Джени Смоллс поднимается по трубе, и звуки вокруг начинают доносится до закрытых ушей. Капюшон уже поднят, его надела девушка, которая подготовила её к выходу на арену. «Холодно, — тупо думает она. — Очень, очень холодно». 

Ветер свистит в ушах, и кожа болит от холода. До того как она поднялась, было теплее. Она маленькая, отчего её качает, когда продувает с новой силой.

Вокруг стоят другие. Как и она, они оглядываются по сторонам, всматриваясь в окружающее их белое пространство. Они смотрят вверх, на вершину горы.

У Джени болит рука. В ней находится маячок, который ввели неаккуратно и против воли, но кажется, она поняла. Это способ следить за трибутами. Способ находить их.

Но от этого ей не легче.

Она прерывисто вдыхает, холодная и нервная. Она не хочет быть здесь. Никто не смотрит на неё, никто не болеет за неё дома. Даже Сет не стал бы её прикрывать. Снова подул ветер, в динамиках зазвучали очередные цифры. «Обратный отсчёт», — думает она.

Ещё один завывающий порыв ветра, ещё один выдох, и Джени делает шаг вперёд, чтобы поймать равновесие, а может и нет.

Раздается пушечный выстрел, и наступает тишина.

━━━━━━━━━━━━━━━━━━

Снег и завывающий ветер приглушают звук пушечного выстрела, но несмотря на это, Натаниэль дёргается. Отсчёт уже почти закончен, это мог быть несчастный случай. Кто-то поспешивший мог стать этому виной, но он не может сказать точно, было ли это нарочно или нет. Самоубийства — тут обычное дело, как он понял.

Кожа ощущается сырой. Он бы хотел иметь под костюмом тот шерстяной джемпер с интервью Кэти Фердинанд, но такой возможности нет. Ни у кого нет. «По крайней мере, в этом тепло», — думает он. Лицо закрыто не полностью, но капюшон обделан мехом, и он достаточно тёплого цвета, чтобы любое тепло, которое будут давать разработчики игр, впитывалось.

Он сомневается, что его отец будет так добр, чтобы обеспечить им достаточно солнца.

Натаниэль поднимает руку и похлопывает себя по груди. На внутренней стороне костюма приколота лиса. Элисон решила поумничать насчёт этого. Она считала его лисом, хитрым и коварным. Он думает, что согласен с ней, но не уверен. Он вообще ни в чём не уверен.

Он смотрит на гору, на сверкающую вершину. Кажется, это может быть всё что угодно. Скорее всего, снег, но с учётом, что все они её окружали, что ж.

Возможно, это рог изобилия.

Он отводит взгляд, но не видит Жана. Обратный отсчёт заканчивается громко, но ветер заглушает и его. Натаниэль сглатывает панику и бежит прямо в гору. Костюм тяжёлый, понимает он, когда начинает подниматься, но плевать. Его волнует только то, как горят мышцы при каждом толчке. Там уже идёт бой, думает он.

Ужасающие крики, возмущенное шипение, болезненные хрипы. Натаниэль не удивится, если большая часть кровавой бойни закончится людьми, катящимся с горы и окрашивающими снег у подножия в красный.

Он подавляет дрожь.

Он тянется к внутреннему себе, приказывая толкаться. Рука болит от введённого в неё маячка, постоянного толкания и тяги к вершине. Слева от него проскальзывает куча чёрных волос. Он не знает, как это вышло — может, из-за снега, а может, из-за отсутствия надёжной опоры.

Он просто знает, что нужно отвести взгляд, прежде чем он бы успел увидеть, как этот кто-то достиг земли, или прежде чем собственная хватка бы ослабла.

Он тянет себя выше, выше, выше, прислушиваясь к хрюкающим и ворчащим звукам, звукам сдвигающегося снега. Зубы стучат, а руки уже замерзли. Он смотрит вверх, на вершину горы. Он уже близко, как кажется. Видит серебристый блеск на вершине, вход в рог изобилия.

«Ещё немного», — думает он.

И вот он уже наверху, подтягивается. Некоторые уже там, снег окрасился в красный цвет от боёв, которые, видимо, были закончены. Он подходит ближе ко входу, перешагивая через девушку с порезанным лицом. Она неподвижна и так же бледна, как и снег под ней.

Натаниэль отворачивается и осторожно входит внутрь. Он успевает выхватить несколько ножей сбоку, прежде чем входит кто-то ещё. Мужчина кажется сильным (достаточно сильным, то есть), с накачанными мышцами. Он больше Натаниэля по размеру и росту. Но Натаниэль осторожен. Здесь, в тени, у него есть преимущество.

Он крадётся, тихо, осторожно. Шаги звучат бесшумно, когда он подходит ближе. Горилла, как ему кажется, продвигается вперёд, осматривается.

Поворачивается спиной.

Натаниэль не теряет времени и вонзает в него нож.

Проблема, как выясняет Натаниэль, в том, что у Гориллы имелась небольшая тень, маленький друг. Она кажется милой, но могла бы быть ещё милее, торчи у неё кинжал из груди, пока её кровь окрашивала бы рубашку Гориллы.

Натаниэль прокручивает кинжал, вытаскивает его из тела и сваливает, прежде чем он окажется в руках Гориллы. У него есть всё, что нужно, думает он, особенно когда по пути хватает сумку.

━━━━━━━━━━━━━━━━━━

Эндрю даже не удосуживается подняться до середины горы. Уже на половине пути ему удается схватить небольшую сумку с вещами, которые ему помогут. Пока что.

Он натягивает её на свой слишком вздутый костюм (впрочем, из-за холода он сомневается, что тот «слишком вздутый») и начинает спускаться вниз, тщательно следя за своими движениями. Не хочется походить на того идиота, который, он видел, свалился вниз.

В тот момент он был достаточно близко к подножию, чтобы услышать, как трещат кости идиота.

И вот он снова на земле, ноги оставили отпечатки в верхнем слое белого, словно хлопья снега. Людей вокруг не так уж много, учитывая что они либо на вершине, либо мертвы. «Хотя, — полагает он, — может быть, много и тех, кто бежит отсюда подальше».

Он уже поворачивается, чтобы уйти, как вдруг слышит крик. Отчётливо напоминающий имя Рико, если вообще что-то напоминающий. Снег скатывается с горы, потревоженный чем-то (или, возможно, кем-то), падающим вниз.

Эндрю бросает взгляд вверх, смиряясь с видом слишком ярких серых облаков и сверкающего снега, только чтобы увидеть, кто спускается вниз. Ему должно быть плевать. Он должен уйти, повернуться спиной и направиться куда-нибудь — куда угодно — где не будет всех остальных.

Вместо этого он наблюдает за тем, как Кевин Дэй, кувыркаясь, летит с горы, сжимая руку, которая, как думал Эндрю, уже была повреждённой, словно от боли. Он катится вниз, вниз, вниз, пока не останавливается у ног Эндрю.

А Эндрю только и может, что рассмеяться.

— Жалко, — говорит он, пиная дурачка носом покрытого снегом ботинка. — Неужели твой наставник не научил тебя лазать по горам? Или он был слишком занят игрой с ножичками вместо того, чтобы давать тебе ценные уроки?

Несмотря на все слова Эндрю, очевидно, что Кевину удалось забраться на вершину и попасть в рог изобилия. На самом деле, если бы Эндрю потрудился предположить, то сказал бы, что Кевин упал не специально.

— Рико, — прохрипел Кевин, подтверждая правоту Эндрю. Он снова поднимает голову и смотрит в ту сторону, откуда упал Кевин. Знает, что паренёк Моро и его напарник — Веснински — скорее всего, были с Королём. Всеми любимым мальчиком. Ожидаемым победителем.

Эндрю хватает Кевина за воротник толстой куртки и тащит наверх. 

— Я должен убить тебя прямо сейчас, — говорит он. — Назови хоть одну причину не делать этого.

Кевина трясёт в его руках — от страха или адреналина, Эндрю не знает. Всё, что он знает, — так это то, что Кевин переступает черту, которую Эндрю не хочет переступать. За черту, которую Кевин не должен переступать.

— Я могу помочь тебе победить, — хрипит Кевин. — Я бесполезен в таком состоянии… моя рука, — продолжает он, сведя брови вместе. — Я теперь многого не смогу. Но ты… мы следили за тобой, знаешь. Как только ты вызвался добровольцем. Как только стал участвовать в играх. Ты можешь победить их всех.

— Кто сказал, что мне нужна твоя помощь, чтобы победить? — спрашивает Эндрю, сузив глаза и звуча бесстрастно.

— Ты никогда не участвовал в боях, как я. Я профи, меня этому учили. А тебя нет. Но я могу помочь. Защити меня сейчас, и в конце концов я помогу тебе победить.

У Эндрю нет времени на раздумья, поэтому он просто стискивает зубы и тащит Кевина за собой. В любом случае терять ему нечего.

Кто знает, может, это будет забавно.