Стейси
Я прислоняюсь к капоту нашего автомобиля и нервно стучу кончиками пальцев по покрытой серой краской поверхности. Рассеянно отмечаю, что неплохо было бы отвезти наш минивэн в автомастерскую. Краска местами уже содрана, а карбюратор в последнее время стал часто барахлить. Этот простенький в фасоне Volkswagen Caravelle, который я за глаза называю Кэрри, мы приобрели пару лет назад у папиного коллеги почти за бесценок. Тогда Кэрри был в самом плачевном состоянии и мистер Фостер махнул на него рукой, сказав, что «этой развалюхе самое место на кладбище ржавого металлолома». Отец поспорил, что вернет машину к жизни за два дня. А мистер Фостер сказал, что если Бен действительно это сделает, то он продаст минивэн, скинув семьдесят процентов его реальной стоимости. Теперь Кэрри наш верный друг. Будет жалко, если с ним что-то случится. Вспоминаю мамину машину, которую пришлось сдать в металлолом. Неприятные ощущения вновь накрывают меня с головой, и я передергиваю плечами.
Это не моя вина. Не моя.
Но все же я виновата...
Делаю глубокий вдох и поворачиваю голову в сторону ангара. Щурю глаза от яркого слепящего солнца и кусаю губы, раздирая тонкую кожицу.
Там был кто-то.
А может, что-то?
Появляется ощущение, что с этим местом что-то не так. Сначала шаги ночью, теперь тень в ангаре. Напоминает среднестатистический фильм ужасов, да только мы не в фильме. Слизываю выступившую на губах кровь и сдуваю с лица непослушные волосы. Поворачиваю голову в сторону дома, нетерпеливо притопывая ногой. Отец сказал, что зайдет только за ключами от Кэрри, но его нет уже пятнадцать минут. Наверняка разговаривает с Эдом, но мне уже надоело торчать на улице одной. Переминаюсь с ноги на ногу, а потом быстро иду в дом. Чуть ли не бегом миную ужасную дверь в подвал, неосознанно задерживая дыхание.
Я боюсь, что если в третий раз почувствую запах гнили, то мне уже не будет казаться, что это лишь мое воображение.
Слышу на кухне голос отца и радуюсь, что выбрала верный путь. Скорее всего, я была права, и он действительно разговаривает с Эдвардом. До кухни два шага, и я могу расслышать, что говорит папа.
— Джули, дай ей шанс, это была не ее вина.
— Это она так сказала, — понимаю, что ошиблась, и отец разговаривает с мамой. Голос Джулии пропитан ядом. Женщина злится, и я догадываюсь, о чем они говорят.
— Это подтвердила полиция. Джул, ты сама видела заключение. Это же Стейси, ты ее знаешь, — Бен тяжело вздыхает. — Я буду рядом. Мы не можем всю жизнь наказывать ее за это. Мы переехали с целью начать новую жизнь и...
— Нет, — отрезает мать и я слышу грохот, словно кто-то со всей силы ударил кулаком по столу. — Бен, я запрещаю тебе пускать Стейси за руль, ты меня понял?
— Как скажешь, — отец говорит тихо, растягивая слова, сдерживаясь, чтобы не накричать на жену. А я, тихо ступая на деревянный пол, разворачиваюсь и иду на улицу к Кэрри. Внутри все сжимается от боли и обиды. Такое впечатление, будто в душу воткнули раскаленную кочергу и забыли.
Мама не права.
Было официально подтверждено, что это не моя вина.
Так почему она мне не верит?
Вновь прислоняюсь к капоту минивэна и ласково хлопаю машину по поверхности.
— А было бы так здорово, Кэрри. Ты, я и дорога...
На пороге дома появляется отец и одаривает меня фальшивой улыбкой. Машет рукой, в которой на солнце блестят ключи, и быстрым шагом направляется в мою сторону. В последний раз провожу кончиками пальцев по капоту, и забираюсь на пассажирское сидение. Папа садится рядом и вставляет ключ в зажигание. Мы молчим, но тишина не кажется неловкой. Нам комфортно вдвоем, в нашей тишине. Поворачиваю голову, глядя в окно и замечаю маму, которая наблюдает за нами из кухни. Губы женщины сжаты в тонкую полоску, но, заметив мой взгляд, Джулия машет полотенцем, которым вытирала руки.
Если это новая жизнь, то застрелите меня, пожалуйста.
— Ну что, Стейс, готова выйти в люди? — папа толкает меня плечом, заставляя вернуться в наш с ним персональный мир, ограничивающийся салоном Кэрри, но большего и не надо. Я широко улыбаюсь, не желая портить отцу настроение еще больше.
Я не такая, как моя мать.
— Готова вспомнить, что такое цивилизация.
— О, да ладно, мы только вчера переехали, ты не могла забыть, — смеется Бен, поддерживая шутку, как всегда делал.
Папа всегда знает, когда я шучу, а когда говорю серьезно. Папа знает меня.
— Ну, хорошо, тогда я просто готова заценить местный народ и намерена помочь тебе в выборе запчастей для машины О'Брайенов, — пристегиваюсь и расслабленно откидываюсь на сидении. Папа заводит Кэрри и аккуратно выезжает на пыльную дорогу, ведущую к основному шоссе.
— Вот это моя девочка, — довольно тянет Бен.
Я опускаю стекло, позволяя теплому ветру ворваться в салон автомобиля. Папа отбивает непонятный ритм пальцами на руле и напевает под нос неизвестную мне песню, и я думаю, что это один из лучших моментов моей жизни.
***
Дилан
Я выхожу из комнаты Лизы и Эда, крепко сжимая в руке этот чертов ключ от чертового подвала с чертовой тайной. Мне хочется крушить, хочется разнести этот дом на щепки и бежать отсюда, бежать без оглядки, как когда-то предлагали родители.
Но они очень быстро поплатились за это желание и за свой страх.
Плотно сжимаю губы и прячу в карман джинс ключ. Вытираю ладони друг о друга и нервно облизываю губы.
Спрячь ключ. Легко сказать.
Иду в сторону лестницы, перебирая в голове все возможные варианты мест, где эту вещь не найдут, но ничего путного на ум не приходит.
Выбросить. Выбросить к чертовой матери.
Гениальный план, Дил.
Переминаюсь с ноги на ногу, стоя у края лестницы, совершенно не зная, что делать.
Не бояться. Главное не бояться.
Делаю шаг вперед, спускаясь на одну ступень, и тут мое внимание привлекает детский смех из комнаты в конце коридора. Наверное, там устроили спальню Джасперу. Провожу языком по зубам и решительно двигаюсь в сторону источника шума. Я должен проверить.
***
Она стоит в комнате малыша, широко разведя бледные руки в стороны. Бездонные черные дыры вместо глаз направлены в сторону приоткрытой двери. Рот раскрыт в беззвучном крике, белая ночная рубашка испачкана теперь уже вечно свежей кровью. Джаспер тянет к Ней ручки и смеется.
Ведь Она сказала, что не причинит ему вреда.
***
Дилан
Медленно подхожу к комнате Джаспера. Чувствую, как мои руки трясутся. Сердце бьется, как бешенное, будто мне вкололи лошадиную дозу адреналина. Облизываю сухие губы и с трудом сглатываю.Ведь я знаю, Что находится там. Дверь приоткрыта, и я вижу ребенка, стоящего около окна и тянущего руки к кому-то, кого я не могу разглядеть в эту щель между дверью и косяком.
Но я знаю, Что я увижу, когда зайду внутрь.
Толкаю дверь. Старательно отвожу взгляд, глядя исключительно на младшего Мэддокса, который продолжает задорно смеяться. Как будто играет в какую-то веселую игру.
Но это не игра.
— Джаспер? — тихо зову мальчика по имени, переступая порог комнаты. Я чувствую, как меня буквально прожигают насквозь взглядом. Но я смотрю только на Джаса. Ребенок прекращает смеяться и поворачивается ко мне. Склоняет голову на бок, и смотрит на меня своими темными глазами, слишком умными, для трехлетнего ребенка. Я присаживаюсь на корточках и и тяну к нему руку.
— Хэй, Джаспер, привет. Я Дилан.
Мальчишка кивает и улыбается, и я понимаю, что дружеские отношения установлены. Джаспер подходит ко мне и указывает пальчиком в сторону окна, вопросительно глядя на меня. Я осторожно кладу ему руки на плечи и криво улыбаюсь, пытаясь унять бешенный ритм сердца.
— Я знаю... Ты тоже их видишь, да?
***
Она смотрит на двух живых людей своими бездонными черными глазами, беззвучно крича. Тянет к ним руки, но они безвольно опускаются вниз. Она склоняет голову на бок и растворяется в воздухе, оставляя после себя лишь воспоминание.
***
Стейси
Мы с папой въезжаем в город, и я начинаю быстро вертеть головой в разные стороны, пытаясь понять, что из себя представляет столь маленький населенный пункт. Все пятнадцать минут, пока мы ехали, мое воображение рисовало мне этакий старинный город, примерно девятнадцатого века, с небольшими домиками и пустыми улицами, так как, в моем представлении, в таких городах от силы живет человек двадцать.
Однако, чем дальше мы едем, тем сильнее я убеждаюсь в том, что глубоко заблуждалась.
В основном жилые дома представляют собой девятиэтажки с наружными лестницами, по которым в нашем городе можно было забраться не только в свою квартиру. Замечаю пару открытых окон и на ум приходит мысль, что все же здесь все друг друга знают и им незачем задумываться о безопасности. Мы проезжаем спортивную площадку, и я замечаю, что во всяком случае подростков здесь есть человек пятнадцать, что уже разрушает мою теорию о «полутора человеках». Отец снижаем скорость, и я могу спокойно рассмотреть маленькие магазинчики, которые приютились между домами, а некоторые занимают и первый этаж жилых домов. Понимаю, что городок мне определенно нравится. В нем тихо и уютно. В нем спокойно. Пожалуй, если через месяц я буду проводить здесь практически весь день из-за школы, то эта жизнь меня устраивает
— Пап, ты точно знаешь, куда нам ехать? — нарушаю тишину и смотрю на отца, который что-то довольно мычит себе под нос. Бен прекращает свое занятие и подмигивает мне.
— Стейси, ты же знаешь, у меня чутье на всякий металлолом!
— Да, но при этом без карты ты не ориентируешься в чужом городе, — внимательно смотрю в окно, чтобы не пропустить вывеску магазина, сообщающего о том, что там продается все необходимое для машины. Создается впечатление, что здесь только одна улица, поэтому я думаю, что точно не должна проморгать его.
— Дилан любезно во всех подробностях рассказал мне, куда ехать, — объясняет папа и поворачивает ко мне голову. — Кстати, как тебе наши новые соседи?
— Вернее, один определенный сосед? — хмыкаю. — Боишься, что мы с Диланом не уживемся?
— Ну, все же вы взрослые уже...
— Пап, об этом надо было думать до того, как привозить меня сюда, — закатываю глаза и снова отворачиваюсь к окну. — Не волнуйся, мы уже нашли общий язык. Я не лезу в его жизнь, а он не лезет в мою.
— Что ж, это правильно, — Бен останавливает Кэрри у автомобильной мастерской «У Джендри» и заглушает мотор. — Приехали.
— А магазина тут нет? — с сомнением смотрю на покосившуюся вывеску и облупившуюся краску, но выхожу из машины. Папа достает из бардачка портмоне и, подойдя ко мне, треплет меня по голове.
— Стейси, не придирайся. Это мастерская и магазин. Два в одном.
— Эконом-класс, — не могу удержаться от язвительного комментария и следом за папой захожу внутрь. Сразу же оказываюсь в прохладном и приятном полумраке, вдыхая знакомый с детства запах машинного масла. Вслед за отцом подхожу к прилавку, разглядывая гаечные ключи и ремни, висящее на стене рядом с дверью за прилавком. Скорее всего, она ведет в мастерскую. Папа ударяет ладонью по колокольчику и поворачивается ко мне.
— Как думаешь, Стейс, может нам после заехать в ближайший магазин и взять напрокат диск с каким-нибудь ужастиком?
— Мама не любит ужастики, — надуваю щеки и облокачиваюсь на прилавок. — Опять будет ругаться.
— Маме не обязательно смотреть с нами, — папа подмигивает мне и в этот момент открывается дверь за прилавком и на пороге появляется невысокого роста мужчина, крепкого телосложения, с ежиком выцветших на солнце волос. Ему на вид лет пятьдесят, тонкие морщины в уголках глаз указывают на то, что он часто улыбается. Он вытирает о серую тряпку руки, испачканные в машинном масле, а затем убирает ее в задний карман поношенного комбинезона.
— Джендри? — спрашивает папа, указывая большим пальцем себе за спину, намекая на вывеску у входа. Мужчина улыбается и качает головой.
— Нет, меня зовут Сэм Гиллс, я был учеником Джендри Картера. Считайте, что эта мастерская перешла мне по наследству.
— Я Бен Мэддокс, а это моя дочь Стейси, — представляется отец и сразу переходит к делу, начиная перечислять нужные ему детали для Мустанга, а я, вежливо кивнув улыбчивому продавцу, иду вдоль прилавков, разглядывая старые фотографии, висящие на стенах. В основном на них изображен высокий худощавый мужчина, чем-то смахивающий на богомола. Судя по всему, это прежний владелец мастерской, Джендри. Иду мимо стены и вижу его рядом с вывеской, когда она еще висела ровно и краска аккуратно лежала. Вижу его в мастерской возле машины. Вижу его с маленьким мальчиком в той же мастерской. Наверное, это Сэм. А вот и другая фотография, уже с другим мальчишкой и двумя девочками примерно моего возраста. Рядом с ними стоит красивая женщина и машет рукой. С улыбкой разглядываю фото, понимая, что это семья Картеров в полном составе. Приглядываюсь внимательнее и тут словно что-то ударяет меня под дых.
Они стоят на улице на ферме, где мы сейчас живем.
Нервно оборачиваюсь на мужчин, спорящих о преимуществах и недостатках автоматики в машине, и кашляю, привлекая внимание.
— Извините, мистер Гиллс...
— Называй меня просто Сэм, — добродушно отзывается механик и вопросительно приподнимает брови. Я вновь откашливаюсь и указываю на привлекшую мое внимание фотографию.
— Сэм, скажите, а это мистер Картер и его семья на ферме...
— Да, там сейчас живет семья О'Брайенов, — мужчина хмурится и тут же расплывается в улыбке. — Ну точно. Эд недавно заезжал ко мне и говорил, что к ним переезжает семья его умершего друга Фреда. Это вы, верно?
— Да, — папа подходит ко мне и разглядывает фотографию. — Ух ты, и вправду наша ферма!
— А почему дом во владении О'Брайенов? Если Джендри и его жена умерли, то он должен был перейти по наследству его детям, — поджимаю губы и пытаюсь мысленно подсчитать, сколько лет должно быть младшему сыну Картера. Замечаю, что снимок внизу датирован 1965 годом. Прошло пятьдесят лет, значит сыну должно быть где-то около пятидесяти пяти.
— Не к кому было переходить, Стейси, — Сэм облокачивается на прилавок и морщит нос. — Они все погибли спустя неделю после того, как был сделан снимок.
— Ух ты, наш дом еще и с историей, — замечает папа и смеется. — Это уже интересно.
— Ничего интересного. Джендри сошел с ума и убил свою семью, — тихо произносит мистер Гиллс. — Потом сам вызвал полицию. Его определили в психиатрическую лечебницу в другом городе, где он и умер двадцать лет спустя.
Сошел с ума? Не очень обнадеживает...
— Ух ты, — Бен качает головой и хлопает в ладоши. — Ладно, вернемся к нашим ремням...
Через полчаса мы выходим из мастерской на палящее солнце, таща туго набитые пакеты в Кэрри. Сэм помогает нам погрузить все покупки в минивэн и делает отцу предложение, от которого невозможно отказаться.
— Слушай, Бен, мне как раз нужен механик в мастерскую. Как думаешь, справишься?
Отец задумчиво щурит глаза и кивает:
— Еще бы!
Мужчины ударяют «по рукам», а я забираюсь в Кэрри. Из головы не идут слова Сэма.
Джендри сошел с ума и убил всю свою семью.
И почему мне кажется, что это произошло не просто так?
***
Мы возвращаемся на ферму через два часа. Эд помогает отцу вытащить из машины пакеты, а я прижимаю к себе, как великую ценность, диск с любимым фильмом «Кошмар на улице Вязов». С усмешкой думаю, что и так в жизни кошмаров хватает.
Выхожу из Кэрри и делаю глубокий вдох, заполняя легкие свежим воздухом, пропитанным запахом подсолнухов. Это место настолько светлое, что у меня не укладывается в голове то, что здесь могло произойти что-то ужасное.
Однако последние события доказывают, что с этим местом не все в порядке.
Делаю шаг вперед и запинаюсь о собственную ногу. Смотрю вниз и замечаю, что у меня развязались шнурки.
— О, просто прекрасно, — ворчу под нос и машу папе, чтобы они с Эдом меня не ждали.
Кладу коробочку с фильмом на капот Кэрри и наклоняюсь, чтобы завязать эту пакость. С жалостью понимаю, что этот день еще не скоро закончится, а с моим природным «везением» развязавшиеся шнурки — это лишь начало безумия.
Справившись с нелегкой задачей, распрямляю спину и бросаю взгляд на окна родительской комнаты. Мои глаза расширяются, а рот раскрывается в беззвучном крике.
Она стоит в окне, глядя на меня бездонными черными дырами на месте глаз. Ее рот раскрыт, словно она кричит, но я не слышу ни звука, кроме своего сбитого дыхания.
Потому что я узнаю Ее.
Это жена Джендри Картера, погибшая пятьдесят лет назад.