На берегу моря стоял красивый белый особняк с якобы античными колоннами, высокими полукруглыми окнами и балкончиками на втором этаже. Особняк не выглядел заброшенным при том, что в нем никто не жил уже много лет.

Море тихо лизало желто-коричневый песок, шуршало редкой выброшенной на мелководье галькой. Неподалеку располагался небольшой любительский пляж, на котором резвились дети, загорали и играли в мяч взрослые, плавали на небольших надувных лодках целыми семьями. Но в особняк никто из местных никогда не ходил.

Любопытным туристам местные часто рассказывали байку о том, что некая семья погибла в этом доме. Сначала муж убил жену на почве ревности, а после добил детей и убился сам. И теперь, спустя много лет, там обитают призраки мужа и жены, так и не нашедшие выхода из дома. О детях почему-то умалчивали, то ли их призраков никто никогда не видел, то ли не интересны они праздной публике. Чаще всего о призраках начинали говорить вечером, когда группы людей — чаще всего молодых и веселых — собирались у костров, жарили сосиски и кусочки мяса на манер шашлыков, пили пиво и хотели послушать жуткие истории.

Иногда о доме у моря говорили в кафе или маленьких ресторанчиках, разбросанных по побережью то тут, то там. Тогда обязательно к рассказу добавлялись неизвестные никому подробности в надежде, что богатый турист приплатит за выдумки и согласится заказать еще что-нибудь, чтобы дослушать историю до конца. Все же на это побережье чаще всего и ехали за отдыхом, легендой и страшными историями. Просто так лежать и загорать на пляже скучно, да и напиваться вечером тоже не слишком хорошо. Зато пропустить стаканчик вина, выслушивая длинную историю дома, сам бог велел.

Порой в доме светились окна или слышался какой-то шум. Чаще всего, конечно же, вечером. Иногда подошедшие как можно ближе смельчаки могли видеть женский силуэт у окна. Иногда слышались голоса, но поди разбери — то ли туристы перекрикиваются, то ли чайки, то ли ветер завывает. Достоверно ничего не известно.

Обстановку дома тоже никто не менял никогда. Порой для самых богатых и любопытных открывали его двери. Внутри дом не был богато украшен и представлял собой обычное обиталище людей с неплохим, но не слишком шикарным заработком. Обыкновенные деревянные двери, самая банальная каменная лестница, ведущая на второй этаж и чердак. Обычная кухня, оформленная в светлых тонах, правда, с устаревшей и неработающей техникой, ну так никто и не собирался в ней больше готовить.

Больше всего туристов интересовали комнаты хозяев на втором этаже — место, где произошло убийство. Порой особо впечатлительные клялись, что видели кровь на сероватых от времени простынях, слышали всхлипывания женщины и даже находили под подушкой нож… Но что из этого правда, а что вымысел богатой фантазии, узнать достоверное невозможно.

Призраки в доме на самом деле были. Просто показывались не всем и не всегда. Чаще всего они активизировались на годовщину своей смерти — в жаркую июльскую ночь, когда воздух слишком душный, ветра почти нет, на небе ни облачка и можно увидеть огромные светящиеся звезды. Тогда призраки оживали. Трагедия, развернувшаяся в доме, случалась снова и снова. Снова жена не до конца прожарила креветки, и муж на нервах швырнул в нее нож. Снова случилась ссора. Снова бедная женщина убегала по лестнице, надеясь запереться в своей комнате, под крики супруга, обвинявшего ее в неверности. Хотя неверный как раз был он сам. Снова и снова она не добегала какие-то жалкие метры, снова не успевала захлопнуть дверь спальни. Снова оказывалась раненой на собственной постели. Снова на некогда белых простынях растекалось алое пятно…

Снова плакали дети. И снова муж шел методично уничтожать якобы не своих детей. Хотя дети были его родными. Позднее призраки детей пропали, но муж с женой все так же не могли отпустить друг друга. Он снова убивал ее, детей, а потом и себя. Окровавленный нож порой появлялся то в ванной, то в кухне — призраки разыгрывали одну и ту же сцену, но некоторые детали порой менялись. Иногда жена все же успевала скрыться в спальне, и тогда муж вышибал плечом ее дверь. Иногда он убивал ее прямо на лестнице, если она вовсе не успевала сбежать. На лестнице порой тоже появлялось кровавое пятно, но намного реже, чем в спальне.

В одну из таких беспокойных ночей, когда умирающая женщина снова лежала на кровати, истекая кровью, боги смилостивились над этими грешными душами. Трое посланцев богов спустились в дому у моря и медленно взошли по потрескавшейся некогда белой мраморной лестнице. Дверь сама собой отворилась и захлопнулась за ними. Призраки прекратили метаться и застыли чуть светящимися фигурами, глядя на пришедших им на выручку молодых богов. Один из них взял обоих за плечи и наказал простить друг друга. Искренне и по-настоящему, ведь только так они смогут наконец выйти из дома у моря. Сначала призраки не желали прощать, ругались друг на друга, но потом, когда другой бог пообещал им, что они снова смогут увидеть звезды, они смирились.

Прощение далось им нелегко. Муж с женой долго глядели друг на друга, молчали и тянули время, но все же… Им не потребовалось слов. Сначала жена, а потом и муж стали сиять все ярче. Их сияние разгорелось до яркого белого света, способного ослепить обычного человека. Боги же спокойно взирали на это действо. Когда призраки перестали светиться, они стали похожи на себя при жизни, а не при смерти. Исчезли кровавые капли, их лица разгладились, одежда расправилась, головы поднялись.

Боги медленно вывели их из дома и позволили посмотреть на звезды. Призраки тихо колыхались не то от ветра, не то от каких иных колебаний. Они смотрели в ночное темно-синее, почти черное небо. Они любовались яркими, огромными звездами. Наслаждались пением ночных птиц и шуршанием моря. Волны тихо лизали берег, будто настраивали призраков на мирный лад.

Через несколько минут боги взяли призраков под руки, и все потонуло в яркой белой вспышке. Души наконец-то освободились.

Легенды о доме у моря никуда не делись, но больше ничем не подтверждались. Никто больше не видел кровавых пятен, никто не слышал шум перебранки или другие голоса. Дом у моря наконец обрел долгожданный покой.