Пока длился поцелуй, казалось, растворились в небытие очертания окутанного ночью леса, огни крепости Бристоля вдалеке и залитый сиянием луны берег. Осталась лишь мерцающая прохлада воды и изумлённые глаза оцепеневшей Маэв. Едва вкусив сладость желанных губ, Вереск испуганно отпрянула. Тело изнутри омыла волна пламени. Руки в момент ласки обвили талию Маэв, словно опасаясь, что девушка, как призрачное видение, вдруг упорхнет в ночную бездну. Сквозь намокшую одежду Вереск чувствовала манящее тепло и с немыслимым трудом сдерживалась, чтобы не поддаться искушению и не завладеть нежными губами Маэв снова.

      Затаив дыхание, Вереск с несвойственной себе покорностью ждала реакции на свой дерзкий поступок. Она не представляла, что делать теперь, но о содеянном нисколько не жалела. Позволив случиться поцелую, Вереск впервые по-настоящему призналась себе, что Маэв стала дорога её сердцу. Осознав это, она больше не пыталась загнать тягу к ней вглубь себя и там похоронить.

      Не встречая ни гнева, ни сопротивления, Вереск осмелилась едва-едва коснуться кончиками пальцев щеки жрицы. Маэв кротко опустила ресницы и слегка подалась вперёд, прижимаясь и одновременно стараясь удержать зыбкую дистанцию. Обескураженная и ободрённая её уступчивостью, Вереск вновь решилась на поцелуй — сначала осторожный и вкрадчивый, затем всё более настойчивый и страстный.

      Маэв встретила натиск её губ немедленной капитуляцией. В обманчивом лунном свете глаза жрицы казались бездонными и неотвратимо влекущими. Их обладательница смущалась того, что они выдают, но не спешила покончить с этим. Её руки будто на пробу обняли Вереск крепче. Пальцы робко заползли в волосы. Дыхание переплелось. Движения Вереск стали ещё чуточку смелее. Пьянящий вкус поцелуев дурманил. В опустевшей голове шумело так, как бывало после слишком долгой скачки верхом под палящим солнцем. Маэв охотно откликалась на касания. Затуманенные желанием, потемневшие до черноты глаза откровенно возвещали, что её одолевало такое же сильное влечение.

      Прохлада воды уже не спасала от пожирающего изнутри пожара. Отзывчивость Маэв лишала Вереск самообладания и превращала свернувшее внизу живота пламя в исступлённую потребность. Вереск хотела большего, но боялась спугнуть Маэв, а потому позволяла себя исследовать. Чародейка не скупилась на нежность: усыпала поцелуями её шею, обвела пальцами выступающие ключицы, обрисовывала округлости небольшой груди, вынуждая бледно-розовые вершинки напрячься и затвердеть.

      Внезапно взбунтовавшаяся интуиция, разрушила идиллию. Вереск почувствовала на себе чей-то взгляд и немедленно повернула голову к берегу. Кто-то стоял среди деревьев, но как только был замечен, немедленно ретировался в недосягаемый для глаз участок леса.

      — Что-то не так? — встревожилась Маэв, резко подавшись за спину Вереск, чтобы скрыть свою наготу.

      Она тоже обратила внимание к берегу, но тот был уже пуст.

      — Нам лучше здесь не задерживаться, — обронила Вереск, стараясь усмирить желание, приказывающее снова вернуться в только что покинутые объятия. — Неподалёку бродят волки.

      — Дело ведь не в них? — недоверчиво спросила Маэв. — Ты кого-то видела?

      — Да, — кивнула Вереск.

      — Может, кто-то из ребят решил искупаться, но, наткнувшись на нас, передумал, — предположила Маэв, на что Вереск покачала головой.

      — Нет. Это был чужак. Нам не следует дожидаться, пока он вернётся. Кто знает, что у него на уме, учитывая представшую перед ним картину.

      Под действием её слов Маэв стыдливо отпрянула в сторону, доверяя воде скрыть обнажённое тело. Сказочный мираж их единения рассеялся, как дым. Красивый сон, которым они упивались минутой ранее истлел во мгле окружающей ночи, скрывая невольную тайну кружевом теней и водяного блеска. Охваченная истомой и досадой, Вереск медленно побрела к берегу, не переставая вслушиваться в шорохи лесной чащи, теперь отдававшие опасностью. Тело истязало возбуждение, но разум уже вернул власть над ним и отрезвил спутанные мысли.

      Обратный путь до лагеря девушки преодолели молча, боясь нарушить зыбкую тишину. После случившегося возврата к прежним отношениям уже не могло быть. Без слов было ясно, какие чувства толкнули их в объятия друг друга, но, несмотря на то, что ответ был очевиден, обе страшились и избегали принятия новой реальности. Вереск заступила черту первой и тяготилась ответственностью за последствия. Хотелось объяснить Маэв, как велика в её сердце возникшая привязанность, но даже себе самой это признание далось нелегко. Былая враждебность между ними оказалась лишь прикрытием глубоко пустившей корни симпатии.

      Неожиданно вскрывшаяся взаимность со стороны жрицы наполнила душу Вереск трепетом, но была у всего этого и другая сторона. Их обоюдная страсть, откройся она ненароком другим членам отряда, могла наделать много бед. Команда Извара состояла из простых и грубых в своих взглядах мужчин. Вереск уважала и ценила товарищей, но сомневалась, что они способны легко и достойно принимать романтическую связь между женщинами, находящимися в непосредственной близости с ними.

      В лагере, невзирая на поздний час, ещё не ложились. Когда девушки проходили мимо костра, Пэтэк угрюмо поглядел им в след, пряча во взгляде растущее любопытство.

      — Где гуляли столько времени? — прогремел недовольный Извар, высунувшегося из своего огромного по стандартам остальных шатра, которым весьма гордился. — Я уже было начал собираться на ваши поиски!

      — Мы были у озера, — поспешила объяснить Маэв, обезоружив его ослепительной улыбкой. — Там очень красиво в этот час. Всё залито лунным светом и кувшинки распустились.

      — Кувшинки, значит? — неподдельно удивился воин.

      — Прости, что заставила волноваться.

      — Пустяки, — сразу успокоился Извар. — Знай я, что ты с Вереск, не переживал бы.

      — Я хотела искупаться, поэтому её компания была как нельзя кстати. Думала, ты догадаешься.

      Извар уловил волнение Вереск, стоящей позади неё. Напарница избегала его взгляда и, казалось, хотела поскорее укрыться в своей палатке.

      — Догадаешься тут, — усмехнулся Извар, отметив для себя странность того, что, судя по насквозь мокрой одежде, Вереск купалась полностью одетой. — Вы то задираете и дразните друг друга, то ходите на пару любоваться звёздами и плавать.

      — И правда неловко вышло, — рассмеялась Маэв, мастерски исполняя роль забывчивой простушки. — В следующий раз, так и быть, не стану волновать тебя — сообщу, куда направляюсь. Только ты напрасно тревожишься. Я и сама вполне способна о себе позаботиться.

      Извар было открыл рот, чтобы возразить, но Вереск, предвидя долгий спор на эту тему, решила вмешаться.

      — Поздно уже, нам утром предстоит встреча с клиентом, чтобы забрать груз, — напомнила она ему. — Я провожу Маэв к её растяжке, а ты выставь часовых. Я видела кого-то неподалёку от лагеря. Может, из рыбаков кто забрёл, а, может, и нет. Сам понимаешь, лучше перестраховаться.

      Насторожившись, Извар молча кивнул, в уме прикидывая, кого поставить на дежурство первым. Пожелав доброй ночи обеим, он направился ко всё ещё сидящим за кувшинчиком эля товарищам, которые, завидев его, весело обновили в кружках напитки, одну из них протягивая своему командиру.

      Как только Извар удалился на приличное расстояние, Вереск поймала Маэв за руку и поволокла в тень ближайших деревьев.

      — Послушай, не знаю, как сказать, но сказать надо, — нервно начала она. — То, что случилось на озере…

      Её переполняли эмоции и слова застревали в горле.

      — Я не хотела тебя испугать или обидеть.

      — Разве похоже, что я испугалась или обиделась? — удивлённо усмехнулась Маэв, но, столкнувшись с предельно серьёзным выражением лица Вереск, сразу же умолкла.

      — Я просто не хочу, чтобы ты решила, будто это какая-то игра или тому подобное, — осторожно продолжила наёмница. — Я не планировала набрасываться на тебя и целовать без разрешения, не сдержалась просто.

      Она тщательно подбирала слова, но вместо того, чтобы прямо сказать Маэв о чувствах, принялась оправдываться.

      — Ты подначивала меня своей несговорчивостью, я разозлилась и, по правде сказать, сначала собиралась просто вытащить тебя из воды и препроводить в лагерь, а потом… Кажется, ты давно мне нравишься.

      Маэв взволнованно заглянула ей в глаза.

      — Ты мне тоже.

      Она нередко размышляла над тем, почему с Вереск не удавалось поладить. Отношения не складывались, хотя в глубине души Маэв восхищалась ею. Поводы для раздоров возникали на ровном месте. Вереск не упускала случая выдать по её поводу нелестную шутку или осмеять поступок. После поцелуя на озере всё, как по волшебству, встало на свои места — их жаркие перепалки сводились к желанию внимания и общества друг друга. Оставалось лишь недоумевать, почему они не разобрались в своих истинных потребностях раньше.

      Молчание затянулось. Переплетение взглядов оттенялось бурными чувствами и говорило больше, чем слова. Смятение, смущение и растерянность мешали объясниться.

      — Нет смысла скрывать, — первой подала голос Вереск. — То, что я чувствую к тебе, сродни наваждению и очень пугает меня…

      Сердце колотилось так громко, что, казалось, все в лагере слышат его. Ещё вчера Вереск и помыслить не смела о поцелуе с Маэв, а теперь они возвышались друг против друга и лишь усилием воли сдерживали захлестывающее, как штормовая волна, желание. В лице Вереск читалась почти что мука. Для неё новое состояние было сродни ощущениям рыбы, вынутой из воды.

      — Это так странно, — сбивчиво призналась она. — Наш поцелуй на озере открыл мне глаза… Я даже не подозревала, что настолько сильно хочу быть с тобой.

      Бросило в краску.

      — Все дни до этого я не понимала, что со мной происходит, и жутко злилась.

      — Ты заставила меня решить, что я тебе ненавистна, — выдохнула Маэв.

      — Прости, — покачала головой Вереск. — Я запуталась и здорово сглупила.

      — Хорошо, что недопонимание осталось в прошлом. Из-за наших ссор я и мысли не допускала, что могу быть привлекательна тебе. Похоже, мы обе искали спасения в неприязни, стараясь убежать от принятия противоположного.

      — Я уж точно не спаслась.

      Вереск протянула руку и почти благоговейно провела пальцами по шёлковой глади волос Маэв, мягкими волнами, обрамляющими её лицо, шею и плечи. По телу побежала дрожь, сосредоточившаяся теплом где-то на уровне живота.

      — Не представляю, что с этим делать, — едва слышно уронила она, сосредоточив взгляд на чувственных губах Маэв. — Кажется, я крепко попала…

      Было до ужаса странно ощущать, как возбуждение берёт верх над благоразумием. Необходимость дать свободу страсти рвалась и билась в Вереск, будто пленённая птица. В глазах напротив отражались те же чувства.

      — Поцелуй меня, — вдруг попросила Маэв.

      — Что?

      Вереск, слишком ошеломлённая её просьбой, оцепенела. Чародейка, недолго думая, сама придвинулась к ней и обняла за плечи. Отдавшись обуревающей её жажде, она страстно прильнула к губам напротив.

      Погружённые в окрыляющий вкус поцелуя, девушки больше не пытались рассуждать над причинами и следствием, над правильным и неправильным, над важным и пустым. Участившееся, слившееся воедино дыхание и несдержанные объятия обернулись упоением, в котором бесследно растворялись любые сомнения.

      Ладони Маэв занырнули под влажную ткань туники и легли на талию вздрогнувшей от горячего касания Вереск. С губ наёмницы слетел стон, когда тепло нежных пальцев прошлось ласкающими движениями вдоль позвоночника, а затем переместилось на грудь. Её глаза широко распахнулись. Поток будоражащих импульсов заставил их синеву потемнеть и одновременно вспыхнуть ярче.

      Маэв излучала соблазнительный жар. Её кожа походила на бархат. Волосы источали нежный аромат речных цветов. Вереск чувствовала, что вот-вот утратит способность о чём-либо думать, но полностью отдаться соблазну мешало присутствие поблизости громко смеющихся и переговаривающихся товарищей, отдающего распоряжения дозорным Извара и наблюдающего за танцем огня в костре Пэтэка. Ночная тень, ставшая тонким заслоном от случайных взглядов, являлась ненадёжным укрытием. Удалиться с Маэв прочь от лагеря с учётом опасности, притаившейся в лесу, не представлялось хорошей идеей, поэтому, подавив очередной прилив желания, Вереск мягко перехватила ладони Маэв и поцеловала каждую.

      — Прости, здесь не место для этого…

      Свет луны, проникающий сквозь ветки деревьев, плясал на её лице, пока она растерянно пыталась отыскать подходящие слова.

      — Нас могут увидеть и это ни к чему хорошему не приведёт. Пребывание в мужской компании диктует свои правила и лучше не нарушать их.

      — Понимаю, — слегка померкла Маэв. — Но думаю, если мы продолжим сближаться, чувства не удастся долго скрывать. Твои товарищи весьма проницательны. Наверное, будет лучше, если я покину вас, как только подвернётся удобная возможность.

      — Об этом и речи быть не может, — возразила Вереск, порядком ошеломлённая её заявлением. — Нельзя тебе уходить. Ты не выживешь одна в Южных Королевствах, не зная иной жизни, кроме, как в своём горном храме.

      Маэв загадочно улыбнулась.

      — Не заблуждайся, я сильнее, чем кажусь.

      — Может, и так, но я не готова отпустить тебя.

      — Я не хочу испортить твои отношения с друзьями, с Изваром. Он прекрасный человек и очень дорожит своей напарницей.

      — Ты ничего не испортишь.

      — Боюсь, когда он узнает о нас, всё изменится. Немногие мужчины способны мириться с такими отношениями у себя под носом — в этом ты совершенно права.

      — Меня не страшит чьё-либо порицание моих с тобой отношений, но завтра отряду предстоит важная работа. Всем нужны чистые умы и холодные сердца. После выполнения всех обязательств я сама сообщу Извару, что между нами, и, если понадобится уйти — уйдём вместе. Но до того момента ты должна оставаться со мной, чтобы я могла тебя защитить.

      Маэв тускло усмехнулась. Переполняющая сердце нежность к Вереск искала выход. Ей хотелось сказать так много, но с губ срывались лишь обрывочные фразы.

      — Мне не требуется защита, — настаивала она. — Я же чародейка, ты забыла?

      — Отчего же забыла? Помню, но это не отменяет того, что я хочу заботиться о тебе.

      Эти простые, чистосердечные слова заставили Маэв смешаться. Сколько она себя помнила, ей всегда доставалась роль защитника и покровителя — такова участь жрицы по законам храма. С тех пор много переменилось и Маэв всё ещё не знала, как к этому относиться.

      Вереск прощалась с жизнью, которую вела. Она была предана Извару, но даже его готова была оставить ради будущего с Маэв. Интуиция улавливала опасность, незримо витающую в воздухе. Некто, проявивший себя у озера, не стремился нападать, а вёл наблюдение. Маэв хранила тайны и секреты, не принадлежащие миру обычных людей. Её способности излечивать смертельные раны и тем самым избавлять от смерти обречённых были весомым поводом хотеть её гибели или плена теми, кому эти силы не давали покоя. Врагов хватало и у Извара. На протяжении многих лет он оставался лучшим в своём деле. Вереск легко могла припомнить с десяток отражённых нападений, организованных завистливыми конкурентами, поэтому не исключала, что слежка, обнаруженная у озера, могла иметь отношение и к нему.

      — Могу я провести эту ночь в твоей палатке? — вынуждая вздрогнуть, ворвалась в её мысли Маэв. — Не хочу засыпать одна.

      — Конечно, пойдём, — с трудом усмирив эмоции, прошептала Вереск, увлекая её в сторону своего кочевого жилья, по виду самого скоромного в сравнении с шатрами остальных членов отряда.

      Предназначенная лишь для ночлега треугольная растяжка из плотной кожи надёжно защищала от непогоды, холода и сырости. Она крепилась на острые железные колышки и стойко переносила натиск даже очень сильного ветра. Маэв никогда не доводилось бывать внутри. Скользнув под гостеприимно приподнятый Вереск полог, она на мгновение растерялась — правящий под ним мрак поначалу сбивал с толку. В отличие от неё, хозяйка хорошо ориентировалась в темноте и не использовала дополнительное освещение.

      Когда глаза Маэв немного привыкли к сумраку, её лицо озарила улыбка. Опустившись на мягкий шерстяной плед, устилающий почти весь периметр растяжки, она отметила, что вокруг всё в идеальном порядке и нет запаха пыли, как в шатре у Извара. Вереск оставляла в пользовании только самые необходимые, но предметами, которые приглянулись ей, дорожила. Жизнь в пути подразумевала умение обходиться без излишеств, и в то время, как большинство членов отряда всё-таки умудрялись обрастать некоторым количеством бытовой утвари, Вереск продолжала настойчиво избавляться от всего, что не несло отметки первостепенного.

      В крохотной обители царил уют. Его не нарушал даже грозного вида меч, который наёмница клала в изголовье. Опустившись бок о бок с гостьей, хозяйка неловко пожала плечами.

      — Прости, здесь тесновато и одеяло у меня всего одно.

      — Меня это более чем устраивает, — заверила Маэв, придвинувшись к ней и обняв.

      В этот миг ей стало ясно, что Вереск сильно продрогла. Прохлада ночи так и не высушила мокрую одежду, отчего её кожа оставалась холоднее льда.

      — Нужно поскорее снять сырое, — встрепенулась Маэв, потянув за край туники наёмницы. — Ты можешь заболеть.

      Та замешкалась, выдавая волнение перед необходимостью обнажаться в её присутствии. Поняв это, Маэв улыбнулась.

      — Не беспокойся. Я лишь хочу тебя поскорее согреть.

      — Боюсь, всё происходящее сведёт меня с ума раньше, чем я согреюсь. Если ты понимаешь, о чём я, — усмехнулась ей в ответ Вереск, перехватив на себе её руки, мягко скользнувшие вдоль её живота. — Не исключено также, что жар у меня наступит не из-за простуды, а в результате попытки совладать с желанием.

      Маэв вернула ей улыбку, но отступать и не думала.

      — Я виновата. Это из-за меня тебе пришлось в одежде побывать в озере. Позволь хотя бы теплом с тобой поделиться. Тебе необходимо согреться и выспаться к моменту, когда Извар поднимет всех в дорогу.

      Тяжело вздохнув, Вереск поддалась — позволила стащить с себя тунику, а затем сама сняла остальное. Маэв тоже разделась, отложила одежду в сторону и несколькими умелыми движениями заплела волосы в косу.

      — Подожди… Что ты делаешь? — вновь забеспокоилась Вереск, легко угадывая в полутьме мраморно-белые очертания обнажённого тела, от вида которого её мысли начинали путаться. — Я полагала, ты останешься одетой.

      — Прекрати волноваться, — рассмеялась Маэв. — Просто обними меня покрепче, так дело пойдёт быстрее.

      Сердце Вереск бешено колотилось. Смятение в любой миг норовило обратиться настоящим исступлением.

      — А ты оказывается жестокая, — с придыханием пошутила она, когда жрица вплотную прильнула к ней, позволяя соприкоснуться их телам. — Зря ты наивно полагаешь, что в подобной ситуации я мирно и крепко усну.

      — Я об этом позабочусь, — пообещала Маэв, прижавшись ещё плотнее.

      Её руки скользнули вверх по бокам Вереск, потом вниз — по плечам до талии, на миг задержались на вершинках полушарий груди.

      — Сейчас главное тебя поскорее согреть.

      Вереск накрыло волной невидимого пламени, спровоцированного её смелым движением, и она с трудом подавила стон. Плотное соприкосновение их тел порождало шквал особого голода.

      — О боги! Ты точно смерти моей хочешь!

      Пытка держать себя в руках, игнорируя пульсацию возбуждения, была невыносима и доставляла почти физическую боль. Маэв надавила подушечками пальцев на её сосок, а следом склонилась и коснулась его языком.

      — Расслабься.

      Вереск зажмурилась и, сцепив зубы, вжалась в плед. Она с шумом глотала ртом воздух, но его всё равно не хватало. Казалось, что ещё немного и её просто разорвёт от растущего внутри напряжения. Маэв разжигала в ней пожар, быстро согревающий продрогшее тело. Вплетя ладони в её волосы, она заставила Вереск слегка запрокинуть голову и, нависая над её лицом, коснулась приоткрывшихся ей навстречу губ коротким поцелуем.

      — Если продолжишь… Я… — голос Вереск ослаб.

      Всего несколько жарких поцелуев вернули ей утраченное тепло и приумножили его многократно. Руки Маэв, блуждавшие вдоль её живота, опустились немного ниже — совсем близко к источнику страсти. Их тела льнули друг к другу, как магниты. Томление причиняло муку, но Маэв сознавала, что Вереск за истёкший день выпало достаточно потрясений. Какой бы выносливой и сильной она не была, её тело нуждалось в отдыхе. Приняв нелёгкое решение, Маэв произнесла короткое заклинание. Тотчас на ладони возник клубок света. Он мягко спорхнул на грудь Вереск и вошёл внутрь, мгновенно погружая её в крепкий сон и на глазах исцеляя от ушибов и ран, полученных утром.