Детектив Тодд Норвуд дурачился с лисятами, пока его жена Дафна пыталась распаковать хоть один чемодан с необходимыми вещами, — остальные они просто распихали под кроватью.

— Ну вот как мы тут разместимся? — причитала она, бросая пижамки сыновей на мужа.

— Солнце, просто какой-то беспредел, я не смог ничего найти подходящего! Нет квартир побольше ни в этом доме, ни поблизости! Я звонил риелтору каждый день… В итоге решили сразу дом искать. Месяц перекантуемся как-нибудь, мне понравилось несколько вариантов, съездим посмотреть на неделе…

— Неужели Флоренс будет спать с Тимом и Томом? Они же ужасно пинаются!

— Я взял матрас вчера, надуем, Фло поспит на нём, а им разложим диван…

— Дурдом какой-то будет… Ты уже не сдержал обещания! — с притворным недовольством заявила Дафна, хотя по её лицу было видно, что она и сама рада, что они снова вместе.

— Зато весело! — заявила восторженно Флоренс, их старшая дочка, беззаботно бегая из комнаты в комнату. — Здесь так мало места и пахнет старушками, пап!

— А-ха-ха! Это твой папа уже покрывается мхом и плесенью, котёнок, — пошутил Норвуд. — Просто квартира старая, здесь жил дед под девяносто, кстати, бывший капитан дальнего плавания. Барометр его, штурвал. Мебель тоже его, вот немного запах и остался стариковский, я уже не замечаю. Ну да зато стоит недорого.

— Как у тебя с зарплатой здесь? — обеспокоенно спросила Дафна. — Ты так много высылал нам каждый раз. Я даже немного скопила…

— Ну ты даёшь! Не надо ничего копить, Дафни. Очень даже хорошо с зарплатой. Не хуже, чем и в других местах. Старался. Я не хочу, чтобы моя семья в чём-то нуждалась… — сдержанно заметил Тодд. На самом деле себе он оставлял только на самое необходимое — квартиру и минимум на другие расходы, и те же Манч или Кабрера, зная, что порой к концу месяца у него не оставалось ничего, могли ему купить кофе или заплатить за обед якобы в счёт какой-то услуги, хотя Норвуд этого не любил.

— Тебе не придётся больше тащить всё на себе. Я решила, как дети пойдут в школу, пойду искать работу, — заявила Дафна. Норвуд поднял брови.

— Ого. Тяжко тебе будет. Десять лет с детьми сидела и тогда только год поработала между Фло и близнецами…

— Полтора, вообще-то. И до рождения детей я была лучшей скрипкой в оркестре, — поправила его Дафна. — Почему это тяжело? Думаешь, уже потеряла форму, мало играла?

— Думаю нет, в любом случае ты быстро разыграешься. Но тут процветает кумовство и видовая дискриминация, впрочем, как и везде. В оркестрах Дакбурга одни утки, я ходил как-то пару раз послушать. Буквально из всего оркестра двое не уток, и то — курочки и другие птички, их-хих. Я ничего не имею против уток, и играли они прекрасно, но как есть. Такая политика — Дакбург это город, комфортный для уток. Им проще подобрать из своих же музыкантов, коих полно, чем рассматривать другие кандидатуры. Здесь можно хорошо жить и никто слово не скажет, но на какую-то супер-карьеру или роскошное место не стоит надеяться.

— Да ладно? — расстроенно проговорила Дафна, усевшись на кровать, пока близнецы кувыркались друг с другом пища и визжа. — Но я же очень хорошая скрипачка, Тодд! Была…

— Попробуй, но я тебя предупредил, чтобы ты не разочаровывалась, милая, — Тодд нежно поцеловал жену в макушку.

— И что, вообще нет лис нигде? — растерянно спросила Дафна.

— Ну почему. Есть я — твой главный лис Дакбурга, — захихикал Тодд. — Но я простой детектив и в начальство мне не пролезть. Они мне даже не дадут сдать тесты, не подпустят. А вообще у нас и две сестрёнки лисички есть, криминалистки Люси и Лиззи Рассел. Я даже удивился, когда узнал. Молодые совсем, не знаю, как они здесь очутились, но вот. Близнецы, как наши мальчики. С собаками чуть проще, у нас в отделе это Макс и Сью, в других отделах есть, ну и их много в патруле. Короче, утки больше любят собак, а не лис, дорогая.

— Какой кошмар. Как обидно. И глупо, — огорчилась Дафна. — Я так мечтала снова играть в оркестре!

— Сильно не переживай. Возможно, найдешь место в каком-то местечковом ансамбле попроще, сойдёшь за экзотику. Лиса со скрипкой…

— Ещё скажи играть в барах и ресторанах, — фыркнула Дафна.

— Неплохой вариант мог быть, будь ты парнем. А так утки, конечно, в основном милые и слабенькие, да ты и смычком можешь в глаз ткнуть, но там может оказаться кто угодно, лучше не рисковать. А вот на церемониях свадебных и детских днях рождения — пожалуйста.

— Ну, это мне тоже никак не нравится, Тодд! Не серьёзно.

— Ты так расстроилась? Я думал, тебе хватит хлопот с детьми. Не знал, что ты хочешь играть, Дафни, ты не говорила.

— Ну конечно я хочу играть. Не говорила, но это и так понятно, разве нет? Я же скрипачка. Сейчас дети уже подросли, и троих лисят нам вполне достаточно! Флоренс десять, мальчикам шесть, и они самостоятельные. Ну, почти, — проговорила Дафна, глядя, как дочь и сыновья устраивают бой подушками. Флоренс одним ударом с такой силой зарядила по младшему брату, что Тим свалился и ударившись носом о пол, заревел.

— Да уж, четвёртый это был бы апокалипсис, — согласился Тодд, подхватив ревущего сына на руки, и усадив его на колени. — Ушибся, маленький? Ну ты мой хороший!..

— Флоренс, могла бы и поаккуратнее! — упрекнула дочку Дафна с досадой, а Тим тем временем перелез с колен отца к матери, уткнулся ей в грудь и продолжил увлечённо реветь. Дафна ласково обняла сынишку и погладила по голове.

— Я не специально, — виновато проговорила Флоренс, трогая хвостик младшего брата. — Прости, Тимми.

— Папа, а где телевизор? Я хочу мультики посмотреть, — заявил Том, озадаченно оглядываясь вокруг. Том был их самым бойким и шустрым ребёнком. В паре со своим братом он верховодил во всём — и в играх, и в шалостях. Тим был более спокойный и больше привязан к матери. Несмотря на внешнюю схожесть, мальчики были настолько разными, что родители никогда их не путали.

— Да, брат, телека нет. Как же я не сообразил, — хмыкнул его отец, потрепав сына по рыжим вихрам на макушке. — Сейчас пойдём в одно место и купим, тут совсем рядом есть торговый центр. А то вы без мультиков всё разнесете и поубиваете друг дружку.

— Не поздно, Тодд? Уже скоро семь, — глянув на часы, проговорила Дафна. Тодд махнул рукой.

— Не, он работает до десяти, да и говорю же, это рядом.

— Ладно. Я останусь, немного разберу вещи, — кивнула Дафна, пока Тим, успокоившись, сопел ушибленным носом.

— Я с тобой, пап! — сказала Флоренс, тут же натягивая курточку, брошенную на тумбочке у двери.

— Я тоже! — заорал Том, в надежде что-то выпросить у отца в магазине.

— Я останусь с мамой, — слабо проговорил Тим, обнимая мать. — Мамочка, я помогу тебе, ладно?

— Хорошо, Тимми, конечно, — ласково ответила Дафна, глядя. как муж и двое её детей торопливо одеваются.

— Тим, я принесу тебе бургер и картошку! И колу! — проорал Том брату от двери. — Пап, мы зайдем куда-нибудь, купим же?

— Конечно, бро, — заулыбался Тодд. — Да, там есть фудкорт, как и в Фокстауне, только у нас кругом были картинки с лисами, а тут с уточками. Привыкайте.

— Я люблю уточек, они смешные. У них смешные попы и хвостики, — заявила Флоренс, поправляя резинку на кончике своей рыжей косички.

— Вот умница ты у меня, Фло! Вся в отца, соображаешь. Только после «Я люблю уточек», можешь остановиться, дальше не продолжай, — захихикал Тодд, подмигивая жене.

Небольшой торговый центр находился в десяти минутах ходьбы от дома, где Норвуд снимал квартиру. Там они очень быстро выбрали большую плазму, и Тодд, заказав доставку телека на дом, повёл Флоренс и Тома по магазинчикам. В торговом центре вечером было не так много народу, и его дети с любопытством глазели на рождественские украшения и роскошные ёлки повсюду, и на посетителей, в основном уток и других птиц. Те в ответ тоже дружелюбно и с интересом поглядывали на них — всё-таки лисы в Дакбурге не так часто встречались. Набегавшись и устав, они, как и обещал Тодд, направились на фуд-корт.

— Папа, ты сказал маме, что тут мало лис, — сказала Флоренс, жуя картошку и крутя головой. — И в школе? Тоже я одна в классе буду лисичка?

Флоренс выпросила сумочку в виде жёлтого утёнка, увидев такую же у другой девочки в магазине, набор заколочек и маркеров, а Том какие-то слаймы самых ядовитых, отвратительных расцветок и резиновых динозавров — одного себе, второго брату, а ещё кучу всякой ерунды.

— Может быть и так. Смотря где место будет. Тебя это расстроит, как маму? — нахмурился Тодд.

— Нет, пап. Я хочу, чтобы мы жили вместе как раньше. А в Фокстауне у меня подружка курочка была. Её зовут Лили. Помнишь, пап?

— Конечно, я помню твою Лили, — улыбнулся Тодд вспомнив, как его дочь однажды даже отказывалась есть обычных куриц из-за солидарности с подругой.

— Вот. Так что мне всё равно, какие подружки у меня будут.

— И мне. Я могу дружить со всеми, кто хороший, — вставил притихший Том. — Я тоже хочу жить с папой. Чтобы как раньше.

— Будем, ребятки, будем. Папа с мамой скоро купят новый дом, и заживём шикарно. Всё будет хорошо! Мы же семья. Мы должны быть все вместе. Я очень скучал без вас. В новом доме и Дакбурге нам будет очень хорошо!

— И к нам больше никто плохой не придёт нас пугать? — спросила Флоренс. Том тоже уставился на отца, в его глазах застыл тот же вопрос.

— Нет, детка. Никто плохой больше не придёт к нам. Обещаю, — серьёзно сказал Норвуд дочери, и его дети, ни секунды не сомневаясь в словах отца, принялись доедать свои бургеры и картошку, беззаботно болтая ногами. Тодд вздохнул и нахмурился, обдумывая сказанное детьми, как вдруг его телефон загудел в кармане брюк.

— Мама нас потеряла, наверно… — предположил Тодд, но это была не Дафна, а Сьюзен. Он удивлённо произнёс: — Милкбоун, здоровó. Боже мой, ты что так верещишь? Что такое?.. В смысле едешь за мной, куда? Так я не дома, вообще-то! Представь себе… Ну, с детьми в торговом центре. В Дак-Молле. Ты с катушек слетела, что ли, Сью?.. В смысле «наверно М’ма и Пит в беде»?

Едва Тодд, таща за собой лисят с пакетами, вышел из Дак-Молла, как услыхал настойчивое бибиканье. Небольшая ярко-оранжевая машинка Сьюзен, которую в их участке утки тут же окрестили «мандаринкой», стояла на парковке. Чертыхаясь, он направился к ней, Фло с Томом вприпрыжку поспешили за отцом.

— Тодд, пупсы, залезайте быстрее, — завопила Сьюзен, высунув голову из машины. Тодд усадил чуть испуганных Флоренс и Томаса сзади, пристегнув и вручив им пакеты.

— Не бойтесь, папе надо по работе сгонять, а вас мы закинем домой, — сказал им Норвуд, а сам уселся вперёд рядом со Сьюзен. Та тут же нажала по газам, одновременно тараторя.

— Норвуд, прости, не успеваем! Они посидят в машине, ничего страшного!

— Ты спятила?! Разворачивай тачку и вези моих детей домой! — возмущённо завопил Тодд. Флоренс и Том выпучили глаза, прижав пакеты со своим барахлом к себе.

— Ты не понимаешь?! М’ма и Пит, возможно, в смертельной опасности, дурак ты такой! Нет времени нисколько, даже лишней минуты! — заорала на него Сьюзен. Тодд застонал, закрыв лицо руками.

— Дафна убьёт меня, если узнает!

— Да не боись, я всё объясню ей, Норвуд, придумаем что-нибудь, — обнадёжила Сьюзен и, прибавив скорость, ласково глянула в зеркало на встревоженные лица притихших лисят. Том беспокойно зыркал по сторонам и жевал кисточку своей вязаной шапочки. — Ну-ка, давайте-ка знакомиться, пупсы! Я Сьюзен, а вас как зовут?

— Флоренс Августа Норвуд, мне десять лет, — робко пролепетала Флоренс. Её братец тоже откликнулся, повторяя за сестрой:

— Томас Финеас Норвуд, мне шесть!

— Ах-хах, прикольно! Фло и Том, класс! А где третий лисёнок, у тебя же трое, Тодд? Такие милашки, наверно на маму походят, а? Их-хи-хих!

— Тим остался с Дафной, они разбирают вещи. А я, Фло и Томми пошли купить телек, — коротко вздохнул Тодд и обернулся к детям. — Мы за полчаса туда-обратно сгоняем, не бойтесь, котята. Только сидите в машине, пока папа с тётей Сьюзен работают, хорошо?

— Хорошо, — закивали Фло и Том, успокоившись. Флоренс сдëрнула со своей головы шапку с треугольными ушами, а затем заботливо сняла и с брата, проговорив: — А то упаришься.

— А где сам Макс-то? — спросил Норвуд у Сьюзен.

— Едет к ним с другой стороны! Он очень переживает, ни М’ма, ни Питер не отвечали на сообщения и не брали трубку, а сейчас и вовсе телефоны вне зоны! Макс сказал, что позвонил Кабрере около часа-полтора назад, рассказал ей о том, что подозревает в убийстве другого чувака, и она ему сказала, что они с Питом заехали в Дакберри глянуть какой-то дом, и больше не отвечает! Он думает, что они могли там наткнуться на убийцу, а у них даже оружия нет!

— А у нас есть? — хмыкнул Тодд.

— Возьми себе мой браунинг в бардачке, у меня табельное с собой, — проговорила Сьюзен и вдруг завопила. — Тодд! Ты видишь это?!

— Папа, папа, смотри! Там дым! — запищали Флоренс и Том, подпрыгивая на заднем сиденье.

— Чёрт побери, — пробормотал Норвуд, вглядываясь в ночное небо. — Надо пожарных вызвать!

Он лихорадочно набрал номер службы спасения на своём телефоне и от волнения громко прокричал диспетчеру адрес, который ему, в свою очередь, сказала Сьюзи. Огромный столп дыма клубился всё сильнее, взмывая высоко вверх. Сьюзен свернула, следуя голосу навигатора, подбавила ещё скорости, и они поняли, что мчатся прямиком к источнику пожара. Между ними воцарилось напряжённое молчание, только детские изумленные голоса прерывали тишину, восхищаясь клубами дыма. Сильный запах гари стоял в воздухе, когда Сьюзен припарковала свою машинку чуть поодаль от горящего дома; она и Тодд выскочили из неё, рявкнув детям «сидите здесь!». Ребятишки прижались носами к стёклам, вопя «вау!». Сьюзи от страха за друзей, пока бежала от машины к горящему дому, начала громко всхлипывать и одновременно кричать:

— НЕТ! М’МА-А! ПИТЕ-Е-ЕР!

Норвуд бежал чуть впереди, обогнав её и в его голове пульсировала только одна мысль «Лишь бы их там не было!» Голос Сьюзен вперемешку со слезами и кашлем рвал душу, заставляя сердце в ужасе сжиматься. Они одним прыжком перемахнули через калитку, и едкий дым окутал их, Норвуд не понимал, что делать, и только успел крепко схватить Сьюзи, которая намеревалась заскочить в горящий дом.

— Куда?! С ума сошла?!.. ИХ ТАМ МОЖЕТ И НЕТ, СЬЮ!

— Пусти! — Сьюзи дёрнулась и только хотела цапнуть Тодда за руку, как из плотного смога навстречу им, пригнувшись, выбежали Макс, М’ма и Питер. Манч закричал, кашляя:

— Валим, валим отсюда, ребята, вперёд!

Все пятеро ринулись обратно, подальше от пожара, к автомобилю-мандаринке Сью. Одновременно с этим они услышали вой пожарных сирен. Лисята Норвуда всё-таки вылезли из машины и радостно прыгали рядом. Флоренс держала телефон отца в руке, крича:

— Папа! Папа! Мама звонила, она сказала, что убьёт тебя!..

— Вы бы видели, как Норвуда чихвостила жена и лупила его полотенцем! — звонко хохотала Сьюзен. — Я наконец-то почувствовала себя отомщенной — оказывается, есть кто-то на этом свете, кто помыкает Тоддом!..

Все дружно рассмеялись, и даже Тодд, выдавив кислую улыбку, хихикнул. Они впятером сидели в пабе «Старый гусь» в канун Рождества и праздновали счастливое спасение М’ма и Пита, поимку Брюэра, а также предстоящую награду детектива Манча. Шутка ли — в одиночку пробраться в горящее здание, раскидать тяжёлые комоды, освободив люк чердака, и вывести пленников из задымлённого дома! За их праздничным столом пиво лилось рекой, а официантка не успевала таскать им громоздкие подносы с крабами и креветками.

— Давайте-ка ещё выпьем знаете за кого, а? — важно прокашлявшись, сказал вдруг Манч. — За нашу сладкую парочку — М’ма и Пита! Ура-а-а!

— Ура-а-а! — хором заверещали уже захмелевшие Норвуд, Манч и Сьюзен, чокаясь с такой силой, что пиво выплёскивалось на стол и в бокалы друг к другу. М’ма и Питер смущённо засмеялись, с довольным видом переглядываясь.

— Зайчики, вы самая лучшая и милая парочка уточек в Дакбурге! — пищала Сьюзен, кидаясь на них поочерёдно с поцелуями; досталось даже Манчу и Норвуду. — Я так испугалась, что больше никогда не увижу вас! Вы же мои самые лучшие, самые близкие друзья!

— О нет, Сьюзен, от нас так просто не отделаться, — заявила М’ма, тоже целуя подругу в ответ. — Сильно же вы за нас перепугались, простите, ребят.

— Мы и сами перепугались за себя, — покачал головой Питер. — Жаль, этот тип угробил мой «буревестник», но главное, что мы живы и относительно здоровы.

— О-ох, Пит, твой «буревестник» был шикарен и взорвался он мощно на заднем дворе! — с сожалением закивал Норвуд и остальные, особенно М’ма. — Выпьем за тачку дока!..

Так они веселились — пили, ели, смеялись и шутили без конца, пока вдруг старый кнопочный телефон Макса не запиликал. Манч вышел из-за праздничного стола всего на пару минут, будучи весёлым и счастливым как никогда, а вернулся с совершенно другим, опрокинутым выражением лица. Все сразу поняли, что случилось что-то плохое, и перестали смеяться и болтать.

— Макс, что такое? — испуганно спросила Сьюзен. Тот закрыл лицо руками и тихо заплакал, его круглые мощные плечи затряслись.

— Джек помер, — глухо произнёс он. Все удивлённо переглянулись, только М’ма понимающе нахмурилась, скороговоркой пояснив остальным:

— Это его старый друг, коп, он очень давно лежал в коме… Макс, прими наши соболезнования.

— Соболезную, старик… — рассеянно похлопал его по спине Норвуд, хмурясь.

— Максик, соболезную… — погладила его плечо Сьюзи.

— Мне очень жаль, детектив, соболезную, — тихо произнёс Питер, сжав его локоть.

— Спасибо, ребят… Отмучился, бедолага, — Макс убрал ладонь от слезящихся глаз, с благодарностью приняв платок Питера, промокнул слезы и высморкался. — Как хорошо, что хоть повидался с ним перед смертью. Совсем плох уж стал. Почти пятнадцать лет страдал Джеки, одному Богу известно как! Утром помер-то, а только щас позвонили, в пять вечера, как так?.. Я сейчас же поеду к нему.

— Макс, ты же пьян, за руль нельзя, — тут же строго сказала благоразумная Кабрера.

— Так я такси вызову, — отмахнулся он.

— Нет, подожди, — запротестовала М’ма. Она быстро оглянула захмелевшие и ошарашенные лица своих друзей. Да и сама себя она трезвой не чувствовала и тут упёрлась в серьёзные голубые глаза Питера. — С тобой поедет Питер, он пил безалкогольное пиво. Он возьмёт мою машину, а мы уедем со Сью и Тоддом на такси. Педро, слышишь?

— Да. Конечно, — тут же согласно кивнул Питер. Ему к смерти и скорбящим было не привыкать. — Давай-ка сначала закажем тебе крепкий кофе, детектив Манч, и тут же поедем, хорошо?

— Да я и так уже протрезвел с таких новостей, — тяжело вздохнул Макс, качая головой, но спорить не стал.

Доктор Скайларк знал, что самая лучшая помощь скорбящему — это просто быть рядом и выслушать. Поэтому всю дорогу до госпиталя, где утром в канун Рождества умер Джек Грэм, Питер внимательно слушал Макса, кивал и изредка тактично задавал вопросы. Так он узнал, что Джек Грэм был хорошим копом, настоящим верным другом и просто очень хорошим человеком. Питер в ответ проговорил Манчу, что тот может положиться на него и он готов в любое время дня и ночи оказать ему всю необходимую поддержку. В госпитале он сам поговорил с врачами, так как детектив Манч совсем раскис и с трудом мог связать пару слов. Сотрудники проводили их в морг, и Питер почувствовал нарастающую нерешительность Манча — кажется, тот совсем не хотел видеть своего друга мёртвым и заметно волновался.

— Всё хорошо, Макс, я рядом. Ты хорошо себя чувствуешь? — беспокойно спросил Питер, заглядывая ему в глаза. Макс молча кивнул и ухватил его за плечо, дав знать таким образом, чтобы тот не уходил. Врачи откинули белую простыню с покойника и отошли к стене, чтобы они могли проститься. Когда старый детектив увидел осунувшееся, но спокойное лицо друга, то громко и протяжно завыл, рыдая. По спине Питера побежали мурашки. Мешать и говорить что-то было нельзя, поэтому Питер ждал, пока Макс хоть немного успокоится. Наконец Манч затих, только тихо бормоча что-то себе под нос. На прощание он осторожно провëл по чёрным с проседью кудрям Джека Грэма и, нащупав под простыней его руку, легонько сжал её.

— Прощай, ты был лучшим копом, которого я знал. Я позабочусь о твоих похоронах, старик, сообщу сыну, он ведь тоже должен попрощаться с тобой… Всё сделаю, Джеки, всё как надо… Спи спокойно… Ещё увидимся. Ещё увидимся, старик…

Питер и Макс молча сидели напротив регистратуры, где тихо суетилась полная дама в белом халате, устало отвечая на телефонные звонки. Манч прижимал к груди объëмный пакет с вещами друга, который ему неожиданно вручили перед уходом, и смотрел перед собой невидящим взглядом. Потом вдруг засунул нос в пакет и вытащил зачем-то гавайскую рубашку с коротким рукавом, встряхнул её и принялся снова аккуратно складывать.

— В ней был, когда мы разбились, — пояснил Макс. — Лето. Жара стояла, кошмар.

Макс сложил рубашку обратно и достал следом джинсовые шорты, тоже встряхнув. Из них вылетел пожелтевший листок, сложенный вчетверо. Мохнатые брови Манча приподнялись, когда Питер машинально нагнулся и протянул его детективу. Шорты отправились обратно в пакет, а Макс чуть подрагивающими пальцами развернул листок. Им оказалась страница, вырванная из телефонного справочника, исписанная поверх размашистыми каракулями. Один телефон и адрес с именем были жирно обведены карандашом, напротив стоял восклицательный знак. Питер вопросительно глянул на Макса. Он уже второй раз за вечер увидел, как лицо детектива изменилось.

— Что это? — осторожно спросил Питер, кивнув на страницу.

— Джеки писал. Наши почерки только я и он могли понять… Чегой-то? Что это? «Бэ-сто шестнадцать», где я это слышал? Где я это мог слышал, Пит? Такое ощущение, что не так давно слыхал где-то это…

— Не знаю. Понятия не имею, — пролепетал Питер, сердце которого забилось быстрее; его бросило в жар. «Да что же это такое. Опять?!». Макс же продолжил изучать страницу справочника.

— Что за чёрт, Питер! Жаль не отдали мне это сразу. Это ведь что-то по тому делу, что мы тогда вели с ним.

— А что за дело вы вели тогда? — нервничая, спросил Питер. Макс махнул рукой.

— Серия убийств и пропавших без вести, — коротко ответил Манч и виновато уточнил. — Как авария случилась, я потом пару месяцев в больнице провалялся, дело отдали в ФБР. Из-за Джеки я так переживал тогда, что и не справлялся о том, как оно там дальше, всё ждал, когда он очнётся.

— Слушай, М-макс. А п-почему вы в-вообще п-попали в аварию? — Питер даже стал заикаться, хотя старался быть спокойным. — Расследование провели?

— Тормоза отказали. Тачка служебная старая была, а Джек гнал, всё говорил, как щас помню, «мы сейчас такое узнаем, ты в шоке будешь, Манч». Вот до сих пор в шоке, уж считай как пятнадцать лет, — вздохнул, качая головой, Манч. Он потряс листком над своей головой. — Как думаешь, есть смысл справиться о том, что Джеки здесь нацарапал? Хоть адресок пробить подчёркнутый?

— Даже не знаю, — мрачно ответил Питер, опустив взгляд. — Как по мне, прошлое лучше не ворошить… А что за серия убийств и пропаж была, ты не помнишь, Макс? И где кто пропал?

— Хм. Пара сотрудников в научном центре одном, да ещё очень странные несчастные случаи и суицид, который в итоге признали за убийство… — Манч поднял на него мутный, полный боли взгляд. — А ты почему спрашиваешь? Неужто слышал что-то об этом?

— Кто, я? Не-ет, конечно, нет. Откуда? Я же… Всего лишь простой судмедэксперт, — пробормотал Питер, пожав плечами. — Я ничего не знаю, моё дело экспертизы и заключения. Я просто так спросил. Да. Просто спросил.

Макс подозрительно сощурился, но молча кивнул. Ни он, ни Питер больше ничего не спрашивали друг у друга об этом. До поры до времени.

В старом отеле на окраине Сен-Канара усталый и мрачный мужчина спустился вниз на завтрак из своего номера, который он снял неделю назад. Никто из персонала не знал, кто он и откуда появился. Он никому не улыбался и ни с кем особо не разговаривал, выходил только поесть и снова возвращался в номер. Персонал отеля и другие постояльцы побаивались незнакомца, стараясь держаться в стороне и втайне желая, чтобы он побыстрее съехал. Даже окрестили его прозвищем «Ужасный незнакомец». Он был не так уж и стар: лет пятьдесят-пятьдесят пять, но выглядел старше своего возраста из-за болезненной худобы, обвисших щёк и пустого взгляда. Старый вельветовый пиджак джентльмена уже порядком поизносился, потёртые джинсы — тоже явно из его прошлой жизни, — были великоваты. Мужчина сел за столик, и юная хорошенькая официантка с тощими косичками и детскими заколочками нехотя подошла к нему.

— Вам как обычно, сэр? — вежливо спросила девушка, старательно улыбаясь. Мужчина кивнул; его круглые жёлтые глаза не моргая смотрели перед собой. — Ой, извините, это я сейчас уберу…

Официантка схватила газету со столика, оставшуюся от предыдущего гостя. Мужчина мельком глянул на заголовок, развернувшийся перед ним, и вдруг его глаза удивлённо сверкнули. Он схватил девушку за руку, хрипло сказав:

— Оставьте!

— А, ой, вы хотите почитать? — робко спросила официантка и, выпустив газету, убрала руку с наманикюренными блестящими ноготками. — Я могу принести вам прессу Сен-Канара, если хотите, а это дакбургская газета. Её миссис Уолкер из Дакбурга оставила.

— Нет, — коротко прохрипел он и так глянул на девочку, что та инстинктивно попятилась назад.

— Извините. Сейчас принесу ваш заказ, сэр.

Девчонка тотчас убежала, а мужчина, выпучив глаза, жадно принялся читать. Если бы за ним кто-то наблюдал в этот момент, то сразу же заметил бы, как стали лихорадочно блестеть его жёлтые глаза. Как поползла слегка безумная, злорадная усмешка от его хищного, загнутого вниз клюва. Он радостно хихикал и перечитывал небольшую статью раз за разом. Когда официантка принесла гостю яичницу с беконом, йогурт и овсянку с большой кружкой ароматного американо, она едва не вздрогнула — настолько перемены в лице «ужасного незнакомца» оказались разительны.

— Спасибо, милочка! — внезапно поблагодарил он её и подмигнул. Девушка обычно никому не позволяла так себя называть, но тут от шока только выпучила на него глаза. — Как настроение у вас, прелестное дитя?

— От-тлично, сэр. Я смотрю, и вы повеселели…

— О да, куколка! Благодарю, кстати, за дакбургскую прессу! Это было великолепно!

— Да не за что, сэр. Могу попросить миссис Уолкер и впредь оставлять её для вас. Правда, дней через пять она уезжает…

— О, думаю, не стоит, милочка! — хохотнул мужчина. — Всё, что нужно, я уже и так прочëл. К тому же, я и сам здесь ненадолго.

Она кивнула, пожелала приятного аппетита и ушла. Мистер резво и с аппетитом принялся за свой завтрак, время от времени бросая жадный, заинтересованный взгляд на газету. «Дакбургские детективы и судмедэксперт разгадали загадочное убийство тридцатилетней давности, чудом спаслись из пожара и задержали опасного преступника». «Мы просто делали свою работу», — гласил заголовок статьи, которая так понравилась ему. В газете было и фото: тёмноглазая дама, судя по жетону, детектив; ещё один, явно тоже сыщик, в годах, и симпатичный джентльмен с наивным взглядом и аккуратными усиками.

— Доктор Скайла-арк. Жавороночек ты наш, — почти ласково пропел незнакомец зловеще улыбаясь.