Решившись, я схватил телефон и немедленно набрал номер Цзин Юаня. Я был готов извиниться за что угодно, вымаливать прощение на коленях, если только он после этого схватит меня за волосы и отымеет так, что я ходить не смогу. Сердце неистово колотилось, поднявшись к самому горлу, и я вздрагивал от каждого гудка, боясь, что это он взял трубку и мне сейчас придётся что-то говорить. Но больше всего на свете я боялся, что он не захочет меня слушать, что для него наша ссора стала окончательной в наших отношениях. Потерять его казалось сравнимым с потерей жизни. Наконец раздался едва различимый щелчок, шорох, а за ними — глубокий, бархатистый, изумительный голос, от одного только звучания которого я был готов кончить.
— Привет, малыш. Что случилось?
— Привет. Слушай... я думал над тем, что случилось, что я тебе наговорил, и я хотел извиниться. Ты прав. Я поступил необдуманно, должен был прислушаться к тебе и дать высказаться об этом всём. И я не хотел тебя обижать. Я понял, о чём ты говорил, — пока произносил всё это, я чувствовал не только то, что понемногу успокаиваюсь, но ещё и поступаю правильно.
— Спасибо, — голос Цзин Юаня не сильно изменился, но я понял, что он уже не сердится на меня. От этого действительно стало приятнее на душе. — Мне важно это. Я тоже хотел бы извиниться. Мне не следовало начинать разговор в сообщениях. Я перечитал потом, что написал, и понимаю, что так вывело тебя из себя. Это звучало очень неприятно с моей стороны. Прости меня.
— Всё в порядке, я уже не злюсь и не обижаюсь, — сама по себе по губам расползлась улыбка. Всё-таки приятно было знать, что конфликт исчерпан, что мы можем вернуться к прежнему состоянию, а потом в спокойной обстановке разобраться со всеми проблемами. — Как ты? Я соскучился по тебе.
— Да всё в порядке, как всегда. Работы много, но тут ничего нового. Тоже по тебе соскучился сильно.
— Может приедешь? Я приготовил свинину в кисло-сладком соусе...
— О, ты всегда знаешь, как соблазнить меня. Да, давай приеду. Буду рад видеть тебя, малыш.
— Тогда жду тебя. Люблю.
— Люблю.
Звонок кончился, и я с самой счастливой улыбкой откинулся на спину. Я был рад, что всё действительно разрешилось. А ещё это значило, что, скорее всего, он не будет против, если мы скрепим наше примирение в постели. Я стремительно сбегал в душ, спешно приводя себя в порядок. Это ему нравились волосы на собственном теле, мне же куда приятнее было ощущать собственную гладкую кожу, так что приходилось страдать с бритвами, триммерами и депиляторами. Даже прикосновения тогда становились как будто бы другим. Приведя себя и спальню в порядок, я снова глянул на сундук. Можно было бы добавить остринку нашей встрече, как следует подготовиться к ней. Или же дать ему всё делать самому. Я прикусил губу...