— Ичиго, не сопротивляйся, я дважды не повторяю, ты же знаешь, — опасно шипел Бьякуя в ухо, покрытое веснушками. – Ты и тогда был таким же строптивым, но сдался мне. Сейчас будет точно также. Я тогда дышать без тебя не мог, сейчас всё возвращается. Всё возвращается на исходный круг, понимаешь?

— Слезь с меня, я тебя урою, зарублю! – Ичиго голос не сдерживал. Он кричал, пугая смолкших цикад в саду камней. – Я никогда тебя не приму, понял? Нет!

— Я больше не позволю тебе уйти, мы слишком долго были разлучены – двадцать два века, несколько эпох. Нет, Куросаки, ты больше не сможешь покинуть Готей 13. Сообщество Душ – твой новый дом. Хочешь ты этого или нет.

Кучики сжал свои и без того тонкие и бледные губы в острую как бритва полоску. Он крепко прижимал руки Ичиго к полу, не давая тому дотянуться до занпакто.

— Зангетсу! – Закричал юноша, взывая к своему духовному мечу. Но тот был глух к его метаниям. Ичиго вился змеёй, пытаясь выскользнуть из-под крепкого мужского тела. Но Бьякуя слабины не давал.

«Не отпустит. Точно не отпустит», — обречённая мысль пронеслась в его голове.

— Ты же понимаешь, что я убью тебя при первой же возможности? – Ичиго говорил холодно. Опасная контролируемая ярость сочилась с его глаз, но слёз не было. Какая храбрость.

— Не думаю. Всё будет так, как я сказал, — Бьякуя запечатал руки Ичиго желтоватой духовной печатью, распятый юноша на это лишь ещё больше нахмурился, позволяя тонким мозолистым кистям развязывать тысячи завязочек на его одеянии шинигами. – Скоро ты поймёшь, что я вовсе не тиран. Хотя бы по тому, что я не позволю себе сегодня взять тебя в полной мере.

Стащив с Ичиго чёрные широкие хакама, Бьякуя позволил себе рассмотреть тонкие бледные ноги, покрытые рыжими волосками от белых фундоши до самых лодыжек. На секунду зажмурившись, Бьякуя по-бычьи выдохнул через нос и открыл глаза, оглядывая такую же худую и совсем безволосую грудь юноши.

— Совсем юнец, как и тогда, — Бьякуя крепко огладил его грудь, спускаясь рукой ниже, подбираясь ладонью к тонким завязкам фундоши.

Он быстро выскользнул из собственной одежды, позволяя ткани свалиться с сильных плеч прямо на пол. Оставшись в таких же фундоши, Бьякуя навалился сверху, прижимаясь своим возбуждённым членом к абсолютно равнодушному органу Ичиго.

— Это временно, ты всё вспомнишь, рано или поздно. И тоже полюбишь меня. И поймёшь, что всё, что я делаю, вполне взаимно, — Бьякуя мягко притёрся к белой ткани и закусил губу.

— Да никогда! – Вскрикнул Ичиго, понимая, что Бьякуя ускоряет темп.