Легкое настроение — это когда даже корсет не может вызвать у тебя недовольства, а воображение рисует фантастические картины счастливого будущего. Саша разогналась еще сильнее: скорее вырваться из тонкого канала и выскочить на просторы Невы, скорее добраться до Петропавловки, скорее увидеть этот невероятный конёчный отряд Трубецкого. Поразительно солнечный декабрь преломлял снег, обращая сугробы в волшебные искрящиеся дворцы. Все в воздухе наполнялось предчувствием новогодней сказки.

— Доброго дня, любезный друг мой Трубецкой! — воскликнула Саша, несколько раз обогнув друга в попытках остановиться.

— Саша, поразительно: вчера уж было подумал, что ты повзрослела, угомонилась, а сегодня снова носишься как дворовый мальчишка. — улыбнулся тот, внимательно наблюдая за первой тренировкой офицеров.

— Говорит мне дворянин, тренирующий взрослых мужчин кататься на коньках с палками? — усмехнулась Саша.

Она прекрасно знала, какой великой мечтой этот отряд был для Трубецкого, но ничего не могла с собой поделать: надменность и педантичность в подобных нелепостях ее смешили.

— Впрочем, не испортил ли тот инцидент твоего вечера?

— Ой, а хорошо, что ты про это заговорил! — обрадовалась Саша, которой непременно хотелось обсудить два важных вопроса: — Аркадий, друг мой, что ты нашел в этой Алисе? Жизни в ней… Как в этом чучеле… — она покосилась на несчастного соломенного злодея, который получал по голове от офицеров.

— Много ты понимаешь. — возмутился Трубецкой. — знаешь кто ее отец?

— Знаю, что он психически здоровый человек, раз не обращался к моему отцу! — отчего-то огрызнулась девушка. — Правда, князь, — она всегда называла Трубецкого «князем», когда хотела выразить недовольство, — неужели, ты готов связать жизнь с кем-то, кого не любишь и даже толком не знаешь?

— Поверить не могу, что ты всерьез предполагаешь, будто женятся нынче по любви. — Аркадий посмотрел на подругу с неким состраданием. — Впрочем, ничего удивительного: юным девушкам свойственно заблуждаться…

— Вот и искал бы себе такую романтичную дурочку, как я! А твоя Снегурочка выписывает и даже читает «Науку и жизнь»! О чем вы говорить-то будете?

— Что ты несешь? — свел брови Трубецкой. — Хочешь сказать, я недостаточно умен для нее? Алиса едва старше тебя…

— Ну, она-то папины работы читала, а ты? — повела плечами девчонка и снова улыбнулась.

— Вот поэтому…

Аркадий вздумал насмехаться над одиночеством Саши, но та лукаво прищурилась и перебила:

— У меня, между прочим, поклонник появился, цветы сегодня прислал, а завтра на чай зайти должен! Поэтому оставь свои намеки при себе, Трубецкой! Ты наверняка видел его, в черной меховой шапке…

— Ты прежде его видела? — ободрился князь, припоминая подозрительного мужчину. Который всем казался знакомым, но никто толком его не знал.

— Разумеется! Он и моему отцу нравится… И работы его читает, в отличие от некоторых… — хихикнула Саша. — Мне кажется, он в столице недавно, оттого и знакомств много не имеет.

— Впервые его встретил, но раз ты за него ручаешься… — отмахнулся от зова интуиции офицер. — Впрочем, не хочу показаться грубым, но меня ждет много работы, а ты — немного отвлекаешь… Заходи лучше в гости, матушка будет рада тебя видеть.

— Лишь бы меня выпроводить!

***

Бывают такие дни, которые можно назвать разве что разочарованием. Именно слово «разочарование» кричала Саша, глядя как Виктор Леонидович спешно собирается к пациенту.

— Papa! Вы несправедливы! И еще меня называете «разочарованием»?! Вы! Только вы меня вечно подводите! — Саша топнула ножкой и закрыла лицо руками.

Ей хотелось плакать от безнадежности, но злость не давала ходу слезам. Неужели все напрасно и она не сможет встретиться с милым Алексом.

— Перестань себя так вести. — холодно отрезал отец. — Должна же в тебе быть хоть капля достоинства?! Хватит истерик, ты должна понимать, что все, чем мы владеем — результат моей долгой работы. И я не намерен потерять хоть малую часть того, что имею, ради потакания твоим капризам.

Сашу всю затрясло. Губы побледнели. Как маленький ребенок она закричала и, хлопнув дверью, спряталась в комнате.

— Перебесится. — констатировал Виктор Леонидович и попрощался с Глашей.

Глаша перекрестилась и поспешила в дальние комнаты: трогать Сашу, когда та раздосадована — дело гиблое, но главное — опасное. Барышня имела обыкновение кидаться предметами разной тяжести в незваных гостей.

Проплакав с десять минут, Саша внезапно пришла к очевидному выводу: если Алекса не пустить в дом еще можно, то удержать Сашу внутри этого дома — невозможно. Она бодро подбежала к умывальнику и быстренько начала стирать следы истерики с лица. Затем, для устрашения Глаши, девушка разбила несчастный кувшин и скрылась на чердаке. Конечно, можно было надеть красивое платье, подготовленное специально для прогулок с Алексом, но как же страшно бегать по скользкой крыше на каблучках и с длинными юбками! Саша вздохнула: если Алекс решит, что она ветреная и невоспитанная, понять его можно будет с легкостью… Но не встретиться с ним казалось равным самоубийству: а вдруг Алекс больше к ней не придет и не встретятся они никогда?

В назначенное время Алекс стоял возле заветной двери, медля стучать. В определенный момент важно ответить лишь на один вопрос: зачем? Зачем он играет в эту странную игру, если никогда прежде реальная жизнь господствующего класса его не занимала. Но, возможно, если посмотреть на все это прогнившее общество изнутри, он лишь утвердится в своих принципах и убеждениях? Алекс постучал.

Спускаясь по широкой лестнице, он переживал странную досаду. И важно ответить на другой вопрос: почему? Да, ему было любопытно заглянуть в богатый дом прогрессивного доктора, но разве прежде он не видел богатых домов? Да, неприятно, что выпроводили, но разве это с ним впервые? Нет, важно отвечать на такие вопросы честно. Зачем он хотел попасть в дом Ланского? Чтобы увидеть Сашу. Почему он раздосадован? Потому что не увидел ее.

— Не пустили?

Алекс бы вздрогнул от внезапного голоса, но не имел обыкновения вздрагивать. Он лишь остановился и полностью, как-то по-военному, развернулся на звук.

— Александра, а мне казалось, что вы не принимаете сегодня.

— Я вам кажусь. — пожала плечами Саша.

— Вижу, на катке вы изволили лукавить: из дома выскальзывать вы мастерица. — он сделал шаг навстречу девушке. — Рискну предположить, что прогуляться со мной входило в ваши планы.

— Рискните. — кивнула Саша и тоже сделала шаг.

Гулять с Алексом казалось делом простым, практически натуральным: не было в нем пафоса Трубецкого или любого иного Сашиного знакомого. И говорил он с Сашей не как с глупой девчонкой. Она словно жительница диковинного племени, представительница иной цивилизации занимала и увлекала его каждой мелочью.

— Позвольте, Александра, но разве вам не страшно находиться наедине с малознакомым мужчиной? — внезапно спросил Алекс.

Саша затормозила и серьезно посмотрела в глаза собеседника, словно тот сказал что-то неимоверно нелепое.

— Алекс, а вы разве хотите причинить мне какой-то вред? — изумленно приподняла она брови.

— Я?

— Да! Тогда, вам стоило предупредить меня об этом в самом начале прогулки, а ныне мне кажется это глупым… — она продолжала внимательно всматриваться в глаза спутника.

— Кто вообще о таком предупреждает? — нашелся Алекс. — В каком дивном мире вы живете, что ожидаете, искренности от преступников?

— А вы преступник? — улыбнулась Саша.

Алекс замер. Ведь он и правда человек не самого благородного ремесла.

— Люди, они ведь неплохие…

— Какая глупость! — фыркнул Алекс.

— Отчего же? — Саша наклонила голову.

Ранние сумерки опустились на город. Холодный ветер жалил щеки льдинками снега. Казалось, что люди исчезли. Саша, разумеется, бывала в этой части города, но никогда не задерживалась дотемна. Но девушка не ощущала страха, ведь была не одна. В ее светлом юном воображении не могло сложиться так, что ее внезапный кавалер способен обидеть.

— Но я могу причинить тебе боль, не предупреждая и не имея мотива. — помолчав заявил Алекс и в его спокойных глазах точно всполыхнула какая-то безумная идея.

— Зачем?.. — Саша продолжала улыбаться, но внутри все сжалось.

— Потому что могу. — также спокойно продолжил он. — Я ведь могу сделать что угодно… Нельзя же быть настолько легкомысленной.

Саша хотела возразить, но он быстро дернул ее за руку, притягивая к себе.

— Что ты делаешь? — прошептала девушка.

— Что угодно.

Они находились так близко. Еще никогда Александра не была на таком коротком расстоянии с мужчиной. И, ужасная мысль, она не возражала. Ей нравилось касаться его, нравилось чувствовать тепло его тела. Саша резко вывернула руки, освобождаясь от хватки Алекса, но, стоило ей высвободиться, как к великому удивлению юноши, сама обняла его, просунув руки под пальто. И на его немой вопрос лишь приподняла взгляд:

— Я тоже могу делать что угодно, и мы оба не делаем ничего плохого, поэтому я права! — она рассмеялась и отстранилась назад. — Люди добрые, а мир — чудесный! Пойдемте, Алекс, страшно холодно!

Алексу хотелось встретить типичную аристократку. Хотелось, чтобы Александра Ланская была подтверждением аксиомы о том, что все богачки надменны и лишены понимания жизни. Но Саша, к его удивлению, воплощала исключение из правил. Она жила в детском наивном мире, но реальный мир точно подстраивался под ее ожидания, ведь даже вор Алекс вернул ей кошелек.

***

Рождество виделось отвратительно унылым: Виктора Леонидовича срочно вызвали в какую-то загородную резиденцию какого-то князя, а Александре предстояло праздновать одной. Девушка лежала в гостиной возле камина, читая какую-то странную книгу про классы, неравенство и что-то еще. Сомнительное чтение, которое никогда бы не привлекло ее внимания, если бы не было так старательно спрятано среди книг в гостиной. Раз прячут, значит что-то ценное — рассудила Саша и погрузилась в мир остросоциальных проблем.

— Александра, — в комнату заглянула Глаша, — вам передали подарок, полагаю, ваш загадочный кавалер…

— Давай же сюда! — подскочила девушка и практически вырвала коробочку.

Голубая лента упала на пол, в руках у Саши оказалась небольшая елочная игрушка: серебряные кованые коньки. Она приподняла их вверх, пламя камина отражалось в полированном металле, разбрасывая тусклые искры по всей комнате.

— Какая красота… — протянула Глаша.

Саша посмотрела на дно коробочки — записка, написанная ровным мелким почерком: «Готовы их примерить и сегодня?». Девушка помедлила, а затем, позабыв обо всем, задев кофейный столик, рванула к окну. Сомнений нет, одинокая фигура под ее окнами — Алекс.

— Глаша, помоги же мне одеться! — воскликнула девушка, выбегая из гостиной.

— Позвольте, барышня, как можно? Ночь ведь… — запротестовала Глаша. — Что скажет Виктор Леонидович?

— Если не узнает, то ничего не скажет! А откуда ему знать, чем его дочь занята? — Саша торопливо скидывала домашнее платье. — Ну же!

— Я вас не пущу! Ведь с меня спросят, ежели что случится! — Глаша схватила платье, которое собиралась надеть барышня.

— Только попробуй! — пригрозила Саша, выхватывая из шкафа другую тряпку. — Господи, ну, Глаш, ну помоги же мне! Ты ведь знаешь, что я все равно пойду! — вновь начала капризничать девушка.

— Ладно! — махнула рукой служанка.

Уже когда через пятнадцать минут Александра стояла в коридоре, Глаша вздохнула и ласково добавила:

— Прошу вас, будьте благоразумны… Скверные мужики ведь и среди господ встречаются…

Саша ничего не ответила, лишь чмокнула соучастницу в щеку и вновь помчалась по лестнице.

— Алекс! — воскликнула она, сбегая к воде.

— Пришли, Александра, думал, что не… — он не закончил, потому что Саша с разбега обняла его.

Если бы Сашин отец проявлял больший научный интерес к дочери, возможно, хотя и не точно, он бы обнаружил, что Александра склонна к проявлению тактильности, ведь рано осталась без материнской любви, а сам Виктор Леонидович на подобную сентиментальность оставался скуп вплоть до конца декабря. Алекс же с изумлением наблюдал за поведением кого-то, кто в его картине мира обязан иметь совершенно иные повадки. Но, справедливости ради, стоит сказать, что эта простота его и привлекала, заставляя возвращаться к дому на канале снова и снова.

— Можете называть меня ужасной грубиянкой… — восторженно заявила она, почувствовав ответное прикосновение на спине.

— Я скорее полюбопытствую, от чего зависит то, как вы оказываетесь на улице… Используете и черный ход? — Алекс опустился на колени перед ней, помогая надеть коньки.

— Ну, когда отца нет дома, предпочитаю парадную дверь, а так…

Саша оттолкнулась и развернулась на месте. Настроение танцевать.

— А так все по крышам! — она быстро приподняла брови, отчего светлые глаза блеснули.

— По крышам? — Алекс держал руки за спиной, стараясь двигаться так, словно поспевать за проворной девушкой занятие не из сложных.

— Да! Такая свобода! — закивала Саша. — Разве что сейчас страсть как скользко! Но летом… Не думаю, что в Петербурге есть хоть одна крыша, на которой я не бывала.

Гулять на ярмарке пришлось Александре по душе. Нет, конечно, она там бывала и прежде, но с Алексом все казалось другим. Она с восторгом наблюдала за актерами, когда в толпе заметила Алису. Безжизненная кукла внезапно преобразилась: девушка смеялась и что-то активно обсуждала с молодым человеком. С молодым человеком, который однозначно не был Трубецким.

— Какой скандал… — вырвалось у нее.

— Что там? — проследил за ее взглядом Алекс.

— Мне кажется, это невеста моего друга… Видишь, худая в белой шубке!

— Знакома с Матвеем? — уже бы и не удивился юноша.

— В этом и скандал, милый Алекс, — она заговорщицки наклонила голову вперед, — этого Матвея я не знаю.

— В таком случае, нам стоит поздороваться. — решил Алекс и увлек Сашу за собой.

Алиса, на щеках которой светился легкий румянец, вновь побледнела, завидев приближающуюся Ланскую. Болтливая девчонка наверняка растреплет все… Хотя, что она может рассказать, если скорее является соучастницей преступления.

— Александра, какой невероятный сюрприз… — вздохнула Алиса.

— Но согласитесь, приятный! — прищурилась Саша.

Все неловко перезнакомились. Алиса никак не могла понять, представляет ли Ланская какую-либо угрозу. Но когда Алекс пригласил всех на ужин, предпочла прекратить думать и продолжить наслаждаться вечером. В конце концов, а кому Александра сможет рассказать, но главное, кто ей поверит.

— Саша, неужели наконец-то я вижу тебя в платье! — изумилась официантка, принесшая вино. — А я уж думала, ты все же мужчина. — рассмеялась она.

Алекс усмехнулся самой идее о том, что его спутницу знают в кабаке, не каком-нибудь ресторане, а самой простой забегаловке. Впрочем, Саша прекрасно объяснила и это явление: в ресторане к одиноким и женственным больше приглядываются, в обществе, вообще, вечно кто-то кого-то старается подловить.

— Никогда не пойму, как люди верили в то, что ты мальчишка. — покачал головой Алекс.

— О, так она тебе не объясняла? — поразилась Лида, расставляя стаканы. — Занятная у нее позиция, с которой трудно не согласиться. Саша считает, что…

— Это не я считаю! — поморщилась Александра, — а психологи, — из-за того, что люди не ожидают увидеть девушку в брюках, а мужчину в юбке, их мозг будет до последнего подстраивать знакомую модель… Выдавая меня за миловидного мужчину.

— Ага, а может дело в том, что природа грудью тебя обделила? — усмехнулась девушка, а глядя на то, как покраснела Саша, расхохоталась еще пуще.

— А это интересная гипотеза, — кивнула Алиса.

— О том, что у барышни нет бюста? — гыкнул Муха.

Алекс вскинул голову, хотел заступиться, но Саша печально вздохнула:

— А что же делать, если его нет.

И рассмеялась. С ней было легко всем. Простое наблюдение, но если Алиса просто присутствовала в их компании, добавляя некой экзотичности и свежести, то Саша буквально мимикрировала: она выглядела полноценной частью этой компании и тех, кто собрался на императорском катке.

А тем временем Саша впервые познавала границы своих алкогольных возможностей: голову приятно дурманило и она лишь улыбалась, глядя на то, как Алекс пытается доказать Алисе, что ее класс просто все узурпировал и не дает возможности жить простым работягам. Сквозь сладкий морок Саша припомнила книжку, которую читала у камина и резко и внезапно четко заявила:

— Не нравятся мне ваши классы! — Алиса улыбнулась, глядя на детское личико, готовое отстаивать свою позицию. — Я хочу быть частью мира, а не какой-то группы, глупость какая-то делить всех…

— Но сложно отрицать наши различия и то, что нашей гостье никогда не понять, что все ее богатство — результат многолетнего грабежа ее предков. — поделился выученной позицией Алекс.

— Но можно! Можно отрицать! — горячо воскликнула девушка. — Ведь я могу считаться частью ее общества, а могу и с вами сидеть и она с нами сидит здесь. Я живу на одном этаже с графиней, хотя в детстве делила двор с прачкой… Мир сам меняется и разницы все меньше и меньше…

— Но равенства все равно нет, вот когда господствующий класс расстанется со своим богатством…

— Зачем им расставаться? — удивилась Саша. — Никак не могу этого понять. Что за глупая идея победить богатых, ведь счастье — это, когда бедных нет…

Саша вздохнула и положила голову на плечо Алекса.

— Но, милая, Александра, народ не готов согласиться с вами. Общество бурлит и вскоре его недовольство должно вырваться паром и подняться наверх! — заявил Алекс.

— Но ведь пар — просто иное состояние воды, выходит, ничего не изменится? — пожала плечами Алиса.

Саша уже не слушала, она осторожно взяла Алекса за руку и старалась запомнить каждую деталь теплой и сухой ладони: Алекс не любил перчаток. Девушка медленно приподняла взгляд на него: какое же это счастье — быть здесь.