Встретившись со своим отражением в зеркале, Хёнджин вдруг осознал, что у него не получается бороться с собственным волнением. Устроившись на работу в «Жемчужину морей», он рисковал куда больше, чем остальные, прежде всего быть узнанным любым из знакомых его родителей, постоянно заседающих в дорогущих ресторанах, — легче легкого. И потому, несмотря на внешнее недовольство, Хёнджин был рад, что поработает именно уборщиком вместо того, чтобы постоянно трястись от страха, что в ресторан зайдет кто-то из знакомых лиц. Оставалось только благодарить парней за то, что они заблаговременно подумали обо всем и позаботились о нем. А рядом с Минхо будет совсем не скучно.

Феликс остался у Хёнджина на все выходные и, только что выйдя из душа, принялся наводить марафет, дабы соответствовать званию привлекательного официанта одного из самых дорогих и престижных ресторанов Кореи. Легкий макияж, прическа, рабочая форма — всё на высоте, и упрекнуть не в чем, тогда как Хёнджин, ни о чем не заботясь, заплел светлые волосы в хвост, оставив короткие пряди лежать на тыльной стороне шеи. Если ему еще нарисовать пару морщин и круги под глазами, то его точно ни одна живая душа не узнает. А так всё еще неотразим без всяких стараний.

— Наш принц сеульский — уборщик, поверить до сих пор не могу, — сказал Чанбин, присвистнув, как только увидел Хёнджина в рабочем костюме. Тот закатил глаза и поджал губы, и с таким взглядом он выглядел действительно угрожающе. — Не переживай, ты будешь красив, даже если наденешь на себя мешок!

На бедре самого Чанбина, одетого во все черное так, чтобы футболка и штаны с кучей карманов подчеркивали его мышцы, красовался чехол с рацией внутри, в ухо вставлен еще пока не включенный наушник с тянущимся от него проводом, на втором бедре — кобура с пистолетом, не хватает только солнцезащитных очков и какой-нибудь татуировки, чтобы от него все в округе разбежались.

— Ты тоже вполне сносно выглядишь, — кивнул Хёнджин и показал большой палец вверх, а потом мгновенно опустил его вниз.

— А мне форма мала, — Хан без конца поправлял ее, чтобы не выправлялась из штанов, но белоснежная рубашка так и норовила поползти вверх, оголяя небольшую часть живота. — Какой-то кошмар! Либо они что-то напутали с размером, либо это я что-то с ним напутал. Как здесь сосредоточиться на работе?

— А ты попробуй просто не съесть всё, что плохо лежит, и забыть о своей рубашке, тогда, может быть, что-то и получится, — Чонин не собирался надевать свой поварский колпак, точно не при парнях, а вот Сынмин им будто гордился, разве что фартук не надел. Радости столько, будто готовить умеет, но кто такой Чонин, чтобы мешать другу быть счастливым?

— Заканчивайте препираться и сосредоточьтесь, — Чан посмотрел на всех них с укоризной и прищурился, глядя на двери для персонала, а потом раздал каждому микро-наушник для связи друг с другом. — Наша основная задача — смотреть в оба глаза, выискивая всё, что может показаться хоть сколько-нибудь подозрительным. На мне, Хане и Феликсе — посетители. Прислушиваемся к беседам и телефонным разговорам, следим за состоянием гостей и их вменяемостью, особенно на пляже. На Чанбине — камеры, будет нас прикрывать, если что-то пойдет не так, и патруль коридоров. На Хёнджине и Минхо — номера отеля. Проверяете всё, что плохо лежит, запоминаете планировку комнат, смотрите, что хранится в холодильниках и морозильных камерах, везде, где может быть спрятано нечто подозрительное. На Сынмине и Чонине — кухня. Мы не знаем, с чем мы имеем дело и что здесь происходит. Но если в этом месте производят наркотик, вы должны заметить запрещенные ингредиенты, странности в поведении других поваров, тайники в кладовых, что угодно. Если с кем-то из вас свяжутся и предложат, например, сотрудничество — тут же докладывайте мне, я решу, что с этим делать. Всем всё ясно?

— Есть, начальник Вулфчан, — Чанбин встал по стойке смирно и, откланявшись, отправился на свое рабочее место.

Свежий утренний воздух ударил в нос сразу же, стоило выйти во внутренний двор отеля с кучей столиков по всему периметру, огромным танцполом и двумя барами: один на земле, другой — прямо на воде. Наиболее работоспособные постояльцы спустились из своих номеров к завтраку. Родители с детьми, женатые пары, куча иностранцев — пока ничего удивительного. Чан и Хан пока только и занимались тем, что слушали различные семейные истории, рассказы, шутки, детский смех да разносили по столикам заказы. Какая-то молодая девица, похожая на француженку, опустила в карман Чана бумажку со своим номером телефона, которую тот решил оставить на всякий случай. Мало ли что в работе может пригодиться. Ближе к обеду нудная обстановка явно оживилась. Заиграла куда более веселая музыка, на танцпол вышла молодежь, компания только что достигших совершеннолетия парней взяла себе выпить что покрепче, в воде начали плескаться люди разных возрастов.

— Ты слышала, члена национальной ассамблеи Ги нашли мертвым в своей квартире? — спросил мужчина у своей, видимо, знакомой или коллеги, пока Чан подносил им напитки. Еще одна смерть. — Вскрытие провели, мои знакомые «оттуда», — мужчина указал пальцем вверх, — рассказали, и ничего такого врачи не нашли. Причина смерти не выяснена, похоже, что это какой-то яд или что-то вроде того. Пока допрашивают знакомых и друзей члена ассамблеи, стараются выяснить, чем он занимался вне работы.

— По новостям передавали о его смерти, но я ничего такого не слышала, — удивленно сказала женщина, и Чан поспешил принести и заказанные блинчики, чтобы успеть послушать, что еще расскажут. — Мой коллега из офиса тоже недавно умер, и тоже неясно, из-за чего. Неужели в наших клиниках сидят настолько глупые эксперты, что не могут найти причину смерти?

— Да в последнее время вообще дела странные творятся. Недалеко от трассы нашли несколько трупов, пробили по документам, у некоторых они липовые, некоторые сидели. Говорят, неделю назад слышали как раз там какую-то перестрелку. Вопрос только в том, почему уполномоченные люди ничего не делают. Такая халатность. Неужели нельзя поставить камеры в радиусе километра от трассы? Столько людей там убивают и похищают!

Жалобы продолжались еще долго, и Чан, обслуживающий и соседние столики, потерял всякий интерес к разговору. Знали бы эти люди, что человек, участвовавший в той перестрелке, находится прямо перед ними. Это может быть простым совпадением, конечно, но если от странных причин умирают не только члены ассамблей и не только члены правительства, но и простые люди, то эта зараза успела слишком сильно распространиться по всему Сеулу. И что, черт возьми, этот Черный сокол имел в виду, когда дал сюда наводку?

В зале ресторана обстановка была ничуть не лучше, а даже еще хуже. В солнечную погоду всех потянуло на улицу, в здании почти никого не было, и Феликс брал обслуживание почти всех столиков на себя, за что коллеги сразу же полюбили его горячей любовью. Оставалось только надеяться, что к вечеру народ оживится. Кроме подслушивания житейских разговоров и пары влюбленных взглядов от юных девиц, Феликс не успел добиться ничего. Следовало почаще напоминать себе, что с начала рабочего дня прошло всего несколько часов, и едва ли за это время можно что-то выяснить.

— Давай, скорее, сюда. У нас с тобой не так много времени!

Голос знакомый, даже очень. Стоящий спиной к двери Феликс осмелился повернуть голову на пару сантиметров назад и увидел того, кого меньше всего ожидал — господина Чхон, своего двоюродного дядюшку. Тревога мгновенно отравила весь здравый смысл и сосредоточенность вместе с ним. Тут же схватив со стола меню, Феликс закрыл им лицо и маленькими, но аккуратными шагами принялся отходить к противоположной стене, чтобы скрыться за дверями кухни. К счастью, господин Чхон даже не смотрел в эту сторону, упрямо направляясь через весь ресторан во внутренний двор отеля, а сзади него плелась девушка в красивом платье и на каблуках, но из-за длинных волос, переброшенных через плечо, было совсем не видно, кто она такая. Убедившись, что наушник подключен к телефону, Феликс набрал Чану и сказал только короткое:

— Господин Чхон здесь и направляется во внутренний двор. Будь осторожен.

— С кем ты тут болтаешь, новенький? У тебя уже два столика, давай, шевелись, пока не уволили! — администратор зала — женщина грозная, это Феликс понял, еще когда она отругала другого официанта за то, что тому на телефон пришел звонок, на который бедный парень даже ответить на успел, так что лучше было не спорить. Виновато улыбнувшись, Феликс схватил свой блокнот и отправился к нужному столику, не прекращая оглядываться.

Тем временем Хан тащил сразу на двух подносах бутылки с соджу и цветочным вином компании подростков в теле взрослых людей, ведущих себя так, словно они здесь одни. Громкий смех ударил по ушам Хана, как только он подошел к компании, и одна из женщин едва не сделала ему подножку, от которой удалось увернуться, не опрокинув бутылки, просто чудом. Противная рубашка снова выправилась, и еще кто-то стукнул Хана по прессу, а разобраться, кто именно, было сложно. Подвыпившие дамочки хихикнули, стало понятно, что живот оголился уже несколько неприлично. Быстро отдав заказ и поручив обслуживание этой беседки с кучей дневных пьяниц другому официанту, Хан быстро забежал в комнату для персонала, чтобы поправить одежду.

Новые посетители и новый столик.

— Ну что ж, твоя мать помогла тебе избежать рассказа обо всех подробностях, но я хочу их знать, — властно сказал господин Чхон, листая меню. — Заказывай, не стесняйся, и начинай докладывать. Не очень-то ты преуспела в порученном мной деле.

— Ты же знаешь, что я стараюсь… — словно оправдываясь, сказала Йона, и постаралась унять дрожь в ногах. — Не любого парня можно добиться так просто и так сразу… Я делаю многое для того, чтобы тебе угодить, но мне нужно время.

— Богатая красивая девушка не может очаровать столь же богатого и красивого мужчину, ты это мне хочешь сказать? — господин Чхон остановился на сундэ и сиряги тямури, прекрасно зная, насколько вкусно их готовят на кухне «Жемчужины морей». — Значит, ты плохо стараешься! Ты бесполезна, Йона, от тебя ничего нельзя добиться. Как была бестолковая, так и осталась. Как ты собираешься преумножать честь семьи, если у тебя нет ни одного таланта? И если не хватает мозгов хотя бы удачно выйти замуж?

— А ты никогда не думал, что я просто не хочу этого делать? — приливы смелости иногда наполняли Йону силой, особенно когда они с отцом находятся не дома. Господин Чхон даже на нее и не взглянул, не желая ничего не слушать. — Конечно же, ты не думал, что у меня тоже есть чувства и что мне может нравиться совсем другой мужчина, которого я мечтаю добиться!

— Не говори ерунды, дочь моя, ты же знаешь, что мне всё это не интересно, — отмахнулся господин Чхон, но попробовал притвориться, что ему не всё равно, и задал всего лишь один вопрос: — Я его хоть знаю, того, кого ты хочешь добиться?

— Знаешь, — буркнула Йона, в очередной раз убедившись, что никакие ее протесты не дают результатов.

К их столику подошел официант, прикрыв блокнотом лицо, и готов был записывать.

— Мне сундэ и сиряги тямури, девушке что-нибудь диетическое, пусть сама выберет, — сухо сказал господин Чхон и, ответив на звонок, отошел подальше, где было не слышно музыку.

Тяжело вздохнув, проводив отца взглядом и стараясь сдерживать слезы, Йона просмотрела раздел салатов.

— Мне салат из баклажанов, болгарского перца и… — она подняла глаза. — Джисон?..

Хан, едва только заметивший Йону, тут же постарался скрыться и снова попробовать перепоручить обслуживание этого столика кому-то другому, но ему четко дали понять, что не ему здесь выбирать, какие гости ему нравятся, а какие — нет, и Хан прикрыл, насколько это возможно, лицо блокнотом, виляя ручкой прямо у себя перед носом и искренне надеясь, что на него даже не посмотрят, а если и посмотрят, то не узнают. Однако удача была явно не на его стороне.

— Джисон, если ты не хотел, чтобы я тебя узнала, то тебе следовало бы и бейджик прикрыть, — Йона искренне улыбнулась ему, и Хан наконец убрал блокнот от своего лица, не понимая, как реагировать. — Не знала, что ты здесь работаешь. Сколько раз была здесь, никогда тебя не видела. Давно ты устроился или просто мы не соприкасались?

— Да, давно, просто мы не были знакомы и вряд ли бы друг друга запомнили. И вообще, до недавнего времени я был рыжим, — Хан вымучено улыбнулся, записывая заказ Йоны в блокнот. — Рад тебя видеть, — добавил он, стараясь не смотреть глаза в глаза.

— Не похоже, что рад, иначе бы не прятался, — Йона сглотнула, проверяя, не идет ли отец. Пусть он не знает, с кем она знакома и с кем общается, так будет лучше для всех, в том числе и для Джисона. — Или ты переживал, что я подумаю что-то не то?

Решив уцепиться за ее предположение, Хан постарался расслабиться и начать нести какую-нибудь чепуху, как и всегда.

— Д-да, честно говоря, да. Ты богатая и красивая, я красивый, но небогатый, работаю официантом, а не так давно мы зависали вместе в кафе и в боулинге, ты обыграла мою команду, и я что-то немного перенервничал. Но я правда тебе рад, — Хан не знал, что ему делать: уйти поскорее, чтобы прекратить этот бессмысленный разговор, или остаться, чтобы Йона разубедилась в том, что он ее избегает. Она мило рассмеялась, возникло странное желание потрепать его по щекам, но господин Чхон уже шел в их сторону, а потому Йона быстро вернулась к меню, шепнув:

— Джисон, делай вид, что ты меня не знаешь, и поправь рубашку, на твой пресс все девочки смотрят, — она приняла серьезный вид.

Хан немедленно вновь заправил рубашку, поклявшись раскромсать ее своим ножом сразу же, как доберется до дома.

— Ты еще ничего не выбрала? Бедный парень стоит здесь уже минут десять. Ох уж эти женщины! — видимо, господин Чхон так пытался пошутить, и Хан из вежливости приподнял уголки губ.

— Мне салат из баклажанов, болгарского перца и огурца, — ни на кого не глядя, сказала она, и Хан повторно записал ее заказ, делая безразличный вид.

Он услышал только маленькую частичку этого «нежнейшего» разговора отца и дочери, но и этих крох хватило для того, чтобы убедиться в том, о чем подумали все они после боулинга — Йона запала на Чана и всеми силами старается сблизиться с ним, а господин Чхон, как оказывается, против и пытается сосватать ее с каким-то богачом. Откуда только тогда такой живой интерес к Чану у всего их семейства — непонятно. Надо бы поговорить с Феликсом, может, хоть он прольет какой-то свет на эту историю. Вырвав из блокнота листок и прикрепив его к доске заказов, Хан пошел к другому столику, то и дело поглядывая на господина Чхон и стараясь издалека оценить, в каком ключе у них с дочерью идет беседа. Йона что-то взволнованно рассказывала, иногда замолкала, будто подбирая слова, и съёживалась, как только начинал говорить отец. Что-то здесь всё-таки нечисто.

*****

Каждый номер был похож на предыдущий, как две капли воды. Все богато убранные, с дорогим постельным бельем и песочного цвета шторами, широкими кроватями, роскошной ванной с дорогой плиткой, парой резных столов, телевизором и холодильником. Хёнджин усердно намывал окна, распрыскивая моющее средство и протирая стекло так, чтобы разводов не оставалось. Потом залез под стол, выметая оттуда весь мусор, и мимолетом заглянул в абсолютно пустой холодильник. Быстренько поменяв полотенца и вынеся мусор, Хёнджин закрыл комнату дубликатом ключей и отправился в следующий номер, уже даже не надеясь, что ему повезет. Время клонилось к вечеру, а ни единой зацепки так и не было найдено. За окнами стемнело, но на улице веселье только началось. Громкая музыка преследовала повсюду, куда бы он ни пошел, Хёнджин подавлял в себе желание немного потанцевать, и чуть было не сделал этого, пока на его голову не прилетела чья-то одежда. Сначала футболка, а сверху бюстгальтер, от которого Хёнджин тут же поспешно избавился. Молодая парочка европейцев целовалась в коридоре, никого перед собой не видя и никого не замечая.

— Еще бы на улице разделись, — буркнул Хёнджин. За дверью номера скрылась оголенная спина девушки, а потом раздался хлопок.

— Хэй, новенький, привыкай, и не такое здесь увидишь, — сказала ему коллега, женщина уже за сорок, и жестом показала, чтобы он шел за ней. — Мне надо убраться в одном номере, по-тихому, но одной мне весь этот хлам не прибрать. Раз уж ты мне здесь попался, то пойдем, поможешь.

Им Суджин, ее имя Хёнджин прочитал на бейджике, открыла небольшой номер, находящийся в конце коридора, дубликатом ключа и включила свет. Состояние комнаты вряд ли можно было описать словами. Полный хаос. Перевернутая мебель, сломанная ножка стула, открытый нараспашку холодильник, треснувшее стекло на окне, сдернутая штора, какие-то мелкие вещи, валяющееся на полу, вроде мыла, ручек, карточек и прочего хлама. Им Суджин наклонилась, чтобы вымести из-под кровати мусор, но Хёнджину казалось, что начать стоит совсем не с этого.

— Что здесь такое произошло? — спросил он как бы просто так, подбирая крупные осколки разбитого светильника и скидывая их в ведро.

— Жил здесь какой-то англичанин, не помню, как звать его, в общем, помер он неделю или около того назад, остановился здесь. Не знаю, что там было, но говорят — застрелили его. Ну и полиция приходила, сказала, чтобы собрали все вещи покойного и отвезли в участок. Госпожа Нам и приказала нам, мол, сгребайте всё по-тихому и чтобы другие постояльцы не знали, что полиция приходила. Мы все вещи и повынесли-то, а приходит девчонка одна, горничная, убираться сюда — говорит, смотри, Им Суджин, что произошло, всё перевернуто, — горничная зашла в ванную, поцокала, увидев большую трещину на раковине, и принялась что-то тереть.

Воспользовавшись моментом, Хёнджин набрал Чанбину и сказал ему приглядывать за две тысячи сорок третьим номером, а потом быстро сбросил трубку, когда Им Суджин продолжила:

— Ну и, само собой, говорят, быстро тут всё убрать, закроем номер якобы на ремонт. А я как это всё одна должна убирать? Я женщина ж надежная, спору нет, не в первый раз такой бардак убираю за шесть лет работы, мне доверяют. Но вот шторы мне эти самой как заново повесить? Спина плохая, зрение — тоже, вроде и не старая еще, а здоровье подводит. Так что собирай-ка ты пока осколки, а я за петельками для штор сбегаю, буду тебе их подавать. Да смотри, никого не зови и помалкивай, иначе я сама тебя придушу, а поможешь — так и быть, поделюсь тем, что мне заплатят.

— Камера в этом номере отключена, — раздался голос Чанбина в наушнике, а потом звук пропал.

Хёнджин быстренько сгреб все осколки и принялся подбирать с пола мелкие вещи, среди которых нашел одну любопытную нашивку — большая красивая черная птица на белом фоне. Сравнив птичку с фото в интернете, он догадался, что перед ним сокол, и довольно хмыкнул. Застрелили, хах. Вот этими же руками, которые этот номер прибирают. Порыскав еще немного, Хёнджин выловил из-под тумбочки обросшую пылью таблетку и прибрал в пакетик, как улику. Сейф в шкафу был взломан. Люди менее опытные, конечно, сказали бы, что хозяин сам открыл его, но по кое-каким царапинам в замке Хёнджин сделал вывод, что Черный сокол явно не сам туда залез. Вот что только он там хранил… Что ж, теперь его уже не спросишь.

— Ну что, давай шторы вешать, — Им Суджин принесла вместе с крючками для штор еще и стремянку и заставила Хёнджина на нее залезть. Проверив гардины и обои, он больше ничего не нашел, но и того, что есть, уже достаточно. — Отлично, какие у тебя ловкие руки, быстро вдеваешь эти крючки! У меня пальцы совсем уж не те.

— Говорите, гость был англичанином? — пока они заняты общим делом, Хёнджин решил расспросить побольше.

— Ну или американцем, понятия не имею. Но я подумала, что англичанином, ходил он в английском костюме, — охотно отвечая на расспросы, сказала Им Суджин. — В номере его никак убраться не могла, почти не выходил отсюда, по ночам чаще всего, а меня сюда приставили на постоянной основе. Ты же никому не будешь об этом рассказывать, да?

— Разумеется, нет. Нечасто такое в жизни увидишь, вот и спрашиваю, — Хёнджин улыбнулся самой очаровательной из всех своих улыбок, состроив невинное лицо, и вернулся к работе, стараясь сделать всё на высшем уровне.

Вместе они передвинули мебель на место, вынесли мусор, расставили казенные вещи по местам и вытерли всю грязь с поверхности мебели и пола. Хёнджин отвлекал горничную сторонними разговорами, чтобы она не подумала лишнего, и выслушал тонну комплиментов в свой адрес. Четырнадцатичасовой рабочий день уже подходил к концу, все они, кроме Чанбина, устроились на один рабочий график. Чувствуя, что у него отваливается спина, Минхо резко повернулся сначала вправо, потом влево, и услышал закономерно раздавшийся хруст позвонков, размял шею и заметил Хёнджина, не в меру радостного.

— Что тебя так развеселило в этой работе? Меня один заносчивый мудень пытался заставить протереть ему обувь. Пусть скажет спасибо, что я ему стопу не прострелил, а просто «вежливо» отказался, — Минхо, получив в виде ответа подмигивание, вскинул брови и попросил принцессу присесть на своего железного скакуна, чтобы вместе отправиться к штабу. Остальные подойдут потом, не надо им слишком часто вместе светиться.

Хан, Чан и Феликс приехали втроем, за ними Сынмин и Чонин, и через пару часов Чанбин. Заперев наглухо двери подземного бункера, они расселись по диванам, чувствуя, как сильно устали насколько длинным был этот день. Вспоминая о той встрече с Йоной, Хан не мог поверить, что существуют такие совпадения, когда ты встречаешь с недавних пор знакомого тебе человека в первый же день работы, еще и под прикрытием. «Джисон, Джисон, Джисон», — Йона никак не могла перестать называть его по имени, тогда как Хан терпеть этого не мог, потому что ненавидел каждую находящуюся в слове «Джисон» букву с весьма отдаленных от настоящего времен. И этот инцидент утомил его больше, чем хождение с подносами на обеих руках туда-сюда между столами.

— Наш Черный сокол жил в одном из номеров, — оповестил Хёнджин, кидая на низкий гостиничный стол нашивку с соколом и таблетку. — И похоже, что не он один в нем побывал, потому что в комнате всё перевернуто вверх дном, даже мебель, и ту сломали. Я не знаю, что они искали, но, похоже, они это нашли. Сейф взломан.

— И камера в этом номере отключена, сплошное черное полотно, — широко зевнув и потянувшись, дополнил Чанбин.

— Значит, эти «кто-то» либо подкупили персонал, либо сами являются его частью. Никто не мог просто так взять и отключить камеры наблюдения, не имея к ним доступа, — Чан соединил большие и указательные пальцы обеих рук вместе, глубоко задумавшись. — Кто-то внутри самого отеля не хотел, чтобы этот разгром был запечатлен, полиция номер не осматривала, следовательно, либо эти кто-то имеют в ней большие связи, либо полицейских подкупили. У меня два предположения: или руководство отеля само замешано в торговле наркотиков, или оно просто пытается не запятнать свою репутацию.

Все с нетерпением ждали дальнейших указаний. Зацепка найдена, и это главное.

— Хёнджин, Минхо, по мере возможности расспрашивайте других горничных и уборщиков на предмет того, какие еще скелеты скрываются в этом отеле. Если Им Суджин сказала, что она человек надежный и ей можно довериться, стало быть, она не впервые делает за кого-то грязную работу. Чанбин, ты постарайся выяснить, почему отключена камера и есть ли еще темные места в отеле и снаружи, скрытые от посторонних глаз. Остальные — работаем, как работали, что-нибудь интересное мы да услышим или найдем. Прежде всего мы должны выйти на людей, знакомых с Черным соколом, и обязательно нужно выяснить его настоящее имя. Таблетку отвезем на экспертизу.

— Мы осмотрели далеко не всю кухню и не все кладовые, Чан, — отозвался Чонин, испытывая небольшое чувство вины из-за того, что им найти ничего не удалось. Времени слушать и что-то проверять толком не было, заказы сыпались один за другим, и Чонин вместе с Сынмином надеялись на то, что они хотя бы блюда будут успевать доготавливать. — Завтра обязательно этим займемся.

— Так или иначе, вы все молодцы, — Чан посмотрел на каждого по очереди и ободряюще улыбнулся, словно отец, гордящийся своими детьми. На душе у Феликса сразу полегчало: Рэйчел не права. Она ничего не знает и никогда не узнает. Даже пытаться не будет, это стало уже ясно. — А теперь расходимся, завтра новый трудный день.

— Я, пожалуй, здесь ночевать останусь, не хочу еще и ехать домой, — отмахнулся Сынмин, обнимая декоративную подушечку и укладываясь на нее щекой. — Если кто-то составит мне компанию, буду только рад.

— Есть ли смысл вообще кому-то из нас ехать домой? Здесь всем есть, где разместиться, — поддержал его Чанбин, всё больше проваливаясь в сон.

— О-о-о, мне есть смысл. Мне еще Суни, Дуни и Дори кормить, они без меня скучают, бедняги, — Минхо, попросив Чана продавить ему позвоночник так, чтобы все позвонки хрустнули наверняка, пошел на улицу, хоть ему и смертельно не хотелось надевать шлем и ехать в ночи за тридевять земель до своей квартиры. — Всё, всем пока, до завтрашнего славного денечка!

Минхо обнялся со всеми по очереди на прощание, а Хёнджин и Чан вышли на улицу, чтобы его проводить. Проводя глазами мотоцикл, Чан повернулся к другу лицом и снова улыбнулся:

— Я знаю, что тебе было непросто и страшно идти в этот отель, но ты сделал много. Ты молодец. Клянусь, как только мы разделаемся с наркоторговцами и получим деньги, то выполним свое обещание помочь в твоем деле. Ты уже слишком долго ждешь.

— Ха, хён, ты думаешь, я здесь только из-за денег и обещанной помощи? — Хёнджин саркастически рассмеялся, засунув руки в карманы. — Я с вами, потому что вы — моя семья, как бы банально это ни звучало. И порой я забываю, с какой проблемой в свое время к вам пришел, потому что она становится в моих глазах не настолько важной. Мы займемся этим не раньше, чем придет время. Оно еще не настало.

— И всё же, когда оно настанет, мы будем рядом, — Чан похлопал Хёнджина по плечу. — Ты идешь со мной или тебе тоже надо Кками покормить?

— Думаю, что ей хватит еды еще на завтра, — отмахнулся Хёнджин и тоже вошел внутрь.

Сегодняшний день подарил им отличную зацепку, но операция только началась, и все знали, что впереди еще слишком много работы. Чан наконец достал свой телефон и заметил там массу сообщений от Джин. От фото хорошей оценки по английскому до простого рассказа о том, чем она сегодня занималась и что за мысли роются у нее в голове, также она спрашивала, как там проходит день у самого Чана, как его раны, когда у него выходные. Писала и Йона, но скорее сдержано и будто бы стараясь не надоедать, однако у Чана сегодня не было настроения отвечать на сообщения настойчивой поклонницы, которая, к тому же, успела сегодня пощекотать им с Ханом нервы.

Поздравив Джин с хорошей оценкой и пожаловавшись на то, что он немного устал, Чан перевернулся на живот, продолжая печатать. Ответ долго себя ждать не заставил, будто она и правда снова целый день смотрела на телефон, проверяя, когда он будет в сети. Эта странная зависимость друг от друга не могла не волновать Чана, ему меньше всего хотелось бы на что-то отвлекаться, когда впереди столько опасной работы, и к тому же в этом общении не хотелось заходить слишком далеко, когда точка возврата будет позади. И всё же что-то Чана к Джин тянуло, словно они знакомы уже давно, и он не может просто взять и оборвать все контакты, как последняя сволочь.

Глаза постепенно начали слипаться, Чан почувствовал, что кто-то там обнимает его ногу, но сил бороться с сонными приставаниями Чонина у него не было. Телефон выпал из руки, и Джин по ту сторону экрана, догадавшись, что Чан ненароком уснул, пожелала ему спокойной ночи.