– вершинин, глянь на меня.

хрясь, железом по барабанным перепонкам, ножом по цепи, закрывающей дверь, железом внезапно разрывается, и внезапно железо не серое, а разливается красным, алым, клубничным вареньем по стене заброшки. дыра в чьей-то голове, железная пуля в черепушке, о стенки бьется, как басист на концерте.

– паш, слушай мой голос…

павел слушает. каждый лишний шаг: аня? фантом? этот неизвестный, пропахший железом? павел слушает, слушает, слушает, не сбавляя шага, бежит, не думая ни секунды, весь воздух в раз становится концентрированным кислородом, от которого тошнит и становится невозможно свободно вдохнуть.

– паша, пожалуйста, слушай: глубокий вдох и выдох.

вода холодная. вода цепляет одежду, утягивая вниз неуемным грузом, камнем на шее, ты – щенок, которого недобросовестный хозяин топит. паша раскрывает рот пошире, словно то поможет словить хоть каплю воздуха, но лишь вода, вода, вода, она везде, ты в ней раствориться можешь…

неизвестный, пропахший железом, выдергивает из воды, грубо вышвыривая на плитки бассейна. железо и хлорка.

паша выкашливает воду: паша раскрывает наконец глаза.

неизвестный внезапно обретает форму, лицо, запах железа обращается едким одеколоном, а еще – руками. паша ошарашенно, словно впервые с физиологией столкнулся, от одного касания по ладони опять набирает воды в легкие. губы едва шевелятся, нескладно диктуют:

– руки.

его слушают мгновенно, тут же убираясь подальше. и все же голос опять звучит железом. нет, не железо. мягче:

– паш, вода на столе. сам выпьешь?

неизвестный – неизвестный? – то вылавливает из воды, то толкает в нее. конфуз стопорит мозговую мясорубку на секунду. паша негнущимися пальцами подхватывает стекло, делает глоток и тут же роняет на пол, задерживая дыхание – разобьется. но звона нет, паша стопами ощущает теплый ковер. ковер? а где же плитка?

– паша, – стакан поднимается опять к его губам, – паш, ты слушаешь?

вершинин ведет глазами: неизвестный оборачивается генералом.