Марго нервно покачивается в кресле, тихо шуршит ветровка — привычного мерзкого болотно-зелёного цвета.

— Начнём с азов, — женщина приятно, светло ей улыбается. Марго остаётся лишь скривить губы в слабую ответную улыбку, забытую через секунду, если не скорее. — Моё имя вы знаете, а ваше, как я понимаю — Маргарита Дифенбах.

— Марго, — перебивает девушка, а затем неловко хлопает себя по коленям. Коротко мычит, подбирая слова, а те несутся, как псы на гонках. Видела однажды по телевизору, совсем маленькой. — В смысле… Меня никто Маргаритой не зовёт, да и я на это почти не отзываюсь. Так что лучше, эм, лучше Марго.

— Хорошо, значит, Марго, — женщина не теряет врачебной умиротворённости, чиркает что-то на листе почти не глядя. Девушка ждёт шутки, она бы сама пошутила. Что-то навроде “А на фамилию отзываетесь?”, только обрамить забавно, и было бы…

За окном резко тяфкает автомобильный клаксон. Она подскакивает на месте, а затем сразу ёжится, вперившись взглядом в жалюзи. Слишком. Громкий. Не сейчас. Пожалуйста.

— Я прикрою, — спокойный женский голос доносится из-за подступившего к ушам гула. Привычного — что она ненавидит, но хуже, хуже до тошноты — уже ставшего приятным.

Почему мы здесь.