтобы прятать его в карманы и забывать про него… Насколько можно ненавидеть свою жену, чтобы так с ней поступать, а главное — за что?

И не сказать, что внутренне Мерседес какой-то малой частью своей души не была рада тому, что Хавву Алессандро не любит.