Скрестив руки на груди, Извар подпёр плечом на косяк двери в трактир и, отметив, что солнце почти село, недовольно нахмурился. Прохожие с опаской косились на его суровое лицо и рельефные мускулы, подчёркнутые кожаной туникой без рукавов. Внимание большинства привлекали не признаки бывалого воина в его сильном, покрытом шрамами теле, а ровные, как шёлк, белоснежные волосы, спускающиеся ниже пояса и схваченные сзади тонкой шнуровкой. В сочетании со смуглой, тёмно-оливковой кожей и яркими глазами цвета морской волны Извар смотрелся броско и необычно на фоне жителей Даргофса — столицы Тэларии, от природы чаще светлокожих и кареглазых.

      Повседневные одеяния простых горожан составляли широкие цветастые робы, подвязанные холщовыми поясами, так что чужеземцев и приезжих купцов было легко распознать по внешним отличиям. Их в Даргофсе было немало, но даже с этим расчётом Извар выделялся. Внушительная секира, наполовину торчащая из заплечного мешка, выдавала в нём странствующего наёмника, и временами шагающие мимо королевские патрули с подозрением присматривалась к нему, норовя уличить в нарушении какого-нибудь пункта регламента, недавно принятого Советом Высших Магов.

      После постигшего королевскую семью несчастья столица была объята негласной смутой. Единственная дочь короля чахла, став жертвой злой магии. Страх поселился в сердцах людей. Он же стал причиной нескольких крупных стычек горожан с чужаками из Сайриса. Сайрис, как Тэлария, Арамэн и Кафимия входил в Союз Объединённых Королевств Юга, но, в отличие от трёх процветающих соседей, являлся самым малозаселённым. Некогда на его диких, укрытых лесами и степями просторах обитали мирные племена. Они вели жизнь кочевников, выпасали скот, промышляли охотой и рыбной ловлей. Порой общины сплачивались и оседали, образуя деревни и города. Теперь же, когда день ото дня всё отчётливее ощущалась угроза захвата Сайриса гарпиями — обитателями туманного и болотистого Даркона, расположенного на северо-западе, людям приходилось оставлять насиженные места и отправляться на восток, смешиваясь с народами других королевств, преимущественно ближайшей Тэларии.

      С каждой новой сменой луны отрядов дарконцев на территории Сайриса становилось всё больше. Посылая прошения Адию Третьему, правящая семья Сайриса взывала о помощи, тогда как беженцы искали убежища в тэларийских городах, где их встречали с недоверием и неприязнью, обвиняли в трусости и слабости.

      Учащение вторжений гарпий в точности совпали с внезапной болезнью Леории и трактовались членами Совета Высших Магов, как знак, что у Даркона появились захватнические планы в отношении соседей. Множились слухи, что всё это время гарпии собирали и готовили армию для вторжения в Объединённые Королевства Юга, и неестественную болезнь юной Леории также приписывали их заслугам. Поводом для таких выводов служило долгое затишье — несколько десятилетий, когда гарпии, или, как их ещё называли в народе — болотные оборотни, не покидали своих сумрачных и топких владений, позволив остальному миру почти забыть о своём существовании.

      Горизонт пылал закатными красками. Сумерки туманной дымкой медленно наползали на окрестности. Наблюдая, как редеет поток горожан, Извар всё больше нервничал. Дела в Даргофсе он закончил к полдню. Вереск сильно опаздывала. В эти часы они и ещё двое их товарищей — Том и Фрэз, должны были двинуться в путь, чтобы засветло пересечь опасную зону леса, через который лежала дорога к ближайшему городу.

      Грядущим утром Извар планировал разбить стоянку под крепостными стенами Бристоля, где его условилась дожидаться вторая половина отряда, но, как нередко случалось, Вереск действовала на своё усмотрение. С этой проказливой девчонкой было непросто сладить и ещё сложнее заставить неукоснительно подчиняться приказам, которые она, как ловкий фокусник, умудрялась обходить самыми неожиданными способами.

      Вот и сейчас, Извар не сомневался, что с её стороны найдётся с десяток оправданий задержки. В какой бы из городов Объединённых Королевств Юга не заезжал отряд Извара, Вереск предпочитала ходить одна, невзирая на его требования для большей безопасности брать в спутники кого-то из товарищей. Регулярно встревая в передряги, Вереск каялась в ослушании и твердила, что исправится, но не было такой силы на земле, которая заставила бы её жить по правилам, если только эти правила не принадлежали ей самой.

      Извар частенько ловил себя на мысли, что должен смириться с непростым характером напарницы и отучить себя волноваться за неё, ведь среди подчинённых ему людей, несмотря на импульсивность и порой безрассудство, Вереск являлась достойным, если не лучшим воином из всех.

      Прерывая его безмолвные рассуждения, словно бесплотный призрак из сгущающегося полумрака выплыла стройная фигура Вереск — целой и невредимой, если не считать потрёпанного, унылого вида и чем-то удручённого лица.

      — Всё, что заказывал, — хмуро подала голос она, водружая перед Изваром увесистую сумку с припасами, которые он велел ей купить на рынке утром.

      Окинув Вереск испытывающим взглядом, Извар отметил, что явных следов её приключений в виде синяков и ссадин нет, хотя содранная коленка и мелкие, рваные прорехи на новом камзоле наталкивали на определённые мысли в отношении её времяпрепровождения. В довершение всего, волосы Вереск выглядели так, словно её коротко-стриженную голову использовали вместо метлы, убирая чей-то сад.

      — Где пропадала? И что, во имя Богов, опять стряслось? — сорвался Извар, сбегая по крыльцу трактира вниз.

      — Долгая история, — выразительно вскинув красиво изогнутые брови, отмахнулась Вереск.

      — Благодаря тебе, я никуда не спешу. Пришлось отправить Тома и Фрэза вперёд, чтобы предупредили ребят в Бристоле, что ты и я задержимся, поэтому времени для болтовни теперь хоть отбавляй! Выкладывай, где шаталась, и поживее!

      Вереск закатила глаза.

      — Да так, болталась по городу, — понимая, что от неё не отстанут, проронила она, параллельно выуживая из запутанных волос кусочки сухих веток и траву. — И слегка заплутала.

      — Ты и заплутала?! — недоверчиво прогремел Извар. — Ты находишь дорогу как ищейка в глухом лесу даже ночью, а тут улицы напутала? Да чушь это собачья! Совсем за дурака меня держишь?

      — Чего ты взъелся? Какая разница, что со мной было? — защищалась ослушница. — Сейчас я здесь, а упущенного времени всё равно не воротишь.

      — Вот именно, упущенного! — прорычал Извар. — По твоей вине нам придётся пересекать лес в кромешной тьме и рисковать задницами, лишь потому, что ты плевать хотела на приказ в полдень быть возле трактира «Деревянная кружка»!

      — Не заводись! Я не по своей воле опоздала. По правде говоря, я попала в передрягу и понадобилось время, чтобы отделаться от хвоста.

      — Если бы ты слушала, что тебе говорят старшие, ни твоей передряги, ни хвостом в помине бы не было! — не унимался Извар. — Что ты опять натворила?

      — Почему сразу натворила?

      — Отвечай, что?!

      Воцарилась короткая, но весьма многозначительная пауза.

      — Яблоки… — последовало минутой позже от пристыжено насупившейся Вереск.

      — Что-что? — недоумевая, переспросил Извар. — Не расслышал!

      — Яблоки!

      — Не может быть… Снова? — по лицу наёмника пробежала судорога невыносимой муки. — Немыслимо! Скажи, что шутишь! Ты же шутишь?

      Недовольно сдвинутые брови Вереск сообщали, что шутить она и не думала.

      — Боги, ниспошлите мне сил! — Извар нервно потёр виски. — И когда ты только остепенишься?! Это ж ни в какие ворота!

      — Ой, ну хватит! Оставь этот снисходительный тон и нравоучительные нотации, надоело! Я — не ребёнок, а ты — не мой отец, чтобы каждый раз отчитывать меня, как пятилетнюю!

      — Хвала небесам, что я действительно не твой папаша, иначе перекинул бы тебя через колено и отшлёпал по самое не балуйся!

      — Мечтай больше, — процедила себе под нос Вереск, демонстративно кутаясь в плащ и поглубже натягивая на голову капюшон. — Скорее взойдёт второе солнце, а вместо дождя посыплется треска, чем я позволю кому-то себя шлёпать.

      — Договоришься у меня! — гаркнул Извар.

      Он и не ждал, что Вереск легко повинится и примет поучения со смирением.

      — Когда ты часть отряда, надо считаться с нуждами всех. Я что, так много прошу? Почему остальные ребята выполняют приказы на раз-два, а ты постоянно норовишь поступить наперекор?!

      Вереск едва сдержалась от едкого выпада. Вовсе не хотелось выслушивать упрёки друга, когда мыслями она была в комнате с принцессой, вкладывающей ей в ладонь семейную реликвию. Золотой сокол приятно холодил кожу на груди и одновременно вносил разлад в мысли. Несколько часов назад Вереск ничего не знала и не желала знать, как и почему одна избалованная особа, величающая себя будущей королевой, очутилась на грани жизни и смерти. Политика, придворные интриги и дела коронованного семейства Тэларии, как и всех остальных королевств, в которых Вереск побывала за годы странствий в отряде Извара, никогда особо её не интересовали. Она жила в своём далёком от блеска позолоченных канделябров и пышных светских балов мире, где только меч решал исход дня и даже спокойный сон считался непозволительной роскошью, а возможность понежиться в настоящей постели вместо кучи сухих листьев была объектом мечтаний.

      Не понаслышке зная гнилостную сущность богачей, являющихся их с Изваром частыми клиентами, нанимающими в охрану на приёме или эскортом в опасную поездку, Вереск была сбита с толку добрым впечатлением, оставленным встречей с Леорией. Внутри росло ощущение, что смерть принцессы нанесёт Тэларии и всем Объединённым Королевствам Юга непоправимый урон. И хотя раньше такие вопросы совершенно не занимали и не волновали Вереск, сейчас ей, как никогда, хотелось изменить ход предрешённых событий.

      — Извар, не доводилось ли тебе слышать о богине Шиу? — внезапно спросила она, не отрываясь от поспешной погрузки вещей на лошадь, нетерпеливо бьющую копытом по земле. — Или о чём-то под названием Слеза Шиу?

      Извар, к этому времени закончивший укладывать провиант и воду озадаченно обернулся. Его лицо продолжало хранить следы недовольства своенравием напарницы. В глазах читался укор.

      — Хорошая попытка отвлечь меня пустой болтовней, — раздражённо отозвался он. — Только напрасно! Я всё ещё очень зол!

      — Вижу, — ухмыльнулась Вереск. — Но лучше бы тебе ответить, а то ведь буду канючить всю дорогу, ты меня знаешь.

      Белокурый гигант неопределённо пожал плечами.

      — О богине Шиу и её слезе слышал в детстве от сумасшедшей старухи, живущей отшельницей неподалёку от селения, в котором я родился, но уже почти ничего не помню.

      — Напряги мозги, я хочу знать больше, — в своей привычной манере настаивала Вереск.

      — Легко сказать, — отбил Извар, почёсывая затылок. — С тех пор минули десятки лет.

      — Ну хоть попытайся вспомнить.

      Извар помолчал, а затем нехотя озвучил то, что удалось воскресить в памяти.

      — По легенде Шиу — жительница Верхнего Мира с неоднозначной историей. Одни уверяют, что она — щедрая покровительница отважных и благородных воинов, другие — что сама Смерть, третьи склоняются к убеждению, что она и вовсе изгнанница, сродни демону, и бродит по земле не по своей воле. Её слезы якобы могут принимать форму драгоценных кристаллов, а те в свою очередь обладают редкой чудодейственной силой, ну и так далее и тому подобное — как обычно в россказнях про богов и богинь. Детские байки одним словом! И с чего вдруг тебя потянуло на такие расспросы?

      — Да так… В тон настроению, — разочарованно буркнула Вереск, ничего полезного для себя из слов друга не почерпнув.

      Услышанное по-прежнему не давало внятного представления о том, где могла находиться обитель богини или непосредственно артефакт против недуга принцессы, поэтому Вереск продолжала расспрашивать.

      — Значит, старушка, что поведала тебе о Шиу, никогда не упоминала, где эту самую богиню при необходимости следует искать?

      — Нет, конечно, — всё больше удивлялся её любопытству в этом отношении Извар. — Да и с чего, сама посуди? Эта история чистый вымысел! Женщина, поведавшая её мне и остальным ребятишкам из селения, была не в себе. Обычно она чуралась общения с другими людьми, но забредающих к ней детей иногда угощала ягодами и, между тем, бормотала себе под нос всякие сказочки, типа этой. Наверняка сама услышала её от своей бабки или какого-нибудь заезжего менестреля.

      — Но ведь молва идёт. Ей о Шиу, допустим, поведал менестрель, а ему ещё кто-то. В древних книгах тоже есть упоминания.

      — Есть и что с того? Мало ли подобных баек бродит по свету? Думаешь, у каждой легенды, имеется реальное основание? — фыркнул Извар, поражаясь тому, что они с Вереск вообще ведут подобную беседу. — Ты видать, просто зубы мне заговариваешь, — сварливо предположил он. — Только это не поможет. Сегодняшнее опоздание я тебе легко не спущу, даже если ты о единорогах и эльфах начнёшь допытываться!

      — Не начну, не переживай, — скосив на него колючий взгляд, Вереск безрадостно хмыкнула и отвернулась к своей лошади.

      На этом тема богини Шиу была закрыта.

***

      Когда все приготовления к отбытию из Даргофса полностью окончились, вокруг стояла глубокая ночь. Извар не скрывал недовольства тем, что должен пускаться в опасное приключение, подразумевающее пересечение лесных окрестностей в тёмное время суток в таком привлекательном для грабителей составе, но отложить выезд до утра не мог. Наклёвывающийся клиент ждал предварительной встречи с их отрядом не позднее завтрашнего полудня. Вынуждать его перенести её, являлось не только признаком дурного тона, но и непоправимым ущербом для репутации отряда Извара, славившегося в своём ремесле надёжностью данных обещаний.

      Работа наёмника не терпела ошибок, попустительства или несерьёзности. Каждая оплошность, сдвиг условленных сроков или невыполнение обязательств неизменно отражались на оплате и последующих заказах, поэтому Извар дорожил заслуженным уважением в кругах клиентов и товарищей, почитающих его за твёрдое слово и никогда не расходящееся с ним дело.

      В душе Вереск признавала проступок, подвергающий их обоих опасности, которой легко можно было избежать, не приди ей в голову покуситься на яблоки в чужом саду по пути к рынку, куда её отправили с чётко оговоренной целью. Отчасти она была радовалась, что получит соответствующий нагоняй. Чувство вины за ослушание и угроза стычки с обитателями лесной чащобы побуждали испытывать стыд перед другом, воспринимавшим её выходки за чистое ребячество.

      Обычно все карательные меры со стороны Извара ограничивались несколькими приготовлениями ужина на весь отряд или чисткой общего оружия и вскоре отменялись по просьбе товарищей, так как есть приготовленную Вереск пищу было небезопасно и невкусно, а доверять ей заботу о снаряжении значило в дальнейшем не найти чего-то на своём месте. Прямодушный добряк-Извар подолгу распалялся в ярких сравнениях и поучительных монологах, пока возмущение не перетекало в русло более снисходительного и по-отцовски покровительственного желания перевоспитания девушки. Пару раз в прошлом Извар и Вереск даже умудрились скрестить мечи, но, наградив друг друга полудюжиной тумаков, быстро утихомирились, посмеиваясь после над своей горячностью, и более не повторяли этого опыта.

      Нынешняя реакция Извара на игнорирование Вереск правил, одинаковых для всех в отряде, казалось, предвещала нечто большее, чем просто выговор и недельное дежурство на полевой кухне. Вереск понимала, что оплошала, но в действительности, забираясь в с виду пустой сад, она никак не ожидала последовавшего далее. Впрочем, все сожаления упирались в мысль, что сделанного — не воротить, к тому же о знакомстве с Леорией Вереск нисколько не жалела.

***

      Как только крепостные стены и громадный брусчатый мост Даргофса остались позади, путников обступила почти непроницаемая темень. Свет полной луны, время от времени утопающей в кудрях блёклыхоблаков, лишь добавлял теней на лесной дороге. Редкие вскрики птиц в чаще и монотонное стрекотание насекомых в траве убаюкивали слух. Сырая прохлада после душного дня бодряще струилась по коже. Ветки раскидистых деревьев, опускающихся прямо к плечам наездников, цепляли их камзолы, будто пытаясь удержать от таящейся в лесу опасности.

      Извар пристально всматривался в окружающий полумрак. Вереск тоже озиралась. Четыре гружёные лошади послушно семенили вслед её прыткой и резвой кобылки — Тами. Рыжик Извара шёл лёгким галопом в начале колонны. У прилегающего к Даргофсу леса имелась дурная слава. Беглые рабы, преступники и просто обнищавшие крестьяне собирались в банды и промышляли разбоем, нападая на купеческие повозки и кареты аристократии, идущие к столице и из неё. Не брезговали грабители и более мелкой наживой по типу одиноких путешественников и небольших общин странствующих ремесленников. Благодаря изредка прочесывающей округу столицы королевской гвардии, днём подобные набеги случались реже, но ночь давала бандитам значительное преимущество.

      Прислушиваясь к чутью, Вереск испытала неясное беспокойство. Похоже, впереди намечалась засада. Не теряя времени, девушка поравнялась с напарником и в нескольких фразах озвучила свою идею.

      — Если впереди засели грабители, то они непременно расположились вдоль дороги, чтобы окружить и наброситься со всех сторон разом. Лучше свернуть влево и несколько часов следовать по незапланированному пути.

      Извар скептически нахмурился.

      — Мы не знаем пройдут ли по твоему незапланированному пути лошади с тяжёлой поклажей. Не хватало нам, ко всему прочему, в топи угодить и так опаздываем порядком.

      — Топи можно обойти, не впервой, а если наткнёмся на лучников, всё окажется куда хуже.

      — Надо было раньше об этом думать! — с досадой буркнул воин, кидая на спутницу полный осуждения взор. — Когда яблоки воровала, хотя преспокойно могла купить хоть целую их телегу на рынке и избавить меня от нервотрёпки!

      — Знаю, я сглупила, — не стала отпираться от обвинений Вереск, сознавая, что только искреннее покаяние может убедить друга послушать её. — Я подвела тебя, признаю, и понесу любое наказание, которое назначишь, но это будет позже, а сейчас я не хочу добавлять ко всему ещё и ответственность за твои ранения.

      — Побеспокойся лучше о себе! — выпалил Извар. — А я уж как-нибудь сам разберусь!

      — Не упрямься, прошу. Кто бы нас не подстерегал, он не ожидает, что мы изменим маршрут и покинем дорогу, продолжит ждать и потеряет время. Как очухается, мы уже будем слишком далеко для погони. Если не объявимся к полудню в Бристоле, сорвётся выгодная сделка. Из-за меня весь отряд останется без заработка, а наказание должна понести только я.

      — Я не знаю этой местности, — смягчился Извар.

      — Если войти в лес, держаться северо-востока и следовать карте, то рано или поздно мы должны достичь реки, — подхватила Вереск. — Вдоль неё доберёмся до перевала, а там, глядишь, и рассвет на подходе.

      — Ладно, — уступил Извар. — Дадим крюк, конечно, но в Бристоль должны прибыть в срок.

      Вереск кивнула. В рассудительности Извара сомневаться не приходилось. Он умел закрыть глаза на эмоции. Когда они свернули в лес, темп их движения заметно замедлился. Приходилось огибать лощины и слишком крутые подъёмы, на которых навьюченные поклажей лошади начинали увязать и спотыкаться, и всё же это было приемлемой платой за относительную безопасность.

      За пару следующих часов удалось оставить позади рискованные участки, где попадались грязевые топи. Путь стал почти лёгким, если не считать всевозможных кочек, иногда вязких глинистых оврагов и густых зарослей шиповника. Вереск, довольная, что уговорила Извара последовать её совету, расслаблено спешилась и пошла рядом с Тами, ведя ту под уздцы. Трава мягко ловила шаги, делая их беззвучными. Дышалось свободно. Луна щедро дарила свой таинственный свет бескрайним просторам леса. Звёздная высь, просматривающаяся сквозь кроны деревьев, холодным совершенством довершала картину гармонии спящей природы и навевала умиротворение. Окружающую тишину нарушало лишь фырканье лошадей да треск изредка попадающих им под копыта сухих веток.

      Чуть погодя, сверившись с картой и компасом, Извар заключил, что идут они в верном направлении. С минуты на минуту должна обещала показаться река. Лес редел, приближая процессию к выходу в береговую зону. Внезапно до слуха донёсся неясный шум. Он не был похож на разговор, ходьбу или лязг оружия. Это была музыка — примитивная, дикая, но однозначно музыка. Глухие удары тамтамов, приглушённый шелест бубна, скрипучее вплетение в их гамму волынки порождало странный и угрожающий мотив.

      Вереск в замешательстве застыла. Неужели они наткнулись на стоянку тех самых разбойников, которых старались обойти?! Подав знак Извару, Вереск отпустила поводья Тами и медленно, подобно крадущейся рыси, скользнула в темноту. В следующее мгновение подозрение об обнаружении лагеря бандитов развеялось. Сквозь расступающиеся впереди заросли Вереск разглядела свет большого костра в центре поляны и несколько высоких фигур, облачённых в длинные, тёмные рясы с капюшонами. Танцующие неистово извивались под звуки собственной игры на незатейливых музыкальных инструментах. Большинство сгрудилось вокруг огня. Собравшиеся протягивали ладони к расставленным по кругу ёмкостям с порошками, источающими резкие ароматы, зачерпывали их и вдыхали, а затем менялись друг с другом местами. Каждый из участников причудливой церемонии по очереди выкрикивал какие-то слова и, вздымая руки к небесам, вертелся на месте, как волчок. Пламя костра, подражая этим движениям, завивалось гудящим вихрем и разгоралось ярче. Красновато-серые клубы дыма устремлялись вверх кривыми зигзагами и окрашивали пространство, наполненное невидимыми волнами потусторонних энергий, алым оттенком.

      От представшего зрелища по коже Вереск пополз невольный холодок. Проводя параллель между увиденным и своими небогатыми знаниями о колдовской науке, она пришла к выводу, что оказалась свидетельницей какого-то обряда, имеющего отношение к тёмной магии. Ноги стали ватными, а на лбу появилась испарина. Глаза распахнулись ещё шире, когда все участники танца ослабили шнуровки одежд и сбросили капюшоны, обнажая бритые черепа, украшенные сложными татуировками. Подобные одеяния и нательные гравировки традиционно использовала только одна раса, проживающая на просторах известных Вереск земель — гарпии! Как они умудрились забраться так далеко от болот Даркона и границ Сайриса, и что послужило причиной их нахождения в лесу вблизи Даргофса, оставалось неразрешимой загадкой, но зная о силе и стремительности этих существ, Вереск меньше всего хотелось разбираться с данным вопросом непосредственно сию минуту. Осторожно пятясь, она думала лишь об одном — только бы вонь странных порошков перебила остальные запахи, и дарконцы не уловили присутствия поблизости лошадей и их хозяев. Гарпии обладали уникальным обонянием и могли учуять человека на расстоянии в полсотни шагов. Стычка с ними совершенно не входила в планы Вереск, как и панический побег, но последнее представлялось куда более уместным в складывающейся ситуации, нежели неравная схватка.

      — Что там? — шёпотом спросил Извар, когда напарница вновь поравнялась с ним и с немного стеклянными от волнения глазами при помощи знаков обрисовала смертельную опасность, веля ему потихоньку разворачивать лошадей в противоположную сторону.

      — Гарпии, — почти беззвучно проговорила она. — Пляшут. Нас пока не заметили, поэтому сохраняется шанс незаметно свалить.

      В следующий момент пространство разорвал истошный женский крик. От неожиданности Вереск подскочила на месте. Когда она наблюдала за ритуальными плясками, на поляне не было никого, кто хоть отдалённо походил бы на настоящего человека, а это означало, что поблизости могли находиться и другие, незамеченные ею оборотни, удерживающие в плену людей.

      Крик повторился. Мольба о помощи последовала секундой позже. Рука Извара инстинктивно потянулась к секире.

      — Сколько их? — сосредоточенно спросил он, всматриваясь в проблеск костра между ветками.

      — Я видела семерых, но думаю, есть ещё.

      Лицо воина выражало решительность.

      — Говоришь, не учуяли нас? Значит, не ждут нападения.

      — Извар, не вздумай! Это безумие! — засуетилась Вереск, осознав его намерение. — Неоправданный риск ввязываться в драку с гарпиями!

      Мысль о том, чтобы вступить в бой оборотнями вызывала в ней бессознательное отвращение. Не то, чтобы раньше ей никогда не доводилось этого делать — пару-тройку раз выпадал случай схлестнуться с дарконскими отрядами, но тогда это было неизбежной необходимостью, а сейчас благородным порывом Извара во спасение кого-то, кого они даже не видели.

      — У них численное превосходство и, если обратятся в истинный облик, нам несдобровать, — доказывала Вереск, надеясь его отговорить. — Ты ведь понимаешь, каждый из них сильнее нас с тобой вместе взятых раза в три?!

      Вереск были несвойственны великодушные порывы Извара в отношении использования своего меча во благо любого, кому, так или иначе, требовалась помощь. Она без зазрения совести восставала против самоотверженности в ситуациях, когда им самим грозила серьёзная опасность.

      — А ты что предлагаешь? — бросил Извар, по всей видимости, не собираясь менять уже принятое решение. — Ехать себе дальше, сделав вид, что ничего не было? Ты прекрасно знаешь, это не по мне!

      Надрывный крик повторился. На этот раз он стал ещё пронзительней.

      — Среди гарпий не перевелись те, кто не брезгует каннибализмом, — констатировал Извар. — Никому не пожелаю такой смерти!

      По его непреклонному взгляду, брошенному через плечо, когда он направился на свет костра, Вереск уяснила, что сейчас никакие доводы не помогут остановить его.

      — Чёрт бы тебя побрал, Извар!

      Пальцы крепко сжались на рукояти меча. Холодная сталь уняла всплеск паники и беспокойство ушло, словно его и не было. Кристальная ясность разума вселяла несокрушимую уверенность в необходимости действовать быстро. Ускоряясь с каждым новым шагом, тело, как во сне преодолевало расстояние между мгновениями настоящего и будущего.

      Момент, когда они с Изваром неслись на свет красного пламени, утонул в пятнах смазанных красок и одуряющем зловонии крови гарпий, застигнутых врасплох неожиданной атакой. Полностью доверившись инстинктам, Вереск позволила тёмной части своей натуры возобладать над эмоциями, подчиняя ей каждый взмах меча, каждый удар, каждое движении разящей кисти. Пробудившаяся ярость омывала душу жаждой насыщения смертью, благословляя оружие Вереск меткостью и сокрушительной мощью. Уклоняясь от бросков на глазах обретающих чудовищные формы созданий, некогда так похожих на людей, Вереск желала лишь одного, чтобы Извар был также удачен, как и она. Сила оборотней росла вместе с их перевоплощением. Уродливые, чешуйчатые тела, оскаленные змеиные пасти, острые, как лезвия бритвы когти закружились кошмарным калейдоскопом. Скорость реакции, лёгкость и мастерское владение мечом делали Вереск неуловимой вспышкой гибели для врага, но непрерывный поток ударов, отражаемых ею, не давал возможности обернуться к Извару.

      Помимо танцевавших на поляне гарпий, к схватке присоединились ещё двое — те, что приволокли кричавшую пленницу, и четверо, наблюдавшие за танцем со стороны, будучи скрытыми тенью деревьев. Из-за шума, создаваемого ритуальной мелодией, Вереск не сразу поняла, что действие разворачивается на берегу реки. Течение заглушали тамтамы. Только ввязавшись в сражение, стало ясно, что где-то рядом находится корабль, на котором лазутчики Даркона добрались до окрестностей Даргофса. С судна вот-вот грозила прибыть подмога, так как один из оборотней громко затрубил в рог, сигнализируя собратьям о нападении.

      Стремительно разделавшись с ним, Вереск не торопилась опускать меч, хотя нападавших не осталось. Возвышаясь на куче из поверженных туш, она с трудом переводила сбившееся дыхание. Семь? Восемь? Девять? Вереск плохо помнила, скольких убила. Битва пронеслась перед глазами, как одна затянувшаяся вспышка жестокого противостояния. В голове шумело. Учащённое сердцебиение откликалось по всему телу. Во рту ощущался привкус собственной крови.

      — Извар?! — испуганно позвала Вереск, не улавливая звуков драки за спиной.

      — Я в порядке, — устало раздалось через секунду.

      — Хвала Богам!

      — Воистину!

      Вздох облегчения заставил Вереск обмякнуть и опуститься на колени поверх ледяных трупов гарпий. Подлетевший к ней Извар порывисто хватал ртом воздух. Край лезвия его секиры обильно покрывала плёнка густой крови, но сам он был цел.

      — Ранена?

      Его голос доносился сквозь нарастающий гул в ушах. Вереск изо всех сил старалась вернуть себе самообладание. Слова давались ей непросто, как и движения.

      — Похоже на то.

      Один из ударов она, невзирая на увёртливость, пропустила. Сломанные кости ощутимо давали о себе знать. Следы когтей, вспоровших ткань камзола и рубашки, оставили глубокие кровоточащие раны на коже. Девица, ради которой Извар и Вереск ворвались на поляну, лежала чуть поодаль, распростёртая на земле и кажущаяся мёртвой. Длинные иссиня-чёрные волосы разметались вокруг откинутой назад головы. Разодранная, перепачканная грязью одежда почти не прикрывала соблазнительных форм красивого тела. Грубые веревки стягивали тонкие, содранные в кровь запястья.

      — Проверь, жива ли она, — еле слышно пробормотала Вереск.

      Она трудом поднялась с колен и, пока Извар хлопотал с путами на руках пленницы, оглядела пульсирующие болью рёбра.

      — Дерьмо! — ругнулась Вереск, страдальчески скривившись при попытке согнуться. — Надо убираться! Через минуту здесь будут остальные, а я не готова их встретить! Девчонка как?

      — Дышит, — отозвался Извар. — Верхом ехать сможешь?

      — А у меня есть выбор? — язвительно заметила Вереск, указывая на быстро расползающееся пятно крови чуть выше талии.

      Извар молча кивнул, разделяя её стремление поскорее покинуть место схватки. Подхватив спасённую на руки, он громко свистнул. То же сделала и Вереск. В момент ока на поляну выбежали их лошади. Многолетняя дрессировка не прошла даром, на их надёжность можно было положиться. Всадники стремительно вскочили в сёдла и во весь опор ринулись прочь, увозя с собой незнакомку и её пока завуалированные беззащитностью тайны.