Шаги Эрмилая скрадывала трава, укрывающая склон вдоль реки, а также шум её вод. Длинный плащ развивался за спиной как чёрные крылья, не издавая при этом ни звука. В эти мгновения барон вовсе не походил на немощного старика, которым представал перед наёмниками с момента, как присоединился к ним. Его движения были одновременно лёгкими, твёрдыми и опасными. Глаза сосредоточенно оглядывали берег в поисках одной единственной цели. Остановившись неподалёку от места, куда вело наитие, мужчина сел на корточки и, кинув пристальный взгляд на открывшуюся перед ним картину, пропустил на губы едва заметную ухмылку. Какое-то время он, не мигая, смотрел на сплетённые в страстном клубке тела двух молодых женщин. Широко распахнутые, холодные глаза жадно вбирали в себя интимность сцены. Чуткие ноздри втягивали напоенный свежестью ночи воздух, а сердце полнилось гневом, подобно набирающей силу штормовой волне.

      Эрмилаю до сих пор не верилось, что после стольких лет безрезультатных поисков, напряжённого ожидания и тщетных магических ритуалов, жизнь сама свела его с той, кто однажды лишила его всего. Судьба неожиданно подарила шанс отомстить и отомстить жестоко. От этой мысли Эрмилай ощутил острое возбуждение и почти безумное желание реализовать задуманное немедленно. Но разум настойчиво твердил, что нынешняя уязвимость его намеченной жертвы обманчива. Было ошибкой полагать, что особа, за которой он безнадёжно охотился не один год, не сможет отразить нападение, как делала это в прошлом. Она была непроницаема для его магии, а в честном бою смертоносное мастерство убийцы непременно бы переломило исход битвы в её пользу.

      Северный цветок с ароматом гибели… — пронеслось в сознании Эрмилая, когда взбудораженная память воскресила в нём облик из прошлого — маленькая девочка с глазами цвета первых сцилл, длинные тёмные волосы, сдвинутые к переносице брови, непримиримо вздёрнутый подбородок и взгляд, пробирающий не то лютым холодом, не то обжигающим жаром.

      Он мог убить её тогда, но пощадил. Пощадил не потому что проникся жалостью или испытал сострадание к её невинности и чистоте — просто увидел в ней потенциал, обещавший ему уникального воина. Редкая способность девочки отражать любые магические атаки решила всё. Эрмилай был впечатлён необычным ребёнком и со всем усердием взялся перекраивать неиспорченную хрупкую душу под свои нужды. Как же тщеславен он был и как наивен — теперь он понимал это.

      Вереск… Так теперь ты себя величаешь, — произнёс барон мысленно, вспомнив, как едва ли не выдал себя, столкнувшись с ней под крышей своего же дома, когда она набросилась на него с кинжалом. — Ты пришла ко мне сама, так и не вспомнив моего лица, так и не узнав голоса… Вмешательство высших сил не иначе! Без сомнения, Боги лишили тебя памяти, чтобы я мог поквитаться.

      Но больше, чем стечение обстоятельств Эрмилая поражало, что девушка перед ним каким-то образом сохранила юность, как если бы с их последней встречи прошли месяцы, а не десятилетия. Это поразительное открытие не давало покоя. Эрмилай и раньше слышал о чародеях, находивших способы значительно продлить пребывание в мире живых и изменить личину. Некоторые секреты он и сам использовал, чтобы скрыть истинное лицо и сохранить тело от быстрого одряхления. Но как этого добилась она?

      Невесёлая усмешка скривила тонкие губы барона. Он смотрел на нежные объятия прекрасных любовниц, не ведающих, что у их страсти есть свидетель, и проводил параллели между тем, что видел сейчас, и тем, что открылось его взору много лет назад, когда привычный для него мир рухнул, навеки похоронив под руинами нелепую попытку любить. Невзирая на разъедавший душу приступ ярости, сердце Эрмилая почти не билось, как если бы и вовсе не было живым. Он радовался, что позволил себе небольшую игру, благодаря которой не только обманул наёмников и Мирлада, но и проникся доверием той, что вскоре должна была пасть от его руки.

      Прежде, чем последует расплата, я должен изъять у неё украденное, — мысленно напомнил Эрмилай.

      Он знал, что получить необходимое силой не выйдет. Доказательством тому представлялась опрометчивость Андромены, отправившей девушку с невосприимчивостью к магии в усыпальницу Хермеда, откуда она весьма успешно выбралась. Королеве было невдомёк, что по земле ходит кто-то способный тягаться с самим Тёмным Богом. Она считала, что злое божество прикончит девчонку. Откуда ей было знать, с каким выдающимся даром она столкнулась?

      Эрмилай и сам, лишь спустя многие годы, научился оценивать противников по достоинству. И в эти минуты он взирал на одного из сильнейших из них. Тем не менее, у синеглазой бестии находилось то, что принадлежало ему, и как бы Эрмилаю не хотелось ощутить её горячую кровь на ладонях, прежде следовало заполучить предмет, ради которого затевался весь этот спектакль.

      Эрмилай долго гадал, как распорядиться выпавшей удачей. Нужен был козырь — обменная монета, то, что в дальнейшем заставило бы его врага пойти на уступки. Поначалу выбор пал на Маэв. Похоже, эти двое были по-настоящему влюблены — Вереск отдала бы всё за возможность вернуть возлюбленную. Однако после увиденного накануне поражения чародея-дарконца, идея сделать жрицу заложницей не казалась Эрмилаю такой уж здравой. Подобный подход толкал на неоправданный риск, связанный с огромной силой радбосской ведьмы, однако, и тут барону снова посчастливилось. Вереск питала привязанность не только к Маэв. Юная Леория также удостоилась её необычайного расположения, что в общем-то с оглядкой на прошлое вовсе не удивляло. В этом случае все складывалось весьма удобно. Принцесса видела в бароне друга и слепо верила в его добрые намерения. Её можно было легко провести и заставить делать, что велено.

      Помимо того, что планировал Эрмилай относительно королевской дочки, представилась возможность заполучить шкатулку, в которой крылось что-то весьма ценное, судя по суете, что вокруг разразилась. Весь путь Эрмилай тонко ощущал идущую от предмета ауру могущественной магии. Заставив себя оторваться от волнующего зрелища на поляне, он быстро возвратился в лагерь. Спустя час, вернулись и девушки. Учитывая то, что недавно между ними происходило, обе держались отменно, делая вид, что не замечают друг друга.

      После короткого ужина Вереск неожиданно подалась к палатке барона и встала перед входом, скрестив руки на груди. Эрмилай напрягся, предположив, что ей удалось заметить его нахождение у реки, но быстро отмёл эту идею, ведь действовал максимально осторожно.

      — Можем поговорить? — понизив голос, спросила Вереск, когда лорд упёр в неё вопросительный взгляд.

      — Конечно. Почему нет?

      — Отлично. Речь пойдёт о принцессе.

      — Что-то случилось?

      — К счастью, нет.

      — Хорошо.

      Вереск почудилось, престарелый аристократ целую вечность выбирался из-под растяжки.

      — И что ты собиралась мне сказать? — наконец произнёс барон.

      — Повод беседы неприятный.

      — Как ни странно, я догадался.

      — Не буду ходить кругом да около. Ты ведёшь себя с Леорией, словно имеешь права на неё, но это не так, — начала Вереск. — Я ни в коем случае не умаляю твоих заслуг перед ней за время, проведённое ею под твоим покровительством, но впредь почаще вспоминай своё место. Не знаю, о чём вы говорили с ней днём, но ты сильно огорчил её.

      — Я действительно был резковат, — легко признал Эрмилай. — Но то был единственный способ добиться от неё откровенности. — Она недовольна мной? — поинтересовался он, привычным движением оправляя воротник богатого камзола.

      — Выяснишь это сам чуть позднее. Я лишь хочу убедиться, что ты не станешь портить ей настроение вновь.

      — Вы с Её Величеством едва знакомы, но ты в полной мере вжилась в роль её личного телохранителя, — колко отметил барон.

      Вереск не понравилась эта фраза и тон мужчины.

      — Я не вживалась в роль. Я по-настоящему беспокоюсь о ней, — резко отсекла она. — Другое дело ты. По-моему, она слишком юна для тебя, не считаешь?

      Эрмилай гортанно рассмеялся.

      — Утверждаешь, что я влюблён в неё?

      — А это не так?

      — Даже если так, тебя это не касается. На твоём месте я бы лучше следил за собственными чувствами.

      Эрмилай сделал многозначительную паузу. В его глазах запрыгали искорки недоброго веселья, а губы сжались в тонкую линию.

      — Я не особо сведущ в искусстве флирта, но даже мне ясно, негоже давать надежду сразу двум красавицам, жаждущим твоего внимания. Это может обернуться большими проблемами в будущем.

      Обескураженная таким заявлением Вереск нахмурилась, но Эрмилай сделал вид, что не заметил её возмущения.

      — Прежде чем идти ко мне с советами, определилась бы лучше, кто тебе больше мил — темноглазая жрица или золотоволосая дочь короля, а то ведь обеих девиц не удержишь, если они внезапно начнут делить тебя между собой.

      — Что ты несёшь? — огрызнулась Вереск, поражаясь изменившемуся ходу их разговора. — Ты хоть понимаешь, что за такие слова, можешь и по роже схлопотать? — сорвалась она, подойдя достаточно близко, чтобы эту угрозу можно было воспринимать всерьёз.

      — Так запросто подымишь руку на старика? — холодно усмехнулся Эрмилай, откровенно провоцируя её. — То-то поклонницы твои удивятся. Испарится как пшик твой налёт благородства и исключительности.

      Лорд с вызовом вперил в Вереск взгляд.

      — Что застыла? Действуй. Я не боюсь твоих угроз. Думаешь, если магия против тебя бессильна, я не найду чем ответить?

      Вереск изумлённо моргнула. Чего-чего, а такого напора враждебности она не ожидала. Сердце забилось потревоженной птицей в предчувствии неотвратимой беды. Чем дольше она всматривалась в лицо напротив, тем сильнее погружалась в какое-то смутное ощущение. Перебивая взбаламученные ссорой с Леврионом мысли, сознание прорезала яркая вспышка. Перед взором пронёсся смазанный силуэт статного мужчины в длинной чёрной мантии, выводящего на полу сложную пентаграмму. Его светло-серые, холодные, как северное небо глаза взирали властно и непоколебимо. Тело Вереск, разум и даже душа принадлежали ему, преклонялись перед ним, служили с отчаянной страстью и рвением.

      Испуганно тряхнув головой, Вереск прогнала видение. Когда она снова осмысленно взглянула на барона, он всё также прохладно смотрел на неё и ничего не предпринимал. Теряясь в ощущениях, она отступила на шаг, а потом, потирая лоб, пошла прочь от него. Страх сворачивался внутри словно клубок змей. Мог ли Эрмилай послать в её сознание навязанный образ? Была ли это его магия или то, что случилось, не имело к нему отношения и являлось плодом воображения? Вереск следовало встряхнуть старика или, может, даже ударить, чтобы добиться ответа, но где-то в глубине, она знала, что он больше ничего ей не скажет, и бежала от признания, что некогда забытые воспоминания как никогда настойчиво пробивались к свету.

***

      Вытянувшись на брошенном на землю плаще, Извар с облегчением закрыл глаза. Ночь погрузила во мрак окрестности стоянки. Скальная гряда, возле которой расположился отряд, защищала от веющего с гор ветра, так что тепла от разведённого Мирладом костра вполне хватало, чтобы все собравшиеся вокруг него люди немного согрелись. Со стороны их тесного кружка доносился негромкий разговор. Мирлад в красках описывал одно из своих морских путешествий в Свантолан. Леория и остальные с интересом ловили подробности. Эрмилая и Вереск среди них не было. Наёмница после короткого диалога с Леврионом выглядела угрюмой и отрешённой. За ужином молчала и быстро удалилась, как только подвернулся момент. Барон и вовсе, сославшись на недомогание, отказался от пищи и уединился в палатке ещё раньше.

      Чуть позднее Извар выяснил, что Вереск покинула лагерь, прихватив с собой Тами. Куда она отправилась и зачем, никто не знал. Маэв расстроил её отъезд, но она старалась делать вид, будто всё в порядке. Размышляя над странным поведением Вереск, Извар пришёл к выводу, что его можно списать на изнурённость пребыванием в заточении дворцовых темниц. Нахождение в крепости Эрмэ также не прошло бесследно. Вероятно, Вереск искала уединения, чтобы привести нервы в порядке и вновь ощутить свободу.

      Перед тем, как отправиться на ночлег, Извар заметил, что Маэв обменивается взглядами с Мирладом и выглядит обеспокоенной. Волнение чародейки невольно передалось и Извару. Несколько раз он порывался пообщаться с ней о Вереск, так как видел причину в этом, но она уходила от его попыток завязать беседу и ему ничего не оставалось, как отступить.

      В следующий миг Маэв материализовалась прямо из темноты и бесшумно опустилась рядом с Изваром.

      — Мирладу нужно поговорить с тобой, не привлекая внимания, — тихо сообщила она, бросая взор в сторону костра, где не стихал гомон голосов: — Как думаешь, остальные не слишком озадачатся, если мы втроём ненадолго всех покинем?

      — До утра это подождать не может? — потирая шею, раздражённо спросил Извар.

      — Нет, — отрезала жрица. — Эта беседа и так слишком долго откладывалась.

      Она оглянулась через плечо и золотоволосый аристократ будто по её команде выплыл из мрака.

      — Говорить будем о шкатулке, — сообщил он. — Могу я взглянуть на неё?

      — Это как раз терпит до утра, — недовольно процедил Извар, собираясь снова прилечь: — Погрелись бы ещё у костра, а после на боковую…

      Маэв, не обращая внимания на его слова, огляделась.

      — Где твоя заплечная сумка?

      — Что за спешка, не пойму? Ларец болтается среди моих походных пожиток много недель. Одна ночь ничего не изменит. Говорю вам, лучше прилягте и отдохните, а заодно и мне предоставьте такую возможность.

      Маэв теряла терпение.

      — Покажи немедленно чёртов ларец, Извар! У меня плохое предчувствие!

      — У тебя что ни день — плохое предчувствие, — проворчал наёмник, но за сумкой всё-таки потянулся: — Где-то тут эта треклятая штуковина.

      Он пошарил в мешке, водя рукой туда-сюда, и внезапно нахмурился.

      — Хм… Наверное, я сунул её в другую сумку.

      — Что? Её нет? — встрепенулась Маэв, бросившись ему на помощь.

      — Помню, что держал её здесь. Но раз тут нет, значит, лежит в другой, — пробормотал он, не понимая, почему так изменился в лице глава Совета Высших Магов.

      — Ищи! — велела Маэв, ныряя рукой в его большой заплечный мешок. — Ты ведь не мог её потерять? Не мог ведь, да?

      — Конечно, не мог! Это же не напёрсток, а увесистый ящик. Он где-то здесь. Сейчас найду.

      Обследование следующей сумки также не дало результата. Извар, наконец, проникся волнением Маэв и, вскочив на ноги, начал суетливо рыскать внутри каждого из седельных карманов. Мирлад понуро следил за их поисками. С каждой новой секундой промедления его лицо становилось всё бледнее.

      — С чего вообще вам приспичило осмотреть ларец именно сейчас? — сердился Извар, теряясь в догадках по поводу неожиданной суматохи относительно ненавистного груза. — Нет бы рассвета дождаться! Не видно же ничего!

      Скупые лучи от костра и в самом деле были слабым подспорьем в поисках.

      — Я — тот самый лорд, который через помощника нанял твой отряд для перевозки шкатулки, — вдруг полушёпотом выпалил Мирлад. — Сейчас самое время расставить всё по местам и вернуть этот предмет туда, где ему положено находиться.

      Его слова произвели на Извара волшебное действие. Он подскочил как ужаленный и уставился на графа, словно видел впервые.

      — Что ты сказал?! Повтори-ка! — потребовал он.

      — Венрел Бэр — монах-настоятель, передавший в твои руки шкатулку в Бристоле, был послан от меня, — поведал Мирлад. — Эта шкатулка принадлежит ордену этуранцев. Я его возглавляю. Внутри шкатулки редкий магический артефакт. Его необходимо поскорее вернуть под защиту моих собратьев, которые, как и королева, повсюду разыскивают тебя и твой отряд.

      На миг между всеми тремя воцарилась звенящая тишина. Извар резко выпрямился и, сделав угрожающий шаг, навис над Мирладом, будто собираясь смести его одним ударом. Маэв, чувствуя необходимость вмешаться, вышла вперёд, встав между мужчинами.

      — Умерьте эмоции, господа! — повелительно произнесла она. — Нам нельзя продолжать беседу в таком духе здесь. Иначе вскоре к ней пожелают присоединиться остальные!

      Извар глянул на неё с изумлением и возмущением.

      — Ты знала?

      — О том, что Мирлад глава этуранского ордена — знала, ведь некогда именно с подачи культа Радбоса ему вверили этот пост, но относительно ларца он только сегодня днём решил посвятить меня в детали.

      — Нас с Вереск из-за этой коробки чуть жизни не лишили!

      — Я помню, Извар. Ты и Вереск достойно оберегали порученный предмет. Это делает вам честь.

      — Честь?! К лешему такую честь!

      — Успокойся, пожалуйста. Эмоции не изменят того, что мы имеем.

      — Замечательно! По-моему, держать меня в неведении относительно важных вещей входит у моих людей в привычку, а это из ряда вон плохая традиция!

      — Тише, Извар! Никто намеренно не скрывал от тебя эти сведения. Просто были заботы поважнее, и Мирлад откладывал разговор до более удобного момента.

      — Хорошее оправдание! А если бы кто-то погиб, чем бы ты выгораживала его тогда?

      — Я не снимаю с себя вины за ваши несчастья. Поверьте, мне меньше всего хотелось подвергать вас и ваших людей опасности, — доказывал Мирлад. — Но я не мог предугадать, что всё обернётся именно так. Вмешательство гарпий и Тимнара Тхейма на корню угробило мой план.

      — А твой план чуть не угробил нас! — свирепо кинул ему Извар и с удвоенным рвением вернулся к поиску шкатулки.

      — Нашёл! — победоносно заключил он через пару мгновений, нащупав прохладную поверхность металла под рукой.

      Аккуратно подав шкатулку Маэв, Извар с беспокойством посмотрел в сторону костра. Большинство его людей были по-прежнему увлечены беседой, но Леория с любопытством оглядывалась на них, видимо, задаваясь вопросом, чем они заняты впотьмах.

      — Так и быть, давайте прогуляемся, — сказал Извар, награждая Мирлада отнюдь недружелюбным взглядом. — А по пути ты расскажешь ради чего я и мои люди рисковали головой все эти недели.

      — Правильно! — поддержала Маэв, наспех осматривая ларец. — Идёмте к реке, там нам никто не помешает.

      Все трое быстро обогнули ближайшие валуны и пошли на звук шелестящих неподалёку вод. Света звёзд вполне хватало, чтобы различать дорогу. Вскоре троице открылась серебристая гладь реки. Подойдя к берегу, все молча расселись на камни. Маэв положила шкатулку на землю у своих ног и протянула к ней ладони.

      — Родиникан сказал, что она запечатана могущественным заклятием, — озвучил Извар, внимательно наблюдая за её действиями, тогда как Мирлад категорично перехватил её кисть.

      — Не знаю, кто такой Родиникан, — буркнул он. — Но она действительно запечатана сильнейшей магией, и открытие её сопряжено с опасностью для жизни, поэтому не вздумай пытаться!

      Сбросив его пальцы, Маэв фыркнула.

      — При помощи могущественных чар я прикончила мага-дарконца из крепости Эрмэ и сделала это даже не приближаясь к нему. Считаешь, тогда опасность была меньше?

      — Заклятие, хранящее содержимое шкатулки от вторжения, создавалось шестью старейшинами ордена, а ты собираешься откупорить его в одиночку?

      — Попробовать-то я могу.

      — Твоя самонадеянность путь к неприятностям.

      — Прислушайся к нему, — вмешался Извар, видя серьёзность и неподдельный испуг Мирлада. — Сказано же, шесть магов потрудились над замком!

      Маэв нахально усмехнулась.

      — И всё же я хочу попробовать. Что-то мне подсказывает, это не будет сложно.

      Мирлад покачал головой.

      — Ты всегда была упрямой и слишком самонадеянной. Порой это оправдывает себя, но сейчас перед тобой вещь нешуточно опасная. Мы же собирались просто поговорить и не привлекать внимание остальной части отряда к происходящему.

      — И что ты предлагаешь, просто вручить её тебе? — огрызнулась Маэв.

      Мирлад предпочитал не замечать её недовольства.

      — Вручить и забыть. До момента возвращения шкатулки в орден я беру её под свой контроль, чтобы обеспечить должную сохранность.

      Извар растерянно молчал, но Маэв явно была настроена иначе. Она вцепилась в крышку предмета, не позволяя Мирладу его забрать, и притянула к себе.

      — Ты пока ещё не сообщил что в ней, — сердито обронила она.

      Нибиус, сдаваясь, пожал плечами.

      — В ней книга.

      — Книга? Какая ещё книга?!

      — Последний Завет — очень древнее собрание мудрости Яндаргов.

      — И кто такие эти Яндарги? — подал голос Извар. — Никогда о них не слышал.

      — Неудивительно. Они пребывали на пике славы тысячу лет назад — задолго до моего и даже твоего рождения.

      — И почему же их труд так опасен?

      — По легенде он удесятиряет магический дардаёт и даёт возможность напрямую связываться с Богами.

      Извару становилось всё больше не по себе, поэтому, когда Маэв, невзирая на предупреждения Мирлада, вновь провела ладонью по крышке ларца, ему ничего не оставалось, как запротестовать.

      — Теперь мы знаем, что в шкатулке. Зачем её открывать? Пусть забирает. От неё одни неприятности.

      — Если эта книга и впрямь так драгоценна, она может дать ответы, нужные нам всем. Не понимаю, почему ты не воспользовался её дарами раньше, Мирлад. Ты ведь мог давным-давно помочь принцессе и отстранить от власти Андромену.

      — Не всё так просто, — горько вздохнул Мирлад. — Завет Яндаргов нельзя просто взять в руки и использовать. Книга написана на языке Богов и только человек, посвящённый в таинство общения с ними, способен воспользоваться её содержимым. Я к таковым не отношусь и никто из известных мне магов тоже. Как ты понимаешь, я не мог направо и налево говорить, что такая вещь вообще существует. Представь, какая за ней началась бы охота.

      — Как бы там ни было это редчайший шанс, нельзя его упускать, — загорелась Маэв. — Мы найдём того, кто сможет прочесть эти письмена и вернём Леорию на трон.

      — Твой порыв прекрасен, но чем дольше книга находится вне стен крепости Штир без должной охраны, тем выше угроза, что её перехватят шпионы Андромены или ещё кто-то, кому покажется привлекательной мысль о лёгкой власти. И тогда содержимое книги может обернуться против любого из нас и повлечёт множество смертей. Искать мага, владеющего тайным знанием, можно не таская за собой саму шкатулку. Когда я доставлю её в Штир, обещаю, что продолжу разыскивать тех, кто способен прочесть наследие Яндаргов.

      Поразмыслив над его словами, Маэв нехотя согласилась.

      — Хорошо, но прежде позволь хотя бы взглянуть на неё.

      — Ты опять за своё? Я же говорю — это неоправданно опасно и, скорее всего, невозможно, потому что слишком мощное заклятие хранит этот ларец!

      — А что, если я и есть тот человек, которому дано прочесть эти письмена? — внезапно заявила Маэв.

      Мирлад оторопел и почти умоляюще уставился на Извара, но тот лишь огорошено глазел на чародейку, уже принявшую решение. Она водила ладонью по поверхности шкатулки, словно выискивая слабое место.

      — Хм… Какое странное чувство, — вдруг сказала она и ещё раз прощупала металлическую облицовку сжимаемой в руках вещи: — Что-то изменилось с тех пор, как я брала в руки шкатулку в Агросе.

      Мирлад, хотя и не совсем понимал о чём речь, мгновенно протянул вперёд ладонь и кончиками пальцев коснулся острого уголка. В следующий момент он наморщил лоб и повторил своё действие.

      — Ты права, — изумлённо проговорил он. — Что-то не так.

      — Маэв, — настороженно обронил Извар. — Может, всё-таки не стоит сейчас ничего предпринимать? В ордене с этим разберутся лучше. Хватит с нас этой дрянной штуки, пусть знающие люди ею занимаются.

      — Да, послушай мудрого человека. Тебе дело говорят, — с готовностью поддержал его Мирлад. — Я предлагаю отвезти её в Оделаук и уже там с помощью старейшин ордена совершить вскрытие и убедиться, что предмет никому не причинит вреда.

      — Прекратите! — разозлилась Маэв, продолжая захвачено исследовать ларец. — Я не чувствую ничего, чего бы стоило бояться.

      Её пальцы начали мерцать светом, будто под кожей взаперти вибрировала молния. Глаза почернели, губы быстро шептали слова, смысл которых понимал только Мирлад. Смирившись, что она не отступит, граф тоже призвал чары и направил их на шкатулку. Не прошло и нескольких секунд, как та издала лёгкий щелчок, похожий на клацанье замка. Крышка резко приподнялась, заставив Извара, Мирлада и Маэв одновременно вздрогнуть. Все трое наклонились вперёд, чтобы разглядеть внутреннее наполнение ларца, едва не столкнувшись лбами, и тут же ошеломлённо отпрянули.

      — Пусто! — сорвалось с губ жрицы, вид которой выражал не столько удивление, сколько разочарование.

      — Но как это возможно? — пробормотал Извар, переворачивая ларец вверх дном и слегка встряхивая, как будто покоившаяся там книга была величиной с горошину и могла случайно затеряться. — Никто не притрагивался к ней, кроме меня с тех самых пор, как мы покинули Агрос.

      Мирлад со стоном схватился за голову. Его лицо выражало ужас.

      — Книга похищена, — дрожащим голосом произнёс он. — Я слишком долго медлил, слишком долго бездействовал.

      — Но кто и как?! — недоумевал Извар. — Шкатулка всё время находилась у меня под боком. Никто из ребят не стал бы касаться её без моего ведома даже под страхом смерти. Они верны мне.

      — Не обязательно это кто-то из твоих людей, — горестно выдохнул Мирлад. — За шкатулкой охотится Андромена, гарпии и неизвестно, кто ещё.

      — Но в моём лагере не было чужаков до того, как вы с бароном…

      — Ох, чёрт! Эрмилай! — внезапно осенило Нибиуса. — Возможно, я недооценил этого старого лиса!

      — Вы чем заняты? — резко раздалось над их головами, заставив троицу подскочить на месте.

      — Вереск! Боги! — прошипела Маэв, обернувшись. — Зачем же так подкрадываться?! Я ведь могла тебя убить!

      На её раскрытой ладони пульсировал клубок белесого света, готовый в любую секунду сорваться.

      — Это вряд ли, — спокойно отреагировала на её реплику Вереск, источая привычную невозмутимость. — У вас троих какие-то секреты?

      Она с подозрением оглядела присутствующих и остановила взгляд на открытой шкатулке у ног Маэв, а затем вопросительно перекочевал на Извара.

      — Оказалась пуста, — коротко пояснил тот, предвосхищая её расспросы. — Зато перед тобой её хозяин собственной персоной — предводитель ордена этуранцев и наш незаменимый герой-шпион при дворе, — он со злой иронией указал на Мирлада.

      — Нехило, — присвистнула Вереск, ошеломлённо переводя взгляд с главы Совета Высших Магов на Маэв и обратно.

      — Ага, — кивнул Извар. — Вот по чьей милости мы на прицеле у королевы! Но сейчас это не самое печальное. Видимо, за время нашего путешествия сюда, кто-то вскрыл шкатулку и взял старинную магическую книгу, которую она защищала.

      Вереск удивлённо моргнула.

      — И кому это по силам? Она разве не была окутана неприступной магической защитой?

      — Исходя из слов Мирлада, так оно и было. Открыть шкатулку смог бы только чрезвычайно одарённый маг, а точнее, целая группа таковых.

      Извар не успел договорить. В следующий миг Мирлад, ничего не говоря, сорвался с места и побежал по направлению к лагерю.

      — Куда это он? — всполошилась Вереск.

      Извар вскочил с камня.

      — По всей видимости, пытать барона, — предположил он. — Ведь обнаружена пропажа и Леврион подозреваемый номер один. Никто из отряда не мог открыть шкатулку самостоятельно. Даже Родиникан, не последний человек в обращении с магией, оказался бессилен. По словам Мирлада изначально печать на ларец наложили шесть опытных магов его ордена, значит, тот, кто спёр ценность — отменный мастер магических наук. Среди нас их только трое — Маэв, Нибиус и Эрмилай. Первые двое отпадают, остаётся достопочтенный барон Леврион, как никак он бывший глава Совета.

      — Скорее за Мирдалом, в сердцах он может натворить глупостей, — траурным голосом объявила Маэв. — А нам вовсе не нужна битва двух выдающихся магов, пока мы не выяснили, что в действительности произошло.

      Не успела она сдвинуться с места, как раздался глухой раскатистый звук, разрезавший ночь, подобно громовой вспышке. Ударная волна докатилась до них спустя секунду. Извар покачнулся и тяжело рухнул в траву. Маэв и Вереск устояли на ногах, но понадобилось времени, чтобы все трое снова ринулись обратно в направлении лагеря. Четверть часа назад, когда они устремились к реке, костёр в центре поляны горел ярко, так что создавал лёгкое зарево над выступающими вокруг скалами, а теперь исчез. Не было слышно голосов, не улавливалось даже слабого намёка на какое-либо движение. Ночь и подозрительная тишина окутали стоянку густой теменью.

      — Опасность! — выдохнула Вереск, ощутив мощный поток магии, витающей в воздухе над лагерем.

      Маэв, также испытав на себе присутствие враждебной силы, инстинктивно вытянула вперёд руку, пылающую белым светом. Лучистый кокон рос и вскоре, сорвавшись вспышкой вверх, завис над землей, прогоняя тьму. Свет обнажил холодящее душу зрелище. Вокруг погасшего костра, как разбросанные тряпичные куклы, в неестественных, пугающих позах лежали члены отряда. Их искажённые ужасом лица застыли безжизненными масками боли и недоумения. Вытянутые в попытке закрыться от нависшей опасности руки придавали облику погибших мученическое смирение.

      — Нет! — сорвался на крик Извар, утратив привычную сдержанность. — Нет! Боги! Нет!

      Подобно обезумевшему он бросился к товарищам, перескакивая через разбросанные в беспорядке вещи. Вереск и Маэв не отставали. Все трое машинально обнажили мечи, но нападавших не было, лишь остатки вибраций магической атаки наполняли воздух невидимой угрозой. Извар перебегал от одного распростёртого друга к другому — все были мертвы. Кровь обильно обагряла траву под ногами, в некоторых местах образовались густые тёмные лужи. Все тела были тщательно осмотрены, но надежды на спасение хотя бы кого-то из мужчин не оправдались. Извара словно подкосило. Не выдержав кошмарного зрелища смерти друзей, он согнулся пополам и осел на землю. Внутри всё переворачивалось от безысходности.

      Прижимая дрожащую ладонь ко рту, Маэв ошарашено оглядывалась вокруг, изумляясь, что до сих пор крепко стоит на ногах и сохраняет ясный ум. Слёзы непроизвольно струились по щекам. Губы шептали защитные заклинания, но они уже не могли ни спасти, ни помочь тем, на кого она смотрела. Понимание, что людей, с которыми она совсем недавно сидела у костра и мирно беседовала, забрала смерть, съедало душу бессильным гневом. Судьба вновь нанесла удар, на этот раз — сокрушительный и бесповоротный не только для неё, но и для Извара с Вереск. Последняя возвышалась над телами соратников с опасно горящими глазами.

      — Где Леория? — надломлено вырвалось у неё.

      Было достаточно окинуть стоянку беглым взглядом, чтобы заключить, что Леория и Леврион исчезли вместе со своими лошадьми. Это поневоле наталкивало на неутешительные мысли о предательстве барона, магические способности которого вполне позволяли осуществить подобное убийство.

      — Он увез её! — ошеломлённо воскликнула Вереск.

      — Мирлад тоже пропал, — прошептала Маэв испуганно. — Эрмилай оказался не тем, за кого мы его принимали!

      — Это моя вина, — пробормотала Вереск, шарахнувшись в сторону, словно вид кровавой сцены вызывал в ней приступ каких-то глубинных страхов. — Я позволила себе довериться Левриону и подбила на это отряд. Все эти смерти на моей совести. Я за это в ответе.

      От бури эмоций, захлестнувших душу, панорама перед глазами стремительно плыла. Сердце в груди металось так, что по коже катилась волна недоброго жара. Из носа от напряжения хлынула кровь. Воспалённый разум разорвала череда ярких образов, от которых болезненным спазмом свело желудок. Сознание заполнили яростные вспышки будто бы чужих воспоминаний, от которых не было ни сил, ни возможности закрыться. На несколько мгновений они лишили Вереск слуха, зрения и равновесия.

      — Не может быть! — выдохнула она, тупо уставившись на свои окровавленные руки.

      Маэв, видя, как она близка к срыву, действовала молниеносно. Оказавшись позади неё, она легко дотронулась до её плеча, вынуждая тело Вереск мягко опуститься к своим ногам. Веки наёмницы едва заметно затрепетали и тяжело сомкнулись. Голова запрокинулась назад. Меч выпал из рук. Внешне она стала неотличима от тех, кто покоился с ней рядом, и эта вынужденная ассоциация неприятно поразила Маэв.

      — Ей лучше какое-то время побыть в забытьи, — уже стоя перед ней на коленях и поглаживая её влажные от выступившего пота волосы, проронила Маэв, ни к кому по сути не обращаясь.

      На миг в глазах Извара отразился целый ряд чувств — боль, ярость, страх, волнение, злость, но в следующее мгновение напряжённые мышцы на его скулах и шее разгладились.

      — Мы ещё сможем настичь их! — стиснув кулаки, холодно сказал он, но Маэв резко покачала головой.

      — Нет, мы и так сделали немало ошибок в отношении Эрмилая. Ни ты, ни я не имеем представления, что это за человек. Может статься, нам нечего будет противопоставить ему.

      — Мне уже всё равно! Я собираюсь нагнать и уничтожить этого выродка, и никто, даже ты, меня не остановишь! — срываясь на крик, бросил Извар, невидящими глазами уставившись в темноту, предстающую перед ним непроницаемой чёрной стеной.

      Он громко свистнул. Некоторое время спустя неподалёку раздались звуки бьющихся об землю копыт — Рыжик со всех ног спешил на зов хозяина.

      — Не теряй голову, Извар! — предостерегающе повысила тон Маэв, не позволяя показавшемуся на поляне животному приблизиться.

      Встав между ними, она с мольбой посмотрела на воина.

      — Ты сам меня учил, что нельзя позволять эмоциям брать верх. Пора тебе самому обратиться к этой простой истине, в противном случае наше положение станет ещё хуже.

      — Я только что потерял семерых парней, которые были мне как родные братья, а ты предлагаешь успокоиться и не делать ничего?! — омертвевшим от страдания голосом прогремел Извар. — Да у тебя вообще есть сердце или ты родилась без него?!

      — Знаю, сейчас мои слова кажутся тебе жестокими и несправедливыми, но от твоего хладнокровия и выдержки в этот момент зависят жизни тех, кто уцелел.

      — Как, скажи, оставаться хладнокровным, когда людей, с которыми я годами делил все тяготы и превратности жизни растерзали как скот, даже не дав шанса с достоинством умереть!

      — Твоё возмущение и желание мести понятно, но оно никого не вернёт.

      Тело Извара начал бить мелкий озноб. Плечи осунулись.

      — Я должен был догадаться… Должен! Я ведь всё это время мучился подозрением, что рядом враг! Как я мог быть таким слепцом и глупцом! Как мог допустить такое!

      — Ты ни в чём не виноват. Все мы поверили в добрые намерения и искренность Эрмилая.

      — Искренность? В этом человеке, если он вообще человек, не было ничего искреннего! Чего бы мне не стоило — я отыщу его и заставлю оплатить каждую каплю пролитой здесь крови стократно!

      Отодвинув Маэв в сторону, Извар поймал поводья Рыжика и потянул к себе, но она, извернувшись, опять преградила ему путь.

      — Прошу, не заставляй усыплять тебя, как Вереск, — взмолилась Маэв, на удивление крепко охватив его плечи в отчаянном объятии. — Я полностью разделяю твою боль, но если ты начнёшь преследовать Левриона, погибнешь! Он ожидает этого, как ты не понимаешь?!

      — Я не могу позволить, чтобы это злодеяние сошло ему с рук!

      — Но это произойдёт, если отправишься за ним следом прямо сейчас!

      Извар заколебался. Картина смерти товарищей вонзалась в сердце обугленным наконечником меча и теперь медленно поворачивалась вокруг своей оси, вызывая все новые и новые сполохи боли. Лицо Извара стало серым, глаза пустыми и холодными, словно из него также выпили жизнь, как из его друзей.

      — Я был в ответе за этих людей, — бесцветно произнёс он, замерев на месте.

      — А я была в ответе за всех вас! — вскричала Маэв, впечатав хрупкий кулачок в его мускулистую грудь. — Я не должна была слушать тебя, когда впервые вознамерилась заглянуть внутрь ларца, а ты запретил, но я послушалась. Так что теперь твоя очередь беспрекословно уступить мне. Я недостаточно восстановилась после битвы с дарконцем и не ощущаю в себе сил бросить Левриону вызов. Мне нет дела, что при этом случится со мной, но есть ещё ты и Вереск. Я не могу позволить вам последовать за собой на тот свет, руководствуясь гневом и желанием мести!

      — Но нужно что-то сделать, он увёз принцессу! — в надтреснутом голосе Извара звенела праведная решимость. — Мы можем её больше никогда не увидеть! И смерть моих людей окажется полностью напрасна!

      — Ты не прав! Мы здесь, прежде всего, потому, что нас всех объединила цель спасения Вереск! Каждый из нас знал, чем рискует! Твои люди были отважными и смелыми воинами, и все они будут отомщены, обещаю тебе!

      — Мы впустую чешем языками, — продолжал настаивать Извар, слабо сопротивляясь рукам Маэв. — А Эрмилай тем временем всё дальше отсюда!

      Она наконец в изнеможении отступила, пропуская его к Рыжику и поднимая с земли свой меч.

      — Что ж, тогда поедем вместе и будь, что будет.

      — Исключено! Ты останешься с Вереск. Ей худо.

      Из носа Вереск по-прежнему сочилась кровь, кожа приобрела оттенок мела.

      — Не обсуждается. Если едешь ты — еду и я. Дай минуту, я разбужу Вереск. Уверена, она не меньше нашего мечтает отомстить.

      Наклонившись, Маэв протянула к Вереск руку, но Извар резко перехватил её запястье.

      — Стой, оставь всё, как есть, — проговорил он, выдав сомнение. — Я не готов рискнуть ещё и вами. На сегодня с меня хватит смертей тех, кто мне дорог.

      Маэв благодарно уткнулась лбом в его ладонь и некоторое время просто скорбно молчала, впитывая тепло его кожи.

      — А где Пэтэк? — неожиданно спросила она, не находя его глазами среди погибших.

      — Перед тем, как ты явилась ко мне с желанием осмотреть шкатулку, я приказал ему охранять подступы к лагерю.

      — Будем надеяться, это спасло его, — устало изрекла Маэв, поднявшись на ноги. — Возможно, он что-то видел и сможет рассказать.

      Она свистнула, подзывая мгновенно отозвавшегося характерным ржанием Фрая.

      — Ступай, найди Пэтэка, — сказала она Извару, стараясь не обращать внимания на подкатывающую к горлу тошноту от запаха свежей крови, витающего в воздухе. — Вдруг, ему требуется помощь.

      — Хорошо, я разыщу его, — покорно обронил Извар, окинув долгим взглядом отрешённое лицо бессознательной Вереск. — Если я оставлю вас ненадолго, вы будете в порядке?

      — Да. Скорее всего, наш враг уже далеко отсюда, но если понадобится, я разбужу Вереск, не беспокойся.

      Извар вскочил на коня и растворился в обступающей их ночи. Как только он скрылся, Маэв приглушённо зарыдала, уткнувшись в круп Фрая, нетерпеливо роющего копытом сырую землю.