Уже как четыре года Дилюка нет рядом. «Рассвет» изменился, когда главными стали Тарталья и Чжун Ли. Хотя можно ли сказать, что они были главными? Не думаю. Они оба влились в коллектив и стали частью их маленькой семьи. Чайльд занимался концертами, встречами с фанатами и подобными занятиями. Чжун Ли же помогал на репетициях и записи новых песен. На удивление даже Розария быстро привыкла к новеньким. Кэйе тоже очень понравились новые члены семьи, но сердце до сих пор болело по Рагнвиндру. Слишком много всего было. Слишком много счастливых моментов. Их невозможно было забыть. Часто, смотря на группу, Альберих вспоминал далёкие дни, когда с ними был Дилюк. В своём рабочем столе он хранил вещи, что навевали воспоминания о прошлом: фотографии, ракушки с побережья, кольца. Он никак не мог смириться. Каждый день он просыпался с мыслью, «как он там?». Кэйа безумно боялся того, что Рагнвиндра найдёт отец. Он помнил обещание превратить его жизнь в ад. Под угрозой была не только жизнь Дилюка, но и жизнь группы. Из-за него, они все были в опасности каждый день. Альбериха часто мучали кошмары. В них он наблюдал, как единственные дорогие ему люди погибают от рук его отца. Он видел, как Мондштадт разрушают. Это было ужасно. Раньше с кошмарами ему помогал Дилюк. Его присутствие успокаивало и будто позволяло дышать полной грудью. Теперь же, от ужасных снов его будило мерзкое пищание будильника.

Да, всё действительно больше никогда не будет, как раньше.

***

Вечера в Мондштадте были потрясающими. Множество фонарей освещали улицы, повсюду витал запах цветов, а жители города беззаботно гуляли, наполняя Монд жизнью. Если пройти дальше и выйти за пределы города, можно было увидеть огромное количество холмов, на которых цвели необычайной красоты цветы. Альберих любил прогуливаться по полям, вдали от городской суеты. Здесь он мог расслабиться и просто понаблюдать за небом.

В одну из таких прогулок Кэйа по обыкновению рассматривал алый закат, попутно зажигая сигарету и вдыхая едкий дым, что так хорошо отрезвлял разум. Завтра будет генеральная репетиция перед их выступлением в Мондштадте. Перед ней он хотел расслабиться и хоть немного отдохнуть от всего. Альберих не заметил, как начал приближаться к поместью, которое раньше было его домом. Осматривая издалека здание и вновь чувствуя болезненную ностальгию, он разглядел вдалеке подъезжающую к поместью машину, из которой вышел человек, которого Кэйа не ожидал вновь увидеть. Родная алая макушка прошла во двор и скрылась в стенах здания. Альбериха охватил страх. Он не хотел верить в то, что Дилюк вернулся. С одной стороны, он был безумно рад тому, что Рагнвиндр был в целости и сохранности, но с другой... Кэйа боялся встречи с ним. Что ему следует сказать при встрече? И стоит ли вообще что-нибудь говорить?

Хотелось убежать, как можно дальше. Гонимый эмоциями, Альберих поспешил уйти, надеясь, что Дилюк его не заметил. Он молился всем богам, чтобы он ошибся, чтобы ему просто показалось.

Дойдя до студии «Рассвета», в которой благополучно поселился, он достал из небольшого шкафчика бутылку виски и устало сел на пол. Нужно было срочно успокоиться, а ещё лучше забыться. В голове был настоящий бардак. Что теперь делать? Как ему нужно реагировать? Дилюк давно дал понять, что ненавидит его. Не попадаться на глаза больше не получится. Раз он вернулся, то снова возьмёт группу под руководство, а значит теперь они будут видеться практически каждый день. Радовало лишь то, что он вернулся живым. Отец не достал его, и это приносило облегчение.

Пара бокалов виски спустя Альберих услышал, как входная дверь открылась и в проёме показался Тарталья.

— Что-то забыл? — скучающе спросил Кэйа, устремляя взгляд на пришедшего.

— Чжун оставил здесь флешку с записями для отборочного этапа, но, кажется, теперь я задержусь. — с улыбкой проговорил Чайльд.

— Мне не нужна компания, а тебя наверняка заждался твой сяньшен. — усмехнулся тот, слегка раскручивая бокал с напитком.

— Оу, неужели ты ревнуешь, звёздочка? Нет-нет, прости, но моё сердце принадлежит только ему. — рассмеялся Тарталья, садясь рядом.

— Ха-ха, очень смешно.

— Так что за повод? — забирая бутылку и отставляя её в сторону, поинтересовался тот.

— А он должен быть?

— Нет, но тогда я хочу напомнить, что мы с тобой говорили на этот счёт, прекращай напиваться без причины.

— Тебе нужна причина? О, тогда вот тебе причина. Я праздную... День анонимных алкоголиков. — отпивая из бокала, ещё больше расплылся в улыбке Альберих.

— Боюсь, это не тот праздник, который ты должен праздновать, а вообще, это уже несмешно. Завязывай с этим.

— Ты что! Я ведь не пил уже три года и всё это время состоял в сообществе. — пытаясь дотянуться до отобранной бутылки, проговорил Кэйа.

— Конечно, как же я мог забыть. — перехватил его руку и улыбнулся тот. — Давай-ка на сегодня закончишь с празднованием. Завтра репетиция и я надеюсь ты будешь в нормальном состоянии.

— Брось, ты же меня знаешь, я абсолютно точно буду в полном порядке.

— Ты ведь продолжишь пить, как только я уйду. — получив в ответ лишь усмешку, Тарталья дал лёгкий подзатыльник собеседнику и быстро набрал что-то в телефоне. — Жди завтра гостей в шесть утра. Раз ты клянёшься мне в том, что будешь прекрасно себя чувствовать, то это не будет проблемой, я прав?

— Как жестоко. Ребята тоже хотят поспать, не думаешь, что тебе будут страшно мстить?

— Не думаю. Эола уже поставила тысячу моры, что ты даже не услышишь, как они зайдут. — победоносно сказал Чайльд, вставая с пола и уходя в другую комнату.

— Ты сукин-сын, Аякс! Нет у тебя никакого сострадания. Мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последним. Ещё сам меня пить позовёшь! — с наиграной обидой, прокричал Альберих.

— Разумеется. — вернулся тот и, забрав бутылку, направился к выходу. — Доброй ночи.

***

Кэйа так и не смог заснуть. В голову снова и снова лезли воспоминания, переживания, страхи. Они не давали ни минуты покоя. Альберих будто вернулся в прошлое. В то время, когда он только-только оказался у Рагнвиндров. Тогда он испытывал похожие чувства. Правда сейчас опасения об отце отходили на второй план. Главной его проблемой был Дилюк.

Вскоре все страхи ушли, стоило ему вновь вспомнить о его непослушных волосах, цвета самого яркого заката, о его винных глазах, что раньше смотрели на весь мир с такой любовью, но потом в них будто погас свет, вспомнил о потрясающем-мать-его-голосе, который Альберих мог слушать хоть вечность. Да, Дилюк действительно был его главной проблемой.

***

— Проснись и пой! — громко сказал Венти, заходя в помещение.

— О, вы опоздали на 10 минут. — с насмешкой сказал Кэйа, который точно не выглядел, как тот, кто пил весь вечер. — Доброе утро.

— Какого хрена, Чайльд? — увидев бодрствующего Альбериха, прокричала Эола. — Ты сказал, что он пьян в стельку!

— Охо, ты не перестаёшь меня удивлять. — юрко обойдя Лоуренс, похлопал Тарталья. — Ты сколько спал?

— Не тот вопрос задаёшь.

— Он вообще не спал. — подытожила Розария. — Ай-яй-яй, Кэйа, я думала у нас нет секретов друг от друга. Мы могли бы разделить выигрыш.

— То есть никто не победил? — спросил Венти, облокачиваясь на подлокотник кресла.

— Почему же? Я сразу сказал, что ваш спор глупый, и Кэйа сделает всё, чтобы вас обойти. — победоносно проговорил Чжун Ли, который зашёл в студию самым последним.

— А я давно говорил, что к старшим нужно прислушиваться. — улыбнулся Альберих. — Чжун Ли, как мы и договаривались, делим пополам?

— Конечно, я никогда не нарушаю сделки.

— Сяньшен! Как ты мог? Ты ранил меня в самое сердце!

Помещение наполнилось всеобщим смехом и через некоторое время, когда все успокоились, репетиция всё же началась. Через месяц начинался второй этап отборочного тура на довольно масштабный проект. Принять участие в нём согласились множество знаменитых исполнителей со всего Тейвата. Все этапы будут проходить в Ли Юэ и «Рассвету» повезло больше остальных, ведь Мондштадт располагался намного ближе к нему, чем, например, Инадзума. Первый отборочный этап проходит дистанционно. Нужно лишь отправить организаторам записи нескольких песен, чем как раз таки и занимался Чайльд. Результаты должны были прийти через неделю.

Репетиция прошла гладко и благодаря тому, что она провелась намного раньше обычного, все решили провести оставшееся утро с пользой.

— Предлагаю посмотреть записи выступлений наших возможных противников, а что делать после решать вам. — сказал Чжун Ли, размешивая сахар в чае.

Венти собирался было высказать свои идеи насчёт совместного времяпровождения, когда в дверь постучали. Дверь открыла Розария, что была ближе всех к выходу. В проходе появился Рагнвиндр. Все присутствующие были в ступоре и лишь Кэйа начал смеяться с долей нервозности в голосе.

— Какие люди!

— Кажется я понял, что это за праздник анонимных алкоголиков. — бросив взгляд на Альбериха, усмехнулся Чайльд. — Предлагаю сегодня продолжить празднование.

— Не знаю о чём вы говорите, но мне это и не важно. Тарталья, ты должен ввести меня в курс дела. Всё что было и будет, расскажи мне всё. — на лице Дилюка не было никаких эмоций и казалось, что вместо него вернулся какой-то робот. — А вы должны показать новый репертуар.

— Стоп-стоп, дай-ка уточнить. — с раздражением начала Эола. — То есть ты вернулся спустя 4 года, делаешь вид, будто ничего не произошло, и ведёшь себя так, будто тебе даже смотреть на нас противно?

— К твоему сведению, о великий мастер Дилюк, наша репетиция подошла к концу. Сейчас у нас законный отдых. — с язвинкой продолжила Розария.

— Во-первых, вас не касается куда и на сколько я уходил. — устало выдыхая, начал Рагнвиндр. — А, во-вторых, вы будете репетировать столько, сколько нужно.

— Что ты, братишка, неужели так разговаривают со старыми друзьями?

— Заткнись и не смей меня так называть. У меня нет брата.

Слова больно резали по сердцу, но Кэйа слишком много об этом думал, а потому такая реакция была ожидаема. В воздухе витало ощутимое напряжение, казалось, что если кто-то ещё начнёт что-либо говорить помещение просто взорвётся. Чтобы конфликт не обрёл ещё большие обороты, Чжун Ли решил разбавить атмосферу:

— Я предлагаю для начала ввести тебя в курс дела, а затем показать записи с недавних концертов. Так все будут довольны, верно?

Вновь бросив нечитаемый взгляд на Альбериха, Дилюк кивнул и вслед за Чжун Ли и Тартальей отправился в другую комнату.

— Что он о себе возомнил? Мы считай росли вместе, а ты вообще с ним с самого детства. — возмутилась Эола, обращаясь к Кэйе.

— Да пошёл он к чёрту. — злобно проговорила Розария, закатывая глаза.

— Не знаю как вы, а я пойду выпью вина. — Венти пожал плечами и направился к выходу — Слишком уж нервная обстановка. Вы со мной?

— Ты мог и не спрашивать, дружище. — улыбнулся Кэйа.

***

До второго этапа оставалась неделя. Со дня возвращения Дилюка прошло достаточно времени. Все уже относительно свыклись с тем, что всё вернулось на круги своя. Как не странно, Тарталья и Чжун Ли остались в группе в качестве менеджера и звукорежиссёра. Между Кэйей и Рагнвиндром всё так же витал холодок. Как Альберих не старался, у него не получалось вновь сблизиться, но даже несмотря на неудачи, он не бросал своих надежд растопить лёд между ним и Дилюком. Подготовка к отборочным шла полным ходом, и уже завтра «Рассвет» должен был отправиться в Ли Юэ.

— Что ж, скоро мы будем на сцене Ли Юэ. Предлагаю выпить за это! — Венти радостно поднял бокал вина и продолжил. — Желаю нам пройти отборочные и выиграть!

Небольшая комната студии наполнилась звоном бокалов и активными разговорами на всевозможные темы.

— Розария, как там твой самый младший? Помнится ты говорила, что он седьмой класс закончил. — поинтересовалась Эола.

— Ахах, он под конец учебного года подрался с каким-то богатеньким сопляком, что обижал его подружку. — отпивая из бокала, она окинула взглядом всех присутствующих, добавляя интриги. — Он победил.

— Охо, я всегда знал, что он хороший малый. — улыбнулся Тарталья. — Он мне напоминает моего младшего брата Тевкра.

— А что родители мальчика? — спросил Чжун Ли.

— О, я поговорила с ними. Им следует лучше воспитывать своё чадо.

Такие посиделки были неотъемлемой частью жизни «Рассвета». Разговоры о жизни, семье и интересах сближали и только укрепляли связь между участниками. Альберих любил такие вечера. Единственное, чего ему не хватало — это присутствия Дилюка. Хоть он и слегка наладил отношения с группой, Кэйе казалось, что ничего не поменялось. Да, он стал более снисходительно относиться к остальным, но Рагнвиндр всё также будто избегал встречи с ним. Конечно, Альберих понимал, что мало кто сможет простить то, что он сделал и не удивительно, что Кэйа ему противен. И всё же было тяжело жить с этим. После того, как Рагнвиндр рассказал ему, о результате его расследования, они так и не смогли нормально поговорить. Когда Альберих узнал, что отец и все шишки ордена в тюрьме, у него будто упал камень с души. Разумеется, он понимал, что это ещё ничего не значит. Что даже из мелких крупиц может вновь собраться та страшная организация, но, по крайней мере, отец больше не будет его проблемой.

Среди общего гомона, никто не услышал, как в комнату зашёл Дилюк.

— Кэйа, иди за мной. — равнодушно произнёс тот, слегка поморщив нос от запаха алкоголя.

— Уу, у кого-то проблемы, хехе. — тихо просмеялся Чайльд.

— Заткнись, Тарталья. — лениво вставая с насиженного места, сказал Альберих. — Неужели это настолько важно, что нужно прерывать наши посиделки. У вас какие-то секреты от остальных, мастер Дилюк? — усмехнулся лисьей улыбкой Кэйа, прихватывая с собой бокал.

Лишь закатив на это глаза, Рагнвиндр поспешил уйти из комнаты. Догнав его, Альберих плюхнулся в кресло и ожидающе начал пить любимый напиток. Дилюк некоторое время стоял и ничего не говоря, рассматривал пейзаж за окном. Его волосы переливались в лучах закатного солнца, а в глазах отражались алые разводы неба, из-за чего Кэйа не мог отвести взгляда.

— Так зачем ты меня позвал? — придя в себя, спросил Альберих.

— Завтра мы едем в Ли Юэ. На носу важное мероприятие. Ты не считаешь, что сейчас не лучшее время для пьянок?

— Что плохого в том, что мы проводим вместе время?

— Дело не в этом. — возразил тот, потирая переносицу. — Просто...не напивайся до чёртиков.

— А то что? Продашь меня за горстку моры, как сделал это с летним поместьем отца?

— Просто я не хватаюсь за прошлое.

— Да неужели? — парировал Альберих, с раздражением отпивая из бокала. — По тебе не скажешь, что ты тот, кто не оглядывается на прошлое.

Кэйа не сразу понял, как Рагнвиндр навис над его креслом, яростно глядя на него. В голове проносилось множество мыслей, а сердце так бешено билось, что казалось его слышал весь Мондштадт. Забрав бокал, Дилюк продолжил взглядом сверлить дыру в Кэйе.

— Я надеюсь, что ты меня понял, Альберих. В следующий раз я не стану терпеть твои выходки.

— И что же вы сделаете, о великий мастер Дилюк? — прищурился тот.

— Меня тошнит от тебя и твоих выходок. — грозно прошипел Рагнвиндр и притянул Кэйю за воротник рубашки.

— Ты так и не ответил, братец. — Альберих ходил по тонкому льду, казалось, что ещё одно колкое слово, и он провалится в холодную воду, утонув в ненависти дорогово человека.

Дилюк тут же ослабил свою хватку и презрительно взглянув на Кэйю в последний раз, направился к выходу.

— Чтобы ты знал, у меня нет брата. Не смей меня так называть. Никогда.

— Как недружелюбно. — усмехнулся Альберих.

***

— Что у него на уме? — прошептал себе под нос Рагнвиндр, ложась на кровать и укутываясь в одеяло.

Уже несколько недель он задавался этим вопросом. Что он хотел показать таким поведением? Если в детстве прочитать некоторые эмоции Альбериха он мог, то сейчас всё затмевала эта вычурная маска. Он полностью изменился. Эта странная одежда, речь и даже взгляд. Раньше в нём было что-то тёплое и такое родное, а сейчас у него будто пропала та самая искра. Затаилась меж ледников и настолько потускнела, что в этой морозной вьюге её невозможно было разглядеть. Дилюк не знал почему, но ему было больно смотреть на такого Альбериха. Каждый раз он невольно вспоминал былую улыбку, что так часто появлялась на его лице. Она была настоящая. Рагнвиндр знал это наверняка. Лживая улыбка не может быть такой светлой и согревающей.

Единственное, что осталось от прежнего Кэйи — это голос. Он был той самой нитью, что тянулась в прошлое и позволяла не обмануться из-за этой маски. Как и раньше, Дилюк был готов хоть вечность слушать Альбериха. Слушая новые песни группы, он часто закрывал глаза и представлял детство, когда они вдвоём устраивали мини-концерты для Аделинды и отца. От этого становилось тепло на душе. Часто Рагнвиндр думал о них. О том, что случилось четыре года назад. Стоит ли вечно жить в ненависти? Что бы на это сказал отец? Дилюк понимал, что ему нужно поговорить с Кэйей. Хотя бы просто выговориться и рассказать, что творится на душе. Кого он вообще обманывает? Они росли вместе, он единственный, кто у него остался. Когда он грубит Альбериху или игнорирует, ему самому будто пронзают сердце ножом. И всей этой ситуацией они оба делают больно только себе. С этим нужно было что-то делать. Только что? Согласится ли Кэйа выслушать его? Может внешне он пытается наладить отношения, но кто знает, что у него внутри? Дилюк уже давно не понимал этого. Он потерял ту прочную связь, что соединяла их и уже не знал, получится ли её вернуть.

***

Как только входная дверь закрывается с лица Альбериха спадает натянутая улыбка. Допив из своего бокала последние капли вина, он медленно подошёл к окну и закурил. Сигаретный дым успокаивал и помогал не проваливаться в свои мысли. Он был здесь и сейчас. Он видел шумные улицы Мондштадта, видел людей, что захаживали в различные бары, видел небо, усыпанное звёздами, которые было очень трудно разглядеть в свете ночных огней. Прямо сейчас, вдыхая этот запах, он не думал ни о чём. В такие моменты он наконец мог убежать. Спрятаться от вечного самокопания и воспоминаний о прошлом. Конечно, Кэйа понимал, что скоро и этого может не хватить, но в данный момент он не хотел об этом думать. Он не хотел думать ни о чём. Смеряя уставшим взглядом пейзаж ночного Монда, Альберих попрощался со своим мимолётным спокойствием и потушил сигарету.

На часах 01:28, утром «Рассвет» отправится в Ли Юэ. Возможно, эта поездка и этот конкурс многое изменит в жизни группы, в его жизни. С тяжёлой головой Кэйа упал на кровать и, благодаря выпитому алкоголю, быстро погрузился в сон.

***

Тихо. Словно невидимка проскользнуть мимо людей. Незаметно пробраться в самолёт. Спрятаться. Ждать.

Этот план возник у Кэйи давно. Он не мог справиться с мыслями о том, что ему нужно будет предать этих людей, которые так тепло к нему относились. Нужно сбежать. Обратно домой. Наконец появилась возможность в виде самолёта, что отправлялся из Мондштадта в Сумеру с очередной поставкой вина. Там он найдёт отца. Там его место. Пусть его убьют, ему неважно. Главное, чтобы Рагнвиндры были целы.

Аэропорт. Страх. Вина. Отец. Холод. Самолёт.

Маленького Альбериха переполняла буря эмоций. Что, если его заметят? Что, если отец убьёт и их тоже? Что, если он не справится даже в таком простом деле? Может отец прав, и он лишь ошибка? Своим существованием он лишь портит другим жизнь. Нужно бежать. Быстрее.

Наконец Кэйа смог незаметно пробраться в грузовой отсек. Он спрятался меж ящиков до того, как дверь закрылась. Его сердце билось так, будто хотело выпрыгнуть прямо через рот.

Снова самолёт. Снова холод. Невольно Альберих возвращался в тот злополучный день, когда началось его «задание». Его снова охватила паника. Тело тряслось, а дыхание стало сбиваться. Казалось, вот сейчас откроется дверь, и его заберут обратно. С одной стороны, он боялся этого. Снова подвергать опасности таких добрых людей было бы пыткой, но с другой... Кэйа безумно хотел, чтобы его нашли. Ему не хотелось возвращаться обратно. Не туда. Ему там больше не рады. Вновь видеть эти пещеры, смотреть в глаза людям, что издевались над ним, встретиться с мачехой, чью дочь убили из-за него. Но самое страшное — встреча с отцом.

Жизнь у Рагнвиндров была будто сказкой. Его приняли и любили. Он наконец чувствовал себя нужным. У него появился друг. Появилась свобода. Он никогда не смог бы забыть этого. Когда всё время жил в холоде и вдруг попал в тепло, не захочешь возвращаться обратно.

Самолёт взлетел, а значит его никто не спохватился. Можно было бы выдохнуть с облегчением, но паника никак не отступала. На смену одному страху пришёл другой. Он обволакивал и перекрывал все ощущения. Кэйа не чувствовал холода самолёта и не видел ничего вокруг. В ушах раздавались крики. Раньше он постоянно слышал голос сестры, но теперь... Это был Дилюк.

Вскоре самолёт пропал. Была лишь пустота, в которой всё также были слышны крики. Кромешная тьма окутывала с головы до ног. Как вдруг... Знакомая алая макушка показалась где-то далеко-далеко. Увидев её, маленький Альберих побежал. Его ноги будто горели, казалось, что вот сейчас он упадёт и уже не встанет.

Крики становились всё громче, и потом он увидел Дилюка. Его держал отец и прислонял к виску пистолет. Он что-то говорил, но Кэйа его не слышал. Он не слышал и того, как отец выстрелил.

Тут же картинка поменялась. Отец исчез, Дилюк тоже. Теперь уже он держал пистолет, который был направлен на уже мёртвого Крепуса. Отбросил оружие, Альберих с ужасом уставился на мёртвое тело.

— Это твоя вина.

Подняв голову, он увидел уже взрослого Дилюка. Тот с презрением смотрел на него и железным голосом повторял.

— Ты предатель. Омерзительное отродье. Ты лишь ошибка. Лучше бы тебя не было.

— Замолчи. Это всё сон.

— Ты прекрасно знаешь, что ты эгоистичной трус. Я ненавижу тебя.

— Прекрати, Люк, пожалуйста. — слёзы мешали нормально говорить, а в голове всё также были слышны крики.

Ещё один выстрел.

— Видишь? Ты не достоин жить. Ты даже не можешь защитить дорогих тебе людей. Ты отвратителен. Во всём виноват ты. — истекая кровью, прохрипел Дилюк и упал в темноту.

***

— Кэйа, вставай!

— Люк?.. — его голос дрожал. Он будто до сих пор находился во сне и судорожно хватался за простынь, пытаясь восстановить дыхание.

— Нет, это я Чайльд. — успокаивающе начал тот. — Снова кошмар? Может стоит начать пить какие-нибудь препараты? Звёздочка, это уже не в первый раз. Скажи, у тебя всё нормально?

— Я в порядке. — машинально ответил Альберих, утыкаясь в ладони. — Мне приснилось, как я однажды сбежал из дома, пустяки.

— Расскажешь? — в глазах Тартальи до сих пор читалось беспокойство и, дабы не тревожить его, Кэйа улыбнулся.

— Мне было интересно посмотреть на природу Сумеру, и я тайком пробрался в улетающий самолёт с вином мастера Крепуса. Когда я прилетел, меня тут же нашли и отправили домой. Меня тогда сильно отругали, хехе.

— Ты от этого так трясся? — скептически выгнул бровь Тарталья.

— Ты не видел мастера Крепуса в гневе! — рассмеялся тот, уходя от темы.

— Ладно. Мы уезжаем через час, так что собирайся.

— А зачем ты приехал ко мне?

— Хотел попросить тебя взять запасные струны и барабанные палочки, но ты не отвечал на звонки.

— Да неужели?

— Согласен отговорка так себе. — усмехнулся Чайльд, выходя из комнаты. — Дилюк попросил приехать и проверить как ты. Что ж, я проверил, так что могу идти. Пока-пока, звёздочка.

Альберих не слышал, как закрылась входная дверь. Единственное, что было в его голове — вопрос. Зачем Дилюку было нужно проверить его? Он думал, что тот валяется с похмельем или что? Это такой новый способ контроля? Лучше бы он остановился на том, что Тарталье была нужна помощь.

Быстро собравшись и взяв сумку с вещами, Кэйа направился к месту сбора. Побороть оставшуюся сонливость помог свежий воздух и стакан свежего кофе, купленного в ближайшей кофейне. Быть может, этот день будет неплохим?