На морском причале, кроме пьяни и молодых парочек, изредка встречающихся на пути, не было никого. Тишина, течение воды да шелест листьев, перебираемых ветром. А еще звук мотора мотоцикла. Минхо крутил головой по сторонам в поисках До Нунга, но тот либо спрятался, трясясь от страха, либо его здесь нет и всё это — ловушка. Однако уверенность отчего-то была в обратном. Резко затормозив, сняв шлем и набрав До Нунгу, Минхо пошел куда глаза глядят. Долгие гудки, второй раз звонок, снова гудки… А потом экран засветился.

— Я под мостом, — прочитал Минхо вслух и, расстегнув кобуру, отправился туда.

Он ступал настолько тихо, что начал слышать шелест травы и шум стекающей с камней морской воды. Слева и справа виднелся город во всем его великолепии: сияющие огни, небоскребы, обвитые гирляндами деревья, до волн долетали листья цветущей сакуры. Минхо шел, не сводя глаз с моста, и держал руку на рукоятке пистолета, нутро подсказывало, что что-то здесь не так и что эта тишина не сулит ничего хорошего. Людей почти нет, а те, что есть, находятся далеко, все до одного, кроме встречного паренька-бейсболиста, поющего себе под нос, качающего головой в такт музыке и уверенного, что его никто не видит и не слышит. Тут же прикрыв кобуру кофтой, Минхо прошел мимо и не обернулся, а затем услышал быстрые шаги и, не успев среагировать, ощутил веревку на собственной шее. Мудрее всего было бы схватиться за пистолет, но разум Минхо более не подчинялся. Он поднес руки к горлу и всеми силами пытался стянуть с себя удавку, хрипя и задыхаясь. Ноги свело судорогой, голова готова была лопнуть от давления, но незнакомец не смягчал натиск, а, напротив, будто бы усиливал хватку.

Уже теряя сознание, Минхо услышал крик, отвлекший неизвестного, и вдруг почувствовал, что может дышать. Веревка так и осталась лежать на его шее, ватные ноги подгибались в коленях, ладони встретились с плиткой, а рот и нос жадно брали воздух. Еще чуть-чуть, и голова лопнет от хлынувшего потоком кислорода, на месте веревки осталась красная линия, жгущая горло огнем. Кто-то подбежал к Минхо, перекинул его руку через плечо и поднял на ноги, а впереди откуда ни возьмись появился Чанбин с бейсбольной битой в руках. Его окружили трое в капюшонах, почти безоружные, Минхо сделал шаг навстречу, чтобы помочь, но удержался на ногах только благодаря несшему его человеку. Паренек, еще пару минут назад качающий головой в такт музыке, забыл об отобранной Чанбином бейсбольной бите и бросился наутек.

Двое бросились на Чанбина, словно хищные змеи, а третий подходил к Минхо всё ближе, чтобы завершить начатое. В округе никого не было, зрение потихоньку восстанавливалось, силы — тоже, но легкие еще не до конца насытились воздухом. Потом из кобуры вдруг вытащили пистолет, тот человек, на чье плечо оперся Минхо, сделал выстрел, затем второй, но несостоявшийся убийца оказался быстрым и проворным, как профессиональный боец, и между этими двумя неизвестными завязалась драка, в которой неожиданный помощник явно проигрывал, получив не один десяток ударов. Зато Чанбин махал битой и кулаками, словно танцевал, и рассек одному из нападавших бровь, а второму ударил по уху так, что он закричал, вытирая пальцами липкую кровь. Окончательно восстановившийся Минхо оттащил урода от своего спасителя за капюшон и бросил на землю, а потом навалился сверху, но не успел, так как тот перекатился и выхватил нож, поняв, что встретился с более опасным противником. А Минхо, наконец узрев лицо нападавшего, понял, что где-то уже его видел. Они с секунду смотрели друг на друга, а потом сцепились, как две кошки, используя самые грязные приемы. Не сводя глаз с лезвия ножа, Минхо нанес удар под дых, сам получил по лицу, затем, пригнувшись и сделав подсечку, вырвал из рук негодяя нож, а потом достал свой из-за голенища.

Противник сдаваться не собирался и бросился на Минхо, пытаясь заломить его левую руку, но не учел то, что тот владеет ей так же хорошо, как и правой, и почувствовал, как из-под его уха потекла кровь. Не обращая внимания на боль, оппонент попытался выбить один из ножей ногой, Минхо увернулся, сделал быстрый прыжок и оставил на ноге, ближе к бедру, противника глубокий порез. Ветер усилился, листьев сакуры становилось всё больше. Они падали в воду и уносились вниз по течению, туда же Минхо теснил и своего несостоявшегося убийцу, отступающего и судорожно соображающего, что ему делать. Чанбин яростно закричал, нанося удар по голове одного из оппонентов, и вышвырнул второго в воду. Тот, с которым боролся Минхо, решил уйти вместе с остальными, поняв, что делать здесь нечего, и Чанбин, заметив на плитке пистолет, сделал три выстрела подряд, предупреждая о том, что если еще раз эти уроды появятся, то получат пулю в затылок.

— Крольчонок, ты как? — Чанбин вернул Минхо его пистолет и закинул окровавленную биту на плечо, толкая щеку языком.

— Благодаря вот этому жить буду, — Минхо указал на своего спасителя и понял, что перед ним стоит До Нунг собственной персоной. В пылу драки задуматься о том, что здесь делают эти трое, было некогда, но теперь, когда они увидели уборщика, еще недавно водившего их за нос, то неслабо удивились. — Ты таки решил выскочить из-под моста? — с издевкой спросил Минхо, тем не менее благодарный за спасение.

— Эти люди охотились за мной, я уже видел их лица, — До Нунг, весь в ожогах, ссадинах и побоях, подошел поближе, почти заикаясь. — Как только я понял, что за мной идет охота, то начал опасаться выходить из той бедной квартирки, которую снял во Франции, но не мог же я вечность там просидеть. За мной следили, я постоянно видел двух человек, следовавших за мной по пятам. И вот, когда я покупал себе очередную порцию наркотиков в переулке, они напали, — Чанбин посмотрел на До Нунга, осуждающе цокнув языком, но тот только виновато развел руками. — Спасла меня только полиция, и я, воспользовавшись тем временем, что располагал, вернулся в Сеул и понял, что слежка всё еще идет. Нашел свой старый телефон и начал звонить полицейскому Ким Сынмину и его напарнику Ян Чонину, но никто из них трубку не брал. Потом обзвонил всех своих друзей из мира наркотиков, один из них дал мне номер Бан Чана и ваш, Ли Минхо, номер. Я спрятался под мостом и стал терпеливо ждать. Увидел вас издалека, а потом… В общем, дальше сами знаете.

— Короче, кипарик, мы очень надеемся, что ты хорошо подумал, прежде чем нам звонить, и что у тебя есть нужная нам информация. Иначе живым ты из бункера не выйдешь, понял? — Чанбин закинул руку на плечо Минхо и повел его в сторону собственной машины. — Чего там стоишь? — он посмотрел на До Нунга через плечо. — Пойдем. Пусть из-за тебя нашему крольчонку чуть лапки на удачу не оторвали, ты всё еще можешь быть нам полезным.

Не собираясь оставлять свой любимый мотоцикл здесь на произвол судьбы, Минхо отправился в бункер на нем. Горло всё еще болело, но думалось совсем не о том. А что если Чан, Сынмин и Чонин не отвечают, потому что с ними что-то случилось? Что если на них тоже напали? Да ладно, бред, ничего страшного с ними произойти не могло, напрасные волнения. Хотелось на это надеяться. Минхо набрал Хану, сообщив, что он забрал До Нунга, но не вдаваясь в детали, и с облегчением услышал, что с остальными всё в порядке и что они сейчас на квартире у Чана.

Тем временем некто, сидящий за рулем неприметного синего автомобиля, задумчиво потирал подбородок. Всё это время он наблюдал за дракой издалека и смеялся про себя иронии судьбы, снова сведшей их всех вместе. Трое раненых товарищей уселись в машину: один на переднее сидение, двое других — на заднее, хватаясь за свои раны. Босс посмотрел на порез у уха подчиненного и усмехнулся.

— Да, забыл тебе сказать, что этот кролик-псих еще и амбидекстрЧеловек, владеющий обеими руками одинаково хорошо., — он отвернулся, наблюдая за тем, как Минхо уезжает на мотоцикле и как Чанбин издевательски галантно приоткрывает дверь До Нунгу. — Неужели так трудно было прикончить одного урода до прихода этих двоих? Чем меньше у них информации, тем больше денег получим мы, а вы втроем, не смогли справиться с такой мелочью?

— Мы потеряли его из виду, а потом увидели этого психа! — возмутился один из банды с заднего сидения. — Что нам нужно было делать?

— В следующий раз берите с собой оружие! — рявкнул на них босс, а потом достал телефон и просмотрел несколько фотографий: вот Хан выходит из детдома с маленькой девочкой на руках; вот Феликс, едва не плачет после разговора с сестрой; вот Хёнджин, сидит за столом, в маске, никем не узнанный, и смотрит на сцену; затем Сынмин и Чонин в полицейской машине и, наконец, самое сладкое — Бан Кристофер, мать его, Чан в обнимку с какой-то девушкой. Лица ее, к сожалению, видно не было, но выяснить, кто она такая, будет делом времени. Вскоре они снова встретятся, и остается надеяться, что при более или менее приятных обстоятельствах.

*****

— Да я говорю тебе, то, что сейчас делает «Victoria’s Secret» — это путь в никуда. Зачем нужно было убирать «ангелов» и делать вместо них каких-то «талантов», суть ведь не меняется! — Хёнджин и Джин спорили друг с другом по видеосвязи уже полчаса кряду, пока Чан сидел на диване и что-то писал себе в тетрадь, поймав волну вдохновения. Младшие кулинарничали на кухне, будто им не хватило работы в «Жемчужине морей». — Почему нельзя сделать отдельные шоу: оставить «ангелов» и отдельно запустить «талантов» с их проклятым бодипозитивом?!

— Да потому что наше общество не будет смотреть два шоу отдельно, особенно бодипозитивное. Никто не умрет от того, что на подиум выйдут не только анорексички! — Джин поправила повязку на своей голове и услышала, как ее зовет мать, спрашивая, что она так орет и почему они с Йоной о моде не наболтались, пока та находилась здесь. — Так, мы с вами здесь уже почти два с половиной часа, мне пора закругляться… Ты не мог бы позвать Чана?

Но звать его и не пришлось, так как услышав свое имя, он подошел сам. Хёнджин вышел только из глубокого уважения к влюбленным, хотя он не договорил!

— Прости, что так вышло с английским, я даже не думал, что эти три полуфабриката могут такое устроить, — Чан плюхнулся на кресло, тем не менее улыбаясь, но Джин чувствовала, что он расстроился. Это она поступила некрасиво, заболтавшись с Хёнджином о совершенно посторонних вещах.

— Это ты меня прости… — проронила Джин. — И прости, что позволила Йоне забрать твою кофту… Когда мы сможем увидеться?

— Я не могу сказать точно, но обязательно напишу, как буду свободен, — он аж весь просиял в лице, а потом вдруг добавил, снизив громкость голоса и чуть наклонившись к микрофону: — Хочу к тебе, — только теперь, когда Чан увидел, как Джин раскраснелась и смутилась, он понял, что его слова прозвучали так, словно они вправду встречаются и скрывают свои отношения.

— И я хочу к тебе, — всё же ответила Джин, признаваясь в этом не только Чану, но и самой себе. — Я буду спать, ложись и ты. Спокойной ночи, — она быстро, всего на секунду, показала ему сердечко и, не дожидаясь ответа, закрыла крышку ноутбука.

Чан схватился за телефон, чтобы пожелать ей сладких снов, раз уж она так скоро убежала, и увидел присланную Джин фотографию. Там она целовала в щеку своего плюшевого котика, сидя на кровати, и теперь уже Чан не мог отвести глаз от экрана. Нужно было срочно что-то решать, как и говорил Чанбин: оборвать это общение, пока всё не зашло слишком далеко, или же пойти в это прекрасное «далеко» самому пешим ходом. Они с Джин давно не просто друзья, что заметили все, и…

— Какого хрена вы не берете свои телефоны?! — в комнату, едва не выбив дверь с ноги, ворвался Феликс. — Хён, ты держишь его в руках, а перезвонить не можешь?! Ты хоть понимаешь, как мы волновались?! Минхо сейчас на причале, забирает До Нунга, позвонил, пока мы летели сюда, едет в бункер…

— Постой, как До Нунга?! Он же мертв, — Чан вскочил с кресла, хватая с полки штаны.

— Поэтому мы вам и звонили! — Феликс развел руками, одновременно злясь и чувствуя облегчение от того, что все друзья в порядке. — Думали, с вами что-то случилось и рванули сюда. Мой друг кое-что обнаружил в файлах, скачанных Минхо, объясню после беседы с До Нунгом. Может, он тоже прольет свет на природу этого подпольного казино.

— Да, нам только его и не хватало, подпольного казино… — Чан посмотрел на свой телефон, увидел, что работает только wi-fi, значок обычной сотовой связи перекрыт крестиком, а потом вспомнил, что недалеко проводят какие-то ремонтные работы, из-за чего еще некоторое время у них будут проблемы со связью. Все мысли о Джин ненадолго выветрились из головы, и влюбленный Чан уступил место Вулфчану-лидеру. — Тогда едем в бункер. Чонин, Сынмин, вы со мной, Хёнджин — садись к Феликсу и Хану. Оружие всё время держите наготове, не исключено, что за всеми нами могут следить или же следовать за До Нунгом. Как только отъедем от моего жилого комплекса, я наберу Чанбину, спрошу, всё ли в порядке, и скажу, чтобы позвонили, как доберутся до бункера.

Прибыв на место назначения, Чан скинул кофту и бросил ее на диван, а потом увидел Минхо, держащегося за горло со следом от удавки на шее, и волком посмотрел на До Нунга, но тот лишь развел руками, осторожно отхлебывая любезно и незаслуженно поданный горячий чай и завернувшись в плед. На теле Чанбина тоже красовалось несколько синяков, однако он отмахнулся, когда Феликс предложил приложить что-нибудь холодное. Кратко посвятив парней в детали их сегодняшней стычки, Минхо кивнул головой в сторону До Нунга, предоставляя ему слово, и тот, опасаясь более всего Чонина и Сынмина, которых он знал достаточно хорошо, поглядывал на них исподлобья, наконец догадавшись до того, что они точно никакие не полицейские. Потом бросил короткий взгляд на Хёнджина и узнал в нем того самого «газовщика». На долю секунды пропало желание вообще что-либо рассказывать, но забота о собственной шкуре была куда важнее обид. До Нунг еще раз поведал о том, как снова оказался в Корее, а потом Чанбин положил перед ним листок с результатами экспертизы, где были перечислены все компоненты состава наркотика, добытого Ханом. Властям тоже достался образец, но в новостях о нем умалчивали, пытаясь пока что не разводить панику. До Нунг пробежался глазами по списку и, отрицательно покачав головой, принялся рассказывать:

— Это лишь один из рецептов. Из всех он почти самый безвредный, — сказал До Нунг, видя в глазах парней удивление и разочарование. Чан продолжал давить на бывшего уборщика взглядом, и тот, всё еще волнуясь, продолжил: — Я работаю с этими людьми второй год, продавал эти наркотики индивидуальным заказчикам внутри магазина сладостей, и потому я с точностью могу утверждать, что рецептов несколько. Кое-какие, включая этот, пробовал на себе. Мы все имеем дело с наркоимперией, таких еще, возможно, еще никогда не было, и цель у них вовсе не одна. Помимо индивидуальных заказчиков, спонсирующих производство, есть и другие, которые покупают не для себя, а для того, чтобы убивать других людей или делать их зависимыми. Вы же знаете об этих смертях богатых людей, бизнесменов, членов ассамблей, членов правительства? Всех них тайно травили наркотиками в течение недель и даже месяцев, а те и не подозревали, не понимали, что с ними такое, почему они видят галлюцинации, мучаются от ломки или от страшных головных болей. Я никогда в этом не участвовал, только знаю от других людей.

— И этот легкий, как ты говоришь, наркотик покупала госпожа Нам, чтобы развязывать языки возможным союзникам или конкурентам, которых можно шантажировать? — спросил Чан, пазл в голове у которого постепенно начал складываться. — Поэтому те, кто был членом клуба «Кальмар», не умирали, правильно?

— Да, в большей степени поставкой наркотиков для госпожи Нам занимались Ан Тиён и его товарищ, я работал с ними и Кан Бёнхо, но тот приносил склянки мне, больше я не знаю практически ни одного имени, — До Нунг сложил руки в замок, почувствовав внезапный холод. За ним рано или поздно придут, в этом не было никаких сомнений, дыхание смерти было где-то поблизости и следовало за ним неотступно. — Вы разворошили только одно осиное гнездо… И за мной придут… Убьют точно так же, как убили Ан Тиёна или Кан Бёнхо… — До Нунг закрыл лицо руками, чуть слышно всхлипывая, и не знал, как ему умолять о защите.

— Как Черный сокол узнал о нас и кто теперь его замещает? Как часто убивают подобных тебе, мальчиков на побегушках? — не обращая внимания на состояние До Нунга и снова вжившись в роль плохого полицейского, спросил Сынмин.

— Кан Бёнхо убил не только Черный сокол… — проговорил До Нунг, сглатывая, и все прислушались, не понимая, что он имеет в виду. — Черному соколу было поручено избавиться от тех, кто проболтался, вроде меня, и от всех вас, но Ро Хосоку просто повезло, что Кан Бёнхо не было в квартире. Выманил его кто-то другой, не из наших. Я не знаю, кто охотился на меня и кто напал на вас сегодня ночью, этих людей я впервые вижу.

— Лицо того урода, который на меня напал, мне показалось смутно знакомым. Я списал это на то, что видел его в той перестрелке, но похоже, что он в ней не участвовал, — сказал Минхо, вставая с дивана, и начал ходить из стороны в сторону. — Ан Тиён сказал, что кто-то побывал в номере Черного сокола до него, значит, мы имеем дело не только с гильдией наркоторговцев, но и с какой-то третьей стороной, о которой пока ничего не знаем. А еще и видов наркотиков несколько… Замечательно! — Минхо развел руками, истерически рассмеявшись и уперев руки в бока. — Мы должны утроить, нет, мы должны назначить цену в десять раз больше предложенной, потому что это не дело, а какой-то хренов змеиный клубок! Поймаешь одну змею за хвост, а там еще куча!

— Тогда сначала давайте разберемся с двумя вещами, — предложил Феликс, усаживая разгоряченного Минхо на место. — Во-первых, нам нужно понять, что делать с этим субъектом и куда его можно спрятать. Во-вторых, мы должны всеми правдами и неправдами пробраться в это подпольное казино. Наверняка и там мы имеем дело с наркотиками, возможно, с каким-то другим сортом и схемой по отмыванию денег. Я вот только не знаю, при чем здесь клуб «Кальмар», который организовывала госпожа Нам…

— Я уже подумал об этом, — начал Сынмин, всё еще сверля взглядом До Нунга. Убил своего работодателя, когда тот узнал о наркотиках и собирался сдать его в полицию. Лин Вун явно не заслуживал смерти за то, что хотел поступить правильно. — Возможно, у клуба «Кальмар» есть несколько филиалов, и один из них — казино. Мы уже знаем, что собирала там всех госпожа Нам для того, чтобы разнюхивать чужие секреты и использовать их для процветания «Жемчужины морей», но есть одна маленькая деталь. Эти люди знали, что делают нечто незаконное, иначе сейчас не были бы под следствием и половина гостей не сбежала бы так быстро с вечера, посвященной искусству художника. Нам нужно понять, чем еще занимаются члены клуба «Кальмар», помимо того, что напиваются, курят кальян и, сами того не зная, употребляют наркотики.

— Да, и я считаю, что в файле отмечены только те, кто имеет доступ к казино, но это явно не все тайные гости госпожи Нам в подвале «Жемчужины морей», — добавил Чонин. — И пока что наша единственная зацепка — номер телефона той француженки. Если Чан свяжется с ней и скажет, что знает обо всех ее грязных делах и что у него есть доказательства, то она поможет нам пробраться в казино.

— Тогда решено, — развел руками Чан, выслушав всех, кто хотел высказаться. — До Нунгу нужно на время залечь на дно и не высовываться, поэтому двое из нас должны остаться здесь и охранять его и, что главное, друг друга. Можем делать это по очереди. Кто начнет? Никто не хочет?

— Я могу! — поднял руку Чанбин, а за ним и Хёнджин, которому тоже пока что не хотелось светиться где бы то ни было. Мать его узнала, и даже ходить по улице стало опасно.

— Хорошо, тогда вы позаботитесь о До Нунге. Сынмин, свяжись с нашими знакомыми в полиции, пусть рассказывают нам все детали того, как идет дело «Жемчужины морей». Нам нужно знать как можно больше имен и подробностей, — Сынмин с готовностью кивнул, почти наслаждаясь тем, какое задание ему дали. — Феликс, Минхо, вы возьмете с собой толстые кошельки, найдете какой-нибудь казино-клуб и будете оттачивать навыки игры в покер. Если мы проберемся в клуб «Кальмар», то нам нужны будут игроки, чтобы потянуть время. Главное — будьте осторожны и не попадитесь полиции.

— Одни траты и никакого веселья, — Феликс театрально развел руками, хотя ему это задание показалось даже забавным. Всегда было интересно смотреть фильмы о том, как люди играют в казино и выигрывают или проигрывают деньги. Настало время стать главным героем самому.

— Я свяжусь с нашей француженкой и попробую убедить ее тайно провести нас к «Кальмару», — продолжал тем временем Чан, сдерживая улыбку умиления от того, что все вновь с такой поразительной готовностью берутся за дело. — У Чонина тоже есть основная задача — учиться и спокойно сдавать все зачеты. Вернешься в дело, как только мы соберемся в казино, — Чан трижды кивнул, подтверждая свои слова, хотя Чонину не верилось, что хён будет так добр после выходки с видеосвязью, однако это же Чан, стоило ли сомневаться? — И, Хан, ты — мой персональный помощник и моя правая рука. Мне во многом понадобится твоя помощь.

— Будет сделано, сэр! — Хан встал по стойке смирно, а потом согнулся на пополам, когда Минхо ударил его по животу рукой, как бы невзначай.

— Вы правы, с таким делом мы еще не сталкивались, — Чан встал напротив всех, одаряя каждого теплым отеческим взглядом. — Но раз уж мы взялись, нам нужно довести расследование до конца, какая бы третья сторона нам ни мешала. Умирают люди, хорошие и плохие, редкостные гниды и невинные, но в наших силах предотвратить дальнейшие смерти и страдания. И если это змеиный клубок, как сказал Минхо, то мы будем ловить за хвост и вытаскивать змею за змеей, пока не доберемся до последней.

*****

— Просто сделай вид, что это твоя кофта и что ты довозил Джин до дома. Всё, ничего сложного. И да, ты ее высаживал не возле дома, а у магазина, понял? — Чан пытался сообразить, о чем бы еще предупредить Хана, но едва ли Йона будет задавать слишком много вопросов относительно Джин. — И если она снова заведет разговор о Феликсе, говори, что ты ничего не знаешь.

— Ты ради этого меня своим помощником назначил? Чтобы я отдувался за тебя перед Йоной? Я понимаю, что ты не хочешь ее обидеть, но может быть, уже пора…

— Нет, не пора! Джин переживает, а если она говорит, что Йона ни о чем не должна знать, значит, пусть так и будет, — Чан толкнул Хана на тротуар и, развернувшись, быстрым шагом пошел к машине, чтобы не попадаться Йоне на глаза.

Хан прождал минут десять или около того, оглядываясь по сторонам, чтобы не разминуться с Йоной, и перечислял в голове то, что ему сказал Чан. Как вообще могло создаться столько проблем из-за одной влюбленной девушки? Причем настолько серьезных, что девять человек водят одного за нос. Йона вышла из такси и, хлопнув дверью так громко, что ей сделали замечание, помахала водителю рукой. Хан расширил глаза от удивления, он еще никогда не видел ее, скажем так, в обычной околоспортивной одежде: светло-голубые джинсы, милая белая футболка, подчеркивающая ее талию, сверху — обычная коричневая ветровка, а на ногах — такого же цвета кеды. Сегодня Йона надела солнцезащитные очки и заплела волосы в аккуратный пучок, а на плечо закинула рюкзак. На локтевом сгибе висела кофта Чана.

— Джисони, — Йона мило улыбнулась ему, странно протягивая ладонь, не понимая, то ли пожать руку, то ли обнять, и Хан сделал первый шаг, по-дружески прижав ее к себе. Кажется, к этому «Джисони» он начинает привыкать. Или же он просто устал поправлять ее. — У тебя что-то случилось? Ты почти не отвечаешь на мои сообщения, — Хан едва было открыл рот, но Йона сразу же его перебила. — А, знаю-знаю, в «Жемчужине морей» неприятности, поэтому ты постоянно ходишь в полицию и даешь показания. Да, здесь попробуй найди время, небось нервничаешь, это такой стресс. Ты же не проходишь в деле в качестве подозреваемого, да?

— Только как свидетель. Для меня то, что там случилось, тоже было шоком, — ответил Хан, усаживаясь на скамейку и думая о том, как бы побыстрее забрать кофту и слинять. Им с Чаном еще важное дело предстоит. — Ты не отдашь мне кофту Ч… Мою кофту?

— А ты не одолжишь мне зарядку? Опять телефон ночью не зарядила, два процента осталось. Так, возле этой скамейки есть розетка? — Йона встала, пытаясь найти розетку, и наклонилась, не сгибая ног. Растяжками, что ли, занимается? Хан невольно обратил внимание на длину ее ног и тут же закрыл себе обзор ладонями. Вот что значит, когда давно не было девушки. — А, есть! Так что, одолжишь? Или тебе нужно куда-то ехать?

— Не бросать же тебя без средств связи, — Хан вынул из собственной сумки зарядку и всё это время улыбающейся Йоне и попытался сделать непринужденный вид. Ему нельзя показывать, что он нервничает и что чувствует себя неловко. — Если хочешь, можешь пока забрать себе, а я заеду вечером или завтра.

— Так и буду тебе вещи передавать до бесконечности? Нет, если ты заедешь за зарядкой вечером, то тебе придется одолжить свою кофту мне или я замерзну, — Йона сказала это таким непринужденным тоном, что Хан не понимал, то ли она флиртует, то ли она просто мерзлячка и знает, что ей будет холодно, то ли это ее стиль общения с парнями… — Посидишь здесь, ладно? — она получила в ответ только лишь кивок и почувствовала себя очень странно. — Джисон, я хотела перед тобой извиниться, — начав царапать себе руки ногтями, сказала она, и он с интересом поднял на нее взгляд. — Ты очень милый и хороший, и я не хочу тебе надоедать своими сообщениями. Если ты на самом деле ничем не занят, а игнорируешь меня, потому что я тебя достала, то скажи мне сейчас. Я больше не буду…

Йона надула губы и опустила взгляд, тяжко вздохнув. Ну как Хан мог сказать, что со вторым вариантом она попала в точку? Она не просто ему надоела, она его достала своими вопросами, расспросами, сообщениями и навязчивостью, вдобавок она всё время звала его по имени. Но теперь, увидев ее расстроенное милое лицо, Хан почувствовал весьма болезненный укол стыда и тяжесть в груди. Ему и так всегда невыносимо больно было видеть, как люди грустят, а когда еще и из-за него…

— Просто больше не спрашивай меня о Феликсе и Чане, ладно? — обтекаемо сказал он, но не получил никакой реакции. — Я не привык обсуждать друзей, прости, Йона, — он несмело потянулся рукой к ее щеке, чтобы встретиться с ней взглядом. — Наверное, Чан для тебя очень важен, раз уж ты за него так цепляешься, но не стоит. Он не тот человек, который тебе нужен, и ты ему не интересна.

— Я знаю, но и отступить тоже не могу. Это не в моих силах, — она грустно покачала головой, убирая от себя руку Хана и складывая локоть на его плечо. — Мне тяжело, Джисон, очень тяжело, и ты не представляешь, насколько отношения с Чаном для меня важны. Мне лишь жаль, что я впутала в это тебя, — Йона положила на его коленки кофту и, поднявшись, сняла телефон с зарядки, хотя он зарядился лишь до пятнадцати процентов, чего ей явно не хватит до вечера. — Тогда пока?

— Ты же ничего не зарядила, — стушевался Хан, чувствуя себя ужасно из-за того, что он ее расстроил. — Я никуда не спешу.

— Я знаю, что я тебе неприятна, Хан, так что я лучше пойду. И прости еще раз, больше доставать не буду, — Йона наскоро засунула телефон в сумку, а руки — в карманы и быстро пошла куда глаза глядят.

Хан сорвался со скамейки, сделал несколько шагов вслед за Йоной, а потом остановился, выдыхая. Она что, назвала его «Хан»? Не Джисон, не Джисони, даже не Хани, а просто Хан? И почему, если он так долго этого ждал, отчего-то стало неприятно? Силуэт Йоны скрывался вдалеке быстро, ее резкий уход был больше похож на бегство, а вот ему стало так противно от себя, так совестно… Ай, ладно, лучше об этом забыть! Хан пошел в сторону машины Чана, а потом его вдруг окликнула какая-то девушка и всучила ему розовый вейп с наклеечкой в форме единорога, сказав, что он забыл его на скамейке. Но ведь… Кажется, им всё же придется встретиться с Йоной еще раз.

*****

— Ты точно уверен, что настольный покер поможет нам во всем разобраться? Какой-то Техасский Холдем… Это что? — Минхо сел на пол по-турецки, снял с коробки крышку и достал оттуда кучу фишек, дешевое тканевое поле, игральные кости в количестве четырех штук, карты, странное нечто, похожее на тазик со стрелкой, и молоток.

— По крайней мере, мне дороги наши деньги и я планирую начать с настольной игры, — Феликс достал бумажку с правилами и принялся изучать их так же детально и внимательно, как юристы просматривают документы, потом посмотрел на фишки и карты и снова на правила. — Так, каждому игроку раздается по две закрытых карты… четыре круга торговли… Погоди, пока что я ничего не понимаю. Мы можем доставать карты из общей колоды, но не больше пяти, чтобы собрать наилучшую комбинацию.

— То есть всего у нас может быть семь карт, правильно?

— Нет, мы можем взять три дополнительных карты из колоды, больше пяти один игрок иметь не может, — Феликс снова вдумчиво просмотрел правила. — Нас мало для игры, мы должны назначить дилера, отдать ему кнопку, потом два игрока, сидящих рядом с дилером, делают обязательные ставки. Они называются малый и большой блайнды… Один делает ставку, второй ставит в два раза меньше… Вот теперь мы раздаем карты по две каждому игроку, но не за раз, а по чуть-чуть, — чтобы закрепить эту информацию в памяти, Феликс кинул себе и Минхо по две карты и принялся читать дальше. — Теперь мы должны должны начать первый круг под названием «улица торгов». «Pre-flop», то есть. Так, у нас есть несколько вариантов начала игры…

С каждым новом словом и термином, которые вытекали из уст Феликса, у Минхо начинал дергаться глаз. Fold, chech, bet, raise, call… и это только первый раунд игры… Попробовав разные варианты начала игры и вроде как более-менее разобравшись, Феликс решил, что им стоит перейти ко второму этапу, а Минхо начал судорожно соображать, сколько денег у него на счете, чтобы оставить хотя бы на еду себе, Суни, Дуни и Дори, потому что если они собираются играть с реальными профессионалами, то вскоре им придется побираться на улице и распевать сочиненные ими песни там с протянутой рукой, а Суни, Дуни и Дори будут драться с голубями за крошки хлеба.

— Не карты, а кошмар, я ухожу в… — Минхо заглянул в правила, чтобы проверить, правильно ли он запомнил, — ухожу в fold.

— Тогда я делаю bet и ставлю десять фишек, — Феликс вывалил на стол фишки, понимая, что в реальной игре за ними спрячутся деньги.

— Делаю raise, — Минхо взял свои вторые карты, имитируя присутствие третьего человека, — и удваиваю ставку.

— Тогда я… — Феликс снова уткнулся в лист с правилами, — делаю reraise и еще удваиваю.

— Скидываю карты в fold, — Минхо сбросил карты, и Феликс, входя в азарт, с хищным видом сгреб все фишки себе.

— Мне уже начинает нравиться, но по сути у нас два варианта: полагаться на удачу и хорошие карты или мухлевать.

— Да, только для второго варианта нам нужно играть как боженьки и иметь стаж. В конце концов, мы ведь просто должны отвлекать внимание, а не срывать куш. Правда ведь?! — на всякий случай спросил Минхо, снова тасуя колоду и раздумывая над тем, у кого можно узнать адреса мелких подпольных казино для тренировки.

Узкое неприметное помещение у станции метро Чынсан встретило новых игроков смогом дыма, распластавшимся по всей комнате, накуренными сигаретами и запрещенными веществами людьми. Если подпольный клуб «Жемчужины морей» был похож на гламурно обставленный ночной клуб, то это помещение — скорее на подвал, где наперебой кричали игроки, летали купюры, слышался звон монет и разочарованные вздохи. Феликс уверенно шел вперед, но остановился, увидев валяющуюся на полу девушку, красиво одетую, однако явно невменяемую, и хотел было поднять ее, чтобы усадить на кресло, но она вдруг забрыкалась и велела идти прочь, так что Минхо, схватив Феликса под руку, перешагнул через накурившуюся девицу и стал выискивать глазами свободное место. Повсюду мельтешили проститутки в клетчатых колготках и коротких шортах, едва прикрывающих ягодицы, некоторые молоденькие, даже несовершеннолетние, шагающие с приклеенной к губам улыбкой и разносящие напитки, или же сидящие у кого-то на коленках.

— Куда этот индюк нас привел? — прошептал Минхо на ухо другу и занял свободные, с позволения сказать, кресла, больше похожие на подранные собаками стулья. — Феликс, я не хочу здесь находиться, давай сыграем пару раундов, а потом уйдем. Мне даже денег уже не жалко.

— Ты подожди, может, еще полезные знакомства заведем, — Феликс оглядывался, стараясь быть как можно тише. На них уже начали обращать внимание, слишком презентабельно они оделись, наивно решив, что идут в приличное, пусть и нелегальное заведение.

— Какие полезные знакомства могут быть, с такими-то рожами? — Минхо показал на мужчину, нет, скорее мужика, сидящего напротив них, с синяками под глазами, без одного переднего зуба и с грязной замызганной курткой.

К Феликсу подошла проститутка, явно заранее оценив его внешний вид и собираясь задрать цену побольше, но их с Минхо взгляды ясно дали понять, что они не намерены засиживаться здесь и уж тем более — уединяться с кем-то в мизерных комнатках, похожих на грязные туалеты. Демонстративно поправив бархатный фиолетовый берет и натянув кожаные перчатки, Минхо сложил ногу на ногу и взглянул на игральный стол, на который уже положили карты и разноцветные полосатые фишки. Справа от Феликса сел мужчина, если не сказать, что покрасивей, то почище остальных — точно. На его кофте была прикреплена надпись — «большой блайнд», а рядом с ним женщина лет сорока — «малый блайнд». Слева от Минхо — дилер, улыбчивый парнишка, похожий на дурачка, с хитрым, как ему, видимо, казалось лицом. Подошел еще один человек, и дилер объявил о начале игры, искоса поглядывая на сосредоточенного и потирающего ладони от волнения Феликса.

— Делаем ставки, дорогие друзья! — крикнул дилер, позади него что-то разбили у бара, но похоже, что никто, кроме Минхо и Феликса, не обратил на это никакого внимания. Сделав затяжку, большой блайнд поставил двадцать синих фишек, что в валюте означало двести тысяч вон, малый блайнд, по традиции, поставил в два раза меньше. Дилер ловкими движениями рук раздал каждому по две карты слева направо.

Незнакомый мужчина, тот самый, с синяками, повысил ставку большого блайнда вдвое, но Феликс, не собираясь уступать, утроил, пока Минхо смотрел на свои карты, нервно водя пальцами за ухом, и оценивал шансы, и хотел уйти в fold, поняв, что этот раунд пролетел мимо него, но передумал и, хмыкнув, сделал reraise пятью черными фишками, что заставило остальных игроков понервничать. Дилер напряженно смотрел за игрой, и Феликс снова повысил ставку, накинув сверху к имеющимся фишкам еще три желтых. Где они такие деньги брать собираются, если проиграют, не ясно, но главное — уверенный вид. Все прочие уровняли, а потом настало время флопа. Дилер выложил на стол три общие карты, одну из которых Минхо быстренько мысленно забрал одну себе. Снова начались ставки, количество фишек в центре стола всё увеличивалось и увеличивалось, дамочка, являющаяся малым блайндом, скинула свои карты в fold, окончательно сдавшись.

Дальше терн, и, наконец, финальный раунд — ривер, где игроки проводили завершающий раунд торговли. Смог от сигарет становился всё гуще, местами даже не видно было собственные карты, цвет фишек расплывался перед глазами, Феликсу становилось всё больше дурно, но он держался, размахивая рукой, чтобы настолько сильно не застилало глаза. Тошнотворный запах смеси дыма, исходящего от дешевого табака, и сладкий — от электронных сигарет давали в нос, голова кружилась, хотелось поскорее выйти отсюда. Оставалось надеяться, что клуб «Кальмар» проводит свои игры в более презентабельном заведении. Дилер объявил о конце торгов и сказал игрокам вскрывать карты. Большой блайнд выложил на стол свое Каре, следующим был мужик с синяками, ему повезло меньше, Феликс выкинул Стрит, а Минхо — всего лишь Сет, на что последний мужчина с довольным мерзким видом ответил Стрит Флэш, а потом загреб все фишки себе и вновь закурил кубинскую сигару.

— Желаете отыграться, педики ряженые? — спросил он, глядя на приподнятый уголок рта Минхо и на озадаченное лицо Феликса, до этого момента уверенного в том, что ему повезет. — Ну так что, сладенькие голубочки?

— Пожалуй что, — проговорил Феликс сквозь зубы, грубо хватая разгоряченного Минхо за плечо и усаживая его на место, и решил следить за этим мужчиной потщательнее. Либо он слишком хороший игрок, либо мухлюет, здесь одно из двух…

*****

Стоя у входа в торговый центр и щурясь от вечернего солнца, Чан вновь переписывался с Джин, всячески поддерживая ее и настраивая на то, что она всё сдаст. Зачет на зачете, а вскоре — экзамены. Среди последних значился английский, вместе с которым закончатся и предлоги видеться. Правда, вряд ли они теперь им нужны. Хан же стоял чуть поодаль, крутя в руках вейп и рассматривая наклейку с единорогом. Йона коротко ответила, что он может оставить эту милую с виду вещицу себе и не напрягаться, но Хан чувствовал себя виноватым и хотел увидеть Йону снова, пусть она и сказала не приезжать. Конечно, можно было передать вейп через Джин, но тогда он будет думать о случившемся еще по меньшей мере месяц. Француженка на встречу явно не спешила, опаздывая на полчаса и посылая кокетливые сообщения о том, что задержится, и приказала, чтобы он не смел уходить, на корявом английском, но Чан смахивал уведомления, решив, что дождется и так и что ответить Джин ему важнее, потому что она страшно переживала, и это чувствовалось даже через экран.

— Чан, а тебя Джин своими сообщениями никогда не раздражала? — спросил вдруг Хан, хоть ему и сложно было представить Чана раздраженным вне работы. — Я имею в виду, она никогда не казалась тебе навязчивой?

— А? — переспросил Чан, допечатывая сообщение и не отрывая взгляда от телефона.

— Ладно, всё понятно, влюбленный хён, можешь не отвечать, — отмахнулся Хан, всё еще думая, как ему лучше поступить, но мысль оборвалась на полуслове, когда на парковку заехал блестящий черный «Джип», за рулем которого сидела Жозефина Бонье. Чан мгновенно закинул телефон в карман и принял серьезный вид, пряча руки в карманы брюк.

— Я весьма удивлена, месье, что вы не позвонили сразу, — с сильным французским акцентом по-английски сказала Жозефина, и ее трудно было понять, не прислушиваясь. Хан отошел в сторону, делая вид, что он не знаком с Чаном. — Но что ж, вы успели, я пробуду в Корее еще несколько дней, завершу свои дела и отправлюсь на родину. Куда мы пойдем?

— Я лишь ждал подходящего момента, чтобы вам позвонить, мадемуазель, — Чан ослепительно улыбнулся зубами, изо всех сил представляя, что перед ним Джин, хотя ее образ мало вязался с одетой в полупрозрачную изумрудную блузку с завязками на шее, элегантные брюки и высокие кожаные сапоги на каблуках француженкой. — Прошу, — открыв перед ней дверь, словно истинный джентльмен, Чан кивнул Хану, и тот пошел следом, держась на расстоянии.

Преодолев коридоры торгового центра, они оказались в дорогом ресторане и сели за свободный на время столик, а потом Чан заказал шампанское французской марки «Piper Heidsieck», славящейся своей древностью и, что немаловажно, частым попаданием в кадр в кинематографе. Жозефина оценила выбор, довольно хмыкнув, и заказала себе самые дорогие европейские блюда, какие только смогла найти в меню, однако Чану для такого важного дела никаких денег было не жаль, как и выпить, даже если совсем и никогда не пьешь.

— Я сразу поняла, что вы не просто официант, — она положила руку на его наручные часы, кокетливо поведя плечом и хлопнув длинными ресницами. — Друзья говорили, чтобы я ни с кем не знакомилась, но разве это не приятно — сходить на свидание с презентабельным мужчиной, таким, как вы? Вы же не рассчитываете на долгосрочный роман, правда? Мне нравится проводить отпуск приятно, но потом…

— Хорошо, что вы меня предупредили заранее, — он сделал слегка расстроенный вид, хотя на самом деле скривился от того, что с трудом ее понимает из-за акцента, и открыл принесенное на подносе шампанское вкупе с двумя фужерами. — Вы правы, я не просто официант. Я лишь оценивал работу конкурента, вот и всё. На самом деле у меня свое безглютеновое кафе в центре города.

— Хитрый ход, — похвалила Жозефина, отпивая игристое шампанское, — очень даже хитрый. Что ж, теперь я знаю о вас больше. Давайте поиграем. Один вопрос — один ответ. По очереди. Спрашивайте то, что вам интересно обо мне узнать, а потом я, — и она постучала ногтями по поверхности стола.

— Откуда вы родом? — Чан сам никогда бы не додумался до того, чтобы направить беседу в такое русло, но ему это даже на руку.

— Не поверите, но из провинции Шампань. Вы там бывали?

— Это продолжение игры или простой вопрос? — Чан игриво приподнял бровь, надеясь, что он не выглядит, как идиот. Не получается у него флиртовать так же хорошо, как у Хёнджина.

— Просто вопрос, — отмахнулась Жозефина.

— Нет, я еще ни разу не был во Франции, хотя говорят, что это страна любви и страсти. Надеюсь, что однажды мы встретимся на вершине Эйфелевой башни, — сказал Чан, и Жозефина неожиданно громко рассмеялась, словно он очень смешно пошутил, а потом уставилась на него, подперев голову ладонью.

— Видимо, я сильно вскружила вам голову, раз уж вы думаете о следующем свидании и хотите ко мне приехать, — она выпила еще и поставила пустой фужер на стол, требуя налить еще. Видимо, уже в голову ударило. — Так, а теперь мой вопрос. Вы женаты?

— Раз уж сюда пришел, то едва ли, — это самый неожиданный вопрос, который она могла бы задать, или он правда похож на женатого мужчину, крутящего романы на стороне? — Нет, не женат и никогда не был. Детей тоже нет, если вам это интересно. Моя очередь. Сколько вам лет?

— Двадцать четыре, — без доли смущения ответила Жозефина и тут же набросилась на рыбу-фугу, принесенную им на огромной синей тарелке, занявшей едва ли не половину стола. Вслед за ней поставили лобстера, уже для Чана. — Вы спите в одежде или без нее? — еще один откровенный вопрос, но удивляться было уже нечему.

— Без, как Адам и Ева, — чуть смущаясь и вспоминая слова Минхо, сказанные в шутку, ответил он, что не укрылось от внимания Жозефины. Она слизнула с губ шампанское, а потом оглядела Чана сверху вниз, обратив внимание на просвечивающуюся через рубашку грудь и сильные руки. Боже, какие руки… — Что ж, моя очередь спрашивать. Если мы перешли к неудобным вопросам, я задам свой: вы увеличивали грудь или делали еще какие-либо… операции? — Чан всё больше чувствовал себя неловко, но напоминал себе, что должен выдержать. А еще не вспоминать о Джин и не думать, задается ли такими вопросами касательно него она. Потому что он стал время от времени задаваться, перед сном…

— Натурэль, всё мое, — Жозефине, очевидно, нравилось, в каком направлении движется их беседа. — Будет, что погладить, после свидания, — она положила руку на его колено, и Чан нервно сглотнул, что ее развеселило еще больше. Жозефина вновь залилась звонким смехом, а Хан, сидящий за столиком неподалеку, аж глаза расширил от неожиданности. — Так и знаете, вы сами начали эту тему. Вернее, ты. Я же могу обращаться к тебе на «ты», Кристофер? Или Чан? Как мне тебя называть?

— Я предпочитаю австралийское имя, — соврал он, не желая слушать из ее уст привычное для него «Чан». — Можете… можешь обращаться ко мне как пожелаешь, — он разлил остатки шампанского по фужерам и увидел, что им несут очередное блюдо, прервавшее их разговор.

— Тогда, Крис, у меня новый вопрос. В сексе ты сам любишь доминировать или любишь, когда доминируют над тобой? Это важнейший вопрос сегодняшнего вечера, так как мы обязаны сойтись характерами, — Жозефина снова выпила, уже не стесняясь, почти полбокала.

— Я люблю, когда всего поровну, — Чан понял, что с этим пора заканчивать, искоса взглянул на Хана, и тот достал из сумки несколько распечатанных бумаг и складной нож. — Продолжаю серию неудобных вопросов и задаю свой: что тебя связывает с клубом «Кальмар» и как давно ты в нем состоишь? — его взгляд стал резким и колющим. Жозефина, потянувшаяся за булочкой, выронила ее из рук. Попалась. — Мы всё еще играем, — Чан откинул корпус на спинку стула и смотрел с вызовом. — Так что?

— Я не понимаю, о чем… — Жозефина очень хотела отрицать, но ее разум, затуманенный алкоголем, упрямо не хотел входить в то русло, в которое пошел разговор. Чуть шатаясь, она встала, но Хан перегородил ей дорогу, заставляя вернуться на место, с улыбкой, опуская за плечо, так, словно ничего не происходит. — «Кальмар»… Я ничего об этом…

— Эти документы говорят об обратном, — Чан взял из рук Хана бумаги и выложил их перед Жозефиной. Здесь было всё: ее имя в списке участников, выделенное знаком; ее фото с камер наблюдения в «Жемчужине морей», которое удалось достать с большим трудом и не без помощи Чанбина; обилие цифр, символизирующих те суммы, которые она переводила на тайные счета, и — вишенка на торте — записанный разговор с одним из ее товарищей, проходящем подозреваемым по делу о тайном клубе, организованным Нам Сохён. Чан включил аудио, но Жозефина уже сдалась. — У вас есть выбор, мадемуазель Бонье: стать такой же подозреваемой и сесть в тюрьму, где ваша красота поблекнет, или помочь нам в деле.

— Что вам от меня требуется? — испуганно спросила Жозефина. Мелькнула крамольная мысль о том, чтобы пролить на эти документы шампанское, но у них наверняка есть множество копий, в том числе и электронных. Мудрее было согласиться. — Только чур неприличное не предла…

— О, а я думал, что ты с моим хёном очень даже хотела неприличное! — взмахнул руками Хан, чувствуя отвращение. Он слышал каждое их слово и сидел удивлялся, как Чан не упал в обморок от обилия пошлых вопросов. — Требуется немногое: провести три человека в ваше потаенное казино и рассказать о том, чем вы там занимаетесь. Только давай на трезвую голову, потому что сейчас тебя понимать еще сложнее, чем до этого.

Жозефина расплакалась, вполне искренне, и Чан галантно подал ей платочек, игнорируя вопрос сидящего за соседним столиком мужчины о том, как такую прекрасную леди можно было довести до слез. К счастью, «прекрасная леди» голосить с призывами о помощи и убегать не стала, соглашаясь на сделку. Осталось только обсудить детали, и Жозефина, которой Чан вызвал такси, была свободна и предупреждена о том, что если она попробует донести кому-то или действовать за их спиной, то они без раздумий пустят ей пулю в лоб. Заметив в руках Хана складной нож, Жозефина поняла, что угроза пустой отнюдь не была, и, расплакавшись еще больше, покинула ресторан.

— Думаешь, послушается? — Хан сел напротив Чана и довольно потер ладони друг об друга, радуясь, что готовить ему сегодня не придется. Принесли жареный говяжий стейк, и такому добру пропадать не следовало.

— Уверен, — ответил Чан, решив, наконец-то, спокойно поесть и попытаться выкинуть из головы весь их с Жозефиной разговор, случившийся до обсуждения казино. Хан с аппетитом разрезал стейк. — Что-то меня самого уносит от этого шампанского…

— Это с непривычки, хён, но раз уж ты решил выпить… — Хан поднял стакан Жозефины, предлагая чокнуться. — За твое ментальное здоровье!

*****

На столе оказалось несколько пурпурных фишек, ставки высоки как никогда. Накурившись, мужик с синяками под глазами, имени которого никто так и не узнал, напился и вышел из игры, оставив себе в кармане денег только на стакан пива и, возможно, на проезд в автобусе. Три игры для Феликса и Минхо закончились неудачей, но в четвертый-то раз наверняка должно было повезти, хотя закрадывались определенные сомнения. Дилер оповестил о финале терна, настало время ривера, последних торгов. Уже не зная и не понимая, что они делают, Феликс и Минхо сделали reraise, выдвигая фишки ближе к центру поля, и усмехнувшийся «король вечера», выигравший три раза подряд, согласился на предложенную сумму ставки. Время вскрывать карты, большой блайнд — Две пары, малый блайнд — Фулл Хаус, Минхо — Каре. Феликс, довольно улыбаясь и закусывая щеку, выставил на всеобщее обозрение Стрит Флэш, внимательно следя за реакцией Короля вечера. Но тот, интригуя и тянув время, выкинул Рояль Флэш, снова схватившись за свою проклятую кубинскую сигару и дымя в сторону оппонентов.

— Король вечера! Король вечера! — закричала сидевшая на его коленках проститутка и встала, запрыгав от радости, тогда как Феликс и Минхо открыли рот от удивления. Этого просто не может быть, не может!

Но здесь случилось неожиданное. Из-под шорт девицы вылетела пиковая шестерка, а за ней — червовый валет. В руках Короля вечера было пять карт, а значит, значит… Это видели все, даже дилер, но он и бровью не повел, делая вид, что не заметил, тогда как Минхо возмущенно вскочил на ноги, не собираясь мириться с несправедливостью.

— Козел! — только и крикнул он, но Король вечера, казалось, не понимая, что происходит, пожал плечами, мол, учись, ряженый, только так дела и делаются. — Я не собираюсь переводить деньги этому шарлатану! Это чистой воды мухлеж!

— В следующий раз будете знать, куда идете, а теперь — деньги на карту, — это сказал дилер, тот дурачок, который был уверен, что он здесь хозяин. Проститутки весело рассмеялись, а потом Феликс увидел подходящих к ним с разных сторон крепких парней, причем вполне трезвых, и, по привычке потянувшись к пистолету, понял, что кобуры на его бедре нет. — Деньги. На. Карту. Сто тридцать семь миллионов вон, педики, и будете свободны.

Минхо огляделся по сторонам, кольцо вокруг них сужалось, повсюду — грозные требовательные взгляды, полные ожидания и готовности к действию. Не найдя ничего лучше, Феликс перевернул стол, разноцветные фишки и кнопка дилера бросились в лицо Королю вечера, а потом перепрыгнул через кресло, случайно наступив на грудь кого-то из пьяниц, и на всех порах бросился к выходу. Минхо грубо оттолкнул девицу, по совместительству младшего блайнда, и ударил ногой в грудь старшему блайнду, пытавшемуся его задержать. Где-то по дороге слетел берет. Феликса загнали в угол несколько охранников, один из них получил бутылкой по голове, а на другого опрокинули все столовые приборы. Почти никто не кричал, валяясь то тут то там, будучи пьяным или обкурившимся, Минхо оттащил от друга дилера за шкирку и ударил головой об стену, а потом вырубил не отстающего большого блайнда круговым ударом ноги, чувствуя, что с обратной стороны колена порвались штаны. Феликс опустился на пол с помощью сальто, вовремя пригнувшись, потому что дружки Короля вечера попытались снять его сами и ударить чем-то железным, и сделал подсечку, но на его ногу тут же упала тяжеленная плохо повешенная люстра, отчего Феликс вскрикнул от боли. Чуть замешкавшиеся охранники попытку поймать должников не оставили, но не рисковали доставать оружие, чтобы избежать возможных разбирательств.

Воспользовавшись этим фактом, Минхо скинул со спины дилера, бросив его на одного из охранников, и сорвал с него кобуру, а потом, достав пистолет и пятясь назад, к выходу. Однако в спину Феликса уже дышало дуло, и он поднял ладони вверх, делая видимость сдачи. Руки заломили за спину, убрав оружие, и Минхо тут же выстрелил предупреждающим, заставив охранника отойти в сторону, подхватил раненого Феликса на руки и побежал по лестнице наверх. Король вечера кричал, велев догнать должников, Минхо несся вперед спотыкаясь, две верхних пуговицы слетели с белой рубашки, грудь стала красной от напряжения. Не мешкая, Феликс достал из кармана ключ от машины, открыл ее и с трудом забрался на переднее сиденье, тогда как Минхо, в последнюю очередь думая о том, что у него нет доверенности на машину, завел двигатель. Охранники какое-то время еще бежали за ними, но остановились, поняв тщетность своих попыток.

— Юху-ху! — громко воскликнул Минхо, открыв окно и чувствуя ветер у себя в волосах. — Порядок? — наконец догадался он спросить у Феликса, до сих пор пытаясь отдышаться. — Вот такой покер мне нравится! — он чуть снизил скорость, подпер кулаком голову и стал придерживать руль только одной рукой.

— Когда тебе люстры на ноги не падают! — возмутился Феликс, снял ботинок, носок и рассмотрел рану. — Вроде не смертельно, без сдвига костей, но больно… Айщ… — фыркнул он, набрал посоветовавшему им этот грязный притон Ча Канху, их вечному консультанту в вопросах нелегальных заведений и барыг запрещенными товарами. — Ты куда нам сказал приехать?! Что это за бордель?!

— Вы же сказали — недорогое казино! Где ставки маленькие! — возмутился Ча Канху.

— Сто тридцать семь миллионов вон — маленькие?! — воскликнул Минхо, возмущенно качая головой. — Скажи спасибо, что денежки при нас, иначе ты бы уже болтался привязанным к потолку головой вниз! Отключай его, пока не начал лебезить!

Феликс сбросил трубку и увидел, а потом ему набрал Чан, сказав время и место, куда завтра нужно будет подъехать. Те грязные наркоманы, с которыми они играли сейчас, — ничто по сравнению с теми, с кем они столкнутся завтра, в этом можно быть уверенными. И в клубе «Кальмар» явно не опустятся до того, чтобы прятать карты в шортах у проститутки, они придумают что поизощреннее. А сегодня вечером можно будет насладиться делом более приятным — поиграть в UNO, купив себе по бутылочке лимонада.

*****

Перебрав все свои деловые костюмы, Чан достал тот, что лучше всего сидит по фигуре, в темно-синем насыщенном цвете, надел на голое тело и покрутился перед зеркалом, оставшись довольным. Потом подобрал белую рубашку, но поплотнее той, что на нем была в ресторане, чтобы не ловить ненужные взгляды, достал лакированные туфли и, подумав, решил не надевать галстук, расстегнув две верхних пуговицы, а потом прикрепил золотой значок. Причесавшись и снова взглянув на свое отражение, Чан остался довольным и подмигнул сам себе. Такси уже ожидало его внизу, телефон завибрировал, звонил Сынмин, предупреждая, что он, в случае чего, уже на месте, а потом пришло сообщение от Жозефины. Она готова и находится в пути.

Ночной клуб «Каннами» — один из самых дорогих и престижных — светился софитами и разноцветными огоньками, хоть вход в него и не был большим. Выстроилась целая очередь, на входе стояли охранники, дотошно проверяющие паспорта, подъехавшие вдвоем Минхо и Феликс вышли из машины, приготовив документы, но одетые совсем иначе, нежели Чан, так сказать, по-молодежному, и, увидев его в деловом костюме, рассмеялись в голос, показывая на хёна пальцами и не сдерживая свой веселый хохот.

— Дед давно не был на таких вечеринках, — Минхо сложил локоть на его плечо и снова схватился за живот, а Феликс, с другой стороны, подхватил:

— Дедушке просто половина от пятидесяти двух в этом году. Как Джин с тобой еще со скуки не умерла?! Ты в кино тоже костюм надевал или что-то более дедовское?! Ну там, не знаю, шляпка, галстук? — Феликс и Минхо одновременно ощутили обрушившиеся на них легкие подзатыльники, но перестать смеяться им это не помогло, напротив, только раззадорило. Чан стоял, уперев руки в бока, и терпеливо ждал, когда подойдет очередь этих двоих показывать паспорта.

Как только они скрылись за дверьми клуба, Чан с досадой снял пиджак и, не зная, куда его девать, отдал охраннику, попросив присмотреть. Жозефина подъехала скоро, на этот раз сильно не задерживаясь, и ступила на асфальт гигантскими шпильками, а потом показался и подол ее вечернего платья. Что ж, вдвоем они будут выглядеть элегантно и по-взрослому, под стать друг другу, в отличие от этих шкетов. Но Жозефина была слишком напряжена и зла, молча взяла Чана под руку, и вместе они нырнули в здание клуба с кучей веселящихся подростков, прыгающих на танцполе, как ненормальные. Бармены разрывались от количества заказов, за столиками пили коктейли и громко шутили, но это явно не та тусовка, в которую Чан собирался вписаться. Жозефина провела его через весь зал, к маленькой двери, ведущей на нулевой этаж, и показала золотой значок, который выдается только членам клуба. На груди Чана красовался такой же, как и у Минхо с Феликсом. Телефоны они сдали.

Преодолев пару лестничных пролетов, они оказались в помещении, похожем на то, которое видели в «Жемчужине морей», но это была только первая комната, где члены клуба спокойно отдыхали, а за ней — огромный зал величиной с городскую площадь, светлый и просторный, с кучей людей. Краем глаза Чан заметил Феликса и Минхо, уже севшими за стол для игры в покер с какими-то чересчур довольными лицами и представляющимися остальным под вымышленными именами, как и все здесь присутствующие. Личности членов клуба были скрыты ото всех, кроме организаторов, одним из которых была Нам Сохён, но с нынешним режиссером азарта никто пока знаком не был.

— Скоро появится Канг Юнг, вы сразу его узнаете, хоть он и постарается затеряться в толпе, — пояснила напряженная Жозефина, завидевшая вдали подруг. — Я вам на него укажу, а пока не уходите далеко, представляйтесь моим спутником, если будут задавать неудобные вопросы — соврите первое, что придет в голову. Все члены клуба здесь для того, чтобы выведать секреты друг друга. Некоторые — посланники самого Канг Юнга, они узнают любую информацию, чтобы использовать в своих целях.

— И вы — одна из посланников? — уточнил Чан. Жозефина сдержанно кивнула, натягивая улыбку и усаживаясь на диван рядом с подругой. — Дорогая, как у тебя дела? — они расцеловали друг друга в щеки.

— Помаленьку, вчера муж купил яхту, я в восторге! Поедем вместе с детьми в путешествие по Желтому морю!

— И твой муж опять не знает, что ты здесь? — насмехаясь, спросила Жозефина. Ее подруга только отмахнулась, а потом затянулась кальяном, выдыхая пар со специфическим запахом. — Всегда поражаюсь тому, как ты ловко скрываешь от него наши встречи. Кстати, знакомься, это Крис, сегодня он мой спутник.

— Ах, не была бы я замужем! — захохотала женщина, вальяжно складывая руку на диван и рассматривая Чана, как экспонат в музее. — И откуда вы такой, Крис… Как вас полностью?

— Кристофер. Жозефина поразила меня своими красотой и обаянием, я не мог не сопроводить ее на вечеринку, — Чан упал рядом с ней на диван, но сегодня поклялся себе не притрагиваться ни к алкоголю, ни, тем более, к куреву. Ему хватило ресторана, весь следующий день потом отходил. — Приятно познакомиться, — он протянул руку, но похоже, здесь так здороваться было не принято, и подруга Жозефины расцеловала его в обе щеки.

Час прошел почти незаметно, всё внимание было приковано к новеньким членам клуба, все жаждали с ними познакомиться и узнать, кто они такие, потому что обычные люди не могли присутствовать здесь по чьей-то прихоти. Чан живо беседовал с молодым бизнесменом, как вдруг услышал радостные крики, а потом посмотрел в сторону их источника. Феликс только что выиграл в покер, во второй раз, и они с Минхо заскакали от радости, держась за руки и выкрикивая что-то вроде «мы сделали их!», «мы короли покера!» Вне себя от счастья, Минхо потрепал друга по голове, а потом схватил несколько купюр, залез на диван с ногами и начал раскидывать их во все стороны. Чан приложился ладонью об лицо и снова взглянул на этих двоих, уже выпивших и снова садящихся за игру с азартом.

— Вам стоит предупредить друзей, что в покер играет один из посланников Канг Юнга. Он специально дает им выиграть, чтобы потом заставить проиграть и заплатить побольше. Так и сколачивается состояние, — прошептала на ухо Чану Жозефина, на что тот сдержано кивнул. Они и так это знали, но не могли не насладиться моментом.

Выиграв в третий раз, финальный, Феликс и Минхо намерено отказались играть дальше, забрав свой куш, к неудовольствию остальных, и отправились играть в крэпс, понятия не имея, как это делается. Кости летели от всех по очереди, четыре человека то яростно вздыхали, то кричали от радости, и Минхо, выкинув число семь, вновь запрыгал, как ненормальный, взяв лицо Феликса в руки и потрепав его по щекам, а потом выскочил на сцену, где не было музыкантов, но играла клубная музыка, и заплясал от радости, ловко переставляя ноги, затем скинув куртку, отбросив ее далеко в сторону, и продолжая танцевать дальше. Все взгляды были прикованы к ним… Феликс подключился к веселью, и Минхо схватил его на руки, начав крутить вокруг своей оси. Отвлекли внимание так отвлекли, ничего не скажешь. Но, видя их такими счастливыми, Чан улыбнулся. Надо будет им в свободное время еще куда-нибудь выбраться.

Два, три часа… Настала пора действовать, пока все поглощены устроившими переполох Минхо и Феликсом. Чан понял, что время уходит, и направился в сторону тайного прохода, о котором ему поведала Жозефина. Вырубив охранника, стоявшего в полной тишине, если не считать доносившийся рэп Феликса и Минхо, одним ударом по голове, он впустил Хёнджина, Хана и Чонина внутрь. Чан телепортировал охранника волоком в уборную и, оглядываясь по сторонам, запустил Чанбина, мгновенно сменившего одежду, отобранную у вырубленного охранника, и надевшего рацию, а потом вернулся наверх.

— Лисенок, не толкайся! — зашипел на него Хёнджин, идя едва ли не по стенке. — Да ты мне сейчас глаз выколешь этой ерундой!

— Здесь тесно!

— А ну-ка не ругайтесь. Вы тоже чувствуете себя Подрывашкиными из «Суперсемейки», да? — с предвкушением спросил Хан, тащивший с собой все средства для вскрытия хранилища.

— У нас из общего только то, что мы вскрываем хранилище, и то, ради того, чтобы проверить, есть ли там наркотики и сколько там денег, — идя здесь, в темноте и тесноте, Хёнджин отнюдь не был в таком же восторге, как Хан, насмотревшийся мультиков в своем детдоме.

— А было бы неплохо прибрать к рукам пару купюр, — прошептал себе под нос Чонин и наконец вышел к открытому пространству, где уже не было охраны. Наивные сеульские преступники посчитали, что если они одного выставили, то этого достаточно, никто не пройдет. Так и было несколько лет, пока они ввосьмером не ворвались. — Доставай отмычки, Сынмин уже должен был отключить систему безопасности!

— И как его не взяли в полицию с таким-то даром убеждения? Он может проникнуть куда угодно, — Хан хрустнул костями, надел перчатки, достал все инструменты, коих было немереное количество, не зная, какие понадобятся, и принялся долго колдовать над замком, пока Хёнджин и Чонин стояли на страже с шипастыми битами в руках. Взять с собой пистолеты они не рискнули, чтобы не быть искушенными и не наделать шуму, если что-то пойдет не так.

Провозившись с весьма и весьма сложным замком не десять и даже не пятнадцать минут, Хан наконец услышал щелчок, довольно высунул язык и принялся толкать тяжелую круглую железную дверь, с чем остальные бросились помогать. Включив фонарик, Хёнджин направил свет внутрь и увидел валяющиеся на полу купюры. Их было множество: тысячи, если не миллионы, но кроме них — пока что ничего. Поднимая деньги целыми охапками, они судорожно искали склянки, мешочки, что-то такое, в чем может храниться наркотик, но… Хёнджин залез на некое подобие тумбочки, так и не поняв, для чего она здесь стоит, и принялся рыскать рукой наверху, направляя свет фонарика туда и дотягиваясь до верхних полок. Слитки золота, бумажки, драгоценности, однако ничего из того, что им действительно нужно. Адская боль пронзила его глаза, пошатнувшись, Хёнджин закричал от боли и едва было не упал, но был вовремя пойман Ханом и опущен на пол. Темная фигура спрыгнула вниз, Чонин, выронив фонарик, махнул битой, но не попал, и побежал вслед за беглецом, кем бы он ни был и как бы тут ни оказался.

— Да беги ты за ним! — крикнул судорожно вытирающий глаза Хёнджин помогающему ему встать Хану, но тот разрывался, не понимая, что сделать будет правильнее. Чонина уже и след простыл, слышно было только ругательства, а затем вдруг раздался оглушающий звук сирены, всё вокруг засветилось красным.

— Вставай! — приказал Хан, поднимая Хёнджина за подмышки и выволакивая наружу. Чего доброго, еще хранилище закроется.

Тем временем Чонин преследовал беглеца, не теряя его из виду и не обращая внимания на сирену. Весь коридор окрасился в красный, било по ушам, отдаленно начала слышаться музыка. Чанбин, услышав беготню, встречал гостя с распростертыми объятьями, однако не успел ничего сделать, так как Чонин уже ударил беглеца по спине битой, разорвав ему куртку и оставив несколько красных точек, тот, захрипев, попытался перекатиться и был придавлен ногой Чанбина сверху. Для верности еще раз ударив по беглецу битой, но на сей раз по стопам, Чонин сорвал с него капюшон и увидел перед собой незнакомое лицо, зато Чанбин узнал его, даже по сплющенному профилю — это тот урод, что пытался задушить Минхо каких-нибудь несколько дней назад.

— Дерьма кусок, — прошипел Чанбин, схватил его за шкирку и прижал к стене, пока Чонин стоял с битой наготове. Хан тащил и сумку, и Хёнджина на своей спине, вопросительно посмотрел на то, что здесь происходит. Чанбин кивнул ему в сторону двери, мол, уходите, пока еще не поздно.

Сверху слышно ничего не было, но чьи-то ноги несли сюда настоящую охрану, а Чанбин, не зная, что делать, взял этого урода с собой и пошел вслед за Ханом. А там, на территории веселья и азарта, никто ничего не слышал. Чан всё так же вел беседы, а Феликс и Минхо отправились играть в рулетку, поймав волну удачи. И только Сынмин, ворвавшись с пистолетом с криком «полиция», взволновал общественность, спокойно отдыхающую за выпивкой, кальяном и покером. Женщины спрятались за своих мужей, музыка стихла, напуганный до смерти хозяин казино Канг Юнг, чье лицо Чан запомнил, подошел к Сынмину, начав судорожно доставать из карманов деньги, чтобы дать взятку. Минхо и Феликс, не понимая, что происходит, собрали в сумки свой куш и, воспользовавшись всеобщим замешательством, поднялись наверх, то же самое через какое-то время сделал Чан, выводя на улицу и Жозефину, которой обещал полную безопасность.

— В следующий раз будьте осторожнее и помните, что полицейские тоже посещают ночные клубы, — Сынмин деловито поправил фуражку, бегло осмотрел каждого, кто находится в этом зале, пока Канг Юнг отсчитывал кругленькую сумму наличными, понял, что товарищей здесь уже нет, и вышел. Этот ход с полицией был полным экспромтом, и никто не знал, чем он обернется.

— Что произошло? — спросил дождавшийся Сынмина Феликс, но тот махнул рукой, обещая объяснить всё чуть позже.

Единственным, кто откликнулся на звонок, был Хан, тогда как остальным было не до того. Чанбин навалился на того урода и оставил на нем не пять и даже не десять ударов по всему телу, в том числе и на лице, а Чонин промывал глаза Хёнджина водой. В таком положении остальные их и нашли, всё еще задаваясь вопросом, что здесь происходит. Феликс и Чан усилием воли оттащили Чанбина от жертвы, а потом прозрение пришло к Минхо, и он хоть немного пролил свет, сказав короткое:

— Это убожество напало на меня на причале.

Минхо добавил по ребрам уже знакомому незнакомцу ногой.

— Т-с-с… Минхо — или как ты себя там сейчас называешь? Лино? Не ругайся на моего подельника, он всего лишь выполняет часть своей работы, — на сцене действия появилось еще несколько лиц, среди которых было то, которое все отлично знали, но не могли поверить своим глазам.

— Ким Уджин, надо же, кто нас посетил, — оскалив зубы и пытаясь не выдать удивления, сказал Минхо и сжал руки в кулаки. — Какими судьбами ты к нам? Прости, твоего дружка мы слегка потрепали.

— Да уж, вижу, а теперь отпустите его, — Уджин достал из кобуры пистолет, и остальные пять человек за его спиной повторили за ним. Бедолага, битый Чанбином, еле встал и присоединился к своим. Пришлось послушаться. — Я пришел за тем же, за чем и вы, но немного опередил. Вы же это искали? — он вынул из кармана склянку с наркотиком и повертел в руках дразнящими движениями. — Мы забрали из хранилища всё, что там было. Делиться не будем.

— Дерьма кусок! Ты, мразь, если ты немедленно не отдашь!.. — Минхо хотел было броситься на Уджина, но Чан схватил его сзади, прижав его руки к телу, и оттащил подальше, пока бед не натворил. — Хён, лучше не держи меня!

— Да, Чан, не держи своего мальчика, посмотрим, что он сделает, прежде чем я размажу его мозги по асфальту, — подтрунивал Уджин, и только тогда Минхо более-менее успокоился, не желая идти на поводу. — Мои ребята тебя уже чуть не придушили, а тебе всё неймется, Минхо? Ты все таблетки, назначенные врачом, пьешь? Они помогают?

— Закрой свою поганую пасть! — прошипел Чонин, едва сдерживая себя, чтобы несмотря ни на что вмазать битой Уджину по голове и, желательно, череп продырявить.

— Малыш хлебушек ругаться научился, как мило. А родители разрешают? Ах да, точно, твоя мамаша с тобой не разговаривает уже несколько лет. Тогда давай спросим у Чана, разрешает ли он тебе. Ну так что? — Уджин повернулся к Чану, намеренно молчавшему, но скалившему зубы, как волк, кружащий вокруг добычи. — Молчишь? Хорошо, поговорим с другими его хёнами. Чанбин, ты разрешил ему ругаться? Только ты такому и можешь научить, самый настоящий алкоголик и свинтус. Каким был, таким и остался, только выглядишь чуть-чуть получше, — Уджин почти свел указательный и большой пальцы вместе.

— Думаешь, если у тебя пистолет, я тебе не вмажу, да? — усмехнулся Чанбин, пропуская слова о своем прошлом мимо ушей. — Наивность вперед тебя родилась, дружок, твои кипарики едва Лино не укокошили, а Хёнджина — чуть не лишили зрения. И ты правда считаешь, что лично я оставлю это без внимания?

— Ах да, Его Высочество, как себя чувствуете? Надеюсь, прическу не испортили? А личико? Жаль будет поранить лицо будущей модели. Только вот как ты ею станешь, если уважаемые господин и госпожа Хван тебя тогда сразу же найдут?

Хёнджин хотел было что-то сказать, но выдавил только «отвали», ему было плохо. Хан вышел вперед, закрывая сидящего на земле друга собой.

— Нравится издеваться, да? Может, ты просто отдашь нам склянку и разойдемся, как будто и не виделись? Как в море корабли?

— О, да, а разойтись — это про тебя. Как поживает мистер «один глаз — на Сеул, а второй — на Пхеньян»? Джисо-о-о-они, видел тебя с девушкой на днях, неужели решил избавиться от этого психа и вернуться в стан натуралов? — Уджин весело рассмеялся, наблюдая за тем, как всё больше закипает Минхо, но цель у него была совсем другой.

— Еще раз назовешь его Джисони — уже впрягусь я, — Феликс вышел вперед.

— Ох, наш несостоявшийся айдол голос подал. Сестра и родители знают, чем ты зарабатываешь на жизнь и с каких денег копишь на обучение своей младшенькой? Уверен, что нет, иначе они бы тебя сдали полиции, точно так же, как выкинули тебя в утиль после провала. Ты в порядке? Голос всё такой же, как у курильщика с тридцатилетним стажем? — Уджин издевательски притронулся к горлу, а потом Сынмин вынул из кобуры пистолет и прицелился в некогда друга, с которым пришел к ним в команду, уверенный, что рядом именно друг, а не мразь, которая предаст их ради денег.

— Пусть умру, но тебя я пристрелить успею, — хмыкнул Сынмин, весь пропитавшийся желчью и ненавистью.

— А какого тебе носить форму, которую никогда не сможешь надеть легально, по-настоящему? Ким Сынмин — ни певец, ни полицейский, ни даже прокурор. Тебе ли разговаривать со мной после того, как ты предал меня ради этой своры неудачников? — Уджин и сам начал закипать, с толикой боли глядя на то, как Сынмин направляет на него пистолет.

— Достаточно, Уджин, ты уже всё сказал, — Чан сделал несколько шагов вперед, оставляя парней за своей спиной. — Нравится играть на чужих нервах и вспоминать о чужих трагедиях? Начни с себя. А теперь ответь: зачем тебе наркотик? Отвечай и отдай нам то, что по праву наше.

— Ты же не думал, Вулфчан, что ваш Таинственный заказчик ограничится только вами? Для такого дела нужно больше, чем просто кучка лузеров вроде вас. Вам, кстати, понравился мой букет из трупов, которые я оставил? Потрепанный нами Кан Бёнхо, Ан Тиён, почти убитый До Нунг, скоро то же самое ждет и горячо любимую принцем сеульским госпожу Нам, а то и вас, если будете и дальше путаться под ногами. Дайте мне спокойно заработать денег, у меня это лучше получается, чем у вас восьмерых, так доверьте дело профессионалам, на благо Кореи и всех нас. Собирай своих бродячих деток и уходи, — Уджин крепче сжал рукоять пистолета, держа палец на курке, и направил дуло в грудь Чана, бесстрашно стоящего на месте и смотревшего некогда другу глаза в глаза.

— Просто убирайся, — отчеканил Чан, посмотрел на парней, обращаясь к ним за поддержкой во взгляде, и повернулся обратно. — И помни вот что: тронешь кого-то, как ты выразился, из моих мальчиков — и ты, и вся твоя шайка станет трупами. Я пожалел тебя в тот раз, но если перейдешь нам дорогу, то берегись, — он слегка покачал головой из стороны в сторону, приподнимая уголок губ. — Вон. С глаз моих.

— Хорошо, Чан, я тебя услышал, — цокнув, елейным голосом проговорил Уджин и убрал пистолет в кобуру. — Еще потягаемся и посмотрим кто кого, — он развернулся, скомандовав своим парнями уходить, а потом, будто внезапно что-то вспомнив, остановился в полуобороте и добавил: — И вот еще бесплатный совет: береги свою девушку, Бан Кристофер Чан. Я сильнее, чем ты думаешь, и как только я пойму, кто она, то это тебе и твоим мальчикам лучше не стоять у меня на пути.

Уджин ушел, а потом Чан, чувствуя, что в груди роятся страх и гнев, выхватил у Чонина биту и ударил по столбу, разломав ее напополам.