Прошло семнадцать лет.

Старинные часы в кухне пробили семь. За окном почти полностью рассвело.

Многочисленное семейство Шарлотты Бэвэр расселось за круглым столом, накрытым белоснежной скатертью, чтобы начать завтрак.

Высокая, русоволосая, надевшая к завтраку новое ситцевое платье в крупную клетку, Илзи, старшая дочка Шарлотты, шустро раскладывала по тарелкам овсянку с изюмом.

— Опять вся вода выкипела! — проворчал дедушка Оливер.

— На вас не угодить, папочка, — с улыбкой сказала Шарлотта, — вчера вы жаловались на чрезмерно водянистую овсянку!

— Вчера овсянку готовила Мэри, а она всегда переливает воду! — пробурчал дедушка Оливер и даже стукнул по полу тростью с серебряным набалдашником. — Ни одна из твоих дочерей не умеет правильно варить овсянку, Шарлотта! Впрочем, и ты сама — тоже!

Никто не обиделся на его слова, все домочадцы Шарлотты уже давно привыкли к ворчанию дедушки Оливера и не воспринимали его всерьез. Девушки захихикали, а Шарлотта улыбнулась.

Родерик Бэвэр, глава семейства, продолжил чтение утренней газеты и предпочёл не расслышать брюзжание дедушки Оливера.

— Сэм пригласил меня на танцы в субботу, — радостно сообщила Сабрина, младшая дочка Шарлотты.

— А я всё никак не решу, — пожаловалась Илзи, — пойти с Айвором или Миханом.

— Скверные мальчишки! — забрюзжал дедушка Оливер. — Ничего хорошего от них не будет! Лучше останься дома, сумасбродная!

Девушки громко засмеялись, а Шарлотта постучала серебряной ложкой по блюдцу.

— Сегодня я сама позову Томаса на танцы! — решительно заявила Мэри. — А то дальше взглядов через наш забор он не зайдёт!

— Вот-вот! Давно пора! — сказал дедушка Оливер. — Славный молодой человек! Книги читает!

Мэри разлила по белым фарфоровым чашкам горячий травяной чай. Шарлотта неодобрительно прицокнула языком, когда она немного пролила на белоснежную скатерть. Шарлотта осуждающе качнула головой. Её светло-русые длинные волосы, едва тронутые сединой, были заплетены в косы и собраны в сложную, аккуратную причёску. Длинное, ситцевое платье в тёмную полоску, безупречно сидело на её стройной фигуре.

Шарлотта шевельнула кончиками пальцев и пятно на скатерти исчезло без следа.

Первые лучи июньского утреннего солнца проникли в не зашторенные окна и осветили большой деревянный буфет, украшенный резными завитушками, его полки были заполнены фарфоровой посудой и многочисленными банками и баночками с приправами, небольшой стол для приготовления пищи, аккуратные крючочки, на которых висели половники, ножи и деревянные лопаточки (Шарлотта любила, когда все вещи находились строго на своих местах), корзину для овощей, сейчас пустую. Рядом с большой каменной печкой лежала толстая шерстяная подушка, а на ней спали три здоровых, пожалуй, слишком здоровых, чтобы быть обычными, кота: рыжий, белый и чёрный.

Кэтрин аккуратно взяла со стола фарфоровую чашку и сделала маленький глоток. Сегодня травяной чай немного горчил, но так всегда, бывало, когда чай заваривала Мэри, а сегодня чай заваривала именно она.

— Ты пойдёшь на танцы, Кэт? — спросила её Мэри.

— Чтобы опять стенку подпирать?! — проворчал дедушка Оливер.

— Я… я ещё не решила, — ответила Кэтрин и принялась быстро пить чай.

Она совсем не походила на дочерей Шарлотты, рослых, русоволосых. Кэтрин была невысокой, стройной, а её длинные волнистые волосы были чернее воронова крыла. Её голубые глаза на бледном лице всегда казались чересчур пронзительными и глубокими. Кэтрин не обладала травяной магией — Шарлотта, как ни старалась, не смогла её научить. Да и вообще, никакой магией. Но она помогала Шарлотте с её огромными травяным садом и домом и никогда не отлынивала от работы.

Парни побаивались её. Возможно, из-за пронзительных голубых глаз и слишком уж тёмных волос, возможно, по какой-то другой, никому неведомой причине. Так или иначе, но парни избегали Кэтрин и на танцы её никто никогда не приглашал.

— Папа, вы слишком прямолинейны, — сказала Шарлотта.

— Хоть кто-то в этом доме должен говорить правду! — рявкнул дедушка Оливер.

— Я… я правда ещё не решила, — повторила Кэтрин.

— Милая, никто не требует от тебя решать прямо сейчас, — сочувственно сказала Шарлотта, — если ты захочешь остаться дома, чтобы… почитать, никто тебя не осудит.

— Да, благодарю, матушка. Вы очень добры, — поспешно сказала Кэтрин.

 Родэрик Бэвэр зашуршал, переворачивая страницу, утренней газеты и вскоре закрылся ей, словно спасительным щитом.

— Что-то очень значимое, определённо, произойдёт сегодня, — сказал, потягиваясь, рыжий кот.

— Рыжик, хватит предрекать нам катастрофы! — возмутилась Мэри.

— Милая леди, я же — фамильяр, — возразил кот, — и я не предрекаю, я предупреждаю.

— Да, чую новости в воздухе, — сказал белый кот.

— Снежик, и ты туда же, — возмутилась Илзи.

— Черныш? — спросила Шарлотта выжидательно.

— Предпочту промолчать, — тихо ответил черный кот, — мои коллеги уже всё вам сказали.

Родерик Бэвэр красноречиво зашелестел газетой.

Кроме него, все сидящие за столом принялись за овсянку и чай. Глава семейства Бэвэр предпочитал есть остывший завтрак в одиночестве, когда все остальные домочадцы отправлялись заниматься работой.

Металлическая дверца печки распахнулась сама собой, из-за неё высыпалось немного золы, а затем упало письмо в ослепительно белом конверте, запечатанное сургучной печатью.

— А вот и новости, не заставили себя долго ждать, — громко сказал Черныш.

Шарлотта вытянула руку и письмо переместилось к ней на ладонь.

Она сломала печать и открыла конверт. Листок бумаги внутри оказался совсем небольшим, на нём темнели всего лишь несколько строк аккуратного подчерка.

Все присутствующие за столом замерли.

— Увы, никаких хороших новостей, — тихо сказала Шарлотта.

Родерик Бэвэр отложил газету. Серые глаза неестественно ярко блестели

— Дорогая, — тихо сказал он, — не могла бы ты сообщить нам эти новости… немного конкретнее?

— Да, дорогой, конечно, — невозмутимо ответила ему Шарлотта. — Наша дорогая племянница Элана, поступившая на службу в дом семейства Креймонд, исчезла при невыясненных обстоятельствах.

— Шестихвостые лисы! — закричала Илзи.

— Она же гостила у нас прошлым летом! Она выглядела такой счастливой, так радовалась, что получила работу у Креймондов! — воскликнула Мэри.

— Возможно, романтические обстоятельства, — сказала Шарлотта, но голос её прозвучал неубедительно даже для неё самой.

— У неё же есть жених Ивар… Был! И помолвка длится… Длилась уже полгода! — возразила Сабрина.

— Они собирались обручиться этой осенью, — подал голос Рыжик.

— Так или иначе, — Шарлотта сделала небольшую паузу и часто заморгала, — но семейство Креймонд осталось без горничной, а у моей сестры Амалии только одна дочь.

На глаза госпожи Бэвэр наворачивались слёзы, но она постаралась продолжить твёрдым голосом:

— А значит, согласно договору, на службу к Креймондам должна отправиться… моя старшая дочь.

Из рук Илзи выпала чашка с недопитым чаем. Звук бьющегося фарфора в тишине кухни оказался невыносимо громким. Сидящие за столом вздрогнули. Илзи громко разрыдалась.

— Магический договор нельзя нарушать, — строго сказал дедушка Оливер, — ты должна поехать, Илзи, или нам всем не вздобровать.

— Но… я не хочу! — закричала Илзи, давясь рыданиями. — Я… я собиралась выйти замуж за Михана!

Сердце Кэтрин сжалось.

— Матушка, — громко сказала она. — Я ведь могу поехать вместо Илзи?

— Но Кэтрин… мы не в праве просить тебя, — голос Шарлотты был хриплым от сдерживаемых слёз.

— Я ни за кого не собиралась замуж, — сказала Кэтрин и улыбнулась, — да и к травяной магии не способна, но могу работать по дому, да и в саду.

— Она — тоже наша дочь, — пробубнил господин Родерик, — а потому — пусть едет.

— Кэтти, обещай, что будешь осторожна! — Шарлотта больше не сдерживала слёз. — Обещай, что будешь присылать мне письма каждую неделю!

— Да, матушка, обещаю, — как можно спокойнее сказала Кэтрин.

— Что ж, пора собирать вещи в дорогу, — и она встала из-за стола.

— Надеюсь, твоё решение не сочтут противоречащим условиям договора, — строго сказал дедушка Оливер.

— Кэтти! — закричала Илзи. — Спасибо! — и она вскочила из-за стола и крепко обняла сестру.

Её примеру последовали Сабрина и Мэри.

А затем Кэтрин обняла Шарлотта.

— Дорогая Кэтти, — сказала она сквозь слёзы, — никто не просит от тебя такой жертвы! Ты всё ещё можешь передумать и остаться здесь!

— Я уже всё решила, матушка, — сказала, улыбаясь Кэтрин, — пусть Илзи будет счастлива!

— Буду! Обязательно буду! — закричала Илзи и снова разрыдалась.

— Возьмёшь в дорогу сундучок с травами и снадобьями! — сказала Шарлотта.

— Но я не владею магией! — попыталась возразить Кэтрин.

— Но ты сможешь применить уже заговорённые травы и снадобья, — Шарлотта печально улыбнулась, — ты ведь хорошо училась.

— Воля ваша, матушка, — сдалась Кэтрин.

И она поднялась по красивой деревянной лестнице, лак на перилах которой кое-где облупился, а некоторые ступеньки, если наступить на них чуть сильнее, скрипели.

Комната Кэтрин, небольшая и только с одним окном, находилась в конце коридора. Шарлотта не заставляла её жить там, но никто из её дочерей не захотел жить в этой комнате, и чтобы они не спорили и не ссорились, Кэтрин предпочла сама занять её. Стены в комнате были оклеены весёлыми цветастыми обоями, у окна стояли маленький деревянный столик и стул. На стене висело зеркало в овальной раме, а в углу находилась уютная кровать, застеленная рыжим шерстяным пледом. Никто из сестёр не захотел постелить этот плед на свои кровати, вот Кэтрин и забрала его во избежание раздоров.

Она взяла свой зачарованный дорожный чемодан. Благодаря магическому заклятию внутрь чемодана вмещалось очень многое, больше, чем в три таких обыкновенных чемодана. Но у Кэтрин почти не было вещей. Она аккуратно сложила в чемодан три платья. Одно выходное — шёлковое, персикового цвета и почти новое, Кэтрин очень редко его надевала. Ещё два — на каждый день, одно — хлопковое, светло-бежевое, другое — бархатное, темно-синее. Чулки, одни шёлковые и одни шерстяные, на холодную погоду.

Две пары чёрных туфлей на невысоких каблучках, тёмно-серые сапожки.

Воздух заколебался и на столе появилась шкатулка из чёрного дерева, для благородной леди она показалась бы чересчур простой, ведь была абсолютно лишена украшений. Но шкатулка была заперта на маленький серебряный замочек.

— Спасибо, маменька, — громко сказала Кэтрин и положила шкатулку в чемодан, поверх платьев.

На столе появился маленький ключик на тонкой серебряной цепочке.

— Храни отдельно от шкатулки, доченька.

Кэтрин услышала голос Шарлотты так, будто та стояла рядом, хоть Кэтрин и была одна в комнате.

— А лучше: носи на шее, как талисман и никогда не снимай. Помни, только ведьма может прикасаться к своим травам, и никто больше, — добавила Шарлотта.

— Я — не ведьма, — возмутилась Кэтрин, но цепочку с ключом на шею всё же надела.

— А ещё вот это колечко, — сказала Шарлотта.

И на столе появилось тонкое серебряное кольцо с аметистом.

— От бед не убережёт, но сможет о них предупредить, — сказала Шарлотта.

— Спасибо, матушка, — поблагодарила Кэтрин и надела колечко на указательный палец правой руки.

Колечко оказалось точно впору. В утреннем солнечном свете аметист ярко заблестел.

Кэтрин не стала спрашивать, каким образом кольцо предупредит её об опасности. Придёт время, и она сама всё узнает. Кэтрин продолжала складывать вещи.

Что же случилось с Эланой? А если… и я так исчезну? Как вести себя с этими Креймондами?! А что, если сбежать от них?! Нет! Нельзя! Нельзя нарушать договор! Иначе… что будет с матушкой и папенькой?! И с сестрами?! И с дедушкой Оливером?!

Стараясь прогнать тревожные мысли, Кэтрин тщательно укладывала вещи в чемодан. Не забыла она и о льняной рубашке, которую Шарлотта пропитала заговорённым лавандовым настоем.

А если… если всё-таки отказаться?! Нет! Нельзя! Тогда придётся ехать Илзи, и, возможно, она никогда не увидит больше Михана…

— Сильно занята, красавица?! — на столе у окна аккуратно материализовался Черныш.

— Ах ты ж! — и от неожиданности Кэтрин выронила из рук деревянный гребень, который хотела положить в свой чемодан.

— Вижу, ты уже успела испугаться, — промурлыкал Черныш, — и не зря! Про Креймондов и их дом много нехороших слухов ходит и вряд ли люди напраслину наговаривают!

— Не стращай, Чернышка! — возмутилась Кэтрин.

— Да и не собираюсь! — сказал фамильяр. — Предупреждаю тебя, Кэтти, чтоб ушки на макушке и нос по ветру!

— К чему ты всё это?! — Кэтрин резко бросила в чемодан расчёску.

— А к тому, что с тобой, добрая душа, поеду, — сообщил ей фамильяр, — хочешь того или нет, а мне место в твоих пожитках точно найдётся!

И он ловко запрыгнул в чемодан и исчез, только чёрный дымок заклубился над чемоданом и рассеялся в воздухе.

— Матушка! — закричала Кэтрин. — Пусть уйдёт!

— Это вряд ли, — мягко возразила ей Шарлотта откуда-то издалека, и Кэтрин поняла, что она вышла в сад, — ты же знаешь, насколько упрям Черныш.

— Вот-вот! — раздался кошачий голос из чемодана. — И тебе придётся считаться со мной, Кэтти!

Кэтрин глубоко вздохнула и досчитала до десяти. А затем продолжила складывать вещи.

Вскоре всё было собрано. Кэтрин осмотрела комнату, не сильно уверенная, что увидит её вновь. Что ж, теперь она точно успеет на полуденный дилижанс.

Кэтрин надела удобные дорожные туфли, перекинула через плечо тонкий ремешок маленькой дамской сумочки, взяла чемодан и вышла из комнаты.

Когда дверь за ней закрылась, страх, липкий и всеобъемлющий, накатил волной и, вместе с паникой, накрыл её с головой.

Я ведь даже не владею магией! Я не смогу себя защитить! Я никогда… никуда… не уезжала отсюда! Я ничего не умею, кроме как работать в саду и убираться дома!

Она едва не выронила чемодан.

«Ещё ты знаешь свойства трав и настоев», — успокаивающе, беззвучно прошептал Черныш у неё в голове.

Но не способна к травяной магии!

«Ничего, я способен к магии, пусть и не травяной», — снова промурлыкал фамильяр у неё в голове.

Будь что будет!

И Кэтрин решительно прошла по коридору и спустилась, ни разу не споткнувшись, по деревянной лестнице.

Всё семейство Бэвэр уже дожидалось её внизу. Кэтрин запоздало поняла, что Шарлотта решила не открывать свою травяную лавку сегодня, чтобы проводить её.

Глаза сестёр и Матушки были красными от слёз. Папа Родерик неловко мял в руках утреннюю газету, а дедушка Оливер смотрел на Кэтрин строго и испытующе.

— Вот, дорогая Кэтти, — и Шарлотта протянула ей рекомендательное письмо в бежевом конверте, запечатанное сургучной печатью, — надеюсь, госпоже Креймонд будет этого достаточно.

— Я тоже надеюсь, — сказала Кэтрин и убрала письмо в сумочку.

— Аккуратнее, не помни, — проворчал дедушка Оливер.

А папа Родерик скорбно вздохнул.

— Пиши! — закричала Илзи.

— Обязательно пиши! — подхватила Мэри.

— И мы будем тебе писать! — заверила её Сабрина.

— Да, конечно, мои дорогие! Я буду писать! — воскликнула Кэтрин, стараясь сдержать слёзы.

Её проводили до станции. Дедушка Оливер и папа Родерик по очереди несли её чемодан.

Соседи выходили из домов и махали вслед. Шли молча и смотрели перед собой.

А когда дошли, встали под навесом на станции. Полуденное солнце светило ярко и жарко.

Кэтрин зачем-то посмотрела на свою тень и едва не воскликнула от удивления: она была светлее и менее чёткая по сравнению с тенями её родных.

— Так бывает с теми, кто следует магическому договору, — спокойно сказала Шарлотта и положила руку ей на плечо. — Если мадам Креймонд по какой-то причине не понравится твоя служба, пусть отсылает тебя обратно! И тогда мы будем свободны от договора!

— Несбыточные мечты! — проворчал дедушка Оливер.

Вдалеке на дороге поднялась пыль от приближающегося дилижанса.

Демоно-кони неслись с бешенной скоростью и вот, спустя всего несколько секунд, дилижанс остановился на станции. Страх снова сковал Кэтрин и она нерешительно замерла перед распахнувшейся дверцей, не решаясь войти внутрь.

Вот, сейчас! Упасть в ноги матушке и попросить разрешение остаться! Умолять!

«Ну же, Кэтти! Смелее!» — беззвучно подбодрил её Черныш. — «Наше приключение только начинается!»

— Довезите эту молодую леди до города, — громко сказала Шарлотта и расплатилась с кучером золотыми монетами.

Кэтрин глубоко вдохнула, так, будто собиралась нырнуть в студёную речную воду ранней весной или поздней осенью. Она несмело поднялась по ступенькам и оказалась в салоне дилижанса.

Папа Родерик внёс её чемодан, поставил рядом с ней в проходе между сиденьями и вернулся на станцию, к семье.

— До свидания, Кэтрин! — крикнула Шарлотта. — Обязательно напиши, когда будешь на месте!

— До свидания, Кэтти! — кричали сёстры.

Дедушка Оливер и папа Родерик не кричали, они молча помахали руками.

— До свидания! — крикнула Кэтрин.

Дверца дилижанса захлопнулась.

— Эй, леди! Не стойте в проходе! — сварливо прокричал кучер. — Займите свободное место! Мы отправляемся!

— Извините, — смущённо пробубнила Кэтрин и, неловко взяв чемодан поспешила к свободному месту в конце салона.

Все места, кроме этого, оказались заняты. В основном пассажирами были сельские жители, отправившиеся в город на заработки или поторговать на рынке. Кто-то из них читал газету, кто-то дремал или смотрел в окно. Одна пожилая дама была занята вязанием. Детей в салоне не было.

Кэтрин добралась до свободного места. Дилижанс тронулся едва она успела сесть. А вскоре демоно-кони разогнались до такой скорости, что пейзаж за окнами превратился в одно размытое пестрое пятно.

Уже смеркалось, когда дилижанс добрался до города. Вместе с другими пассажирами Кэтрин вышла на пересадочной станции. На несколько мгновений она растерялась. Вокруг были незнакомые здания и люди, спешащие куда-то по своим делам. Кэтрин посмотрела на сгущающиеся уличные тени, на зажигающиеся фонари, на суетящихся вокруг людей. Горло запершило и предательски защипало в глазах. Кэтрин почувствовала себя чужой и лишней здесь. Она… одна и никому, абсолютно никому не нужна.

«Ну что ты раскисла, Кэтти?» — подал беззвучный голос Черныш из чемодана. — «Ищи кэб! Демоны с ним, с городом! Нам надо добраться в дом Креймондов до темноты!»

Кэтрин глубоко вздохнула и решительно направилась к свободному кэбу. Она внимательно осмотрела тёмно-рыжую, старую демоно-лошадь, и лошадь ей вполне внушила доверие. Впрочем, как и кучер, пожилой мужчина с седеющими усами и бородой. Так учила её Шарлотта. Прежде, чем садиться в кэб, надо осмотреть лошадь и кучера, и если что-то не понравилось — отказаться от поездки именно в этом кэбе.

— Чем могу быть полезен, мисс? — спросил кучер, слегка наклонившись, чтобы лучше слышать её.

На нем был чёрный элегантный, но уже изрядно изношенный костюм.

— Сколько будет стоить поездка до поместья Грейхарт? — спросила Кэтрин, стараясь, чтобы голос её звучал как можно увереннее.

— О, мисс, вам совсем ни к чему ехать в этот проклятый богами и демонами дом! — воскликнул кучер. — Поверьте, это очень нехорошее место!

— Но… я должна, — сказала Кэтрин и растерялась, она не знала, как настоять на поездке.

— Если вы ищите работу, — продолжал кучер, — в гостинице Вайтлейс есть вакантные места для горничных, в трактире Миднайт есть работа для официантки, мисс Уайтфилд снова подыскивает себе компаньонку, у неё скверный характер, но она щедро платит!

— Но я… не могу не поехать! — почти закричала Кэтрин.

— Хотя бы не сейчас! — теперь в голосе кэбмена было такое отчаяние, что даже несколько прохожих обернулись.

— Почему не сейчас? — спросила Кэтрин.

— Переночуйте в гостинице и дождитесь утра! — кэбмен почти что умалял её. — Не надо приезжать туда ночью!

— Уважаемый господин, мы, конечно, очень ценим вашу заботу, — строго сказал Черныш, вдруг материализовавшийся поверх чемодана, — но мисс ведь уже сообщила вам, она не может не ехать.

— Но… — начал возражать кэбмен, нисколько не удивившийся появлению фамильяра, — но в этом доме пропадают люди!

— Но мисс связана магическим договором, — сообщил ему Черныш.

Кэбмен скорбно вздохнул.

— Так сколько будет стоить поездка до дома Креймондов? — строго спросил его чёрный кот.

— Один сильвер, — невозмутимо ответил кэбмен.

— Сколько-сколько? — переспросил Черныш и его белоснежные клыки начали удлиняться.

— Десять медных монет, — поспешно ответил кэбмен.

— То-то же, — сказал Черныш, и клыки его быстро вернулись к прежним размерам, — садись, Кэтти, пока господин хороший не передумал!

И он вновь исчез в чемодане. Кэтрин схватила чемодан и неуклюже залезла внутрь кэба. Она была готова провалиться сквозь землю со стыда из-за подобных торгов.

«Побереги деньги!» — раздался в голове беззвучный голос фамильяра.

Кэтрин только согласно кивнула и поспешно уселась на сиденье.

Кэб ехал быстро, и хоть Кэтрин внимательно смотрела в окно, она не смогла запомнить ни названия улиц, ни количество поворотов.

Уже совсем стемнело и зажглись зачарованные уличные фонари. Они безуспешно старались справиться со сгущавшимся ночным мраком.

Кэб повернул на широкую, пустынную улицу, по обе стороны которой возвышались красивые дома с тёмными окнами. У Кэтрин мелькнула мысль, что местные жители ложатся спать даже раньше деревенских.

— Приехали, мисс, — сказал кэбмен, — простите, но я не решусь приближаться к этому нехорошему месту! Поймите, здесь пропадают люди! И простые, и благородные! — в его голосе снова было отчаяние, смешанное с мольбой.

— Да, конечно, я не в праве просить вас ехать дальше, — сказала Кэтрин.

«Ещё как в праве!» — проворчал в её голове Черныш.

Она взяла чемодан и вылезла из кэба, всё так же неуклюже.

— Дом Креймондов в конце улицы, — сказал кэбмен, — вы не ошибётесь!

Кэтрин посмотрела на тёмный силуэт особняка впереди, на чугунную ограду вокруг него, на красивые ворота в форме крыльев бабочки. И недоброе предчувствие отчётливо шевельнулось в её сердце, она едва не попросила кэбмена отвезти её обратно на станцию.

— Благодарю вас, — сказала Кэтрин и отсчитала из бархатного кошелька десять медных монет.

Кэбмен протянул руку, и Кэтрин аккуратно ссыпала монеты в его ладонь.

Едва кэб скрылся из вида, Кэтрин взяла чемодан и медленно пошла по узкому тротуару вдоль пустой улицы. Звук её шагов по гладким камням, которыми была вымощена улица, казался неестественно громким.

«Зря ты не настояла, Кэтти!» — беззвучно возмутился Черныш. — «Довёз бы до ворот! Ты ему хорошо заплатила!»

— Зачем пожилому человеку нервничать?! — вслух спросила его Кэтрин. — Я бы никогда себе не простила, если б он умер от страха!

«Ты слишком добрая и порядочная!» — продолжал ворчать Черныш. — «Но ничего, это быстро проходит!»

Кэтрин уже открыла рот, чтобы ответить ему что-то резкое и злобное, но не успела.

Серые тени окружили их. Ярким светом вспыхнул аметист в кольце у Кэтрин. Из чемодана материализовался Черныш и увеличился в размерах. Он громко зашипел и вздыбил шерсть. Кот-фамильяр бросился на тени, смыкавшие вокруг них с Кэтрин всё плотнее и шептавшие что-то неразборчивое. Кэтрин почувствовала странное онемение во всём теле, она не могла вскрикнуть, не могла пошевелиться, даже дышать стало трудно.

— Ну же, Кэт! Сделай хоть что-то! — завопил Черныш.

Он метался у ног Кэтрин и бил по теням лапой с выпущенными когтями. Тени, продолжая что-то бормотать, отступали, но затем вновь начинали надвигаться на Кэтрин и Черныша.

— Кэт! Ну же! Сейчас придёт их хозяин! — закричал Черныш.

Но, Кэтрин продолжала стоять, парализованная чужеродной магией.

А несколькими секундами позже из камней мостовой выползло чудовище со щупальцами и жвалами. Сначала оно казалось призраком, очертания домов просвечивали сквозь его тело. Но очень быстро чудовище сделалось вполне материальным и поползло к Кэтрин. Она по-прежнему не могла даже закричать.

Черныш зашипел, прыгнул и вцепился чудовищу в отвратительную морду зубами и когтями, но был немедленно отброшен в сторону, ударился о камни мостовой и затих.

По щекам Кэтрин потекли слёзы. Как же она хотела закричать! Но не могла и, словно со стороны, наблюдала, как омерзительное чудовище ползёт к ней. Тени больше не приближались, но и не размыкали круг — они ожидали своего хозяина. Кэтрин почувствовала ледяной холод, буквально пронизывавший её насквозь. Голова закружилась, только магия продолжала удерживать её на ногах. Как же одиноко! Пусто!

Слёзы продолжали катиться по её щекам, но теперь это были слёзы векового отчаяния, не её собственного, но чудовища, высасывавшего из неё жизнь.

Кэтрин хотела только одного. Прекратить. Перестать. Быть. Слишком тоскливо и одиноко.

Она почувствовала какое-то движение воздуха перед собой. Что-то яркой серебряной вспышкой пролетело прямо перед её глазами.

Тени рассеялись серыми кляксами и мгновением позже исчезли совсем. Чудовище издало странный звук, который можно было принять и за вой, и за рёв сразу.

Кэтрин, свободная от его магии, страшно закричала и, бросив чемодан, побежала к неподвижно лежавшему на тротуаре Чернышу.

Чудовище, рыча и завывая, устремилось за ней. Но что-то тёмное мелькнуло между ним и Кэтрин, серебристый металлический свет в воздухе, и вот на мостовую упал обрубок ещё шевелящегося щупальца, из которого хлынула чернильная кровь.

— Черныыыш!

Фамильяр зашевелился, вскочил на все четыре лапы сразу и громко зашипел, вздыбив шерсть.

Что-то снова очень быстро метнулось рядом с монстром, лишившимся ещё одного щупальца.

Но чудовище продолжало приближаться к Кэтрин. Она посмотрела в тёмные провалы его глаз и замерла, не в силах двинуться.

— Кэтти! — Черныш больно укусил её за ногу, но всё было тщетно.

— Кэтти!!!

Кэтрин зачарованно наблюдала, как чудовище, оставляя за собой след чернильной крови, приближалось к ней.

Черныш опять зашипел и бросился вперед. Он ловко проскочил между щупальцами и вцепился чудовищу в морду. Ещё одно движение воздуха и что-то, с очень нечёткими контурами, промелькнуло рядом с Кэтрин. Чудовище клацало жвалами и размахивало щупальцами, стараясь схватить причинявшее ему боль существо. Но тщетно.

Серебряно-металлический блеск в свете фонарей и лезвие меча вонзилось монстру промеж глаз, чудом не повредив повисшего на нем Черныша.

Чудовище заревело, в разные стороны брызнула фиолетовая кровь и полетели куски смердящей плоти.

Кэтрин истошно закричала. В доме, находящемся в другом конце улицы, на несколько мгновений приоткрылось окно на верхнем этаже, но затем захлопнулось с громким, неприятным звуком.

Кэтрин, покрытая чернильной кровью, слизью, продолжала громко кричать, хоть и понимала, что никто не придёт на помощь.

— Да замолчи же уже! — заворчал рядом Черныш и принялся деловито стряхивать с чемодана куски внутренностей чудовища.

А секундой позже исчезли и кровь, и плоть, и внутренности и даже запах убитого монстра.

— Здравствуйте, мисс, — сказал ей появившийся непонятно откуда молодой человек, одетый во что-то тёмное, отдалённо похожее на военную униформу.

Меч, теперь находившийся в ножнах, пристёгнутых к широкому, давно вышедшему из моды поясу незнакомца, развеял последние сомнения Кэтрин — именно незнакомец так ловко расправился с монстром.

— З-з-здравствуйте… — только и смогла она выдавить из себя и растянуть губы некоем подобии улыбки.

А потом посмотрела на тяжелые и громоздкие ботинки незнакомца, напоминавшие своим фасоном ботинки городских стражей. Как он мог двигаться столь быстро и столь бесшумно в подобной обуви?

— О, простите мне мою бестактность, мисс, — сказал молодой человек и улыбнулся. — Я не представился. Джэйс Рэйвен.

— Рада знакомству, — невпопад ответила Кэтрин, и Джэйс улыбнулся.

— При таких… пугающих обстоятельствах? — спросил он.

— Да… — ответила Кэтрин и даже немного покраснела, румянец очень медленно проявлялся на её бледных щеках. — Ведь… я не пострадала… исключительно благодаря вам.

Черныш рядом с ней возмущенно замяукал и снова больно укусил за ногу.

— И, конечно же, благодаря тебе, — сказала ему Кэтрин.

— Я… Кэтрин Бэвэр, — представилась она и снова растянула губы в подобии улыбки, улыбаться после пережитого ужаса было очень трудно.

— Очень опрометчиво с вашей стороны, мисс Бэвэр, — сказал Джэйс, — появляться здесь одной в такой час.

— Да… знаю, простите, — начала оправдываться она. — Я… приехала сюда работать к… господам Крэймондам. Я… не рассчитала время приезда.

— К… Крэймондам? — переспросил Джэйс.

Теперь, когда Кэтрин немного успокоилась, она даже смогла рассмотреть его в свете уличных фонарей.

Необычайно бледный, хотя, возможно, дело исключительно в неестественном освещении. Стройный и выше среднего роста. Красивые, почти аристократические черты лица, если бы не слегка курносый нос. Кэтрин не могла определить цвет глаз, но возможно, дело вновь было в свете уличных фонарей, успокаивала она себя. Ведь… только у демонов… цвет глаз меняется каждую секунду. Тёмные, слегка вьющиеся и коротко стриженные волосы вызывали непреодолимое желание запустить в них пятерню. И седая прядь, сверкавшая серебром в свете фонарей, казалась таинственной и привлекательной.

Джэйс кашлянул и Кэтрин покраснела, поняв, что слишком долго не отвечает на его вопрос.

— Да, я буду работать в доме, — сказала она, — вместо… моей кузины Эланы.

— Думаю, нет смысла рассказывать вам о репутации этого семейства и их дома, — мрачно заметил Джэйс, — равно, как и нет смысла отговаривать вас.

— Я… всё прекрасно знаю, — Кэтрин принялась нервно расправлять складки на платье, чтобы чем-то занять руки. — Но я… моя семья…

— Связаны магическим договором, — закончил за неё Черныш.

— Это всё объясняет, — Джэйс улыбнулся, теперь немного грустно.

— Я взяла с собой защитные обереги моей матушки и… семейного фамильяра, — сказала Кэтрин и сразу поняла, насколько глупо прозвучали её слова.

Джэйс снова улыбнулся, и Кэтрин поняла, что он с трудом сдерживает смех.

— Вы — хорошая девушка, мисс… Бэвэр, — сказал он, — возможно, слишком хорошая для этого дома.

— Эй! Хватит подбивать к ней клинья! — завопил Черныш и зашипел.

— Немедленно прекрати! Как невежливо! — и Кэтрин слегка шлёпнула его по ушам.

— О, не подумайте плохого, мисс Бэвэр, — сказал Джэйс, — возможно, ваш… фамильяр не так меня понял. Но хорошие люди, — он ненадолго замолчал, подбирая слова, — редко выживают здесь.

— Мне жаль, что это так, но у меня правда нет выбора, — грустно сказала Кэтрин.

— Да, я понимаю, — согласился Джэйс.

— Вот, возьмите, мисс Бэвэр, — сказал он и протянул ей грубоватое кольцо.

— Я… не могу принять подарок от незнакомого человека, — сказала Кэтрин и даже отодвинулась от него на несколько шагов.

— О, не переживайте об этом, — заверил её Джэйс, — оно из зачарованной стали, а камень — маленький кусочек горного хрусталя из той местности, откуда родом мои родители, — объяснял он, — мои… приёмные родители, — добавил он после небольшой паузы.

— Но… — попыталась возразить Кэтрин.

— Это вас ни к чему не обязывает, — продолжал Джэйс, — кольцо не представляет большой материальной ценности.

— Но… почему вы хотите… отдать его мне? — спросила Кэтрин.

— Возможно, однажды оно спасёт вам жизнь, — сказал Джэйс и улыбнулся, — если потрёте камень и подумаете обо мне, я буду знать, что вам угрожает опасность и смогу прийти на помощь.

— Бери и не отказывайся, — пробурчал Черныш.

— Благодарю, — Кэтрин протянула руку и слегка вздрогнула, когда Джэйс надел ей кольцо на указательный палец правой руки.

Метал оказался необычайно тёплым и кольцо пришлось точно в пору.

— Я не хочу, чтобы ваша жизнь закончилась в стенах этого дома, мисс Бэвэр, — сказал Джэйс, и Кэтрин снова покраснела, теперь так сильно, что её румянец был заметен даже в свете уличных фонарей.

— Возможно, мы увидимся в выходные? — спросил Джэйс. — Сходим куда-нибудь? Я бы показал вам город.

— Я… вы не поняли! — воскликнула смущённая Кэтрин. — Я буду… работать здесь горничной! Зачем вам… такое компрометирующее общение?!

— Я всё прекрасно понял, — сказал Джэйс и улыбнулся, — но вряд ли наше общение может скомпрометировать меня, скорее, вас.

— Почему?! — удивлённо спросила Кэтрин.

— Негоже приличным девушкам водить дружбу с охотниками на демонов, да ещё и приёмными сыновьями, — проворчал Черныш.

— Вот именно, — согласился Джэйс, — так что если откажетесь, я пойму.

— Вовсе нет, — растерянно возразила Кэтрин, — я… так признательна вам.

— Что ж, я смогу вас найти, когда… вы пойдёте погулять по городу, — сказал Джэйс.

И Кэтрин предпочла не уточнять, как именно.

— А теперь… позвольте проводить вас, — сказал Джэйс.

Он взял её чемодан и Кэтрин, всё ещё ужасно смущаясь, опёрлась на его руку.

Черныш пошёл за ними следом.

Ворота-бабочки распахнулись, едва Кэтрин и Джэйс дошли до них.

— Вас ждут, — тихо сказал Джэйс, — а мне пора избавить город от ещё одного демона. До встречи!

— До встречи! — сказала Кэтрин, но он уже исчез.

— Кэтти, не забудь вещи! — проворчал Черныш.

И Кэтрин поспешно взяла стоявший у её ног чемодан. Черныш, оборотившийся сгустком тёмного дыма, снова спрятался внутри чемодана.

В окне флигеля, предназначенного для слуг, зажегся свет и со скрипом открылась дверь.