Когда Атэй закончил рассказывать историю, приключившуюся с ним в покоях короля, Родиникан тяжело вздохнул.

      — Как тебе известно, я долгое время служил одному магу, — задумчиво произнёс он, печально глядя на сына поверх стола.

      — Да, барону Левриону, — вспомнил парень, дожёвывая почти остывший ужин.

      Мать отправилась проведать захворавшую старую тётушку, так что трапезничали они с отцом вдвоём.

      — Ему самому, — подтвердил Родиникан, отрешённо оглядывая свои руки. — Леврион многие годы охотился за Близнецами Имга, не жалел ни средств, ни сил, чтобы напасть на след хотя бы одного из перстней.

      Атэй, едва не поперхнувшись, замер. Для него не было открытием, что отец зачастую знал о вещах и явлениях, о которых другие люди не ведали вообще или говорили шёпотом, однако его осведомлённость по поводу заветных колец стала полной неожиданностью.

      — И ему удалось? — почти испуганно проронил Атэй, напрочь забыв про еду.

      — Нет. Если где-то и появлялся слух о них, то вскоре опровергался.

      Атэй недоумённо пожал плечами.

      — А зачем бывший глава Совета Высших Магов искал Близнецов? Разве ему было мало той власти, что давала эта должность?

      Родиникан надолго остановил взгляд на сыне, будто что-то обдумывая и взвешивая.

      — Я поступил к нему на службу, когда мне было пятнадцать, тогда ещё Леврион не был ни главой Совета, ни бароном, ни даже даргофцем, — наконец, пояснил он. — Нынешний Эрмилай в те времена носил имя Лелах и жил в уединённом месте Табурана под названием Сквартадум, далеко от Объединённых Королевств Юга.

      — Сквартадум? — переспросил Атэй, чрезвычайно заинтересовавшись. — Никогда не слышал… Где это?

      — Севернее Срединных земель, в лесах Табурана. Много сотен лет назад те территории принадлежали древнему роду. Не знаю, унаследовал ли эти владения Лелах или отобрал, но он являлся последним их владельцем. Его обителью была неприступная крепость Сквартадум, окружённая со всех сторон водами чёрного озера. Лелах обучал чародейству тех, кто от природы был обделён магическим даром, но имел другие незаурядные таланты, и развивал до мастерства способности тех, кому посчастливилось родиться магом от природы.

      — Леврион был учителем магии? Ты никогда не упоминал об этом раньше, — изумлённо воззрился на Родиникана сын. — И как ты попал в Табуран, тоже не говорил.

      Мужчина мрачно хмыкнул.

      — Не было повода рассказывать. К тому же распространяться об этом небезопасно, хотя сейчас, думаю, самое время тебе услышать всю историю от начала до конца.

      Родиникан потянулся к кувшину и налил себе вина.

      — На Юге в те годы правил предшественник Адия — Дарден Коган, отец покойной королевы Иризы. Славный полководец и храбрый воин, но слишком жесткий и своенравный владыка. В Тэларии случилось несколько весьма урожайных лет. Как ты знаешь, я потерял родителей в раннем детстве. Меня приютил друг семьи, занимавшийся извозом к северным городам пшеницы и масла. В южных королевствах торговля шла не слишком бойко. Чтобы сводить концы с концами приходилось много путешествовать, выискивая новые точки сбыта. Несмотря на ужасающие слухи, ходившие о странном замке, стоявшем на чёрном озере, и его владельце-маге с собственной армией убийц, Дунк — так звали моего опекуна, не устрашился и, решив подзаработать, направил свои повозки к вратам Сквартадума. Я сопровождал его в качестве помощника. Работёнка, конечно, собачья, но надо отдать Дунку должное, он никогда не морил меня голодом и не требовал сверх того, что я мог сделать.

      Родиникан отхлебнул вина и продолжил:

      — Когда мы прибыли к чёрному озеру, нам открылся вид на башни крепости Сквартадум. Никогда я не видел ничего более величественного и зловещего одновременно. Наверное, я как раз глазел на это строение, разгружая телегу, когда Лелах в окружении свиты своих последователей двигался мимо. Не помню, как в точности это вышло, но я уронил бочку с маслом, и часть пролитого попала на его одежду. Дунк ожидая, что меня решат за это выпороть, кинуть в темницу или что похуже, бросился в ноги хозяину замка, умоляя его о милости. Было ли то плодом его слёзной мольбы или проявлением высшей воли Богов, но Лелах посмотрел на меня и сказал, что возьмёт к себе слугой, если я согласен. Учитывая, что я уже как несколько лет был на иждивении вынужденного обо мне заботиться Дунка, это предложение показалось ему заманчивым. Впрочем, мне тоже — таскаться за Дунком в качестве грузчика мне порядком надоело, так что я возражал, и он, не раздумывая, передал меня Лелаху, выручив за эту сделку немалую сумму золотом. Спустя некоторое время я понял, что сделал ошибку, но исправить случившееся уже не представлялось возможным. Дунк к тому времени покинул Сквартадум, а я стал прислужником мага.

      — Разве ты не был волен просто уйти?

      — Нет, как и всех слуг в Сквартадуме меня связало заклинание. Я не мог ни покинуть крепость, ни рассказать кому-то о том, что видел в её стенах, пока служу Лелаху.

      — А что ты там видел?

      — Многое. Лелах оказался не просто практикующим учителем магии. Он увлечённо предавался древним обрядам церемониального колдовства, а весь замок был ничем иным как ареной его взаимодействия с тёмными силами.

      — Барон Леврион — тёмный маг?! — не мог поверить Атэй.

      — Угу.

      — Но ведь это противозаконно! Как при таких делах его могли избрать главой Совета?

      — Мало кому известно, чем промышлял барон в прошлом и уж точно не в южных королевствах. Но его магические увлечения это ещё не всё. Я вообще-то веду к другому…

      Родиникан снова пристально посмотрел на сына.

      — На правой руке Лелах носил перстень с большим алым гранатом и весьма дорожил им. В том кольце была заключена какая-то особая сила, которую сам Лелах очень почитал, прибегая к её помощи только в моменты крайней необходимости.

      — Хочешь сказать, у него хранилось одно из колец Имга?! — осенило Атэя.

      — Да.

      — Но несколькими минутами ранее ты сказал, что он искал кольца, а из этих твоих слов следует, что у него уже было одно из них, — озадачился Атэй.

      — Не спеши, дослушай, и всё поймёшь, — поднял руку Родиникан. — В замке Сквартадума творились невообразимые зверства. Он полнился болью и страданиями тех, на ком Лелах ставил свои жуткие опыты. Жертв ему доставляли миркалы — его личное войско убийц, исключительно женщины, всецело посвятившие себя развитию умения сеять смерть. Как миркалы выбирали тех, кому было суждено сгинуть в мучениях в подвалах Сквартадума, мне поныне доподлинно неизвестно, но это всегда были юные или весьма молодые люди — крепкие и здоровые. Однажды в замок привезли девочку лет семи-восьми, а может, и того меньше. Лелах не отходил от неё, запирал, отлучаясь, и не позволял никому с ней общаться. Поговаривали, она каким-то образом снискала его расположение, избежав участи быть освежёванной ритуальными ножами в ужасающих обрядах, и вскоре её отдали миркалам на обучение. Прошло полдюжины лет, не меньше, и я снова увидел ту девочку, но уже повзрослевшей и преобразившейся. Наставницы-миркалы и Лелах звали её Кора, но я не уверен, что это её настоящее имя, данное родителями.

      — Как она выглядела? — смаковал подробности Атэй.

      — Красивая, стройная, темноволосая, с ярко-синими глазами, ловкая и проворная. Выглядела отстранённой, погружённой в себя и агрессивной, носила исключительно чёрное, впрочем, как и все миркалы. Большинство из них без преувеличения являлись фанатичными садистками, с мёртвыми душами. Улыбку на их устах можно было лицезреть лишь в моменты, когда они отнимали чью-то жизнь или мучили кого-то пытками.

      — Кора в этом смысле чем-то отличалась?

      — Помимо того, что она была самой юной миркалой, нет, боюсь, что нет. Как убийца она была кровожаднейшей из всех. С её хладнокровием и жестокостью могли поспорить лишь демоны преисподней, которых всё чаще вызывал в своих опытах Лелах. Может, именно поэтому в таких случаях он держал Кору при себе, как лучшую телохранительницу, хотя мне и непонятно, как простая смертная девушка могла защитить мага от существ, рвущихся в наш мир сквозь тонкую завесу бытия. И всё же, кроме неё никто не допускался в чертоги, где вызывались высшие духи, так что узнать точно, что происходило там, никому не представлялось возможным.

      Родиникан умолк, погрузившись в воспоминания.

      — Кора следовала за Лелахом как тень повсюду, внушая страх и преклонение одним своим присутствием, — продолжил он, чуть погодя. — Лелах доверял ей, как никому другому, и она служила ему с одержимостью и преданностью верного пса. Так продолжалось несколько лет. Угловатый подросток превратился в молодую женщину, чья красота была также опасна, как и её талант убивать. Она стала главной среди своих сестёр и очень гордилась привилегированным положением. Среди северных народов на тот момент не прекращались противостояния. Появлялось множество самопровозглашённых вождей. Города стенали от нескончаемых набегов диких племен. Не проходило и дня, чтобы какое-нибудь селение не подверглось разграблению. В отличие от несчастных соседей, Сквартадум с лёгкостью отражал любые нападения. Кольцо на руке Лелаха делало своё дело. Но, несмотря на это, он всё чаще обращал взор к южным землям, откуда к нему являлись высокопоставленные гости, привлечённые блеском богатства, процветанием и славой его выдающихся магических достижений. В один из дней в конце осени в замок пожаловала группа аристократов во главе с девушкой по имени Лилис. Она привезла прошение от отца, который сильно занемог и подозревал в недуге признаки магического влияния. Обычно Лелах оставался глух к просьбам подобного характера, но эту без внимания не оставил, потому что умирающий лорд обещал взамен выздоровления благословить его брак со своей дочерью. Надо отметить, Лилис без какого-либо преувеличения обладала красотой богини, способной свести с ума или даже убить. Это был её дар и одновременно проклятие. Когда она предстала перед Лелахом во всей красе, он так же проникся преклонением и страстью и был готов выполнить любую её прихоть, лишь бы заслужить благосклонность.

      Атэй слушал с открытым ртом, ловя каждое слово.

      — Не трудно догадаться, что больной отец Лилис, благодаря Лелаху и его кольцу, вскоре снова встал на ноги и был только счастлив отдать за своего спасителя возлюбленную дочь. В ожидании дня свадьбы невесту поселили в Сквартадуме. Лелах не мог налюбоваться ею, готов был пылинки с неё сдувать и приставил Кору её охранять.

      Родиникан снова ненадолго замолчал. На этот раз лицо его, будто стянула каменная маска.

      — И что же произошло дальше? — не выдержал Атэй, придвинувшись ближе.

      Мужчина слабо вздрогнул, оглянувшись на сына.

      — Спустя некоторое время, разразилась трагедия, — лишённым выражения голосом ответил он. — Как-то явившись в свои покои, Лелах застал Лилис с Корой в весьма недвусмысленном положении…

      Челюсть Атэя от удивления чуть не стукнулась об стол.

      — Лилис и Кора стали любовницами?! — вырвалось у него.

      — Полагаю, да, раз их застукали обнажёнными в постели, в страстных объятиях друг друга, — угрюмо подытожил Родиникан, многозначительно поведя густыми бровями. — Лелах пришёл в ярость. Перстень на его руке отреагировал молниеносно, и его невеста упала замертво, даже не успев ничего вымолвить в своё оправдание. Всё это произошло на глазах у Коры. Более того, она прижимала Лилис к себе, когда смертоносная атака мага оборвала жизнь той навсегда. И я до сих пор не могу понять, как сталось, что Коре удалось выжить.

      — Боги! — только и смог выдать Атэй, заинтригованный услышаннм. — И чем она ответила Лелаху?

      — Сперва ничем, — проронил Родиникан, кисло усмехнувшись. — Позволила себя схватить, заковать в цепи и бросить в подземелье. Казалось, она была настолько шокирована, что до последнего не сознавала случившееся.

      Родиникан провёл пальцами вдоль бровей, словно стараясь разогнать картины памяти, всплывающие перед глазами.

      — На следующий после этого день Лелах отдал стражникам приказ покончить с предавшей его доверие миркалой, но прежде чем они успели выполнить поручение, обнаружилось, что Кора сбежала. К изумлению лорда, в ту же ночь пропала не только она, но и кольцо с его пальца, которое девушка, как все решили, прихватила с собой, когда покидала Сквартадум.

      — Теперь ясно, — выдохнул Атэй, откинувшись на спинку стула. — В ответ на смерть Лилис Кора похитила кольцо и последующие поиски перстня Эрмилаем были одновременно связанны также и с розыском беглянки.

      — Правильно. С того самого дня руку моего хозяина украшала хорошая подделка, дабы скрыть факт воровства, ведь о пропаже знали лишь самые близкие к нему слуги, в том числе и я. Отныне мысли Лелаха занимала лишь месть. Он отправлял отряды миркал на поиски Коры, но ни одна из них так и не вернулась, по всей видимости, найдя в её лице свою смерть.

      — Она убила их всех?! — изумлённо ахнул Атэй.

      — По правде говоря, я в этом не сомневаюсь. Кору с самого детства натаскивали на убийства. Она в свою очередь оказалась прилежной и исполнительной ученицей, достигнув в этом вершин непревзойдённого мастерства. Конечно, её сёстры по оружию представляли серьёзную угрозу, особенно, если учесть, что она выступала против них одна, но живой эта бестия не далась бы им, это уж точно, — уверенно заключил Родиникан, промочив горло очередным глотком вина.

      Атэй последовал его примеру и залпом осушил свой кубок.

      — Но как, будучи тёмным магом с севера, Эрмилай очутился при дворе короля Адия и занял место главы Совета Высших Магов? — спросил он отца, и тому ничего не оставалось, как продолжить рассказ.

      — После сокрушительного удара, нанесённого Лелаху невестой и телохранительницей, душа его окончательно отвратилась от света. Его манипуляции с силами извне становились всё более извращёнными и непредсказуемыми. Всего за несколько месяцев после исчезновения перстня, многие из его ближайших приспешников сгинули во время чудовищных обрядов и вызываний демонических сущностей, а те, кто выжил, напрочь утратили рассудок. На этом беды Сквартадума не закончились и новая случилась, когда Лелаху после долгого затворничества пришлось выступить с отрядом против захватчиков, осадивших город. Пока он сдерживал натиск врага — надо сказать без перстня получалось это у него не слишком успешно, в замке разразился страшный пожар. Как ни старались горожане погасить пламя, огонь не стихал до тех пор, пока всё строение не выгорело до голых каменных плит. Вернувшись на пепелище некогда богатого и величественного дома, Лелах оказался перед выбором — восстанавливать ставшую ненавистной ему после смерти Лилис обитель или покинуть её. Выбор пал на второе. Взяв с собой лишь небольшую горстку выживших в пожаре слуг, среди которых оказался и я, он отправился на юг. Несмотря на то, что кольцо Имга, было Лелахом утеряно, он по-прежнему оставался сильнейшим из известных мне магов и очень богатым господином, поэтому его возвеличивание уже на землях Тэларии стало лишь делом времени, ведь вращался он в самых высоких кругах и водил знакомства с весьма влиятельными персонами. На одном из дворцовых приёмов его представили королю, как Эрмилая Левриона. Адий, очарованный его талантами и осведомлённостью в области магических искусств, быстро проникся к нему привязанностью и вскоре даровал титул барона, а спустя пару лет, и место главы Совета Высших Магов. Всех слуг, прибывших в Даргофс из Сквартадума, новоиспечённая правая рука короля великодушно отправила на заслуженный отдых, предусмотрительно связав каждого заклятием молчания. Но, предупреждая твой вопрос относительно того, как же тогда я смог рассказать всё это тебе, скажу лишь, что, живя в чертогах тёмного чародея и спасаясь книгами от кошмарных картин его деятельности, я много чего узнал о колдовстве и магии, а кое-что даже научился применять на практике.

      — Ясно в кого у меня такая острая потребность в знаниях, — усмехнулся Атэй, с гордой улыбкой поглядывая на отца.

      — Ещё бы меч приноровился правильно держать, вообще бы цены тебе не было, — рассмеялся тот в ответ.

      — Куда деваться, придётся освоить и эту науку. Твоя история ещё одно подтверждение тому, что для своего задания король выбрал меня неспроста. Видать, его и вправду наставляли Боги. Он как чувствовал, что к сведениям о Близнецах Имга добавится то, что я услышу от тебя. Теперь я знаю, что барону не удалось вернуть перстень, и велика вероятность, что эта вещица по сей день хранится у Коры, а значит, мне также предстоит попробовать найти её, как это в своё время делали миркалы.

      — Надеюсь, ты помнишь мои слова о том, что с ними стало, — насмешливо бросил Родиникан, внушительно расширив глаза. — Тебе лучше забыть об этой девице и о кольцах тоже, и то и другое одинаково опасно и недостижимо.

      — Я дал слово королю.

      — Тебе не следовало разбрасываться обещаниями, которые не сможешь выполнить, сын, — со вздохом уронил Родиникан, спустя минуту. — Затея с поиском Близнецов Имга обречена на провал. Нет причин думать, что, если ты разыщешь Кору, она безропотно отдаст тебе перстень.

      — На этот счёт я поразмыслю, когда разыщу её. Истекло много времени. Сейчас она может быть где угодно и кем угодно, если вообще жива. Так что мне предстоит непростая работа.

      Родиникан, помолчав ещё какое-то время, вновь вперил в сына тяжёлый, испытывающий взгляд.

      — Так ты всерьёз намерен начать поиски, невзирая на то, что теперь знаешь намного больше, чем когда вошёл в эту комнату сегодня?

      — Да, отец. Я должен найти Кору и попытаться выяснить у неё, где сейчас кольцо.

      — Что ж, тогда я скажу тебе ещё кое-что.

      — Я весь внимание.

      — Кора ближе, чем ты думаешь.

      Атэй непонимающе хлопал глазами.

      — Быть того не может! Неужели она в Тэларии?!

      — Ага.

      — Но откуда ты узнал?

      — Недавно она сама заявилась ко мне в обществе наёмников, в отряде которых, как я предполагаю, состоит нынче.

      Всплеснув от удивления руками, Атэй не мог поверить своей удаче.

      — Она стала наёмницей и находится в столице?!

      Родиникан пожал плечами.

      — В столице или нет — утверждать не стану, но я видел её всего несколько недель назад, и уж поверь мне на слово — встречи я ней не ожидал!

      — И как Кора отреагировала, столкнувшись с тобой? — страстно расспрашивал Атэй.

      — Она не узнала меня.

      — Как это не узнала?

      — Мне показалось, она не помнит ничего из того, что было в прошлом, и это ещё не самое странное. С тех пор, как я видел её в последний раз — она будто бы и не изменилась…

      — Что ты имеешь в виду?

      — Ей было немногим больше двадцати, когда произошёл случай, разгневавший Лелаха. Нас с ней по большому счёту разделяло лет семь-восемь разницы.

      Атэй смятённо взирал на отца, не улавливая к чему он клонит.

      — Ну же, сын, соображай! Прошло уже около сорока лет как мы с ней виделись в последний раз, — раздражённо растолковывал Родиникан. — А Кора по-прежнему молода, как в день, когда покинула Сквартадум!

      — Боги Всемогущие! — не сдержался Атэй.

      — Вот и я о том же! Но ошибки быть не может, это она! Я узнал её сразу — глаза, лицо, фигуру, голос. Хотя некоторые детали её внешности и претерпели значительное изменение, в целом она осталась собой — только срезала волосы и одета была в мужскую одежду.

      Атэй к собственному изумлению в один миг обнаружил, чем объяснить, на первый взгляд, невозможную особенность девушки.

      — Кольцо Имга, должно быть, дало ей силу преодолеть старение!

      Родиникан воззрился на сына с сомнением, хотя эта мысль и не была лишена смысла.

      — Ты так думаешь?

      — А что же ещё может заставить время остановиться? Если Близнецы Имга так могущественны, как гласят книги, это вполне возможно!

      — В том-то и загвоздка. Если кольцо у Коры, для чего становиться простой наёмницей и рисковать шкурой за гроши? — готов был опровергнуть эту идею Родиникан. — Позднее я наводил справки — она в отряде Извара Ругнака — их главного, уже почти одиннадцать лет.

      — Вероятно, так ей удобнее скрываться от Левриона, — выдал ещё одну догадку Атэй.

      — Нет. Как я уже сказал, она, судя по всему, не помнит дни, проведённые с Лелахом. В противном случае вообще бы не сунулась в Даргофс. Уж кому, как ни преследуемой предводительнице миркал быть в курсе того, что её бывший хозяин в тэларийской столице дослужился до поста главы Совета. Надо быть сумасшедшей, чтобы после всего маячить у него перед носом с бессовестно украденным кольцом!

      Доводы отца заставили Атэя призадуматься. Он больше не пытался строить предположений, а только хмурился.

      — Зачем она вообще явилась к тебе? — спросил он.

      — Извар хотел, чтобы я помог открыть запечатанную мощным заклинанием шкатулку, попавшую в руки его отряда на одном из заданий. У меня не вышло и они отправились дальше.

      — В шкатулке находилось что-то незаконное?

      — Наверняка.

      — Как думаешь, где мне стоит поискать этих людей?

      — К северу от Даргофса. Я сам рекомендовал им отправиться подальше от столицы. Можно узнать больше, но на это нужно время.

      — У меня его нет, — вздохнул Атэй. — Я отправлюсь на север, возможно, их отряд встретится мне в пути.

      — Сомнительно, что Извар поведёт своих людей известными большинству дорогами, а в таком случае, тебе придётся недели, если не месяцы, блуждать окольными тропами, и не факт, что это блуждание увенчается успехом.

      — Как бы там ни было, откладывать исполнение воли короля я не намерен.

      — Ты слишком горячишься.

      — Ты не веришь в меня, отец, это не беда. Выбрав службу библиотекаря, я похоронил твои мечты слепить из меня достойного воина.

      — Дело не в моих мечтах, — отрезал Родиникан, поднимаясь из-за стола и делая несколько шагов по комнате. — Ты собираешься сунуться в пекло и ждёшь, что я буду просто наблюдать, даже не попытавшись тебя отговорить от этого безумия. Я рассказал тебе всё, что знал и видел, для того, чтобы ты понял — кольца тебе не добыть!

      — Не согласен. Благодаря твоему рассказу, я знаю, у кого оно, и, что ещё важнее — этот человек находится на землях Тэларии. Я дал слово королю и сдержу его. По крайней мере, сделаю всё, что смогу, ведь долг каждого тэларийца верой и правдой служить государю и защищать родную землю.

      — Высокопарные слова, да и только. Ты летаешь в облаках, Атэй, а пора бы уже спуститься на землю. Это не игра. Любой, кто перебегает дорожку королеве, рискует не сносить головы, а раз твоё задание связано с поиском лекарства для Леории, значит, и с Андроменой тоже.

      — У нашего разговора с королём не было свидетелей. Осмелюсь предположить, что Андромена даже не знает о моём существовании.

      — Узнает, будь уверен. Если не через своих вездесущих шпионов, так с помощью магии.

      — Позволь тебе напомнить, я тоже кое-что знаю о магии, — нашёлся юноша.

      Родиникан осадил его строгим взглядом.

      — Не будь так самоуверен. Те крохи знаний, что я дал тебе, ничто по сравнению с опытом и силой мага равного королеве или Лелаху, который, я убеждён, также не похоронил надежд вернуть себе утраченное.

      — И всё же я не беззащитен, как может показаться со стороны.

      — Но и не готов для такого ответственного поручения, каким наделил тебя Адий.

      — Судьба распорядилась именно так, я должен гордиться этим и ты тоже.

      — Гордиться? Гордиться тем, что мой сын подвергнется смертельной опасности ради обещания монарху, чей рассудок помутился задолго до того, как он отдал приказ? У Адия в услужении сотни рыцарей и доблестных воинов, зачем он поручил это тебе? — не унимался Родиникан.

      — Полагаю, он увидел во мне нечто, чего не замечал в других, к тому же, все его поверенные лица, на которых он полагался, в итоге либо подводили его, либо загадочно исчезали.

      — Вот и делай выводы! Все, кто, так или иначе, соприкасается с проклятыми кольцами и интригами Андромены, плохо заканчивают.

      — Я не кретин и понимаю, что представляет собой моё желание вмешаться в планы этой злобной ведьмы, превратившей нашего короля в растение! — начал сердиться Атэй.

      — А, по-моему, ты не только этого не понимаешь, но и не осознаешь, какой опасности подвергнешь свою семью, — старался надавить на него Родиникан. — Мы с твоей матерью стольким пожертвовали, чтобы ты мог расти, учиться и ни в чём не знать нужды, и вот к чему привели наши старания.

      — Предлагаешь просто закрыть глаза на происходящее и жить своей жизнью дальше, сделав вид, что никакого разговора с королём не было? Что мне нет дела до того будущего, которое готовит нам захватившая престол злыдня? Продолжать коротать дни в стенах библиотеки, не сегодня, так завтра застав её выгоревшей дотла, ведь война, рано или поздно, ступит и на наш порог.

      — Всем нам непросто смириться с решениями нынешней власти, но и противопоставить ей у нас нечего.

      — Это только потому, что люди бездействуют, надеясь на кого-то, кто явится к ним и спасёт! Чтобы что-то изменилось, нужно начать борьбу уже сейчас и начать самим!

      — И ты возомнил себя именно тем человеком, которому по силам что-то изменить?

      — Я не утверждаю, что у меня получится, но я хотя бы точно узнаю, на что гожусь. Я пришёл сюда сегодня и рассказал тебе обо всём, потому что думал, ты поддержишь меня, но, если это не так, мне остаётся лишь поблагодарить тебя за всё и откланяться.

      Атэй запальчиво встал, но Родиникан резко опустил ладонь ему на плечо и вынудил обратно опуститься на стул.

      — Сиди, — приказным тоном сказал он. — Наёмники покинули город в направлении северо-востока. Завтра я побеседую кое с кем, может, удастся узнать больше. Думаю, один день промедления большой роли не сыграет, а если сведения окажутся полезными, ты только выиграешь.

      — Нет, отец, я не стану ждать. Я верю в судьбу. У меня есть благословение короля, оно направит меня.