После Тёмных Земель Джайна вновь собирала себя по кусочкам. Так и бывает: всю чертвёртую войну вскрываешь старые раны, заливаешь в них лечебный настой и крепко бинтутешь, а потом раз — и душа опять разована на клочки. Герой, может быть, тебя спас, и ты сражалась всё за то же — что любишь и бережёшь, не показывая слабины, в осбенности тем, кому хуже.

Но едва остаёшься одна... трёшь глаза от злых и усталых слёз.

Джайна это уже проходила. К счастью, в этот раз обошлось без падения в слепую ненависть, но... и без протянутой надёжной руки. Воспоминания о широких ладонях, гладящих спину, ласковом голосе и бесконечном добре сладко терзали душу.

А ведь стоит ей только позвать... и здесь, в Азероте, Калесгос точно услышит.

Но Джайна молчала. У него много дел. Стоит ли одной женщине отвлекать его от блага целой драконьей стаи? Тем более, что расстаться просила она. И в праве ли она претендовать сейчас хоть на что-то?

Можно бы было прийти не с просьбой, а с помощью. В конце-концов Драконьи Острова — это тоже Азерот, а его пытаются разрушить враги. Да и слухи о воинах стихий, которые пытают магов за "приверженность порядку", звучат как личный вызов, как веский повод поднять руки и обрушить на врагов яростный ледяной шквал.

Но нужно ли ей там быть? Кадгар, Кирин-Тор, герои — они хорошо справляются.

И будет горько узнать, что Калесгос по ней не скучает, а потом не найти, чем занять разум, сердце и руки.

Джайна постаралась припомнить и ужаснулась: сколько же прошло лет? Один Торгаст казался вечностью, а и поэтому Кейлек — едва различимым силуэтом на краю огромной пропасти. До неё, наверное, можно было бы дотянуться, и очень хочется, но... а нужно ли?

И с какой стороны подступиться?

— Тебе бы развеяться, — с завидным упорством предлагал Тандред. Загорелый, с вечными следами соли на одежде. Он не любил сидеть на одном месте, особенно если оно — суша. Наверное, он и здесь, на площадке рядом с Площадью Единства стоял спокойно только потому что морской ветер и здесь бьёт в лицо.

Погода хмурилась. Иногда даже накрапывала морось, оставляя на одежде и волосах мелкие капли.

— Что там Стальные волны?

Тандред хитро ухмыльнулся и присел на перила. Эти его повадки она знала ещё с тех далёких пор, когда маленькому брату приходилось для этого аж подпрыгивать и влезать. Казалось бы... но что-то, видимо, никогда не меняется.

Эта мысль принесла неожиданно много... покоя. И радости.

— Они, дорогая сестрица, повадились плавать на Драконьи Острова. Может быть, хочешь возглавить погоню?

— Почему ты так сразу об этом подумал? — заинтересованно уточнила Джайна.

— Ну...Там же сейчас всё самое интересное. А ты, похоже, не умеешь стоять в сторонке. Прости, но выглядишь, порой, как как неприкаянная кошка.

Тандрет спокойно выдержал испытующий взгляд. Улыбка и на толику не стала слабей. Этот морской волк на самом деле был хитрым серебристым лисом с поморья. Но он абсолютно правильно угадал, что предложить, и... как ей хочется, чтобы её погладили, может быть даже не метафорически.

— Драконьи Острова, говоришь? Это уже далеко не наши воды.

Она демонстративно задумчиво потёрла подбородок.

Теперь ей казалось, что та пропасть — уже совсем не пугающая тёмная бездна, а всего лишь океан.

— А кто тебе запретит причалить? Не говори только, что этим драконьим Аспектам нравится, когда их грабят. Насколько ты их вообще знаешь?

— Большинство из них — не слишком близко, но да, ты прав. А что на счёт Орды? Мне не хотелось бы случайно развязать пятую войну. Верховный король Альянса очень расстроится.

Тандрет как-то странно фыркнул и покачал головой. Джайна подумала, что он хотел съязвить, но не стал.

— Сестрица, ну ты же не флот поведёшь. Ну так... парочку кораблей. Развеешься, установишь контакты с местными, а там уже и вернёшься, а мы пришлём ещё несколько. Если так боишься — предложи Орде, пусть помогают, а я тогда подберу самых... неагрессивных людей.

По поводу политических тонкостей она всё равно беспокоилась всё равно уже не всерьёз. И даже не пыталась сдерживать мечтательную улыбку. Она любила эти берега. Эти серые камни, зелень знамён. Боралус был её домом, обретённым заново спустя много лет.

Но всё же она и правда здесь неприкаянный зверёк. Никто не гладит, не у кого на коленях спать... Семья ценна, дорога, и безмерно, но всё же немного не то. Вот если бы...

Тандрет словно услышал мысли и спросил бессовестно прямо.

— Говорили, у тебя был роман с Аспектом магии. Это правда? Тебе нравился тот дракон?

К счастью, позднее время и смурное небо разогнали почти всех случайных прохожих, и подслушивать здесь было некому.

— Я и сейчас люблю его. Так что, мой дорогой братец... о маленьких Праудмурах придется побеспокоиться тебе.

— Всё настолько серьёзно, — даже как-то погрустнел Тандред. — Ну, если это приказ лорд-адмирала...

— Считай да. И прибавь к этому подбор команды: Стальным Волнам давно пора подпалить паруса.

*****

После Хранилища Воплощений трудно было даже предположить, куда освобождённые пленники обрушат свои коварство и ярость. Калесгос чувствовал себя запертым с пауком в комнате: если ты его не видишь в каком-то конкретном углу, значит, он одновременно везде.

Вместо того, чтобы тревожно мерить шагами эту самую комнату, Калесгос предпочёл её внимательно осмотреть. А что у него якобы всего одна пара глаз, то не правда. Он уже знал способ создать ещё несколько.

Копии! Пока он настоящий открывает портал под землю с Престола Аспектов, его полупрозрачный двойник проследит, например, за героем, чтобы телепортация прошла... без жертв. А ещё одна копия уже давно у нильфов, а Калесгос... Что ж, никто ведь и не ждал, что он будет всегда здесь сидеть?

Двойник остался в Вальдракене, а сам дракон с удовольствием размял крылья, спеша в хранилища. К своей стае.

Там он был готов проводить дни и ночи. Разбираться в записях под бытовой шум и непринуждённые разговоры, перемежающиеся с вдумчивым молчанием. Ему не обязательно было слышать или видеть: достаточно знать и чувствовать, что с ним дорогие сердцу драконы, и что их много. Больше, чем было ещё всего-то с полгода назад, хотя вернулись ещё не все. Найти бы их... он сам знал только где Киригоса, и... пожалуй, Азурегос.

Впрочем, не только драконы жили в хранилище или заглядывали сюда. Например, приходил герой, и исследователи заглядывали ради аномалий. Кирин-Тор хорошо помогал в разведке и обороне Лазурного простора, и за это Калесгос был очень благодарен им всем, а Кадгару — особенно.

Старый друг словно соединял своим присутствием нынешнюю жизнь с недавним прошлым. Всё ведь так же? Исследования, множество магов... только теперь ещё и драконы, и полноценный простор, а не клочок земли в небе над Расколотыми островами.

Ну и конечно, опасность, как тень от крыльев на рыхлом снегу. Постоянно гонимый страх всё это потерять в один ужасающий миг.

Впрочем... не хватало не только драконов стаи. Не было ещё одного близкого... человека, в буквальном смысле.

Последний раз он видел Джайну у памятника Антонидосу. Столько всего случилось после.

Калесгос знал, что она пережила войну и заточение в иных мирах. Для человека эти годы — существенный срок, а события, важные, страшные, делают эту пропасть ещё шире. Может быть, он уже и не знает леди Праудмур.

Может быть, выкарабкавшись из ненависти и построив для себя новый мир, она не нашла в нём места для старой любви.

Калесгосу не нравилось об этом думать. Да оно и неправильно: нет, значит нет, и это нужно уважать.

*****

На подходе к Драконьим Островам они уже пустили на дно пиратский корабль и пленили почти всю команду. Да только в этих землях Лорд-Адмирал такая же гостья, как любой искатель приключений, и, что делать с захваченными, нужно спросить у хозяев. Не то чтобы Джайна стремилась к этому, а всё же удобно, когда сразу есть предмет разговора.

Всё прошло хорошо.

На престоле Аспектов сейчас восседали сейчас только трое... взгляд цеплялся о пустое место между Меритрой и Ноздорму.

Но у них в высшей степени неуместно было бы спрашивать, где сейчас Калесгос. И Джайна почти расстроилась, но долго пожить с этим чувствам она не успела.

Когда стих шум в ушах от телепортации, а тёмный зал сменился залитой солнцем площадью с фонтаном, Джайна увидела, наконец, того, за кем сюда и плыла.

Точнее, его полупрозрачную копию.

Калесгос о чем-то говорил со знакомой молодой женщиной в тканевых одеяниях и с тяжёлыми наплечниками. Та активно покивала, а потом и отбежала прочь с призывным свистом.

Джайна не стала ждать, когда подойдёт новый прославленный герой или отчаянный искатель приключений, и уж тем более — когда Кейлек отпустит своё... кажется, это зеркальное отображение.

Но где находится этот сам маг?

На счастье Фиракк оказался далеко не тихим драконом, а Закали — не маленькой диверсионной группой. Когда они всё же напали, это стало... более чем очевидным. И войска союзников оказались там достаточно быстро.

Калесгос сам хотел лететь туда, но вспомнил совет Алекстразы: он должен поддерживать порядок, управлять, регулировать, и ему вовсе не обязательно лично разбираться с каждым серьёзным противником.

Тогда Кейлек поспорил. Получилась краткая и увлекательная дискуссия, но сейчас он был склонен согласиться с оппоненткой, чью мудрость и изначально не следовало ставить под сомнение. Пара лишних, всё менее уверенных шагов по коридору, и вот он вернулся к Синдрагоссе и одному из дисков с информацией.

— О чём передумал?

— Кадгар рассказал про нападение Закали. Я хотел сначала и сам туда отправиться, но потом решил, что лучше не делать таких... резких движений, и попросить отправиться туда свою добрую знакомую. Вы её видели — она помогала нам всё это время.

Синдрагосса не отреагировала никак... словесно. Но покровительственно добрую улыбку он заметил. И отчасти воодушевлённый ей, но всё равно предельно серьёзный, он на миг приложил руку к виску и отвлёкся на своё отображение в Вальдракене, чтобы передать просьбу.

Кейлек переступил с ноги на ногу, провожая тревожным взглядом собеседницу и отвернулся в сторону рассеянным взглядом. А Джайна думала: где же он всё-таки настоящий? Явно не за соседним кустом.

Она знала, как создать подобное, но не была уверена, что сумела бы наделить копию такой большой самостоятельностью. Не было бы видно сквозь его грудь фонтан, и сквозь траву — сапоги, подумала бы даже, что Калесгос стоит здесь лично.

Но так или иначе, подойти Джайна могла бы с ним пообщаться. И, не поборов вдруг обуявшую неловкость, тихо произнести:

— Здравствуй.

— Джайна? — он встрепенулся. На прежде обеспокоенном лице теперь появилась искренняя улыбка.

Он почти не изменился. Стрижка, снаряжение подновил — вот и всё. Это несколько преображало облик, но недостаточно сильно, чтобы перестать узнавать его в каждом жесте и слове.

В Лазурных архивах он с тем же выражением лица вдруг посмотрел в сторону. Не удержался. Окружённый тайной магией диск с информацией замер рядом со своим вместилищем.

Прежде краем сознания он был с копиями, а теперь — в своем физическом теле. И этим краешком он чувствовал, как чаще забилось сердце.

— Рад тебя видеть.

И больше словно бы сказать нечего. Всё лишнее и пустое. Поэтому Калесгос молчал, пока у кого-нибудь из них двоих не созреет толковая мысль. И наблюдал, как Джайна медленно обходит его вокруг, изучая со смущающие пристальным вниманием. Нетрудно догадаться, о чем она думает.

— Ничего особенного. Зеркальное отображение.

— Прости, но уж очень оно... Живое. Не помню уже, видела ли когда-то ещё такое.

— Во всяком случае, я не дух, — отчего-то весело заявил Кейлек.

— А где ты настоящий? И... — Джайна помедлила, вдруг спохватившись. — Ты сейчас наверняка занят, да? С какой бедой тебе нужна её, — она взглядом указала туда, куда убежала героиня, — помощь?

Кейлек сначала неуверенно хмыкнул что-то неопределённое.

— Силы протодракона принявшего силу стихий и вобравшего в себя пламя тьмы Феракка атаковали Лазурный Простор.

— Где это именно?

— Я сейчас не там, — Калесгос угадал ход мыслей, ответив не на прозвучавший, но правильный вопрос. — И пока мне... кажется... нет нужды лететь туда лично.

Джайна с большим пониманием поджала губы... и кивнула, давя нервную улыбочку. Как же ей это знакомо.

Настоящий Калесгос вернул всё же диск на место, и ненадолго задержал там рассеянный взгляд. Копия тоже отвела глаза. Глядя Джайне в лицо, уже несущее следы всего горького и пережитого, а все равно любимого, было бы трудно отказать во внимании. Вот она, припыла сюда, подошла к нему. Она всё же хочет видеть в своём новом мире, но он не простой дракон живущий в счастливое мирное время. У него есть долг. Ему есть, что терять. Разве он вообще может расслабиться, зная что в любую секунду Фиракк может перейти от оскорблений к действиям?

— По моему... скромному опыту, лишняя тревога ещё не решила ни одной проблемы. Только создала. Когда... хотелось бегать по потолку без заметной пользы, лучшим решением оказывалось сесть и расслабиться.

Кейлек случайно поднял оба взгляда: и копии и себя самого. В хранилищах он наткнулся на загадочную полуулыбку Синдрагоссы, в Вальдракене — на лёгкое беспокойство Джайны. Ему хотелось включиться почти полностью и туда, и туда, а это, увы, невозможно. И кем пожертвовать, он пока даже не представлял.

— Ещё я ищу других синих драконов. Они... не откликаются на зов, — сказал он одной.

А про другую подумал: "Конечно, она догадалась, в чём дело. Может быть без имён, и конкретики, но...". И от этого стало так неловко, что Калесгос не был уверен, насколько он хорошо справляется с этим чувством.

— Давно ждёшь? Очень переживаешь?

Джайна потянулась взять его за руку, словно забыв, что он — сгусток магии, и не больше. А Сигдрагосса уже избавила его от выбора, в своей манере отстранённо и в то же время по-доброму констатируя:

— Тебе сообщат, если что-то случится.

— Я... оставлю здесь копию, — начал Калегос, но уловив скепсис во взгляде Синдрагоссы кое-что вспомнил. — Ах, точно... я просто услышу.

— Давно. И... Да, — почти шепотом.

Он не сказал бы этого вслух ни бесконечно мудрой Синдрагоссе, ни весьма проницательному Кадгару. Одну он боялся разочаровать, а другому — добавить лишней тяжести на душу.

А та, которой он все же вывернул наизнанку сердце уже "взяла" его за руку. Он понял это по возмущению магии. Почти сразу Джайна отстранилась, подняла руки и улыбнулась, виновато и очаровательно.

— Прости, я не подумала.

Калесгос пожалел, что не почувствовал по-настоящему. Едва повернув за угол, так, чтобы Синдрагосса не видела, он ускорил шаг, и сорвался в лёгкий бег ближе к выходу.

— А зачем ты здесь?

— Пираты, — невозмутимо оправдалась она.

— У тебя есть немного свободного от них времени?

— После долгого плаванья и боя команде нужен отдых. Этим они и заняты, а как они отдыхают, я бы предпочла не знать... в подробностях.

Это было правдой. На это Джайна и надеялась в глубине души, когда искала Калесгоса, но именно сейчас знакомая им обоим нервозность вдруг пробудилась от спячки. Точно ли она может забыть хоть на миг и проблемах, хоть, или даже куда более значимых, в духе тех, о которых сказал Калесгос?

А его копия уже встала в знакомую стойку: с вытянутой вверх руки потоками лилась магия, формируя портал. Джайна заглянула в овальную прореху, разрывающую пространство. По ту сторону виднелась каменная площадка, на ней — немного снега и мелкий, но не маленький дракон с синей чешуей. Явно не Калесгос.

Шагнув туда, она сразу поняла, что это: элементаль — распорядитель полетов и с синий протодракон, но не они и даже не Кейлек заняли её мысли. Здесь было так много магии, что захватывало дух. Как в Нексусе, и может быть даже мощней: силовые линии звенели — настолько плотным был лиловый поток, виднеющийся за арками. Джайна залюбовалась им, и силуэтами летающих рядом драконов. Мимо прошла гномка, на ходу доставая деньги для распорядителя, и если не считать ещё двух магических стражей, то рядом больше не было никого.

А потом она услышала шум за спиной — прямо над обрывом. Не успела она оглянуться, как на серый камень легла тёмная тень, и знакомая лапа аккуратно сгребла её громадному дракону в его бережное хранение.

Испуг почти сразу сменился ни с чем не сравнимым чувством.

Безопасность. Полная, в любом количестве миль до земли. И ей не нужно для этого прилагать никаких усилий: держать в голове "Падение пёрышком" или даже самой так уж сильно сжимать чешуйчатый палец. Он удержит и убережёт.

— Мне уже даже не тридцать, чтобы летать в когтях! — всё равно возмутилась она шутливо. — Поясница потом об этом ой как нехорошо напомнит!

Калесгос чётко помнил: когда-то Джайна сама сказала, что ей больше нравится летать в лапах. Может быть, что-то изменилось?

Он взмыл в затянутое пеленой небо, на всякий случай прислушавшись — не летит ли Фиракк.

— Насколько ты всерьёз?

Он угадал её тяжёлый вздох скорей осязанием, чем слухом... и тихо посмеялся.

А потом поднялся выше на несколько мощных взмахов, почти совсем отбросив тревожные мысли. Она рядом. В его лапе, маленькая и хрупкая, как самое ценное сокровище.

— Куда мы летим?!

— На небольшой островок. Там прохладно, но красиво.

Наверное, это можно было сказать про весь Лазурный простор.

Кое о чём Калесгос умолчал — он летел через поселение к... тоже весьма населённому островку (однако пустой его части). Он нарочно поднялся за облака, чтобы его не увидели в Искаре. А потом нырнул в эти клочья конденсата, и те почти совсем расступились, открыв тёмное от холода море и бело-зеленый остров в нём, с высоты драконьего полёта показавшегося пятнами краски.

Калесгос замедлился, и не только переживая, каково будет бескрылой Джайне его когтях, но и не испугать бы местных жителей... Ну или уж верней отдыхающих. Очень хотелось верить, что ещё весьма ранним вечером, за долгие часы до темноты, этих детей забирают домой, кормят вкусным супом из жирной рыбы и невесть чего ещё, и укрывают одной из потёртых шалей.

Но, может быть, стоит поговорить со старейшиной Бренной — нигде сейчас не безопасно. Даже в эту минуту сюда может, например, дыхнуть пламенем злой Фиракк.

Впрочем сейчас здесь было тихо и спокойно. Он не первый раз сюда прилетал. Иногда предпочитал, правда, настоящий лёд холодной траве, и просил ребятишек по дать ему просто и мирно посидеть на берегу. Они, на удивление, слушались. Возможно потому что снежки и санки были куда интересней одного задумчивого дракона.

Сейчас они помахали ему, пока Калесгос низкой спиралью сбавлял скорость. От его крыльев поднялась пурга, обрадовав маленьких клыкаров.

Джайна, кажется, ответила детям схожим жестом.

А он приземлился все же на "зеленом" краю острова, и осторожно поставил её на укрытую травами скалу, и сам сменил форму.

Потом сел, подтянув к себе колено.

В Лазурных Хранилищах Калесгос был дома. А здесь — наедине с собой. И поэтому он тихо выдохнул, прикрывая глаза.

Опустившись рядом в на траву, Джайна услышала этот выдох. И всё, о чём она хотела пошутить, или сказать, улетучилось, зато с желания просто побыть где-то рядом словно смахнули пыль. Она положила свою руку поверх его, чувствуя как под пальцами тает тонкая изморозь... пусть.

Слова пришли позже.

— А как ты сейчас живёшь?

Калесгос рассказывал. О том, как систематизирует артефакты, знания, исследует силовые линии и беспокоиться о влиянии гнили. О тех, кто всё-таки прилетел на зов. О том, как он рад познакомиться с Синдрагоссой, даже если это всего лишь эхо. Как важны её наставления, как ценна помощь и какая огромная в этом общении честь. О боях с Рашагет, первом и последнем.

— Мы сбежали. Жаль. Я бы... хотел её похоронить. Надеюсь, они всё же не оставили её там лежать.

Джайна сочувствовала. Но пропускала через себя не только горе, беды и страхи, но и радость, трепет. Многое казалось захватывающим и важным. И непроницаемый щит между ними слабел, словно от недостатка манны.

— Как ты... жила и живёшь? Я узнавал, но... не всё.

Тон последнего слова не оставил сомнений: ему не интересен пустой перечень невероятных событий миров иных или хроники четвёртой войны.

Пришлось набрать в лёгкие стылого воздуха...

— Нестабильно.

И говорить. Слушая Кейлека, она почти постоянно смотрела в его синие глаза, но сама сейчас всё больше глядела на собственные колени. И словно для них распутывала сложный комок событий и чувств. О том, как кошмары дважды становились явью. Как она хотела проснуться и не могла уснуть. И всё равно: в этом рассказе было много светлых моментов: надежды, побед, вновь обретённых близких...

В какой-то момент её непоследовательного рассказа, Калесгос освободил руку, и не успела она обидеться, разочароваться или замкнуться, как он обнял её. И расхотелось вспоминать всё дурное: самое главное или сказано, или весьма очевидно. А в жизни после Тёмных Земель преобладало спокойствие, а не мрачные нотки.

Их дыхание выровнялось. Вот они, тёплые руки, существо, в объятиях которого становится легче. И простая правда.

— Я скучала.

Она повернулась к нему впервые за длинный рассказ. Калесгос ждал этого взгляда. И почти устыдился, что в такой уязвимый и близкий момент захотел не что-нибудь, а поцеловать. Вместо этого он свободной рукой погладил её по щеке.

— Я тоже.

Но, возможно, он зря переживал, что не так поймут. Джайна уже явно думала не о тех тяготах. Она подвинулась немного назад, высвободилась из объятий и предложила, указывая на колени:

— Ложись.

— Если бы я сделал это раньше, видел бы твои глаза всё это время.

Было малость неловко. Он отвык, и лежать спиной на холодной траве, и головой — на коленях, но, главное — смотреть на лицо с такого ракурса. Калесгос почувствовал слабый укол совести: сколько они уже говорят? Им обоим определённо есть чем ещё заняться. Но никто не звал его, и копии не заметили ничего чрезмерно... пугающего. Это значит, что Азерот ещё относительно цел. И Кейлек может полежать в тихом его уголке.

Тем более, что Джайна уже начала расчёсывать его волосы пальцами. Не так смело, как он помнил, и ногти она стала носить чуть длинней, и всё же каждое касание отзывалось мурашками.

— В другой раз... правда сделай. Наверное, я больше не хочу тратить время на стеснение и... глупость. Мне хорошо с тобой.

— Ты просила время, и я... ждал, — на выдохе произнёс Кейлек. По-другому не получилось. Он почувствовал, как один из множества узелков внутри, и не самых мелких, вдруг ослаб и совсем развязался. — Представь, как рад теперь.

И снова не нашлось, что сказать. Вместо мыслей — сплошной поток синонимов к слову "дура". Она правда могла позвать в первый же миг, когда захотела его объятий. Или написать ему. Если у них сейчас есть друг для друга время, то неужели его не нашлось бы раньше?

Она несколько раз собиралась сказать что-нибудь, но выдыхала: можно, конечно, обвинить себя, его, обоих — но уже зачем? И пока она справлялась с эмоциями Кейлек... заснул.

А Джайна почувствовала смутную тревогу. Калесгос не шевелился, но у него дёргались веки, явно ходили зрачки и дыхание не становилось медленней, хотя в остальном он весьма очевидно как минимум дремал. Она положила ладонь на лоб — тот не был горячим. Было похоже, что Кейлек бредил: она видела, как это бывает... Что ж, сейчас он хотя бы выглядел здоровым, несмотря на столь беспокойный сон.

— Всё хорошо? — тихо спросила она. Ей не ответили.

— Калесгос! Ты ещё здесь? Помнишь, я говорил тебе о разделении обязанностей и ответственности? Я просчитался ровно там же. Мне нужна помощь.

Вокруг были лёд, снег, магический щит, рёв, звон, гул боя и всполохи пламени, пусть и несколько отдалённые. Полупрозрачный Кейлек, прежде бездействовавший, повернулся теперь к Кадгару.

— Что случилось?

А настоящий коротко вдохнул и открыл глаза. Он помнил, где и с кем. Любимое лицо не было грёзой, и на нём легко читалось беспокойство, так что он сел и не пренебрёг пояснением.

— Кадгар один держит щит вокруг лагеря. Бой затянулся, а наиболее сильные маги стараются его поскорей закончить. А держать такой щит так долго — слишком, даже для него.

Джайна взглядом словно бы поискала что-то прямо перед собой. Вероятно, детали, которых не доставало.

— Тебя... позвали? Или там такая же копия, как была в Вальдракене?

— Была?

Кейлек поднялся на ноги, чувствуя, что на самом деле далеко не прочь бы ещё подремать. Он неожиданно устал. Или просто позволил себе, наконец, это почувствовать.

Джайна приняла руку и встала, не забыв прихватить с земли посох. Калесгос чувствовал: ноги, наверное, затекли и сейчас не вполне твёрдо её держали, и он был рад дать опору. Но Джайна словно бы не замечала этого:

— Ты хочешь сказать... — медленно начала она, пока он открывал портал, — что держишь несколько отображений, постоянно ещё и в разных местах даже когда спишь? Калесгос!

А как иначе? И сейчас ему оставалось только грустно улыбнуться, завершая заклинание. Этой темы... хотелось бы избежать.

— Ты же поможешь ему?

Джайна задохнулась от возмущения.

— О да. А потом я всё равно с тобой поговорю.