Они поднимаются с рассветом и успевают добежать до границы леса, прежде чем раздаётся первый пушечный выстрел. Натаниэль думает, что слышал некие крики и звуки дребезжащих ветвей деревьев, но не был в этом уверен тогда. Зато был уверен теперь.

Рико не останавливается, продолжая вести, как будто бы не раздавалось никаких звуков; смерти оставшихся трибутов для него скорее повод для радости, чем что-то другое. Натаниэль и Жан переглядываются, тихо переговариваясь между собой словами «ну он и объёбок» и «я в курсе».

Единственное, что сейчас удерживает Натаниэля и Жана рядом с Рико, — это знание: если они отвернутся сейчас, когда вокруг столько других трибутов, это их только погубит. В противном случае они бы так и сделали и отправили бы этого паренька прямиком в гущу, позволив присоединиться к всё более громким крикам.

Лес на их пути окутан густым туманом, и без фонарика таскаться в нём довольно трудно. Натаниэль склонен полагать, что тот, кто комплектовал рюкзаки, специально не оставил данного инструмента. Каждый вдох ощущается как цитрусовый сок на открытом порезе прямо в горле. Кожа зудит и покалывает, и, судя по тяжёлому дыханию Жана, Натаниэль готов поспорить, что тот тоже это чувствует.

В животе Натаниэля гадко сжимается что-то похожее на страх и тревогу, обещание, что что-то произойдёт, что-то, что никому из них не понравится. Он спотыкается о собственную ногу и упирается в застывшую спину Жана. Открывает рот, чтобы заговорить, но Жан поднимает руку и обводит пальцем вокруг себя.

Даже Рико остановился, и, оглядевшись вокруг, стало понятно, почему. Медведи с тремя головами и белые тигры с голубыми глазами без полос, но с лишней парой рогов на головах обступают их, как хищники, найдя свою добычу.

Натаниэль сжимает в ладонях ножи, обдумывая, насколько же хорошо его обучили отец с Лолой. С рычащим прыжком первого, кажется, наступает самое время это выяснить. В конце концов, исход ждёт один: покрытый кровью снег и смерть.

━━━━━━━━━━━━━━━━━━

Натаниэль первым выбирается из тумана, а Рико и Жан с рычащими животными бегут за ним по пятам. Теперь их даже больше, чем вначале, хотя пока они сражались, их число сократилось. И пока он мчится, спотыкаясь, то на снегу тут же замечает кое-что: следы.

Он разворачивается на спину и замечает, обо что именно споткнулся, как раз в тот момент, когда раздаётся второй за день пушечный выстрел и слева от него раздаётся сумбурный крик:

— Мэтт!

Как только животные скрываются за деревьями, исчезая в свежем и, вероятно, проблемном тумане, в поле зрения попадает женщина со стрижеными тёмными волосами и кожей на несколько тонов светлее — хотя всё равно достаточно тёмной, чтобы быть темнокожей.

Даниэль Уайлдс.

Натаниэль оглядывается на изуродованное тело. Тёмно-коричневая кожа, покрытая кровью; неподвижное и безжизненное лежание на снегу. Он может только предположить, что мужчина — труп — перед ним принадлежит — принадлежал — не кому иному, как Мэтту Бойду. Гордость и радость Седьмого дистрикта; достаточно высокий, чтобы сравниться с растущим саженцем, и достаточно сильный, чтобы выкорчевать его.

А теперь он мёртв; куски плоти содраны с костей, и в память о нём остался лишь пушечный выстрел.

Натаниэль только и может, что думать: «Лучше уж он, чем я».

Он вскакивает, убираясь с пути Уайлдс, прежде чем та успевает положить на него свои окровавленные руки, хватает Жана и движется обратно к горам и прочь из леса. Пусть Рико и дальше шипит, дерётся с тиграми и ловит рыбу с медведями, а сами они сваливают от него как можно дальше.

━━━━━━━━━━━━━━━━━━

Перед тем как наступает ночь и снег подутихает, раздаётся третий пушечный выстрел, и причина, по которой это происходит, предстаёт перед Эндрю и остальными членами его группки, пока они пробираются между гор. Под одеялом свежевыпавшего снега лежит Горден, наркоман, трясущийся без таблеток или морфия, которые бы затормозили его отход.

Из всех смертей, произошедших на арене за последнее время, Эндрю готов поспорить, что смерть Гордона была самой чистой. Никто не стал бы оплакивать его. Он был расходным материалом, который легко потерять, парой медных монет по сравнению с золотом и бриллиантами.

Рядом с ним валяется сумка, которую он, вероятно, прихватил ещё у подножия первой горы, прежде чем отправиться в путь, а на спине — толстый плащ. Эндрю смотрит на него добрых пять секунд, прежде чем начать забирать и то, и другое.

Он бросает лишь наполовину наполненную сумку себе за спину, никуда особо не метя, но даёт понять, кому она предназначена:

— Аарон, можешь взять это. А плащ используем как одеяло.

Оставшаяся группа напоминает пингвинов зимой, когда все тесно друг к другу жмутся, делясь теплом, и хотя Эндрю отчаянно жаждет тепла угольной шахты, а не морозного, свежего воздуха арены, ему не совсем нравится идея прижиматься к остальным.

Он снова встаёт, скидывая снег со своих толстых чёрных одежд и поднимает сумку на плечи. Эрик засыпает горстью снега тело Гордона, и они идут дальше, притихшие на холоде.

━━━━━━━━━━━━━━━━━━

— Нужно остановиться здесь ненадолго, — объявляет Кевин после часа пути. Никто из них не сказал бы так, поскольку небо затянуто пеленой, а у них так-то нет часов. — Думаю, мы уже близко к чему-то, так что стоит передохнуть, пока есть возможность, и, наверное, попытаться найти что-нибудь поесть. Крекеры и мясные палочки недолго будут нам полезны.

Эндрю, шедший в тылу во время их передвижений, придвигается ближе к группе, словно генерал, готовый к войне. Его плечи расправлены и готовы к чему-то — к чему угодно. Лицо же бесстрастно и спокойно. 

— Можешь поохотиться и взять с собой Эрика, — «предлагает» он, — а мы с Аароном присмотрим за всем этим дерьмом.

Мгновение тишины, напряжённая пауза и нежелание расставаться. Страх потери и ещё один пушечный выстрел. Кевин первым прерывает тишину, мрачно кивая. Эрик и Аарон обмениваются недовольными взглядами, но тем не менее соглашаются с планом.

Им есть что терять, а Кевину — нечего. Он уже всё потерял.

— Не умрите, — бездумно бормочет Аарон, когда пара исчезает.

Эндрю просто пожимает плечами и говорит: 

— Не думаю, что это им поможет.

— Нет, — говорит его клон, качая головой. — Скорее всего, не поможет. Но мысль стоит того, наверное.