Разбив яйца, проследив за тем, чтобы скорлупа не попала в миску, как прошлый раз, и добавив молоко, Сынмин принялся размешивать получившуюся массу венчиком. Пока ему доверяли только блюда попроще, тогда как Чонин блистал навыками кулинарного искусства, нарезая овощи и мясо даже быстрее, чем тех паршивцев, на которых они охотятся. Третий день работы, и су-шеф уже оценил Чонина по достоинству, а тот даже и не знал, что так может. Однако мастерство в данном случае скорее мешало, чем помогало, потому что работы сегодня обрушилось непочатый край, не было возможности отойти от плиты и разделочной доски, а премия в конце месяца — бонус, безусловно, приятный, но для тех, кто хочет построить здесь карьеру, а не для тех, кто пришел сюда, чтобы расследовать.

— Сынмин, принеси мне помидоры и кабачки, они лежат в дальних ящиках в кладовой, — не отвлекаясь от тушения мяса, сказал Чонин, но успел подмигнуть одним глазом, при этом умудряясь сохранять серьезное выражение лица.

Быстро, насколько это возможно, закончив с омлетом, Сынмин отправился в кладовую, чтобы немного порыскать в мешках и ящиках. Ранее ничего подозрительного найти не удалось, но интуиция подсказывала, что кто-то однозначно прячет там нечто противозаконное. Помидоры, огурцы, различные фрукты, запасы трав вроде розмарина, мяты, чечевицы и прочее, прочее. Кто-то зашел внутрь, но эта была еще одна повариха, а потому Сынмин сделал вид, что просто выискивает кабачки получше и посочнее, но стоило ей уйти, как он тут же начал рыться в нижних мешках, валявшихся по углам. Посмотрев позади стеллажей и между полками, Сынмин тихо выругался, так ничего и не обнаружив, но потом оступился, пытаясь выбраться, и почувствовал прогнувшуюся под ним доску, заинтересованно сел на корточки и попробовал нажать снова. Убрав рассыпавшиеся картофелины и с трудом отодвинув мешок в сторону, Сынмин обнаружил люк, причем не такой пыльный и грязный, как остальные углы в этой кладовой.

Взглянув на дверь и прислушавшись к возможным шагам, Сынмин услышал только ругань поваров и осмелился попробовать поднять люк за широкое железное кольцо. В разные стороны разлетелась пыль, но со второго раза сдвинуть его с места всё же удалось, однако под ним оказалось двойное дно, постучав по которому, Сынмин сделал вывод, что старый ход замурован и вернул всё на свои места. Потом услышал шаги, тут же спрятавшись за мешками с картофелем и задержав дыхание.

— Вот, можете положить эти травы на ту полку, — шеф-повар указал на стеллаж напротив того места, где находился Сынмин, и двое мужчин принялись сносить туда мешочки. Казалось, что они вечность уже ходят туда-сюда, свет из кухни лился в кладовую струей, пыль была видна совсем не так, как до этого, в темноте, и Сынмин едва не чихнул, надышавшись ей сполна. Он зажал рот ладонями, сдерживая порыв и молясь о том, чтобы все эти люди поскорее ушли.

Как только чудо свершилось и дверь наконец захлопнулась, Сынмин почти сразу же поднялся с места и оттряхнул одежду. Схватив кабачки и помидоры, он прошел рядом с мешками с травами, с секунду подумав, сгреб себе немного в мешочек, и вырвался обратно на кухню. По лицу Сынмина Чонин сразу понял, что там нашлось нечто странное, но решил, что сейчас не время для расспросов, и продолжил готовить.

— Тебе повезло, что возле той камеры встал я, как только увидел, что ты начал рыться в мешках, щеночек. Впредь предупреждай заранее, — в наушнике внезапно раздался насмешливый голос Чанбина. — Лучше сходи сейчас к посуде, там есть темный угол, не отображается пара шкафов. Поройся, может, что найдешь.

Сдержавшись, чтобы ничего не ответить, Сынмин отдал Чонину овощи и направился туда, куда диктовал ему идти Чанбин.

— Так, направо, теперь налево, не наискось, а налево! Нет, в соседний, да нет, другой соседний! Да нет же, в том углу, рядом с этим шкафом! — почти кричал Чанбин прямо в ухо, и бедный Сынмин, почти не замечая косые взгляды других поваров, метался из стороны в сторону. — Да, вот здесь, открой шкаф и залезь подальше.

— Тебе что-то подсказать?.. — спросила озадаченная поведением коллеги повариха, когда Сынмин почти наполовину скрылся в шкафу, рассматривая каждую тарелку и каждый стакан, который попадался ему на пути, и обнаружил там наполовину выпитую настойку, похожую на коньяк или что-то вроде того. — Да что ты здесь ищешь?! — женщина вырвала его из шкафа и обнаружила бутылку в руках у Сынмина. — Т-с-с! — зашипела она. — Здесь наш шеф прячет свою выпивку и гуляет с любовницей, не лезь не в свое дело! И делай вид, что ты ничего не знаешь!

— Ладно… — только и смог сказать Сынмин. Он поставил коньяк на место, достал первую попавшуюся тарелку и вернулся к готовке, не переставая думать о том люке в кладовой. Закрыт он был наглухо и поддался не сразу, а дальше — второе дно, которое либо замуровали относительно недавно, либо люк открывается еще и с той стороны… Может, и несущественно, но однозначно заслуживает внимания.

*****

Второй день подряд начался у Чанбина с того, что он пытался узнать, где можно найти список гостей, заселяющихся в тот или иной номер, и выяснил только то, что все паспортные данные гостей, прикрепленные к определенной комнате, хранятся в какой-то базе данных, а вот где именно она находится — вопрос. Купив маленькую, но вполне вместительную флэшку, Чанбин отдал ее Минхо и наказал подобраться к компьютеру, стоящему на ресепшене, как только появится возможность, но пока что приветливые девушки-портье, встречающие гостей отеля, никак не хотели уходить со своих мест, усердно работая и не переставая улыбаться. Пришлось пойти на крайние меры.

Схватив ведро и тряпки, Минхо направился в сторону ресепшена, чтобы помыть полки и фигурки с жемчужинами, а также протереть пол. Чанбин, пользуясь тем, что его коллеги занимаются своими делами, играя в настольные игры и по-тихому потягивая пиво, пока он работает, следил за нужными ему камерами. Сейчас он видел, как Минхо, будто случайно, толкнул девушку-портье локтем. Та вылила на его грудь горячий кофе и, всё осознав, кинулась в шкаф за салфетками.

— Господин Ли, — подсмотрев имя на его бейджике, воскликнула она, — как же так, боже мой! Кофе был горячим, вы не обожглись?! Что же мне делать…

— Если принесете мне влажное полотенце и пригласите после работы выпить по чашечке кофе, то думаю, что смогу вас извинить, — ласково улыбнулся Минхо, чувствуя, как горит его ошпаренная грудь, и сделал над собой усилие, чтобы не морщиться слишком сильно. Девица тут же убежала за полотенцем, что-то бросив напарнице.

Воспользовавшись тем, что вторая портье занята гостями, Минхо наклонился вниз с тряпкой в руках, делая вид, что что-то там моет, и вставил флэшку в компьютер, а потом аккуратно добрался пальцами до мышки, но тут же убрал руку, стоило девушке-портье на секунду взглянуть на него. Периодически посматривая на надоедливую девицу, Минхо всё же углядел нужную ему папку, в которой сохранялись документы из программы заселения гостей, и быстро перекопировал ее на флэшку.

— Вот, господин Ли, давайте я помогу вам вытереть, — Минхо тут же встал на ноги, натянув улыбку, и закрыл собой монитор компьютера, на котором отображался процесс копирования данных. Девушка принялась усердно и тщательно вытирать одежду Минхо от пролитого кофе. Пятно стало куда бледнее, однако грудь всё еще жгло. — Надеюсь, что вы не сильно обожглись. Если нужно, я схожу на аптечкой.

— Не стоит беспокойства, — Минхо бросил косой взгляд на монитор и, поняв, что копирование завершено, наклонился якобы за тряпкой, на самом доставая флэшку из гнезда. — Я в полном порядке, — сказал он, чтобы перекрыть своим голосом звук уведомления, сигнализирующего о извлечении стороннего устройства из компьютера.

— Может быть, мне стоит как-то загладить свою вину? — ее взгляд из теплого и вежливого превратился в кокетливый. — Мне в самом деле стоит угостить вас кофе? Иногда такие случаи…

— Нет, простите, я не знакомлюсь. У меня есть мужчина, и мы с ним, это… обречены, — сказал он на прощание, сделал невнятный взмах рукой и отправился в другое помещение вместе со всем своим оборудованием, оставив несчастную девушку пребывать в полнейшем шоке.

Столько приставаний давно не испытывал ни один из них, и эта работа за три дня успела порядком надоесть. Самое важное дело на сегодня было окончено. Минхо получил поздравления за прекрасно сделанную работу от Чанбина и пошел дальше, пылесосить холл.

Тем временем ближе к вечеру Хёнджин вместе с Им Суджин снова отправились в тот злополучный номер, чтобы провести внеплановую уборку перед приходом грузчиков, что должны были привезти новую мебель, старую пришлось разбирать, и без помощи Хёнджина здесь снова было не справиться. Они начали с кровати, затем в расход пошла тумбочка с пустыми ящиками, за ней — большой шкаф, из которого слышался какой-то скрип. Вместе с Им Суджин они вытащили вскрытый сейф и поставили его на пол, а потом Хёнджин почувствовал внезапный удар по лицу и отлетел в сторону, но успел быстро сориентироваться и кинуться на человека в черном, пытавшегося сбежать. Перевернув его лицом к себе, Хёнджин открыл рот от удивления. В глазах обоих тут же промелькнуло узнавание, и беглец нанес еще один удар той частью мебели, которая первая под руку попалась. На щеке и виске Хёнджина тут же появилась кровь, Им Суджин закричала от страха, но никто уже не обращал на нее никакого внимания.

— Чанбин, какой-то упырь, который только что меня ударил, побежал из номера Сокола по коридору к нижним этажам. Я постараюсь его догнать, предупреди остальных! — быстро, словно читая рэп, сказал он в наушник и бросился со всех ног за подлецом, расталкивая всех, кто встречался ему на пути.

— Лисенок, встречайте гостя во всем черном, он побежал в сторону кухни, хочет улизнуть, минув охрану! — прокричал Чанбин так, что у Чонина едва не лопнула барабанная перепонка.

Беглец перестал нестись по коридорам, как только потерял Хёнджина из виду, и пошел быстрым шагом, постоянно нервно оглядываясь, но стараясь не вызывать подозрений. Его лицо было скрыто под капюшоном, и потому он, уверенный в том, что его никто не знает, прошел на кухню, будто бы знал этот отель, как свои пять пальцев, но не ожидал увидеть еще одно знакомое лицо, а именно — лицо полицейского Ким Сынмина, собирающегося схватить беглеца на месте, но тот так просто сдаваться не собирался. Быстро всё поняв, он опрокинул стол, несколько подносов и тарелок с грохотом упали на пол, Чонин перелетел через них и почти повалил наглеца на землю, но тот провернул тот же трюк, что и с Хёнджином, ударив Чонина по голове скалкой. Сынмин навалился следом, подоспела охрана, ошибочно подумав, что повара затеяли драку, и принялась разводить виновников в разные стороны, сделав только хуже. Беглец сумел вырваться и, поняв, что выход на улицу для него закрыт, перепрыгнул через столешницу, обрушив на пол еще и пару сковородок. Крики и звон посуды не стихали, творилась полная неразбериха, Сынмин тщетно пытался вырваться из цепких рук охранника, но уже потерял беглеца из виду.

— Ащ! — выругался Чанбин, подключил рабочий наушник и быстро проговорил: — Внимание всем постам, в отеле вор в черном костюме, всем ловить, никому не упускать из виду, — затем он набрал сразу Хану и Чану и почти прокричал: — Гаденыш, который был в номере Сокола, в полностью черном костюме направляется к вам. Похоже, он был в той перестрелке, следите за ним.

Хан мгновенно обернулся, так как стоял ближе, нежели Чан, ко входу в здание, заметил подозрительного человека, ловко огибающего столики, оставил поднос с заказом и, схватив первую попавшуюся бутылку, последовал за беглецом. И тот, ничего не ожидая, ощутил мощный удар по голове, тяжесть которого заглушил капюшон. Воспользовавшись тем, что оппонент замешкался, Хан сделал разворот и добавил ногой по шее, а потом упал на столик, чуть поскользнувшись. Посетители, ничего не понимая, кинулись на помощь обоим, и беглец, не успев вытереть кровь, снова бросился наутек, хотя его дыхания перестало хватать. Заметив позади себя упрямого Хана, он шмыгнул к бару и, запрыгнув на стойку, решил повторить трюк своего оппонента, начав кидать в него бутылки. Прикрывшись подносом, словно щитом, Хан понимал, что ему срочно нужно что-то предпринять, иначе этот наглец снова уйдет.

В отеле заиграла музыка с испанскими мотивами, драка почти превратилась в танец, гости начали разбегаться кто куда, особо одаренные и бесстрашные снимали всё это действо на камеру, и никто не собирался помогать. Щит был выбит из рук Хана, на его голову едва не обрушилась бутылка, но Феликс, пригнув друга к земле, перекатился на живот и кинулся на беглеца, словно тигр на добычу. Послышался веселый смех со стороны, кулак Феликса соприкоснулся с шеей оппонента, а потом с его челюстью, но никто не ожидал, что желающие поучаствовать в драке еще появятся. Какой-то недоумок кинулся сзади, взяв Феликса на удушающий, Хан бросился на помощь, однако его уже опередил Минхо.

— Сегодня вряд ли, милочка, — на голову тому, второму, опустилось ведро, а потом мощный удар ребром кисти руки по шее заставил недоумка захрипеть от нехватки кислорода.

Первый, воспользовавшись суматохой, успел сбежать, Хан поднимал Феликса, а Минхо, увидев через несколько столов от себя Чанбина, показал ему на беглеца и нарисовал в воздухе треугольник, мол, берем его с разных сторон. Проклятая толпа заинтересованных гостей мешала быстрому продвижению вперед, капюшон слетел с того придурка, и Минхо узнал в нем человека, который пытался пристрелить Сынмина и который подключился к избиению Чана по приказу Черного Сокола. Чанбин добрался до него первым, хотел было схватиться за пистолет, но встречные зеваки были тому помехой, еще неизвестно, по кому ненароком попадешь.

Чанбин запрыгнул, свалив всю еду и напитки, которые на нем находились, и налетел на гаденыша сверху, припечатав его лицом к плитке, а потом развернул и нанес несколько жестких ударов по лицу вдобавок тому, что успел оставить Феликс. На этот раз беглецу никто не помог, он ощутил на себе всю тяжесть стального кулака Чанбина, окончательно потеряв способность сопротивляться. Подоспели другие охранники, но от них уже не было никакого проку. Наручники молниеносно оказались сначала в руках Чанбина, а потом на запястьях изуродованного побоями беглеца.

— Кто-нибудь додумался вызвать полицию? — спросил Минхо, и один из охранников кивнул. — Отлично, отлично… — он упер руки в бока, пытаясь отдышаться и жалея лишь о том, что не может схватить свой молоток и допросить гаденыша прямо сейчас. Те, кто смеет трогать друзей Минхо, в живых не остаются.

*****

— Всё не так уж и плохо, — Чан промокнул рану Хёнджина тряпкой, и тот издал громкое «Ай!» — Заживет через какое-то время.

Как только Чанбин передал, что некий беглец направляется в сторону пляжа, Чан тут же всё бросил и направился к Хёнджину, столкнувшись с ним в коридоре. Пока все были заняты поднятой суматохой, вдвоем они пробрались в еще один закрытый номер, который они хотели проверить и который находился недалеко от того, где жил Черный сокол. Быстро вскрыв замок, Чан и Хёнджин начали рыскать в поисках улик. Помимо кучи расфасованных по шкафам алкогольных бутылок, они нашли женские трусы, заброшенные под кровать, какую-то траву и… пистолет. Не самый хороший и дорогой, но вполне сносный. Чан проверил наличие патронов в магазине, насчитал четыре штуки, и вернул всё на свои места.

— Мы схватили его, — передал Хёнджину Чанбин. Пришлось поторопиться пройти на выход и закрыть за собой дверь на замок тем же способом, каким его и открыли.

Когда охрана узнала, что случилось там, на кухне, на самом деле, Чонина и Сынмина выпустили из-под строгого надзора охранников. Им удалось не только восстановить потерянную на несколько минут репутацию, но и быть награжденными за попытку схватить, по всей видимости, вора. Почти весь остаток рабочего дня они ввосьмером провели, давая показания полиции, Хёнджин лишь опустил ту деталь, в каком именно номере скрывался преступник, и сказал вместе с Им Суджин, будто грабитель напал на них во время уборки соседней комнаты, пока постояльцы находились на улице. Тот, второй, который бросился на Феликса, оказался подельником, но что именно им было нужно в «Жемчужине морей», полиции предстояло еще выяснить.

— Очуметь, мы теперь в интернете, — Хан продемонстрировал друзьям несколько шортсов в YouTube. Лиц было почти не видно, но тот момент, когда Минхо надел на голову гаденыша ведро и ударил его по шее, повалив на пол, запечатлен отлично. Также можно было взглянуть на то, как Феликса берут на удушающий, как в Хана кидаются бутылками и как Чанбин надевает на преступника наручники. — Должно быть, это совсем не на руку «Жемчужине морей» с ее идеальной репутацией.

— Господа, — госпожа Нам бежала к ним на каблуках так быстро, как только могла. Она схватилась за плечо Феликса, давая ногам отдохнуть, и рассыпалась в благодарностях с благоговейным лицом. — Спасибо каждому из вас за оперативность и за помощь, которую вы оказали в поимке преступника. В конце месяца вам будет выдана премия, а сегодня я, пожалуй, могу со спокойной совестью отпустить вас пораньше. Если бы не вы, неизвестно, что эти воры вынесли бы из отеля.

— Вам нужно сменить охрану, — только и сказал Чонин, всё еще обиженный на свое задержание. — Мы с радостью примем ваше предложение освободиться сегодня пораньше и, пожалуй, поедем каждый к себе домой. Не стоит благодарности.

Госпожа Нам с улыбкой поклонилась им всем и направилась к инспектору полиции, чтобы, видимо, вызнать у него обстоятельства дела или попросить не придавать его никакой огласке, как это делалось здесь всегда. Только вот то, что попало в интернет, оттуда уже не удалить, подумалось Хану, и потому все попытки замять этот инцидент наверняка пойдут прахом.

— Нужно подключить свои связи в полиции, — сказал Чан, отводя всех в сторону, словно семерых утят. — Позвоню Чон Ванху из центрального отделения, пусть сообщает о ходе дела нам. Как только со мной свяжутся, я вас оповещу. Что-то мне подсказывает, что наши беглецы надолго в камерах не задержатся. Мы с Хёнджином проверили комнату, которая находится недалеко от номера Черного сокола, и нашли там много всего интересного. Помимо бутылок с коньяком и женских трусов, там валялся пистолет с патронами в магазине.

— Бутылки с коньяком и женские трусы?.. В помещении, где тоже отключена камера… — задумался Сынмин, вспоминая то, что ему сказала коллега, когда он полез в шкаф. — Одна повариха рассказала, что их шеф водит на кухню любовницу, а в шкафчике я нашел спрятанный за горой мисок и кружек коньяк. Думаете, это может быть связано?

— Смотря какого шефа она имела в виду. Возможно, это просто тщательно скрываемая интрижка, но после сегодняшнего мне так не кажется, — Феликс задумчиво потрогал серьгу у себя в ухе. — Нам нужно просмотреть те материалы, которые достал Минхо. Выясним, как звали Черного сокола, поговорим с его подельниками, когда они выйдут на свободу, может быть, они нам что-нибудь расскажут. Следующие три дня у нас выходные, будет время всем этим заняться. А сейчас мне нужно ехать в аэропорт, Рэйчел опять перенесла рейс, но на этот раз они с Оливией точно уезжают.

— Я сам просмотрю все материалы дома и всё вам расскажу, — Минхо устало потер виски пальцами. — Хани, едешь со мной?

— Еще спрашиваешь.

Все они попрощались друг с другом и направились каждый к себе домой. Чан сел за руль и ехал куда глаза глядят, любуясь на опускающиеся сумерки. Остановившись у кафе, чтобы немного перекусить, со второго телефона он зашел в приватную переписку с таинственным заказчиком и оповестил того, что они нашли несколько зацепок и собираются проверить каждую. «Уж постарайтесь», — вот и всё, что пришло в ответ. Устало потерев лицо ладонями, Чан набрал сначала Чон Ванху, попросив того проследить за ходом дела двух преступников и выяснить их имена, а потом включил основной телефон и зашел в Инстаграм, открыв переписку с Джин. Сегодня там было только селфи с их с Йоной, Рэйчел и Оливией прогулки по парку, и больше ничего. Как бы он ни заставлял себя, Чан отчего-то не мог закрыть фотографию, уголки его губ внезапно приподнялись в улыбке, а сердце дало знать, что скучает по Джин. Время лишь восемь часов, еще достаточно рано… Нервно постучав по поверхности стола, Чан открыл телефонную книжку и набрал номер с именем «Англичанка». Джин настаивала на том, чтобы они шифровались, на всякий случай, будто они делают что-то противозаконное.

Раздались долгие гудки.

— Джин? Не хочешь увидеться? Да, прямо сейчас.

*****

Последние недели перед сессией, как ни странно, проходили куда более расслабленно, чем обычные. Напрягаться стоило тем, кто почти не учится, например Йоне или Пак Донхёну, которые далеко не всегда сдавали задания для допуска к экзаменам вовремя. Джин же осталось исправить все свои оценки по английскому и надеяться на то, что этот экзамен она не завалит. Рука плавала по странице, вырисовывая таблицы для лучшего запоминания тем, Чан — просто гений, и Джин не собиралась прекращать повторять это. Конечно, родители, как и всегда, не оценят ее успехи, но внутреннее удовлетворение результатом было куда важнее.

— Неужто наша Мун Джин перестала говорить по-английски так, будто гусь крякает? — спросил подошедший к ней Пак Донхён. Он вальяжно сел рядышком на диван, пытаясь заглянуть в тетрадь, лежащую на подоконнике.

— Зато ты не справляешься ни с одним предметом, кроме английского, — съязвила она в ответ. Что он пристает каждый перерыв между парами аж с той пятницы? — Ты лучше не ко мне в тетрадь смотри, а на свои оценки. Держу пари, там беда.

— Ты права, беда. Просто мне стало интересно, откуда такие познания?

— Личный репетитор, — отрезала Джин и посмотрела на Донхёна с выражением раздражения на лице. — Если тебе больше ничего не нужно, то можешь быть свободен, — она вернулась к заполнению таблицы, но Донхён, казалось, уходить не собирается. Повернувшись к нему, Джин испугалась из-за его блаженной улыбки. — Ну что, это не всё?

— Вообще-то я задолжал тебе кое-что за конспекты. Помнишь, в ту пятницу я звал тебя выпить со мной кофе? Предложение остается в силе. Завтра у нас только лекции, готовиться не надо, может быть, сегодня вечером я угощу тебя чем-нибудь вкусненьким? Расскажешь о своем репетиторе по английскому, быть может, я тоже к нему запишусь… Так что скажешь?

Джин на секунду оторопела. Она питала определенные надежды на то, что Донхён больше никуда ее не позовет, но Йона все уши протрещала о том, что этого следует ожидать. Хоть он ее порой и раздражал, Джин не захотелось его обижать, особенно когда он на нее так странно и томно смотрит, отодвинув в сторону все свои шутки.

— Сегодня после занятий мы с Йоной и ее кузинами идем гулять, но после шести я буду свободна. Можем встретиться в каком-нибудь кафе, раз уж ты так хочешь меня угостить, — она отвернулась и тут же пожалела о том, что это сказала. Но может быть, после одной прогулки Донхён отстанет, посчитав свой долг выполненным.

С того самого дня, проведенного в боулинге, Феликс с ними больше не гулял. Лишь только раз забирал с собой Оливию поздно вечером после работы, но с Рэйчел он даже не разговаривал, если не считать разговором слова «привет» и «пока». Йона пыталась вызнать, в чем дело, но и Феликс, и Рэйчел молчали, словно воды в рот набрав. Джин удалось убедить подругу в том, чтобы она больше не лезла с расспросами, но Йоне и без того было, что всем рассказать.

— Вы знали, что Хан Джисон работает в «Жемчужине морей» официантом? Вам Феликс рассказывал? Я нечаянно встретила его вчера, когда обедала с папой, такой смешной, пытался сделать так, чтобы я его не узнала.

— Понятия об этом не имела, Феликс привык скрытничать, — отмахнулась Рэйчел, да и ей было не интересно, чем занимаются эти семь придурков, которых ее брат называет друзьями. Она пыталась связаться с Феликсом еще раз, даже снова билет поменяла, но он упрямо не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. — Ай, ладно! Какое нам дело! Видимо, ему было стыдно, что такая девушка, как ты, застала его на работе официантом.

— А почему он должен стыдиться этой работы? — задала резонный вопрос Джин. Тон Рэйчел ей совсем не понравился. — Вы хоть раз видели, сколько получают официанты, особенно в дорогих ресторанах и отелях вроде «Жемчужины морей»? Он оплатил нам целый поход в «&other», значит, у него есть деньги. А даже если не было бы, то что в этом плохого?

— Ничего, просто мне понятно, почему он не захотел быть узнанным. Расспросите Хана, может быть, и Феликс там работает вместе с ним, мне он ничего не говорит. Йона, сделаешь это для меня? — Рэйчел показала белоснежную улыбку, засунув руки в карманы, и Джин снова почувствовала себя неловко, будто бы сейчас говорили не о Хане и Феликсе, а о ней самой. — А, и еще, расспроси его подробнее о Бан Чане, что-то он мне не внушает доверие.

Рука Джин неожиданно для нее самой сжалась в кулак. Бан Чан в переводе с неизвестного означает «комфорт», и этим всё сказано.

— А мне внушает, я и так собиралась расспросить о нем Феликса, ну, как-нибудь осторожно, и не говори так о Чани, — Йона укоризненно погрозила пальцем, а у Джин неожиданно дернулся левый глаз.

— Слушайте, может, сделаем еще фото напоследок. Не знаем ведь, когда теперь увидимся, — предложила она, чтобы перевести тему разговора, и достала телефон. Поставив его на палку для селфи, Джин положила голову на плечо Йоне и скорчила рожицу, Оливия обняла сестер за талию, а Рэйчел просто улыбнулась.

Сделав несколько фото и выбрав из них самое лучшее, девушки договорились выложить его к себе в соцсети, а Джин, немного подумав, отправила его Чану в мессенджере, сама не зная зачем. Больше всего всем было интересно узнать мнение Оливии о Сеуле, и она начала болтать почти без умолку, рассказывая обо всем, что ей понравилось, начиная с самого первого дня. Время неумолимо шло к вечеру, Йона вызвала такси до аэропорта Инчхон, на всякий случай спросив у подруги, точно ли она не поедет провожать новых подруг, но ответ оставался неизменным. Снова надев наушники и отправившись на встречу с Донхёном, Джин услышала уведомление о том, что Оливия отметила ее в своей публикации, и широко улыбнулась. Эта неделя подарила ей так много замечательных знакомых и друзей, что их можно было посчитать, загнув каждый палец на обеих руках. Джин даже казалось, будто она обрела новый мир, пусть это и звучит несколько преувеличено.

Донхён на место встречи пока явиться не соизволил. Глядеть по сторонам Джин надоело, и она открыла профиль Чана, чтобы снова посмотреть на его фото. Только лишь на одном видно его лицо и его улыбку, заставляющую таять, как мороженое при жаркой погоде. Вдруг вспомнились его руки, то, как она стирала с них пломбир, то, как они обнимали ее при прощании и приветствии, как записывали что-то в тетради. Джин настолько сильно захотелось его увидеть, что она вряд ли смогла бы передать это словами.

— Надеюсь, замерзнуть не успела, — Донхён всё так же бесцеремонно опустился возле нее на скамейку, как сделал это в университете, а Джин быстро заблокировала и спрятала телефон.

— Сегодня довольно тепло, погода приятная. Даже заходить никуда не хочется. Может, просто пройдемся? — она встала со скамейки, не дав Донхёну возможности себя приобнять. Возомнил из себя здесь ухажера! Договаривались на встречу, но никак не на свидание. Хорошо еще, что цветы не притащил. — Ну так… Чем любишь заниматься в свободное время? — решила она начать разговор. — Вроде как и учимся вместе почти два года, а я о тебе толком ничего не знаю.

— Ну, я занимаюсь спортом, в частности баскетболом и немного гандболом, учиться, как ты заметила, не люблю, но зато люблю караоке и всякие вечеринки. Можем как-нибудь сходить, ты возьмешь Йону, я своего друга, вместе споем и потанцуем, — Донхён шел так быстро, что Джин за ним толком не успевала. Она подумала о том, что была очень глупой, решив, что если он позвал раз, то не позовет потом. — Ты за? Любишь музыку?

— Да, всё время хожу с наушниками, но сама ни петь, ни играть не умею, хотя очень хотела бы научиться.

— Но ведь караоке как раз не для тех, кто умеет петь, а для тех, кто пришел просто повеселиться. Давайте в эту субботу? Я знаю, надо готовиться к сессии и всё такое, но ведь от пары часов ничего не убудет, правда ведь? — в его глазах горел огонь неугасаемой надежды, и Джин, чтобы отстал, сказала лишь короткое:

— Посмотрим, получится ли. Возможно, в выходные я буду много заниматься.

— Тебе не нужно заниматься, ты и так умная, Джин. С мозгом тебе повезло. Всё время сдаешь сессию на хорошо и отлично.

— Так вот я сдаю ее так и являюсь умной, потому что много занимаюсь, — поражаясь его понятиям о жизни, сказала Джин. Если ей еще хоть кто-нибудь скажет, что она умная, потому что ей везет, она стукнет этого человека по голове чем покрепче. — И этот раз не должен стать исключением. В любом случае, если не получится на этих выходных, мы можем выбрать любой другой день, когда я не буду на летней подработке.

— Ты еще и работаешь… Сколько в тебе сил, Джин, слов нет просто. Удивляешь.

— Да, спасибо, стараюсь в жизни чего-то добиться.

Она понимала, что в ней прямо сейчас засело много скрытой агрессии, тянущейся, как жвачка, еще от слов Рэйчел и Йоны, но ничего не могла с собой поделать. Джин не знала, о чем говорить с Донхёном, и потому, когда они зашли в кафе и заказали себе кофе, каждый сидел, уткнувшись в собственный смартфон. Попытки завести разговор с обеих сторон не приводили ни к какому результату, Донхён принялся показывать какие-то видео со своих соревнований по баскетболу, а Джин вынуждена была сделать вид, что ей интересно, и потому смотрела в телефон, думая о чем-то своем. До тех пор, пока не раздался звонок из ее сумки. «Англичанин».

— Да? — она взяла трубку, радуясь, что Донхён наконец отсел от нее. — Что, прямо сейчас? — озадаченно спросила она, посмотрев на время. Восемь часов. — Эм… Да, если так срочно… Заедешь за мной к кафе «Счастье»? Оно недалеко от моего дома. Отлично, значит, ждать буду недолго. До встречи.

— Что-то не так? Ты уже уходишь? Отец хочет забрать? — допивая свой кофе, Донхён поправил свой красный бомбер и снова взглянул в меню. — Может, отпросишься еще хотя бы на час? Я могу хоть до ночи гулять.

— Н-нет, это не отец, — пряча потаенную улыбку, сказала Джин. — Это один друг, у него что-то случилось, нужна моя помощь.

— А в другой день ты помочь ему не можешь? Не знаю, что это за друг такой, но сегодня я первый тебя позвал, почему ты ему ничего не сказала? Он должен был проявить хоть каплю уважения, — Донхён был возмущен до глубины души и не собирался этого скрывать. Тем не менее, будто не слыша, что сказала Джин, он заказал ей и себе еще кофе и десерт. — Раз так, пусть немного подождет. Он на тачке, что ли, приедет?

— Да, он водит машину.

— Везунчик, тоже хочу. Что это у тебя за друг такой с тачкой?

— Старый друг семьи, знакомы с детства, — соврала Джин, не собираясь углубляться в тему знакомства с Чаном. Еще взболтнет чего лишнего в присутствии Йоны, ну нет, такого ей не нужно. — И мне не нравится твой собственнический тон, — добавила она, уже не собираясь скрывать агрессию. — Ты мне пока никто, чтобы предъявлять на мое время свои права, так что попрошу отнестись к проблеме моего друга с уважением. Я привыкла помогать тем, кто в этом нуждается.

— Ладно, извини, извини. Просто… просто я так долго ждал этой встречи, — Донхён явно сконфузился. Принесли десерт и кофе, но у Джин уже не было никакого аппетита. Приветливая официантка подала ей леденец, идущий в подарок к заказу, и пожелала хорошего вечера. — Надеюсь, когда мы встретимся с тобой вне универа в следующий раз, тебя никто у меня не отнимет: ни Йона, ни другие твои друзья.

Джин как можно быстрее допила свой кофе и доела десерт, а потом вышла на свежий воздух. Непонятно почему, но ее вновь накрыла тревога, хотя к этому состоянию ей было не привыкать. Где-то в сумке лежали успокоительные, ее самые надежные друзья из всех возможных друзей, однако Джин не собиралась пить их при Донхёне, чтобы он еще и о ее состоянии начал расспрашивать.

— Хотел предложить проводить тебя, но раз уж за тобой приедут на тачке, то в этом нет нужды, — Донхён обнял Джин на прощание, когда она протянула руку, так же неожиданно, как Чан в тот самый день, но сейчас ей хотелось скорее поскорее оттолкнуть того, кто ее обнимает, чем ответить взаимностью. Потому Джин просто похлопала Донхёна по спине и помахала ему ладонью на прощание. Господи прости, того же Минхо обнимать было приятнее, чем его.

Донхён ушел на достаточно большое расстояние, когда Джин наконец решилась выпить свое успокоительное. Затем она развернула леденец и, не найдя поблизости, куда можно выбросить обертку, направилась к мусорному баку. Сладкое запачкало ее руки, и Джин, достав влажные салфетки, принялась его оттирать, как вдруг кто-то выхватил у нее леденец и принялся надкусывать его так, что было слышно, как он крошится.

— Нас не угостишь, красавица? — перед ней стоял молодой парень, немногим старше нее самой, а рядом еще три таких же, и Джин попятилась назад. Сердце заколотилось от страха, вокруг почти не было света, она даже лица незнакомцев не могла как следует рассмотреть.

— Можете забирать, — сказала она и попыталась уйти, но ее грубо прижали к мусорному баку за плечо, не успела она сделать и двух шагов. Телефон глухо ударился об асфальт, выпав из заднего кармана джинсов.

— Куда ты спешишь? Вокруг темно, может, нам следует проводить тебя до дома? — елейным голосом продолжал всё тот же, с леденцом в руке. — Скажи нам, где ты живешь, и мы обязательно приведем леди к ее дворцу. Не стесняйся, чего ты так трясешься? Называй адрес.

— Просто уйдите, я доберусь как-нибудь сама, — она попробовала оттолкнуть эту приставучую тварь, от которой, к тому же, едва уловимо, но отвратительно пахло чем-то спиртным. Джин сделала еще одну попытку, однако парень снова прижал ее к мусорному баку и провел рукой от ее колена к бедру. — Да что вам от меня нужно?! — ее голос задрожал, по телу поползли мурашки от страха, прилипшего к ней, словно воск.

— Зачем такая красивая девушка ходит одна по темным переулкам, где нет камер?.. Неужели ты не знаешь, что бывает мужчинам нужно от таких классных девчонок, как ты? — он начал подниматься рукой еще выше, один палец притронулся к коже живота. Джин не знала, что ей делать, она оцепенело смотрела на свои ноги, робко убирая лапища этой грязной псины подальше от себя.

— Ну давай, чего ты…

— Тебе не ясно было сказано, скотина? — в темноте прозвучал новый голос, чужие руки перестали трогать Джин, а потом парня насильно повернули к ней спиной за ворот куртки. — Мне казалось, она четко сказала, чтобы ты и твои дружки отлипли от нее, так идите своей дорогой, — незнакомец оттолкнул от себя парня так, что тот столкнулся с другом и едва не упал на асфальт.

— Чан… — еле промолвила Джин, узнав очертания его губ и носа при слабом свете, доходящем от стоящей поодаль лампы.

— Меня зовут Ким Джиу, позади меня мой брат Ким Доюн, Чхве Сэён и Юн Лиён, может быть, слышал о таких, нас все в этом районе знают, — демонстративно поправив помятый ворот, сказал Ким Джиу.

— Отлично, если сейчас же отсюда не уберетесь, я напишу эти имена на ваших могилах, — усмехнулся Чан, не разжимая кулаков. — А теперь убирайтесь отсюда, пока мое желание сделать это не слишком велико, — проговорил он сквозь зубы.

— Да ты кто такой, чтобы нам указывать?! Кто девчонку первый увидел, того она и есть. Не твое дело, с кем я хочу трахаться, ты понял?! — не успел парнишка больше ничего сказать, как получил ощутимый удар в нижнюю челюсть и свалился на асфальт.

— Ты совсем охренел, доходяга?! — Ким Доюн попытался вступиться за брата, но промазал. Не мешкая, Чан свалил его на землю ударом ноги, двое других кинулись на него вместе и попытались заломить руки за спину.

Вырвав запястье, Чан ударил Чхве Сэёна в живот и добавил в грудь, а потом опрокинул Юн Лиёна с разворота. Очнувшийся Ким Джиу быстро схватил валяющуюся возле мусорного бака металлическую балку и замахнулся ей. Джин вскрикнула от страха, зажав рот ладонями, однако, к ее облегчению, Чан вовремя заметил то, что хочет сделать его оппонент, увернулся, схватился за другой конец балки и потянул Ким Джиу на себя, попутно отклоняясь в другую сторону и держась на ногах. Но не успел он сделать этого, как кто-то из компании рассек ему уголки губ. По подбородку сразу потекла капля крови, однако сам Чан в долгу не остался и, схватив оппонента за волосы, бросил его на дружка, как на подушку.

Очнувшись от шока, Джин тут же полезла искать телефон, стараясь не издавать ни звука, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Уж что-что, а понимание, что так делать не стоит, к ней пришло сразу. Если ее возьмут в захват, Чан не сможет драться дальше. Проклятый телефон закатился под мусорный бак, Джин полезла под него рукой, сдирая кожу на костяшках, и почувствовала, как кто-то наступил ей на стопу, совершенно случайно, силясь достать первый попавшийся мусорный пакет. Чан с размаху ударил им кому-то по лицу. Щеку Юн Лиёна тут же рассекло чем-то острым, он взвыл, как маленькая девочка, Ким Джиу снова схватился за свою проклятую балку, но Чан придумал лучше — вынул из кармана складной нож, пригнувшись и воткнув его в ногу Чхве Сэёна, закричавшего настолько громко, что кто-то со стороны приказал ему не орать.

Балка ударила Чану по голове, он упал на асфальт, выронив нож, на секунду схватился за висок, а потом начал отползать в сторону, стараясь встать. Схвативший его за одежду Ким Доюн расплатился за свой жест болью в шее и уголке челюсти, но потом Юн Лиён схватил Чана за плечо и заломил ему руку, то же самое с другой стороны сделал Ким Доюн, до стоп добежала тонкая струйка крови, вытекшая из ноги ноющего от боли Чхвэ Сэёна. Оба негодяя подняли Чана на ноги, крепко держа его за плечи и прижимая к металлическому листу. Ухмыльнувшийся Ким Джиу взял его за волосы и откинул его голову назад, больно растянув шею. Не переставая вырываться, Чан почувствовал боль, когда кулак со всей силы врезался в его живот, и тихо зашипел, зная, что этим ударом всё не закончится.

— Чан… — Джин всё еще тщетно, начав тихо плакать, тянулась за своим телефоном. Ее грудь начала часто-часто вздыматься от страха и волнения, но она не знала, что сделать, что предпринять, бросила поиски телефона и заметила блеснувшее лезвие ножа, тут же схватив его и подойдя к раненому в ногу Чхве Сэёну.

— Что, уже не такой смелый? Страшно, да? — спросил у Чана Ким Джиу, противно ухмыльнувшись.

— А ему, как думаешь? — выкрикнула Джин и, действуя словно на уровне рефлексов, не просыпавшихся ранее, приставила к горлу Чхве Сэёна нож.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Чан разбил нос Ким Джиу, ослабившего хватку, головой, выдернул одну руку из цепких лап оппонента, перехватил схваченную Ким Доюном балку и со всей силы ударил ей по ребру и коленям Юн Лиёна, выкрикнувшего проклятья. Слизнув кровь с губ, Чан бросился на Ким Джиу и, прижав его за горло к асфальту, вусмерть разбил его смазливое личико так, что тот едва мог хрипеть. Нос, рот и щеки превратились в одну кровавую кашу, но Чану казалось, что этого недостаточно. Боль в костяшках не давала о себе знать до тех пор, пока не вскрикнула Джин. Ким Доюн оттолкнул ее от Чхве Сэёна, подхватил друга, перекинув его руку через плечо, и крикнул жалостливое:

— Парни, уходим отсюда, здесь делать нечего!

Чан встал на ноги, напоследок пнув пытавшегося подняться Ким Джиу по ребрам, а потом позволил им уйти, заслонив на всякий случай собой Джин. Она зажала рот ладонями, по ее рукам потекли слезы. Чан, не мешкая, отвел ее на свет, посадил на ближайшую скамейку и крепко обнял за плечи, не прекращая гладить по волосам. Джин шмыгнула носом, вцепившись пальцами в его одежду, как за спасательный круг, и уткнулась лицом в его плечо.

— Уже всё закончилось, Джин, всё, всё, — прошептал он ей на ухо, стараясь успокоить. — Давай я подам тебе твои успокоительные, станет легче, поверь мне.

— Откуда ты о них знаешь?.. — сквозь слезы прошептала Джин.

— Заметил в боулинге. Это сейчас неважно, давай, я принесу из машины воды, ты их выпьешь и успокоишься, — Чан быстро добежал до собственной машины, достал оттуда бутылку, потом вынул из сумки Джин таблетки и дал ей запить их. Несколько минут молчания, успокаивающего глубокого дыхания, а потом стало потихоньку легчать. — Они не успели ничего с тобой сделать? — взволнованно спросил Чан, рассматривая ее одежду.

Джин отрицательно покачала головой и наконец посмотрела на его лицо, сильно испугавшись. В шоколадного цвета волосах запутались капельки крови, сильно выделялись разбитые уголки верхней и нижней губы, а потом Джин опустила взгляд на его руки с посиневшими и окрасившимися в бордовую крапинку костяшками. Но Чан не переставал улыбаться, будто привык к боли и будто для него она была чем-то настолько эфемерным, что он ее не чувствовал.

— Тебе нужно в больницу, и на этот раз отказ не принимается, — тихо проговорила Джин, вспоминая весь тот кошмар, который увидела. — Ты же раскидал их там, словно чертов самурай, как это вообще… Я пыталась достать свой телефон, хотела позвонить в полицию, но так и не успела, он закатился под мусорный бак, и я никак не могла тебе помочь. Каждый раз, когда случается что-то плохое и пугающее, всё тело будто немеет, я ничего не могу сделать, даже пальцем пошевелить. Зачем я вообще туда пошла, идиотка…

— Перестань так говорить о себе, пожалуйста, — Чан взял ее за руку, тем самым показывая, что он рядом, что он не считает ее виноватой. — Вместо поездки в больницу давай поищем твой телефон, хорошо? А потом я отвезу тебя домой.

— Не-не-нет, домой мне нельзя, — Джин агрессивно закачала головой. — Пусть потом хоть что говорят, а сейчас я туда не поеду, я не хочу расспросов о том, что произошло, неделю потом меня из дома не выпустят. Чан, просто поехали в больницу, прошу тебя, тебе нужно, нужно… Я не знаю, а вдруг у тебя сотрясение, вывихи, что угодно еще, ты пострадал из-за меня.

— Если ты за меня переживаешь, то просто поехали ко мне, обработаешь мне раны. Но сначала поищем твой телефон.

Не зная, что и сказать, Джин послушно пошла за Чаном. Он залез под мусорный бак окрашенной кровью балкой, достал оттуда телефон и поднял свой складной нож. Затем они оба сели в машину, Чан молча завел двигатель и включил радио с расслабляющей музыкой, не отрывая взгляда от дороги. Джин смотрела в окно, но сегодня вид ночного Сеула ее совсем не радовал. Затем она взглянула на Чана, содрогнулась, вновь увидев кровь на его виске и губе, перевела взгляд на его руки, лежащие на руле, и вспомнила, как смело и профессионально он наносил удары, как ловко уворачивался, словно привык к дракам. А потом в голове всплыли слова Минхо: «Чан подумал, что если он добровольно пойдет с ними, то они меня отпустят, вместо этого над ним решили немного поиздеваться». Стало быть, и правда драки для него не впервой… Как и жертвовать собой ради других людей.

Машина плавно повернула во двор и остановилась на парковочном месте. Улыбнувшись, Чан вышел сам и открыл дверь Джин, не отпуская ее руку, пока они не поднялись к его квартире. Стоило переступить порог, в большой просторной комнате зажегся приятный голубоватый свет. Напротив двери находился балкон, из которого было видно сияющие звезды и огни небоскребов, на стене висела гитара, а под ней стоял синтезатор, и эти вещи словно беззвучно наполняли квартиру музыкой. Джин было залюбовалась переливающимися струнами, но потом вспомнила, что ей надо отправить сообщение маме и сказать, что она останется у Йоны, а потом написать самой Йоне, чтобы она ее прикрыла. Знала бы она, с кем сейчас Джин… На треснувшем экране телефона отобразилось уведомление о сообщении Донхёна, скинувшего какое-то видео. Однако сейчас меньше всего хотелось говорить именно с ним.

— Обработаешь? — спросил Чан с аптечкой в руках.

Джин присела на диван, стоящий напротив кровати, и, улыбнувшись, кивнула. Пропитав ватный диск перекисью, она приложила его сначала к окровавленному виску Чана, потом взяла новый и протерла уголки его губ, а к костяшкам приложила лед, но не рисковала смотреть глаза в глаза. В животе проснулось странное трепетное чувство, каждый раз прикасаясь к Чану, Джин ощущала ток, бегущий по ее венам, и ничем не могла заглушить его разряды, хотя очень старалась.

— Как ты себя чувствуешь? — он приподнял ее лицо разбитыми костяшками пальцев, чтобы попытаться прочесть в ее взгляде то, о чем она думает. Все его мысли были беспорядочны, в груди поселилось волнение, и он не знал, как сказать то, что у него на душе. — Я испугался, когда не увидел тебя возле кафе, пошел искать и услышал твой голос. Увидел, как тебя трогает тот тип, и, клянусь, захотел их всех просто уничтожить, — он несмело потянулся рукой к ее волосам. — Не могу смотреть на то, как страдают мои близкие люди.

— А я — твой близкий человек? — Джин снова опустила лицо, но Чан упрямо поднял его, чтобы не прерывать зрительный контакт. Голубоватый свет отражался в ее глазах, делая их ещё ярче. — Я тоже очень испугалась за тебя. Если бы я сразу схватила тебя за руку и увела оттуда, ничего страшного бы не случилось. Минхо говорил мне, что ты хотел пожертвовать собой ради него в той драке, я должна была догадаться, что и сейчас ты не отступишь и постараешься меня защитить, чего бы тебе это ни стоило.

Ничего не отвечая, Чан провел большим пальцем по ее уху, а потом совсем убрал волосы с ее лица, постепенно наклоняясь ближе к ее губам. Джин почувствовала, как соприкоснулись кончики их носов, услышала его дыхание… начала прикрывать глаза, аккуратно подалась вперед и… Вспомнила о Йоне. Нет, так нельзя, это просто предательство. И пусть лучше пострадают ее чувства, а не чувства подруги. Не придумав ничего лучше, Джин просто бросилась к Чану в объятья, схватившись за его плечи, и почувствовала, как его руки обвивают ее шею.

— Тебе уже лучше? Может, не стоит идти завтра в университет?

— Думаю, я не смогу, даже если очень сильно захочу. Отвези меня к Йоне, пожалуйста, я сегодня ночью останусь у нее. Или нет, я лучше вызову такси, — она схватилась за свой телефон, но Чан выхватил его из ее рук и кинул на кровать.

— Не говори глупостей, иди прими душ и ложись спать. Я подыщу тебе футболку подлиннее, можешь занять кровать, а я лягу на диване, — Чан встал на ноги, чтобы больше не чувствовать этого странного порыва поцеловать ее. Не стоило ему смущать ни Джин, ни себя, и теперь он понял, какую совершил ошибку. — Полотенце я тоже тебе дам.

— Спасибо, но лучше я лягу на диване, не хочу занимать твое место, — она дружески похлопала его по плечу, стараясь скрыть неловкость, и решила не спорить. Здесь, в этой квартире, она чувствовала себя в безопасности и спокойствии. — Ты знаешь, что я перевела твое имя с какого-то языка, как комфорт?

— С какого это языка?

— С выдуманного, — она услышала смешок, поймала брошенную ей длинную тунику и полотенце, а потом быстро направилась в ванную, дверь в которую находилась рядом с входной.

Горячие капли воды ощутимо бодрили. Она схватила первый попавшийся шампунь и намылила голову, закрыв глаза. В мыслях тут же всплыло лицо Чана, приближающееся к ее лицу, его длинные дрожащие ресницы, крепкие руки и плечи. Джин против воли закусила губу, снова почувствовав ноющее чувство внизу живота, но уже совсем другого свойства, а потом еле слышно выдохнула. Вода потекла по линии позвоночника, там же пробежали мурашки… Быстро-быстро покачав головой из стороны в сторону, чтобы избавиться от этого дурацкого чувства, Джин смыла пену, воспользовалась ополаскивателем для рта, тряхнула волосами, чтобы немного их подсушить, и надела тунику, доходящую ей до колена, как платье, пропахнувшую запахом Чана. Постирав мылом трусы, Джин закинула их на сушилку и, немного подумав, прикрыла собственным полотенцем. Знала бы мама, где она и чем занимается…

Выйдя из душа, окрашенного в такие же голубые тона, как и вся квартира, Джин увидела, как Чан надевает носки, затем куртку и хватает ключи.

— Извини, Минхо позвонил, нужно срочно приехать. Я ненадолго, ты пока располагайся. Вон там планшет, если хочешь что-то посмотреть, в холодильнике есть какая-то еда, вода, — он схватился за ложку для обуви. — Если захочешь спать раньше, чем я приеду, то ложись, я тебе уже постелил на диване, как ты и хотела. Не теряй, скоро вернусь.

— Может, тебе не стоит ехать в таком состоянии? — взволнованно спросила Джин, надеясь, что они не затеяли очередную драку.

— Не стоит беспокоиться. Всё, я закрою тебя на ключ, к тебе никто не зайдет.

Чан махнул Джин на прощание, напоследок услышав, как тяжело она вздохнула. Минхо, а с ним рядом и Хан, уже ждали у подъезда, добравшись сюда на метро. Вместе они быстро сели в машину и двинулись к центральному полицейскому участку. По дороге, конечно, возникло несколько вопросов, и Чан рассказал всё как есть, без утайки, что объясняло, почему он так долго не притрагивался к телефону. Не дозвонившись до Чана, полицейский Чон Ванху набрал Хану, чтобы сообщить о том, что одного из беглецов по имени Ан Тиён, удачно пойманного в отеле, собираются отпустить уже ночью, мол, нет состава преступления. Чан вдавил ногу в педаль газа и спустя полчаса доставил всю их дружную компанию к участку, из дверей которого вскоре вышел Ан Тиён, засунув руки в карманы. Он услышал, как сигналит машина, прищурился из-за света фар и рассмотрел того, кто сидит по ту сторону переднего стекла. Челюсть поползла вниз. Как только Ан Тиён всё понял, то задрожал от страха и стал пятиться назад.

— Сюрпра-а-айз! — крикнул подперший голову рукой Минхо и играючи приподнял брови с довольной улыбкой.