– Чуя, пожалуйста, Чуя, – сухо и хрипло стонет Дазай, обеими ладонями обнимая его голову, смазывая поцелуи о смятые игреневые прядки, вьющиеся, словно дорогое руно. Он умоляет шёпотом на разные лады вот уже полчаса (или больше), но так и не признаётся, о чём. Трёт пальцами виски, лоб и щёки, кусает сдержанно за подбородок, изламывая брови, осыпает россыпью веснушки, пружинит о изгибы ресниц и так забавно трепетно боится целовать дольше, чем миллисекунда, особенно в губы. Он трогает его поцелуями бабочки, дыханием и голосом, изъедает медовым томно горящим взором да только сильнее заводится на оборотах всхрипа. Складывалось впечатление, будто этого ему и достаточно – умолять, умирая у впервые поцелованных им устах, сгорая осенним мотыльком.

– Ты посмотри на эту ракушку, Чуя, – шепчет он в эйфории и гладит контуры ушка, которые ему всегда нравились (он к ним приставал равно домогался не раз под разными предлогами и ворчал на шляпу, как рассерженная кошка на пса). – Ох, ты думал о рогатых ракушках? – Чуя пытается уловить ход его мыслей, пока Дазая несёт дальше, и, вероятно, он просто сложил слово «ракушка» с памятью о Козерогах, чтобы прийти к этой мысли. – Они выглядят так, будто их кто-то крепко сжал в горсти, словно тесто, и оно просочилось сквозь пальцы. Кто же это мог быть?.. Об этом вполне можно сложить свой миф! Как думаешь, он уже существует?.. – Пока Чуя соображает над ответом, Дазая несёт ещё дальше: – Я наконец понял, в чём смысл перекрещенных подвенечных колец! Разве они не изображают объятья? Чуя, смотри на нас с тобой!

Чуя отчаянно не успевает за скачущими мыслями, дезориентируется. Хочет спросить, причём тут обручалки, но понимает, что его руки замкнуты за спиной Дазая, а тому этих шланг хватит, чтобы обернуть Чую в три круга, какой там один, но в целом, да, он понял, но как до этого надо было дойти… Ему хочется немного свободы, он просит отодвинуться, расплести хотя бы один из этих кругов, но Дазай в своё оправдание жалуется, что его к Чуе приплавило жарой. Поэтому он снова изгибается, подбирает в пригоршни голову и мягко целует, раздвигая губы своими, но не решаясь на большее, называя сладким рыжекудрым, Чуя сердито-смущённо краснеет, ему в новинку его нежно вздрагивающее тело, истаивающая тяга к сопротивлению, и наконец, когда Дазай шутит нараспев уже с откровенной насмешкой, растягивая губы, прижимаясь лбом ко лбу и радостно горящими глазами сверля его: «Всю-ю жи-изнь овца-а волков боялась, а съел её-ё пасту-ух**…» – накал достигает пика возможностей и Чуя злится, весь настрой летит к чертям, он готов расколоть своё солнце, чтобы перестать отсвечивать тусклой луной, ибо ну сколько можно уже, в самом деле. В этот момент Дазай берёт его в жёсткий болевой захват, вздирает голову, будто норовя сорвать, ладонью под челюсть, жмёт на щёки и кусает со всей силы за оттянутую губу, чтобы до крови, встряхивает со злостью возбуждённое и обиженное тело, и Чуя снова не знает, как реагировать: его, вроде, целуют, но больно это похоже на попытку убийства. Барахтанье даёт слабый эффект – к его тычкам Дазай был устойчив, имея огромную выносливость, а от ногтей его защищали перчатки Чуи же (не считая бинтов).

– Я высосу тебе глаз, – шепчет Осаму тоном маньяка в самое ухо, утыкая лицом в свою грудь, пачкает волосы своими губами, и не утешает, что его одежда испачкана тоже – ведь кровь Чуи, не его. – Твой очаровательный эмалевый глаз, если будешь смотреть мимо меня, ведь я так хочу владеть тобой, Чуя, забыл? Ты проиграл мне и ты моя награда, я хочу тебя.

Чуя косеет от столь напористой прямоты, не понимая, осознаёт ли Дазай смысл высказанного в запале, или это только Чуя здесь видит двусмысленность. Он помнил, разумеется, помнил об их споре и как Чуя попал в мафию, пусть Коё и ограничила их взаимодействие до определённого срока. Но Дазай так давно не напоминал о том, что заковал его шею в ошейник… Чуе, признаться, нравился тот «тёмный» Дазай, который ещё был юнцом-аутсайдером***, который ещё не запретил себе любить Чую, быть живым и вообще был живым, потому что Ода был тем понимающим и принимающим другом – Дазай был свободнее, не запирал внутренних демонов. Сейчас этот нахал позволял себе легкомысленно посягать на Чую на глазах у всех и тем самым волновать его крошечное сердечко, становящееся таковым при мыслях, от которых сладко вибрировал позвоночник. Это шло вразрез с тем, кем он привык быть каждодневно – грозным и легко воспламеняемым, ему хотелось подраться, чтобы выплеснуть тот тип энергии, с которым он не привык иметь дела, и то, что Дазай его провоцировал, только усугубляло сложность выбора действий.

Но именно сегодня, когда на закате цветущие вишни похожи на пенящуюся кровь, Дазай вдруг позволяет себе переступить грань, которую перечеркнул давным-давно как неперспективную.

Дазай и сам являлся импульсивным (поэтому вместе они походили на атомный взрыв), поэтому Чуе сложно ему доверять и понимать причину проснувшейся тяги, доходящей до озлобленной ревностной грубости, на которую Дазай не то чтобы имел право и после которой хотелось напомнить, на кого он тут поднял пасть.

Дазай сбавляет обороты, прослеживается в жестах налёт вины, когда до него доходит, что он зарвался, что так не получит желаемое, но на задворках сознания Чуе приятно: Дазай не выверил план, доверился случаю; эмоциям; попробовал наобум, рискуя, как это – быть живым.

Теперь он целует сладко и мокро, вязко и глубоко, нежно и чувственно, и у Чуи снова подгибаются колени. Он – реактивный, но Дазай столь быстро меняет повод для импульса, что Чуя становится безоружен, стоит только поддаться хоть на одну уловку. Проще расслабиться и насладиться моментом, и в этом есть сокровенный смысл. Wabi-sabi.

От языка натёрты уголки рта, губы зацелованы так, что стали оголённым нервом, чёртовой эрогенной зоной, с которой Дазай продолжает играть, пока Чуя наконец не сдаётся, отпихивая упрямство, доверчивой и мягкой овечкой его рукам (он ещё не знает, что перед сном Дазай представляет Чую в костюме животного и заставляет прыгать кульбиты).

________________

* Поскольку в ранобе упоминается, что Дазай владеет навыками готовки, сравнение с тестом считаю допустимым.

** Грузинская поговорка

*** С точки зрения социологии

2-7/10-21

© Copyright: Натали-Натали, 2021

Свидетельство о публикации №221100700826